Search
Generic filters

МАРИНА ДАНИЛОВА, ОТРЫВКИ ИЗ РОМАНА «ПРАВО ВЫБОРА»

КОНКУРС ИСКУССТВА, ЛИТЕРАТУРА, ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС, ПРОЗА, РАБОТЫ АВТОРОВ
02/02/2020
18
0
0

Произведение участвует в литературном конкурсе премии «Независимое Искусство — 2019» в номинации проза.

Часть 1

Глава 5

Валюша прислонилась лбом к стеклу автобуса и бездумно рассматривала проносящуюся мимо обочину. Она хорошо знала маршрут. В таком далёком, как сейчас казалось, детстве, почти каждое лето на машине отец отвозил её на каникулы к своим родителям. Чтобы немного приглушить рёв любимого кота, ненавидящего любые перемещения за пределы квартиры, он включал радио и, невзирая на летающую по салону автомобиля шерсть Пушистика и Валюшины песнопения, вдумчиво ехал в места своего детства. Конечно, движение было менее активным и о пробках даже подумать никто не мог, но венки на обочинах и тогда уже присутствовали. Коварные повороты, лихие горки и лишённая должного освещения трасса всегда таили в себе чей-то финал. С годами венков становилось всё больше, и сейчас, рассматривая их сквозь капли летнего дождя на стекле, Валюшка грустила, осознавая непостижимую скоротечность бытия, и, сбившись в подсчётах угасших здесь жизней, погрузилась в собственные воспоминания. Уж больно тяжело дались ей последние два дня. Два дня раздумий, тишины, без Сергея.

Она направлялась в небольшой, холмистый, провинциальный и очень живописный городок своего детства. Ей хорошо была знакома сеть его извилистых улиц, невысокие дома и два бескрайних озера, которые ласково обнимали город с двух сторон. Там не было метро, трамваев, и всего один маршрут автобуса, остановки которого носили крайне простые и понятные наименования: «Баня», «Нефтебаза», «Школа», «Площадь Ленина», «Вокзал». Бабушка жила на Советской, недалеко от остановки с красивым названием «Замковая улица». Её дом стоял на спуске с крутого холма, поэтому из окон, которые почти всегда были широко распахнуты, открывался потрясающий вид на озеро. Машины здесь почти не ездили. Лишь изредка, поднимая клубы пыли и нарушая привычный покой, по насыпной и песчаной дороге на велосипедах мчалась ребятня или проезжал сосед на жигулях. Зелень, озеро, во дворе запах свежих дров, в подвале дома — земли и картошки. Утренняя роса на траве и воздух, уносящий в глубокий сон. Всё это в неспешном ритме города, словно не тронутого временем, революциями и преступностью. Таких сотни по всей России, с виду ничем не примечателен, но лично для неё именно он хранил много тёплых воспоминаний. И, казалось, не было сейчас места более подходящего, чтобы провести время наедине с собой. Побыть там, где не было больно. Где большая и дружная семья, оберегая свой уютный мир, строила планы на будущее. Всегда рядом любимый кот Пушистик и мама, весёлая, молодая, непременно рядом с отцом. Переместиться во времени туда, где масштаб проблем заключался лишь в том, что дед не прокатил на рабочем камазе или бабушка загнала домой спать, тогда как шумная компания друзей, отгоняя веточками назойливых комаров, продолжала сидеть на брёвнах и обсуждать нечто важное. Вернуть утро, где она просыпалась от тёплых солнечных лучей и запаха жареной картошки, а днём, зажав деньги в кулак, по бабушкиному поручению бежала в магазин. Необъяснимо хотелось побыть в том самом времени, когда хлеб имел манящий запах и невозможно было донести этот тёплый кирпичик, не откусив хрустящую корочку. Времени, когда не страшно пить холодную сырую воду из ржавой колонки, разбить коленки и есть немытые ягоды с грядок и кустов. Она торопилась в город, где дед брал её на рыбалку, а она, сидя в лодке посередине озера, заворожённо любовалась красивым видом и порой не замечала клёва. Разглядывая тогда маленькие частные дома, которые пёстро раскрашивали холмы, словно наливные яблочки на зелёном дереве, она отчётливо запомнила, как уютно город выглядел с воды — умиротворяюще мило, будто ожившая иллюстрация к старым сказкам. Кстати, особое удовольствие на рыбалке всё же доставляли не столько сказочные пейзажи, сколько поедание собранных бабушкой на завтрак больших ароматных помидоров, огурцов, чёрного хлеба, а ещё — выискивать взглядом её бревенчатый дом с ярко-синими ставнями, в покраске которых Валюшка с удовольствием принимала участие.

