“Бульк-дог и нежданный обед”

«Бульк-дог и нежданный обед»

В детстве, когда я впервые удосужился прочесть «Муму», океан моей детской души объял неописуемой силы шторм, берег Любви захлёстывало волнами ненависти, а звенящее пение вдохновения перебивал пенный прибой возмущения. Я был дико возмущён концовкой книги: было до слёз жалко Муму, было непонимание Герасима – зачем, зачем он так сделал? и была лютая ненависть к самодурше-барыне. В те штормовые моменты мне очень хотелось переписать книгу великого Ивана Сергеевича в соответствии со своими детскими чувствами. Хотелось написать, что Муму выплыла и убежала от этих злых людей, что барыня поехала кататься на лодке и сама упала в воду и того … ну немножко притоплась что ли, что Герасим, спустя годы, проведённые в деревне и в тяжёлых угрызениях совести, встретил Муму и больше никогда её не отпускал и не предавал, кормя щами с мясом каждый день.

Прошли годы, прошли шторма, океан в душе остался, но тело, наполненное душевным океаном, запросило чего-то более скромного и пресноводного – озера, обычного сибирского лесного озера, с песчаным пляжем, сосновым ароматом, ярким солнцем и табличкой «Въезд запрещён. Стреляют». Идеальным местом, сочетающим в себе все эти уникальные требования моей утончённой личности, оказалось озеро Андреевское, шо под Тюменью, точнее военный полигон на берегу озера, ну если быть совсем предельно точным и честным – берег озера, используемый в качестве полигона. К нашей с супругой великой радости въезд был открыт, и мы, самым бесцеремонным образом, не заметив вышеуказанную табличку, ринулись сквозь сосновый лес по песчанику к голубеющий глади озера. Но когда мимо пронёсся военный КАМАЗ, табличка с въезда закричала в голове на всех языках мира что-то предупреждающее, из чего мы разобрали три слова «дэнжер, ахтунг и опасно», всего три слова, но как много выражающих, как говорится краткость сестра таланта, и поэтому вдохновившись этим талантливым криком и самоуверенно отбросив в сторону остатки сомнений мы рванулись дальше к берегу.

Наша самоуверенность была полностью оправдана и щедро вознаграждена – нашему дерзновенному взору открылся белый горячий песок, зелёные ароматные сосны, голубое искрящееся озеро, бескрайнее пронзительно синее небо и… три военных КАМАЗА и взвод солдат, строящих понтонный мост, ну и, разумеется, палатка по прокату пляжного инвентаря. Стрельб, обещанных на въезде, не было, но военные, понимая всю степень неадекватности людей, дорвавшихся до отдыха, отгородили себе часть берега и поэтому обе стороны заключив негласное перемирие не мешали друг другу. Солдаты при помощи русских нецензурных, но тем не менее весьма изысканных выражений и маленького, но очень гордого катера, увенчанного Андреевским флагом, таскали по озеру баржи, а отдыхающие, собственно, отдыхали и любовались манёврами Андреевского флага на Андреевском озере.

Это была идиллия, как в сказке – люди загорали, жарили ароматные шашлыки с ароматами свинины или розжига, у кого как получалось, и плескались в озере, иногда выгоняемые оттуда военными, когда, не очень артистично изображая подводную лодку, пытались подплыть к баржам – в общем все были довольны счастливы, красны от солнца и неимоверно воодушевлены постройкой понтонов и сопутствующими выражениями. И тут грянул гром, в смысле шорох колёс по песку и появился Он – дерзкий, беспринципный, беспощадный, внушающий страх одним своим видом, но как оказалось бескрайне весёлый вездесущий балагур Гаврюша. Его бескрайняя вездесущность проявилась сразу же, как только он выпал из машины. Перво-наперво, Гаврюша, как любой уважающий себя пляжный джентльмен, подкатил к загорающим девчулям. Это надо было видеть – это был просто нереально крутой подкат самого настоящего недосягаемого восьмидесятого левела. Гаврюша как истинный гуру пикапа, продемонстрировав профессиональное мастерство этого сложнейшего искусства и показав всем альфа-самцам вокруг кто теперь главный самец на районе – с разбега прыгнул к девчулям на покрывало, натоптал там своими грязными, извиняюсь, лапами, и лизнув в щёку, обалдевшую от такой нежной ласки девчулю, понёсся дальше по берегу, высекая клубы песка из под своих, снова извините, лап.

