Стихотворение участвует в литературном конкурсе (конкурсе стихов) премии «Независимое Искусство — 2019»
«Снежинки»
В белоснежном полете
над дымящейся грудью
вы слезы прольете,
снежинки, как люди.
Как жаль, что отныне
танцевать не могу.
Мое сердце остынет
в бордовом снегу.
Наша жизнь коротка,
вроде был и растаял,
и лишь только строка
на граните блистает.
Между датой рожденья
и датой в конце
в неизбежном падении
жизнь в мертвеце.
До последней кровинки
буду нежен с зимою.
Станцуйте, снежинки,
хотя бы с душою.
«Изменница»
Как семь замков на
запертой двери,
застегнутые пуговицы блузки
лишь сдерживают то, что изнутри
стремится обнажиться в свете тусклом.
До воздуха вдруг жадной стала грудь;
ей мало одного только дыхания,
и не забыв для храбрости хлебнуть,
меж ними все короче расстояние.
В который раз трезвонит телефон,
обратный счет начав до столкновения
горячих душ, чей голос в унисон
друг друга манит в сладкое падение.
Назад нельзя! Вперед! И без оглядки
на годы жизни с опостылым мужем,
не видящим на теле отпечатки
от рук того, кто просто с нею дружит.
Пусть бросят камень: не один, не два,
хоть сотня пусть летит к ней за измену.
Их в пыль сотрут надежды жернова
и радость от желаемого плена.
«Без лучших вариантов»
Без надежды на лучшее
жить нелегко,
но к этому я
по чуть-чуть привыкаю,
и больше не верю,
что там — далеко! —
будут лучшие годы,
подобные Раю.
Измучено сердце
и стонет о детях,
которым придется
родиться в стране
самой богатой
и бедной на свете,
горящей в сибирском,
таежном огне.
Какая из дыр
будет шире, скажи?
Та, что груди,
или та, что в кармане?
Наша страна —
территория лжи,
грустная шутка
с правдой на грани.
«Святость плеяд»
На небе звезды место
выстрадали,
теперь висят
плодами спелыми,
манящими сорвать их издали,
когда вблизи они —
горелые.
На этом звездном расстоянии
я без изъянов
и увечий,
и главным остаюсь желанием,
когда ты задуваешь свечи.
Не отводи печальный взгляд,
коснувшись сердца,
будоража
мечты
о святости плеяд,
испачкав руки
черной сажей.
«В Москву»
Погрей свои замерзшие ладони
над тлеющим костром моей души.
Прощай, любовь! Тебя никто не тронет.
Я ночью отправляюсь, и в вагоне
на верхней полке сниться не спеши.
Мелькает за окошком черный лес;
один сосед храпит медведем бурым,
другой — не спит, пьет лимонад «Дюшес»,
и проявив внезапный интерес,
на листике изобразил мою фигуру.
До самого Казанского одной
давиться в одиночку горьким чаем —
кошмарный сон! Художник мой ночной,
окрашенный почтенной сединой,
отвлек меня, заметив, что скучаю.
«Сама? В Москву?! Еще и без охраны!» —
от возмущения краснел мой визави
и с живостью любого мальчугана
дал номер, взяв визитку из кармана.
«При первом происшествии — зови!»
Плохие люди — в прошлом все хорошие;
хорошие — в грядущих днях плохие,
и все их доброе погаснет под порошею
зимой, пришедшей гостью к ним непрошеной,
оставив их к чужой судьбе глухими.
Но на моем коротеньком пути
все спутники с огнем в глазах и светом,
готовые, как крест, меня нести.
Мне повезло в столице обрести
родные души, нужные поэтам.
Прощай, любовь! Все знают, я не трус,
но уезжаю, опасаясь встреч случайных.
Я все прощу, не видя минусов, а плюс
всего один — я больше не вернусь
к своей мечте и самой страшной тайне.
Мой поезд мчится, я сижу в седьмом.
Вагон — плацкарт, вагон моей надежды.
Чем дальше от меня твой милый дом,
Тем легче дышится. Но вдруг там за углом
Мы встретимся и будет все, как прежде?
Легко читается, на одном дыхании
Как лучи света сквозь все слова
Мне больше всего понравился чисто женский взгляд на измену… Немного обидный. И с возрастом понимаемо, что глупый. НО именно так мы раньше и думали