Не отвлекаясь на доносящиеся с конца автобуса детские голоса и заливистый храп соседа, Валюша закрыла глаза и, плотно прижавшись лбом к холодному стеклу, обрывками просматривала старую киноленту из своих воспоминаний: шершавые руки бабушки Сони и то, как нежно она могла провести ладонью по волосам, её вкусные бутерброды из простого чёрного хлеба с маслом, посыпанные сахарным песком, манную кашу с вареньем из смородины и эмалированный тазик того самого варенья, регулярно варящегося на газовой плите. Яркими картинками в памяти всплывали походы в лес за грибами, а по субботам на рынок за трёхлитровой банкой парного молока. Там же, на рынке, бабушка часто покупала ей большой леденец, а иногда и новую кофточку или платье аляпистой расцветки, от которой у Валюшки захватывало дух, а мама впадала в ужас. Вспомнилось, как каждое лето они дружно ловили в огороде ненавистных медведок, уничтожающих урожай картошки, и как вечерами уставшая бабушка любила сидеть у распахнутого окна и здороваться с проходящими. Казалось, она была знакома со всеми в этом маленьком городе. Знала их семьи и, перебрасываясь с проходящими парой фраз, обязательно уточняла, как решился тот или иной вопрос.

— Дед, глянь, к Сопле сын с семьёй приехал, уже с утра пьяные ходят. Не вздумай с ними связываться! — как-то раз, отходя от окна, громко крикнула бабушка. Валюшка засмеялась и поинтересовалась, почему лысого дядю, который часто курит с дедушкой на лавке, называют Соплёй? Улыбнувшись, бабушка рассказала несколько смешных историй о том, за какие заслуги во времена их молодости у местных появлялись столь необычные прозвища. Да, сейчас они уже старики, но для всех остальных так и остались: Галя Зуб, Коля Сопля, Мишка Депутат, сёстры Зина Вертолёт и Шапка. Нет, конечно, присутствовали и обычные Хромой, Санька Рыжий и Длинный, но тут всё было понятно с первого взгляда. Вспомнив это, Валюшка тихо засмеялась. Впервые за последние два дня. Улыбнулась самой себе, боковому стеклу автобуса и невольно подметила, что сейчас в основном прозвищами и кличками наделены лишь люди криминала и те, с кем опасно водить дружбу. В современном обществе нынче модно излучать успешный успех, избыточную важность, выглядеть дорого и верить, что возможности твоего разума на пару шагов впереди окружающих. Порой это, конечно же, чистой воды заблуждение. Но, так или иначе, официально присвоить прозвище такому человеку, а ещё к тому же и публично его озвучить — означает стать врагом, вплоть до судебных тяжб. Валюшка такой ерундой не страдала. В том числе и потому, что лень. Даже в её мобильнике были все по фамилиям или предельно понятные обозначения: «Мама», «Муж», «Саша — пол», «Юля — ногти» и «Паша — не брать». Это не прозвища, и тут совсем без романтичных историй, ровно так, как написано. Безусловно, когда-то, во времена безбашенной молодости, в записной книжке телефона можно было найти более загадочных «Мужчина мечты», а то и «Герой не моего романа», но с появлением Сергея все подобные контакты были безжалостно зачищены, потому как и самой бы крайне не хотелось обнаружить у супруга пусть даже никогда не звонивших ему, но таких неоднозначных контактов, как, к примеру, «Богиня из снов» или «Ласковые ручки». Хотя, кстати, по экспертному мнению подруги Машки Пожарской, как раз таки подобные обозначения, вероятнее всего, безобидны, в отличие от записей «Электрик Степан», «Саша вантуз» или «Коля может всё». Ибо история знает массу примеров, в том числе и когда сама Машка в телефоне «Любимого» значилась всего лишь «Дима повар». Эта история в своё время стала финальной точкой в Машкиной концепции касательно мужских схем маскировки. Но справедливости ради стоит отметить, что однажды и её великий опыт следопыта в области громких разоблачений дал сокрушительный сбой. Именно тогда обнаруженная в телефоне избранника «Аглая Тарасовна — главный бухгалтер» получила от Машки эмоциональное сообщение с обещанием засунуть ей счёты и калькулятор по самые нарукавники, если она не уберёт свои стриптизёрские руки подальше от Машкиного суженого. Это было необдуманно, грозно и совсем не по адресу. Потому как из всего списка абонентов именно Аглая Тарасовна и правда оказалась главным бухгалтером предприятия, которым руководил тогдашний её «Любимый». И да, за свои 67 лет она ни разу не задумывалась о применении столь близких ей бухгалтерских инструментов в карательных целях.