Я же, наивно уверившись, что Гаврюше интересны только девчули и гонки по песку, ослабил бдительность и прилёг беспечно загорать… и зря, следующая атака внимания Гаврюши была на меня. Я даже не расценивал себя как альфа-самца и думал, что мне не придётся выяснять отношения с таким крутым пикапером как Гаврюша, но я жестоко ошибался – пикап-радар настроен, цель сфокусирована, разбег прыжок и Гаврюша на нашем соломенном коврике пристально смотрит мне в глаза, играет мышцами и в следующую секунду хватает зубами мой шлёпанец и бежит к воде. С криками «стой, Скотина, всё равно поймаю, хуже будет», я храбро бегу за Гаврюшей в попытке вернуть свой любимый шлёпанец, ну серьёзно правда – ведь это самая красивая вещь какую я видел, я за этим шлёпанцем однажды даже возвращался в рок-бар, не спрашивайте, как он там оказался, долгая история. Но кого там – мои тщетные попытки вернуть обутку с наскоку не увенчались успехом. Пловец из Гаврюши такой же, как и пикапер – превосходный, «он момент» и Гаврюша уже чуть ли не на середине озера с моим шлёпанцем в зубах, торжествует и наслаждается победой.

Что ж, одно проигранное сражение, вовсе не значит поражения в войне, мудро сказал я себе, и, внимательно присмотревшись к манёврам военных, тоже решил прибегнуть к хитрому манёвру, под названием переключение внимания. Найдя на берегу ветку потолще, я кинул её Гаврюше, в надежде, что его как истинного мужика привлечёт такое мощное оружие. Так и случилось, Гаврюша бросил мой шлёпанец и рассекая волны поплыл доставать дубину. Я, воспользовавшись манёврами врага, бесстрашно залез в воду и дрожа от холода, но вовсе не от страха, достал, таки, свой драгоценный сандольет. Гаврюша, увидев итог второго раунда и поняв, что его жёстко нае… наедине с дубиной оставили, с яростным рычанием схватил эту самую дубину и, преисполненный жаждой мести за такой кавайный обман, бросился за мной, раскидывая песок в стороны и неумолимо сокращая дистанцию между нами.

Но не тут было, в этот раз я был готов встретиться лицом к лицу со своим разъярённым противником. Я спрятал шлёпанец за спину и отважно сказал своему врагу – «смотри в глаза и говори серьёзным тоном». От такой отваги Гаврюша просто потерял дар речи, или вообще его не имел ? и не смог мне ничего сказать, выражение его глаз сменилось с гневного на дружелюбное и, отряхнувшись от воды, он бросил дубину, в этом момент подбежали люди, приехавшие с ним и, принеся извинения, увели Гаврюшу, привязав его к машине, там он и сидел на песке остаток дня, виляя мохнатым чёрным хвостом. Что? Хвост? Да, как это ни странно прозвучит, тем более с учётом вышесказанного, но у Гаврюши есть хвост, потому что Гаврюша – этой большой чёрный весёлый лабрадор. Теперь он оказался на привязи и больше не приставал к девчулям и не таскал обувь в озеро, а купаться ходил только в сопровождении своих хозяев.

Солнце миновало полдень, и я, измотанный приятной жарой и героическим батлом с Гаврюшей за звание «Король шлёпка», захотел есть, но привезённую с собой еду мы с любимой супругой съели почти сразу по приезду и теперь оставалось только заливать прожорливые пузы газировкой и водой и на ароматы соседских шашлыков отвечать перезвонами-перебурчиваниями проглотов-желудков. И тут, о чудо небесное, о духи озёрные, я в очередной раз убеждаюсь, что искренние, чистые и прекрасные мысли, например, мысли о шашлыке, материальны. Хозяева Гаврюша во второй раз приносят извинения, но на этот раз вместе с извинениями приносят и хорошую порцию шашлыка. И я, позабыв старые обиды и битвы, и мысленно переведя Гаврюшу из разряда великих воинов и пикаперов в плеяду великих благодетелей обед дающих и амулетов шашлык притягивающих, благородно прощаю своего когда-то заклятого врага, а теперь лучшего друга и со словами «ну право господа, не стоит» великодушно принимаю извинения и шашлыки.