Словом, не вдаваясь в подробности, Валюшка не боялась за внезапно зазвонивший телефон, потому как не было никаких тайн и со списком друзей всё более чем прозрачно. Хотя как в дорогой туши встречаются комочки, так и в её идеальной истории было лишь одно исключение — кочующий из телефона в телефон загадочный абонент «Не Антон». Кто прятался в столь сложной шифровке, историю их знакомства и какого он вообще пола — Валюшка вспомнить не могла. Но никогда не звонивший ей «Не Антон» не забывал регулярно присылать безликое «С Новым годом!», на которое она всегда отвечала дружелюбным «Спасибо!».

— Ситуа-а-ция, — обычно протяжно бубнила она, удивляясь самой себе и читая очередное поздравление от «Не Антона». И ещё какая ситуация, если добавить, что, кроме него, присутствовал не менее интригующий контакт «Бабушка Антона». И вот составляли они комплект или не имели друг к другу никакого отношения — Валюшка не знала. Ибо бабушка Антона никак себя не проявляла. А людей с именем Антон и уж тем более его бабушек у Валюшки не было никогда. И в каком её состоянии и возрасте могла получиться такая запись — ясности не было.

Вспомнив эти истории, Валюшка задумалась о забавности современного мира, где и Антон не Антон и Александр, который мнит из себя великого специалиста по квартирному ремонту, не в курсе, что для кого-то он просто «Саша пол». А тогда, в бытность бабушкиной молодости, Санька Рыжий знал, что он Рыжий, Зина, что она Зина Вертолёт, а Шапкой статную Викторию Ивановну Копылову и вовсе называли лишь за то, что она не любила показываться на публике без шикарной укладки, потому в зимнее время в помещениях шапку никогда не снимала. Вот такая у них была жизнь в маленькой провинции — без прикрас, судов и ненависти.

Вспомнилось Валюшке и как вдобавок к потешным прозвищам бабушка Соня часто произносила поначалу совсем чужеродные для внучки слова «доколе», «сени» и «палисадник». А слово «булочная» и вовсе как-то странно, не по-городскому, — «Булошная». «Четвериг» вместо «четверг» и «эмтеэс», а не «майонез» — вызывали у маленькой внучки много эмоций и наивное желание подправить бабушкину речь, хоть, откровенно говоря, слова колоритно вписывались в повествование о том, как Галя Зуб, доделывая селёдку под шубой за полчаса до празднования Нового года, отчаянно отрывала единственным передним зубом жестяную крышку от стеклянной банки «эмтеэса».

А сейчас их нет. Никого. Ни бабушки, ни дедушки. Да и контакты с теми друзьями из детства безвозвратно утрачены. И нет особых поводов для поездки. Но она обдуманно и специально едет в город детских воспоминаний, пытаясь оказаться во времени, когда многого не понимала, но была счастлива. Совсем не так, как сейчас. До кончиков ногтей ощущая себя взрослой, проблемной и абсолютно раздавленной, Валюшка хотела вернуть себе капельку счастья и жалела, что проводила с любимыми и родными ничтожно мало времени. Они жили в 450 км от родственников, но приезжали лишь летом, на время каникул, да и то не каждый год. Когда-то давно маленькая девочка стала заложником внутрисемейного конфликта. Они никогда это не обсуждали, но Валюшка знала, что между бабушкой и мамой большим рвом пролегли серьёзные разногласия. На то были свои причины, и наверняка мама небезосновательно считала себя неугодной невесткой и любое замечание свекрови воспринимала как личное оскорбление. А в какой-то момент и вовсе перестала туда ездить. Но Валюшка не знала подробностей и от лета к лету искренне ждала поездку к бабушке с дедушкой.