Тем делом, солнце продолжает бронзить и румянить отдыхающие тела, а невероятно непередаваемо синее небо и серебристые искры озера радовать души. Солдаты с баржами уплывают, люди, словно провожая, плывут им в след, дети заливисто пищат, детям вторит попугай какаду – всё идёт своим чередом, мы почти на тропическом острове, почти относится к какаду. И снова у вас дорогие читатели возможно возник странный вопрос – откуда на берегу сибирского озера попугай ? Сразу скажу, моя пиратская страсть, которую я вам доверился раскрыть в рассказе «Смех в Муравейнике» здесь абсолютно не при чём, нет, конечно, в душе я настоящий пират – корсар как состояние души, но попугай честно не мой. Кеша, так его зовут, вместе со своими хозяевами частенько посещает берег Андреевского озера и, сидя в клетке заботливо накрытой простынкой, грызёт прутья, нащёлкивает клювом по всей видимости какую-то пиратскую песенку и ностальгирует по так далеко-туманным, но так близко-родным тропическим берегам, ямайскому рому, кубинским сигарам, гавайским мулаткам и абордажу вражеских кораблей.

Но вернёмся с тропических берегов к своему родному сибирскому берегу и от ностальгирующего попугая к героям дня – псам-покорителям берегов и сандалий. Увы мой друг Гаврюша уехал и даже стало как-то тихо и немножко скучновато, но не печальтесь, это совсем не на долго – вновь шорох колёс автомобиля, отрывающаяся дверца и заливистое собачье… вы скажете гавканье? нет друзья мои… заливистое собачье хрюканье – и на песок из машины выплюхивается маленький толстенький пятнистый бульдог. Купаться и бегать он явно не хочет – сидит у машины зевает и хрюкает, но его хозяин настроен решительно привить псу любовь к здоровому образу жизни и спорту, к плаванию в озёрах, в частности. Посему берёт своего Хрюкалку в охапку, подходит к озеру и с сияющим лицом, преисполненным гордостью за будущую надежду сборной России по плаванью, опускает пса в воду, несколько секунд почти олимпийского перебирания коротенькими лапами, одно громкое «бульк» и пёс, по всей видимости предпочитая дайвинг, уходит под воду. Сияние гордости на лице хозяина сменяется вспышкой ужаса, и он кидается в воду и вытаскивает своё сухопутное создание на берег. Теперь я знаю почему бульдог называется бульдогом, я бы назвал ещё точнее бульк-дог. Хозяин привязывает пса к машине, тот недовольно отряхивается, ворчит и продолжает хрюкать, вероятно ругая и плавание, и флот и всё, что касается воды – прям пёсик колдуньи Бастинды из Изумрудного города.

Я не знаю как зовут этого почти чемпиона по плаванию, но глядя на авантюрную попытку хозяина научить его плавать и на его беспрецедентное погружение на невероятную глубину в полметра, я вспомнил Муму, и так его про себя и назвал и был очень рад, во-первых потому что, сбылось моё детское желание, чтобы Муму спаслась, ну а во вторых у меня на Хрюкалку были свои корыстные планы. Схема со шлёпанцем была уже проверена, а шашлыки были с удовольствием съедены, поэтому в преддверии ужина в моём творческом сознании быстро созрел шикарный бизнес-план – выставить шлёпанец на видное место, приманить Муму, получить от «Герасима» компенсацию шашлыком, не ну щи б с мясом тоже сошли. Но юмор юмором, а писательская честь сказала своё протестное фи подобным сомнительным способам пропитания. Поэтому, глядя на пса, и попрощавшись со своими детско-литературными переживаниями я мысленно сказал «с возвращением Муму», только не брызгай водой и не хрюкай так громко, распугаешь всех стрекоз, с которыми играет моя милая жена.