Первой умерла бабушка Соня. Ей было всего семьдесят два. Валюшке же всего или уже тринадцать, но под предлогом, что детям там не место, мама настоятельно запретила отцу везти её на похороны. Да и сама не поехала. Не поехала ни тогда, ни годом-другим позже. А четыре года спустя, буквально спиваясь от одиночества, тоски и какой-то осознанной бесполезности жизни, в возрасте восьмидесяти трёх лет ушёл из жизни дедушка. Печальные события пришлись как раз на школьные выпускные экзамены, и Валюшка снова осталась дома. Годом позже, проездом, они с отцом приезжали на кладбище, но сейчас, пятнадцать лет спустя, Валюшка ни за что бы не вспомнила, как туда добраться. Отец старался регулярно посещать малую родину, обновлял памятники родителям, но Валюшку никогда не уговаривал поехать с ним. Отчасти наверняка потому, что сам уходил в глубокое забытьё, хотел побыть наедине с собой, а отчасти и потому, что видел в глазах дочери иные желания и потребности. В силу своего молодого возраста она тогда не задумывалась о смерти и семейных традициях. Университет, новые друзья, дискотеки и чувство влюблённости никак не вставали на чашу весов рядом с воспоминаниями о тех, чей образ в большей степени сложился из рассказов мамы и обрывков своих редких воспоминаний. Чуть позже всё время и мысли заняли своя семейная жизнь, карьера, отпуск на море, путешествия в новые страны в компании друзей — всё это вместо тихой недели среди детских воспоминаний в провинциальном городке. Но сейчас всё иначе. Хотелось именно туда и как можно скорее. А посещение кладбища стояло на первом месте. Щемило где-то там, где не было больно слишком давно. А если вдуматься, то, возможно, что и никогда.

Глава 6

Автобус прибыл точно по расписанию. У обшарпанного здания вокзала долгожданную гостью радушно встретила тётя Лена. Она вытирала слёзы и одновременно улыбалась. Едва Валюшка успела выйти из автобуса, та крепко обняла племянницу и, похлопывая по спине, долго не отпускала. Секундой позже она отметила отсутствие большого чемодана, немного пожурила. А узнав, что Валя приехала всего на пару дней, и вовсе расстроилась. Не умолкая ни на минуту, стараясь успеть всё спросить и рассказать, она перескакивала с темы на тему. Оттого беседа складывалась сумбурно, и, пока тётя Лена не настроила своих собственных маршрутов и планов, Валюшка рассказала о том, что хочет побывать в доме бабушки с дедушкой и сходить к ним на могилу.

— Без проблем. Я в отпуске. Совершенно свободна. Старый дом можем навестить сегодня вечером. А на кладбище уже завтра утром. Сегодня поздно. Отдохни с дороги, — почти приказала она.

Было около 19 часов, и солнце ещё светило как днём. Лето в этой местности всегда на порядок теплее, чем в Питере, менее дождливое и с потрясающими закатами. Ехать на автобусе не имело смысла, здесь всё было в пешей доступности. И спустя 5—7 минут неспешной прогулки по центральной улице они уже подошли к дому тёти Лены.

— Надо же — Улица 7 ноября, не переименовали, — удивилась Валюшка, обратив внимание на обветшалую табличку двухэтажного дома.

— Да кому мы нужны? Так и живём, — отшутилась тётя Лена.

Удивительно, но последние двадцать лет во многих городах прошло переименование улиц, районов и площадей. Здесь же центральная улица до сих пор носит название некогда главного государственного праздника — дня социалистической революции. Менялись политические лидеры, переписывались учебники по истории, великие умы спорили о ходе революции, истинных причинах захвата власти и казни царской семьи. В итоге на государственном уровне 7 ноября вообще перестал быть выходным и праздничным днём. Стирая память о прошлом, сносили памятники Ленину, улицы, десятками лет носившие названия в честь революционеров, вдруг становились улицами деятелей культуры, искусства. Вместо улицы Троцкого мог появиться бульвар Льва Толстого, проспект Карла Маркса становился проспектом Мира, площадь Ленина — площадью Петра Великого, но здесь же всё осталось неизменно. Всё ровно так, как десять, двадцать и семьдесят лет назад. И такое замирание времени никак не могло ускользнуть от внимательной Валюшки. Всё. Абсолютно всё, с чем связаны детские воспоминания, на своих прежних местах. Словно скачок во времени, как и хотелось, мгновенно перебросил её в то время, где она, маленькая, беззаботная, мчится с горы на велосипеде, огибает центральную площадь Ленина с высоким памятником революционному вождю, заезжает за свежим хлебом в магазин на Советской улице. Или просто катается по Пролетарской, забегает за красивым журналом в ларёк «Союзпечать» на улице Дзержинского. А вот они с бабушкой пришли в городскую баню на улице Энгельса или с папой заглянули в гости к его однокласснику в дом на улице Клары Цеткин. Да, улицы Свободы, Красноармейская, Пионерская и Комсомольская хоть и утратили былой смысл, но напоминали о некогда «сверхдержаве» в форме СССР и гармонично дополняли память о событиях вековой давности. Будто волна больших перемен, равно как и всеобщая суета больших городов, совершенно не коснулись этого маленького мира, оставив его с памятью о революции, войне и своей историей.

— Это так необычно для меня. Я уже и забыла, как это — пешком с вокзала, да и на улице почти нет людей. А ведь мы в самом центре, — удивлённо произнесла Валюшка.

— Так лето. Все на огородах. Это вам не столица, — засмеялась тётя Лена, не представляя, что, даже если бы не было сезона огородов, они вряд ли где-то повстречали бы толпы людей. Городок с населением в пять тысяч человек слишком далёк от привычного Валюшке ритма города-миллионника. Она в очередной раз отметила для себя, что здесь совсем нет новостроек, как нет и домов выше двух этажей. Улицы складываются преимущественно из частных построек с небольшими участками, сараями и гаражами для лодок. Удивительно, но даже те, кто живут в квартирах, обязательно имеют небольшой клочок земли под огород и собственную лодку. Не катер, не яхту, а именно лодку, и, как правило, не моторную, а с вёслами и старую. Здесь, в отличие от мегаполиса, она не является предметом роскоши, показателем уровня достатка или спасением от дорожных пробок. Нет. Это всего лишь необходимое средство для поездок на огород и личного досуга. Валюшка раньше об этом никогда не задумывалась, а вот сейчас, взглянув на небольшой самовольно организованный причал в пятидесяти метрах от дома тёти Лены, даже позавидовала ритму жизни местных жителей.

В жизни тёти Лены всё оказалось так же стабильно, как и в городе. Вот уже больше двадцати лет она работает учителем алгебры в единственной местной школе. Поэтому «Здравствуйте, Елена Поликарповна!» на протяжении всей неспешной прогулки несколько раз раздавалось детскими голосами с разных сторон дороги. «Здравствуйте», — отвечала она им, успевая при этом продолжить беседу с племянницей и закатывать глаза, демонстрируя небольшую усталость от своей популярности.

— Ух, наконец-то пришли. Сейчас поужинаем, выпьем чая и хоть спокойно поговорим, — устало вздохнула тётя Лена, будто они преодолели дистанцию в десять километров.

— А потом гулять. Очень хочу пройтись по городу, — дополнила Валюшка.

— Конечно! Посмотришь, как у нас тут стало.

— Мне кажется, ничего не изменилось.

— Да что ты! Так много всего отреставрировали, придали должный вид.

— Наконец-то, — вздохнула Валюшка, открывая дверь подъезда. И здесь ей тоже всё было знакомо: тот же запах сырости, подвала, стены зелёного цвета, полумрак и чересчур близко расположенные друг к другу двери соседей. На этаже было всего три квартиры, но Валюшка всё время считала, что если они задумают открыть их одновременно, то на двух квадратных метрах общего коридора непременно образуется бермудский треугольник, выйти из которого не удастся никому.

Автор публикации

не в сети 2 года

INDEPENDENTART

61
Комментарии: 28Публикации: 80Регистрация: 03-01-2020

Другие публикации этого автора:

Комментарии

Оставьте ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля