Фантастическое путешествие Миздрона Трангалетовича

Пролог
В огромном шумном городе, где царили суета и занятость, где время ценилось выше здоровья, где холерики чувствовали себя, как рыбы в воде, а флегматики, как гусеницы в муравейнике жил да был человек по имени Миздрон Трангалетович Многодумов-Размечтайский. Он то мне и поведал приведённую ниже увлекательную историю, которой в силу её крайней оригинальности я не могу не поделиться с тобой, уважаемый читатель. Возможно некоторые фрагменты рассказа могут поставить под сомнение правдивость сего повествования, но смею заверить, что на момент нашей с Миздроном встречи он был трезв, как стёклышко и серьёзен, как роденовский мыслитель. С твоего позволения, уважаемый читатель, позволю себе передать монолог Миздрона Трангалетовича своими словами, дабы не утомлять твои глаза чрезмерным обилием слов, которые приличные теле и радиокомпании предпочитают “запикивать”, а всевидящие и всеслышащие бабушки у парадных – нейтрализовывать громким и эмоциональным упоминанием создателя…
Глава первая. Письмо
На вид Миздрону Трангалетовичу можно было дать как 20, так и все 80 лет. Жиденькие волосы цвета перца с солью небрежно покрывали крупную голову торчащими во все стороны прядями. Прямой сплюснутый с обеих сторон нос свисал почти до губ, которые тонким бледно-красным мазком генетической кисти растягивались практически от уха до уха, что придавало виновнику этой повести хищнический и одновременно карикатурный вид. Присутствующие на загорелом лице рельефные морщины привносили в облик мужчины немного суровости, но его добрые светлые глаза сводили на нет все попытки природы сделать из ботаникообразного юношедеда брутального альфа-мачо. Однако внушающие уважение бицепсы и объёмные грудные мышцы не позволяли назвать его ботаником, во всяком случае вслух. Многодумов-Размечтайский ботаником и не был, он был уставшим от городской жизни работягой, который всю свою сознательную жизнь провёл на заводе, где много лет совершал однообразные телодвижения стоя у станка, либо слушал на техническом перерыве анекдоты и байки от коллег по цеху. Те относились к Миздрону Трангалетовичу ровно, как к обычному тихоне вкалывающему от звонка до звонка и больше слушающему, чем рассказывающему. Многодумов же в глубине души гордился тем, что его не презирают и уважают его позицию, по крайней мере он сильно на это надеялся. После каждой честно отработанной смены тихоня-работяга шёл домой и предавался мечтам…
В данный момент Миздрон Трангалетович предавался мечтам сидя на табурете в кухне своей убитой полупьяными строителями и временем однушки, размышляя о свободе. Нет, не о той фантомной величине, которая не даёт покоя поэтам и религиозным фанатикам, а о простой человеческой свободе, что представлялась ему в виде частного домика любой степени ветхости, которая, тем не менее, не являлась бы непреодолимым препятствием для проживания привыкшего к спартанским условиям мужчины. Конечно предпочтительней было бы переехать в какой-нибудь спокойный миниполис, напоминающий город-призрак, где проживало бы минимально необходимое для полноценного функционирования инфраструктуры количество людей. А лучше, чтобы людей не было вовсе. Да, люди слишком суетливы и поверхностны. Значит только он и его свобода! Многодумов-Размечтайский даже иногда звонил в риэлторские агентства и интересовался наличием и стоимостью интересующего его жилья. Покупать он ничего не собирался, ему просто нравилось слушать голос консультанта по недвижимости, вещавшего о преимуществах анахоретного образа жизни и красочно описывающего уютный интерьер домиков того типа, который сильно интересовал кухонного мечтателя. В конце каждой такой беседы Миздрон Трангалетович искренне благодарил агента и обещал перезвонить.
Многодумов-Размечтайский по его собственному мнению не был интровертом, скорей он принадлежал к той касте людей, которая наибольшей ценностью частной жизни каждого отдельного индивидуума считает покой и ничем не прерываемый извне внутренний диалог. Такие люди любят размеренность и неспешность, а если и грезят о приключениях, то лишь о таких, которые были расписаны по минутам ибо хаос в личной повестке дня расценивался ими как прямой путь к неудачам и разочарованиям. При всём при этом главный герой читаемого тобой, уважаемый читатель, рассказа не считал себя ни занудой, ни скучным педантом или мягкотелым конформистом. Он считал себя созерцателем, мыслителем, который мог бы дать человечеству множество великих идей, если бы ему не мешали…как, например, сейчас…
У входной двери сердито надрывался звонок, словно отчитывая Многодумова за ту медлительность, с которой он поднялся с табурета и поплёлся в коридор. Морщась от неприятного скрипучего звука, Миздрон Трангалетович мысленно проклинал себя за то, что так и не удосужился сменить звонок на более мелодичный и располагающий к умиротворению. С каждым шагом безобразное крещендо проникало в мозг Размечтайского всё глубже, рождая в его мыслях предположения о том, что так настырно могут звонить только пьяные друзья, соседи или, в конце концов, представители исполнительной власти. Не желая видеть никого из вышеперечисленных людей, мужчина с неподдающимся анализу возрастом наконец подошёл к двери и открыл её.
На пороге стоял молодецкого вида мужичок в камуфляжной панаме и пёстрых шортах-бермудах. Между описанными предметами гардероба красовалась яркая гавайская рубаха, пуговицы которой либо напрочь отсутствовали изначально, либо были оторваны на какой-то бурной вечеринке. Во всяком случае Миздрону Трангалетовичу показалось, что незваный гость имеет самое непосредственное отношение к социальной группе, частенько практикующей разухабистые сборища, венцом и целью которых является его величество зелёный змий. Тем не менее речь ведущего разгульный образ жизни мужчины была связной, лаконичной и чеканной.
– Миздрон Трангалетович? Многдумов? Размечтайский? Вам письмо! Извольте получить и расписаться.
– Я…ся се ся..,- промямлил Миздрон и взял в руку любезно предложенную ему терзавшим дверной звонок мужчиной авторучку.
Едва он успел засвидетельствовать получение тощего конверта без опознавательных знаков своим размашистым министерским автографом, как гавайская рубаха развиваясь словно флаг над госучреждением в ветренную погоду исчезла из виду в многочисленных пропахших сигаретным дымом нижних этажах многоквартирного панельного дома.
Миздрон Трангалетович вернулся в свою убогую кухоньку, половину которой занимал обшарпанный громоздкий холодильник и бросил конверт на заляпанную жирными пятнами скатерть, покрывавщую раскладной полированный стол испещрённый множеством царапин. Первым желанием получателя письма было выбросить конверт в мусорное ведро, а лучше сжечь! Родных и близких у работяги-мечтателя не было, а значит письмо не имело особой для него ценности. Мысленно заручившись таким аргументом полуюноша-полудед решил сначала вскипятить воду в древнем чайнике с несколькими ржавыми сколами на тёмно-голубой эмали, а уж потом всё-таки распечатать загадочное послание.
В специально предназначенной для чайных церемоний кружке хранились использованные пакетики с чаем, один из которых Размечтайский и выудил с тем, чтобы повторно залить подоспевшим кипятком. Глубоко и печально вздохнув Миздрон Трангалетович присел на скрипнувший табурет, шумно отхлебнул почти безвкусный напиток цвета прелой соломы и не мигая уставился на бумажный пакет, который принёс гонец в гавайской рубахе.
Многодумов был достаточно волевым человеком, а потому поддался искушению распечатаь письмо не раньше, чем испещрённая сколами фарфоровая красная кружка в крупный белый горошек опустела как минимум на две трети.
В конверте обнаружился одинокий, сильно смятый, но тщательно разглаженный впоследствии тетрадный лист в клеточку, в центре которого каллиграфическим почерком был выведен адрес и постскриптум сообщавший, что родственник у Многодумова-Размечтайского всё же есть. Более того, этот самый родственник, Звиздрон Трангалетович, по причине слабого здоровья выделяет в распоряжение своего родного брата Миздрона небольшой двухэтажный домик в почти не тронутом цивилизацией посёлке с символичным названием Захолустный.
О населённом пункте с таким названием новоиспечённый выгодоприобретатель никогда не слышал, однако в постпостскриптуме уточнялось, что для комфортного путешествия до места назначения Миздрону Трангалетовичу необходимо позвонить агенту, телефонный номер которого запечатлён на визитке прилагающейся к данному письму. Многодумов-Размечтайский покосился на криво висевший в центре стены оклееной выцветшими обоями календарь и убедившись, что 1 апреля благополучно миновало пару месяцев назад, потряс перевёрнутым вверх дном конвертом над широкой мозолистой ладонью. Упавший в руки картонный прямоугольник помимо номера телефона не содержал никакой информации, а потому вызвал в мозгу Многодумова ещё большие сомнения насчёт адекватности происходящего. Хмыкнув полудед-полуюноша поднялся на ноги и осторожно, словно прятавшийся от погони беглец, выглянул в окно. Странный почтальон в зелёной панаме, как и следовало ожидать, в поле зрения не появился. Размечтайский фыркнул от возмущения в связи с оперативным побегом почтальона-кутилы и задёрнув покрытую катышками бордовую штору вновь опустился на табурет…
Глава вторая. Предстояние
Ошарашенный вызывающей неоднозначные чувства новостью о наличии у него брата, да ещё и родного, Миздрон Трангалетович способность к хладнокровному разбору ситуации не утратил и принялся рисовать в воображении различные завязки и развязки сложившегося расклада. Подливая в чашку из уже остывшего чайника Многодумов первым делом отметил качество листа, на котором было написано письмо – он был сильно помят перед использованием по назначению, следовательно отправитель письма представлялся Размечтайскому человеком невеликого богатства. С другой стороны выскочивший из небытия словно чёрт из табакерки родной брат жаловал в его, Миздрона Трангалетовича, распоряжение самый настоящий домик, причём именно такой, о каком он и мечтал всю свою сознательную жизнь. Что это: подарок судьбы, материализация мысли или, быть может, чей-то циничный розыгрыш? А что если Многодумова-Размечтайского просто напросто заманивают в ловушку? Но с какой целью? Выкуп за него никто платить не станет, а практически все внутренние органы сильно потрёпаны горячительными напитками, табачными изделиями и химическими испарениями, вдыхаемыми в родном цеху завода.
Много вопросов, мало ответов. Миздрон Трангалетович терпеть не мог подобные ребусы, хоть и столкнулся с подобной задачкой впервые. Но в иногда читаемых им детективных романах задумавшийся получатель загадочного письма бегло просматривал страницы, которые содержали труднообъяснимые следствия, предпочитая вдумчиво читать лишь о причинах, раскрывающихся, как правило, ближе к концу истории. Но книгу всегда можно закрыть и поставить на полку, а как быть с действительностью, которая требовала решения конкретных вопросов и непосредственного участия в предлагаемых судьбой обстоятельствах? Обратиться в компетентные органы? Можно, но с какой формулировкой? Рассказывать о странном письме, которое принёс не менее странный почтальон глупо, потому что при таком раскладе ни преступления, ни его состава, ни даже намёка на какие-то противоправные события не отыщется. Посоветоваться с коллегами на работе? Этих не интересует ничего, кроме похабных анекдотов, остервенелых политических дискурсов и шумных вечеринок в гараже. Пожалуй, что и совсем сумасшедшим заклеймят. Нет, рисковать нельзя!
С одной стороны Миздрон Трангалетович испытывал весьма праздничные эмоции по поводу появления в его жизни родного человека, с другой же стороны, было непонятно, почему этот самый родной человек не давал о себе знать все эти то ли 20, то ли 80 лет, которые Многодумов-Размечтайский прожил на белом свете? Вариант с самозванцем Миздрон Трангалетович мысленно зачеркнул жирной нестираемой линией по той простой причине, что он никак не годился на роль завидного родственника: роскошной стилизованной под средневековый замок виллы в Швейцарии он не имел, белоснежной ультрасовременной яхты с внутренней отделкой из красного дерева и штурвалом из слоновой кости инкрустированной драгоценными камнями тоже, никаких титулов типа барона или князя ему от судьбы не перепало. Где носило братика полжизни прежде чем он осчастливил Миздрона Трангалетовича, да ещё таким экзотическим способом? Терзаясь шекспировским вопросом “to be or not to be”, Многодумов вертел в руках письмо словно желая прочитать что-то между строк.
Размечтайский слонялся из кухни в комнату и обратно, не забывая периодически перечитывать письмо, которое терпеливо лежало в самом центре раскладного полированного стола покрытого давно не стиранной скатертью в тесной, никогда не знавшей ремонта кухне. Дважды закипал чайник, а пакетики в специально предназначенной для них кружке убывали с той же неумолимостью, с которой Миздрон Трангалетович приближался к очередному тупику в своих размышлениях, но сдаваться он не собирался. По мере нарастания возбуждённости Многодумова лицо его приобретало всё более неестественные выражения и цветовые оттенки, вплоть до идентичного изображённым на полотнах чудаковатых фламандских живописцев. В какой-то момент с прямо-таки манфредовской обречённостью он схватил визитку и совсем уже было собрался набрать номер неведомого агента, который, как обещалось в постпостскриптуме письма, обеспечит его транспортировку в пенаты обретённого брата, но неожиданно это казавшееся категоричным намерение разбилось о простую и успокаивающую истину гласившую, что утро вечера мудренее.
Несмотря на твёрдое, как вольфрамовый сплав решение отложить до утра поиск единственно правильного решения в неожиданно возникнувшем жизненном уравнении, Многодумов-Размечтайский проворочался полночи, терзаясь различными догадками и теориями относительно вечерних событий. Может быть в борьбе за его судьбу кармическая справедливость взяла верх над суровой реальностью и он уже занёс ногу для победного марша по белой полосе? А может недоброе провидение пытается утянуть его в клоаку посторонних интриг несмотря на все гуманистические принципы, которые он рьяно проповедовал и героически отстаивал перед внешним, кишашем соблазнами миром. И даже забытие, в которое он наконец-то провалился ближе к неромантичному городскому рассвету, не освободило его мозг от назойливых мыслеобразов, а наоборот вылилось в полную всяческих приключений яркую сагу в виде сновидения.
В некоторых фрагментах своего астрального путешествия Многодумов выступал в роли похищенного террористической группировкой, целью которой являлось свержение директората завода, где трудился заложник, с последующим уничтожением промышленности путём популяризации халатного отношения к работе во всех эшелонах трудового коллектива. В других же, не менее ужасающих эпизодах сновидения Размечтайский попадал в генно-инженерную лабораторию космических туристов из Пояса Ориона в качестве материала для экспериментального создания биоробота земного класса HQ-007-В, которую им вздумалось учредить не где-нибудь на периферии Млечного пути, а именно в Захолустном. Тем не менее были в этом ночном похождении по тонким мирам и приятные моменты. Например на какую-то долю вселенской секунды Звиздрон Трангалетович из сна Миздрона Трангалетовича предстал весьма интересным и весёлым человеком, что делало проживание в соседних с ним домах невероятно насыщенным, но не нарушающим внутренние традиции Миздрона, которые имели среди прочих один краеугольный принцип – размеренность мыслей и действий…
Глава третья. Агент
“Раздалось утро колоколом скорби”! Эти слова принадлежат соответствующему состоянию и перу моего друга, поэта и музыканта. Именно такое определение утреннего состояния Многодумова-Размечтайского наиболее уместно, если опираться на эмоциональность и активную жестикуляцию во время его рассказа об этом эпизоде своей эпопеи. Такие наполненные декадансом строки рождаются при известных любителям затяжных вечеринок обстоятельствах, которые по окончании высокоградусного марафона оборачиваются тремором, фантомными воспоминаниями и паническими атаками. Но Многодумов-Размечтайский имел неосторожность уродиться человеком крайне впечатлительным, а потому все вышеописанные прелести похмельного утра легко аккумулировались в его сущности и без помощи спиртосодержащих стимуляторов.
Титаническим усилием воли Миздрон Трангалетович поборол параноидальные мысли о притаившемся в кухне брате-маньяке и тяжело ступая босыми ногами сорок седьмого размера по давно не мытому линолеуму с абстрактным рисунком побрёл к своему излюбленному табурету, перекочевавшему в описываемый интерьер из ближайшего мусорного контейнера. С легко читавшимся на лице удовольствием Многодумов присел на явно бракованное, асимметричное столярное изделие и позволил себе начать день с неиспользованного прежде пакетика чая, присовокупив к такой несвойственной ему щедрости два бутерброда – один с сыром, другой с паштетом из гусиной печени.
По мере того, как Миздрон Трангалетович поглощал свой нехитрый холостяцкий завтрак, остатки ночных кошмаров в его сознании постепенно таяли, а уверенность в себе, с которой он обычно стоял у станка, прибывала девятыми валами Ивана Константиновича. Такая гармоничная последовательность не могла не завершиться победным апогеем его силы воли над терзавшими душу опасениями, и уже находясь в той стадии решительности, в какой, предположительно, пребывали Ахиллес и Гектор, когда с обнажёнными мечами стояли друг напротив друга у стен Трои, Многодумов-Размечтайский взял в руки визитку с номером неведомого пока агента и придвинул поближе к занятой им половине стола стационарный телефон.
Набрав номер и приложив мембрану телефонной трубки к уху, секунд десять Размечтайский слушал длинные гудки, которые в отличие от дверного звонка были намного более романтичными и представлялись ему сигналами из космоса. Миздрон Трангалетович настолько увлёкся этим сравнением, что уже начал было расшифровывать внеземную азбуку Морзе, но тут услышал вполне земное “Алло” и коротко прокашлявшись осторожно ответил:
– Здравствуйте. Миздрон Трангалетович…
Не дав ему полностью представиться голос на том конце провода радостно перебил заготовленную речь Многодумова:
– Многодумов-Размечтайский?! Помилуйте, голубчик, я уже пять дней вашего звонка жду! Когда вам будет удобно встретиться и обговорить условия поездки?
– Поездки?- Миздрон Трангалетович закатил глаза, вспоминая, какого числа ему полагается законный выходной,- Одну секунду, я…
– Ну вот что, уважаемый,- снова прервал его мысли вслух весёлый голос,- Я подъеду сегодня вечером. Часиков в девятнадцать вас устроит?- не дожидаясь положительного ответа Размечтайского голос почти крикнул в трубку “Ну и чудненько” и сменился короткими сигналами свидетельствующими о том, что этот непродолжительный диалог закончился.
– Пять дней?- вслух спросил сам себя Миздрон Трангалетович,- Однако гавайский почтальон не торопился! Письмо доставил только вчера. Небось угодил в сети своих дружков выпивох и фестивалил с ними наплевав на свои непосредственные обязанности!
Многодумов нахмурился, поставил одного с ним года выпуска чайник на голубовато-рыжий цветок горящего газа, вырывающийся из пожелтевшей от времени плиты и заложив руки за спину принялся расхаживать по неопрятной квартире в ожидании свистка от эмалированной длинноносой ёмкости.
Свисток раздался одновременно с дверным звонком, который успешно можно было бы использовать в качестве пыточного орудия, применяя его для подавления воли, например, адептов классической музыки. Миздрон Трангалетович поспешно метнулся к входной двери обитой с обеих сторон модным в былые времена чёрным дерматином, сквозь многочисленные разрывы которого выглядывал пожелтевший от времени и ультрафиолетового излучения поролон. Небрежно дёрнув шпингалет, как обычно киллер дёргает затвор снайперской винтовки, Многодумов мощным толчком распахнул дверь настежь.
Продолжая выдавливать кнопкой звонка мерзкие трели, агент, а как уже догадался Размечтайский это был именно он, жизнерадостный тип в каталожном светло-синем пиджаке и бледно-голубых, почти белых джинсах подмигнул хозяину квартиры и выудив из под мышки чёрную кожаную папку с золотистыми бляшками-застёжками помахал ею, а заодно и массивными золотыми часами, перед носом остолбеневшего Миздрона Трангалетовича:
– А вот и я!- распахнул объятия агент, намереваясь не то обнять Многодумова, не то продемонстрировать ему идеально выглаженную рубашку вишнёвого цвета,- Рад, очень рад!
Агент протянул ладонь для рукопожатия, но Размечтайский с большим подозрением относился к незнакомцам позволяющим себе панибратский тон в свою сторону, а потому проигнорировал жест дружелюбия и просто немного посторонился от дверного проёма позволяя фанфаронистому агенту проникнуть в своё более чем скромное жилище. Бордовые, в тон рубахе мокасины агента беззвучно проследовали в кухню Миздрона Трангалетовича.
– Ну-с, приступим,- констатировал агент усаживаясь на любимый размечтаевский табурет и щёлкнул золочёными застёжками папки,- Сейчас подпишите пару бумаг и аля-улю…
– Что ещё за аля-улю?- немного растерявшись спросил Многодумов.
– Да не мандражируйте вы так, глубокоуважаемый Миздрон Трангалетович!- агент осветил серую кухню лучезарной улыбкой,- Аля-улю – это небольшое путешествие к вашей мечте. Смею вас заверить, что в том месте, в которое мы с вами отправимся, вы станете самым счастливым человеком на земле, а может и во всей видимой вселенной!
– А что, кроме как на Земле где-то ещё есть люди?- поинтересовался Размечтайский аккуратно выводя свою подпись на документах, которые агент с большой готовностью развернул до максимально удобного для подписывающего положения.
– Хотите поговорить об этом?- подмигнул агент.
– Я, знаете ли, вообще не большой любитель говорить, я больше слушатель, чем рассказчик.
Агент хмыкнул и выудил из внутреннего кармана своего фирменного пиджака плоскую стеклянную фляжку с яркой этикеткой, которую Миздрон Трангалетович нигде и никогда раньше не видел.
– Есть отличное средство превращающее молчунов в говорунов!- агент ухватил бутылёк за пробку и лёгким характерным движением руки свернул с горлышка серебристую жестянку, после чего вопросительно уставился на Размечтайского.
Тот почему-то подумал, что именно так сворачивают шею, но пробежавший по спине холодок не помешал ему понять намёк и развернуться к покрытой ржавчиной подставке для посуды, где среди разнокалиберных тарелок всевозможной расцветки в гордой симметрии относительно всей кухонной композиции стояли два гранёных стакана…
Глава четвёртая. Захолустный
За сегодняшний день Многодумов-Размечтайский проснулся во второй раз, но теперь уже не в своей постели, а на заднем кожаном диване люксового лимузина. Попытавшись восстановить в памяти калейдоскоп событий вернувшийся к бодрствованию пасажир с лёгкостью сделал это, но только лишь до того момента, когда он выпил порцию принесённого агентом напитка. Подозрения о намеренном его отравлении отпали после того, как Многодумов обнаружил свои конечности не связанными, а рот – ничем не заткнутый и не заклеенный. Голова не болела, только лёгкий туман расползался по мыслям, которые скакали, как шимпанзе по клетке в зоопарке.
– Где мы?- задал он логичный, но не вполне уместный для данной ситуации вопрос.
– Почти на месте!- бодро заверил агент сидевший за рулём роскошного автомобиля.
– Что мы пили? Почему я отключился?- не унимался Миздрон Трангалетович.
– Это неважно. Никакого вреда от этого питья вам не будет. Зато путешествие с дна бытия на пик ваших фантазий прошло весьма спокойно.
Многодумов-Размечтайский понял, что ничего проливающего свет на произошедшее агент рассказывать не собирается и погрузился в анализ событий. Интуиция упорно молчала. Миздрон Трангалетович, как мы знаем из второй главы, не был поклонником детективных хитросплетений, а потому анализ получился бессодержательным и скоротечным. Настроение попавшего в добровольную аферу работяги-мыслителя улучшалось пропорционально изменениям в пейзаже: несущийся навстречу монолит леса по обе стороны дороги постепенно сменялся полями с небольшими группами деревьев, а вскоре и вовсе перед глазами остался лишь необъятный горизонт с заходящим в золотистую полоску трав малиновым солнцем.
Размечтайский пребывал в состоянии полудрёмы, когда лимузин резко затормозил посреди просторной местной улицы. Чувство банальной тревоги вернулось в сознание Миздрона Трангалетовича и он невольно напрягся.
– Расслабьтесь,- услышал он жизнерадостный голос агента,- Уже приехали. Выходите и идите прямо по улице, вас встретят.
– Кто именно?- уточнил Многодумов открывая массивную дверь дорогого железного коня.
– Не волнуйтесь, вас узнают,- усмехнулся агент.
Как только вновь прибывший в Захолустный обернулся вокруг своей оси в целях первичного ознакомления с местностью, автомобиль сорвался с места и за пару секунд скрылся за углом ближайшего здания.
Миздрон Трангалетович Многодумов-Размечтайский пошёл вдоль пустынной улицы, на которой не наблюдалось многоэтажных, бетонных и кирпичных человейников, как в его родном мегаполисе, зато деревянные дома малой этажности пестрели всевозможными красками создавая ощущение праздника. Даже магазины были оборудованы в одноэтажных зданиях с той лишь разницей, что фасад в них был выполнен преимущественно из стекла, в то время как жилые постройки имели стекло в качестве материала только в окнах.
Многодумов посмотрел на часы и сильно удивился, когда вдруг осознал, что в столь ранний час, а именно в 20-00, на улицах населённого пункта, пусть и небольшого, нет ни одного человека. Электрического света тоже нигде не наблюдалось, что придавало посёлку сходство с городом-призраком, который Миздрон Трангалетович не так давно видел в фильме ужасов. Обстановка ему импонировала: никто не толкался, не уточнял маршрут, не перебегал дорогу перед самым носом. К тому же невысокие здания визуально поднимали небо, что создавало благоприятную для размышлений атмосферу. Улица, по которой шёл Многодумов, была широкой и довольно протяжённой. Очертания пересекающих её улочек поуже терялись в тени расположенных друг напротив друга домов, но иногда можно было увидеть, как они заканчиваются тупиком, двором или цветущим садом. Эти наблюдения позволили Миздрону Трангалетовичу сделать вывод, что он путешествовал по главной улице, а возможно и по проспекту Захолустного.
“Интересно, как правильно называть местных жителей”,- подумал Размечтайский,-“Захолустчане или захолустинцы”? Он с любопытством разглядывал сверкавшие на солнце флюгеры в виде птиц, резные наличники на окнах, фигурные деревянные заборы, ограждающие плодовые кусты и деревья от грунтового шоссе без светофоров и тротуаров. Такое он видел только в телевизоре, в какой-то передаче об отечественной глубинке. Тогда видеоряд сопровождался развесёлыми частушками под праздничные мелодии, извлекаемые умелыми руками из аккордеона, а сейчас повсюду была пустота и тишина, о которых Многодумов мечтал ещё два часа назад. Сейчас же его посетило чувство социальной неопределённости. Он не мог понять, кем он тут будет считаться, как жить, с кем встречаться. Раньше он был прилежным работягой, который хоть и не котировался, как травитель смешных баек, но имел своё место под заводским солнцем, определённый статус и некие характеристики личности. Здесь всё было иначе, во всяком случае пока.
“Интересно, где все местные”,- снова ушёл в раздумья Миздрон Трангалетович,- “Ушли в поле или собрались всем посёлком на каком-нибудь торжестве в одном из этих уютных дворов? А может пошли в лес по грибы или на рыбалку? Нет, не годится! В любом случае в поле зрения попал бы хоть кто-то. Пожилые люди и малолетние представители социума обычно немного оторваны от развлечений средневозрастной группы, а значит должны были где-то проявиться. Должны были, но не проявились. Нет ни машин, ни котов, ни собак. Тоже странно. Неужели агент не обманул и привёз меня в такое место, о котором я мечтал столько лет? Но тогда почему мне не радостно? Где-то даже тревожно и пустовато. Ладно, пройдёт”.
С такими мыслями Многодумов подошёл к развилке проспекта, которую образовывал двухэтажный бревенчатый терем, вопреки логике устремлённый одним из своих углов прямо на середину дороги. Угол этот не был глухим – на нём распологалось широкое крыльцо с тремя ступенями, на одной из которых сидел погружённый в чтение каких-то бумаг человек. Что-то неуловимо знакомое читалось в силуэте сидевшего на крыльце мужчины, что-то досконально знакомое, но не поддающееся более или менее внятной формулировке.
– Уважаемый!- неожиданно для самого себя обрадовался Миздрон Трангалетович,- Здравствуйте! Вы не будете столь любезны подсказать, где…
Незнакомец повернул лицо к Многодумову и тот впал в состояние близкое к кататоническому ступору…
Глава пятая. Риэлтор
Точная копия его, Миздрона Трангалетовича, лица просияла от радости и сказала:
– Батюшки! Ну наконец-то! Вы и есть тот самый мечтатель?
– Звиздрон?- нерешительно поинтересовался Размечтайский вместо ответа.
– Какой Звиздрон? Я риэлтор, который должен встретить некоего Миздрона Трангалетовича Многодумова.
– Многодумова-Размечтайского,- полувопросительно полуутвердительно уточнил Миздрон Трангалетович.
– Да, да! Его самого. Меня зовут Архип Текторович Новосёлов. Сокращённо Архи. Архитектор одним словом!- Архип смущённо улыбнулся от такого откровения перед незнакомым человеком, но быстро взял себя в руки и закончил конкретизацию своей личности,- Я должен проводить вас в теперь уже ваш дом и немного с ним ознакомить.
Размечтайский в оцепенении разглядывал лицо риэлтора, которое было точной копией его собственного, только немного более весёлое. Те же плотно сжатые тонкие губы, свидетельствовавшие о твёрдости характера и крайней сосредоточенности ума, тот же прямой тонкий нос, форму которого принято брать за образец аристократического, те же редкие пучки волос пепельного цвета.
– Но позвольте,- словно репетируя в одиночестве интимную ролевую речь театральным шёпотом изрёк Многодумов,- В письме, которое мне вручили вчера, говорилось о том, что я встречу здесь своего брата…
– Обязательно встретите!- нейтральным тоном перебил Миздрона Трангалетовича риэлтор Архип,- А сейчас не будем терять времени, пройдёмте к вашему дому!
Многодумов уже выбрался из бездны шока до той глубины, находясь на которой мог подумать, что если всё это было розыгрышем, то не нашлось бы на свете человека, который приходясь ему родным братом никак не выдал бы своего волнения при подобных обстоятельствах. Архитектор тем временем оставался относительно невозмутимым. Похоже он немного переживал только потому, что хотел как можно скорей проводить Миздрона Трангалетовича в его новое жилище с тем, чтобы навсегда исчезнуть из его жизни.
“Ладно, всё тайное когда-нибудь становится явным”,- подумал Многодумов и поспешил догнать Архипа Текторовича, который уже сворачивал за угол того самого дома, где был замечен двойником-новосёлом. Когда Миздрон Трангалетович настиг риэлтора со странным именем, тот с явным облегчением сообщил, что идти осталось не более пяти минут и ускорил шаг. Многодумов почувствовал настроение провожатого и не стал больше доставать его вопросами, но дал себе слово, что непременно докопается до истины. У него даже появился азарт ко всему происходящему, захотелось так или иначе доказать, что он не является ведомой марионеткой, а вполне способен контролировать любую ситуацию. Только вот кому доказывать? В первую очередь себе! Но сейчас мысли Размечтайского словно бежали по ленте Мёбиуса, каждый раз несолоно хлебавши возвращаясь к отправной точке.
Вскоре, как и обещал Архип Текторович, они подошли к двухэтажному срубу, деревянные стены которого были пропитаны колерованным антисептиком, что придавало брёвнам малиновый оттенок. Зелёного цвета ставни были примерно одного оттенка с черепицей, покрывавшей дом четырёхугольным конусом. В каждой стене здания имелось по четыре окна – восемь по периметру первого этажа и восемь по периметру второго.
Никаких изысков типа открытой веранды для посиделок с барбекю или просторного балкона с креслом-качалкой и электрическим грилем не наблюдалось, зато, как Миздрон Трангалетович догадался по красной, в тон стенам дымоходной трубе в доме был камин или по крайней мере печь. Размечтайского это обрадовало, так как он с юных лет любил запах костра. Тот погружал его в ностальгию, которая будила в памяти события студенческих времён, когда самым распространённым досугом молодёжи в летнюю пору были походы на природу: печёная картошка, незатейливые аккорды на гитаре, прыжки через костёр после употребления портвейна, казавшиеся интересными истории, рассказываемые с той степенью откровенности, что присуща только небольшим компаниям, где все хорошо друг друга знают и понимают с полуслова.
– Вот мы и на месте!- прервал приятные воспоминания Миздрона Трангалетовича Новосёлов,- Извольте подписать пару документов и принять ключи!
Многодумов-Размечтайский за время своего мысленного путешествия в прошлое окончательно распрощался с тревожными эмоциями по поводу удивительного сходства с риэлтором и угодил в трясину эйфории, которая призывала нового жителя Захолустного поскорей распрощаться с Архипом, чтобы немедленно войти в дом.
Размечтайский даже забыл, что Архитектор обещал ему провести небольшой экскурс по интерьеру и истории дома. Он быстро подписал все необходимые бумаги с гербовыми знаками, взял связку ключей и протянул риэлтору руку для прощального пожатия, но тот вместо предполагаемого действия всучил Миздрону Трангалетовичу визитку с одним единственным номером, добавив на словах, что это телефон местной единой социальной службы, позвонив в которую он сможет вызвать любого специалиста для решения проблем, если такие возникнут.
Сдержанно поблагодарив Архипа Текторовича Многодумов вошёл в дом и принялся жадно познавать антураж своего нового места проживания. Интерьер был выполнен в соответствии со всеми канонами эклектики: стены остались нетронутыми отделкой в то время как пол покрывала палубная доска из драгоценного палисандра; висевшие в самых неожиданных местах старинные портреты незнакомых, но весьма представительного вида людей и средневековая военная атрибутика в виде кинжалов, мечей и щитов с красивыми гербами освещались вполне современными массивными люстрами в виде шарообразного каскада хрустальных капель в серебряных оправах; распластавшиеся на полированном специальной мастикой полу шкуры экзотических хищных животных смотели стеклянными глазами на обилие ультрасовременной техники в виде огромных плазменных панелей, включавшихся щелчком пальцев, акустических систем, которые могли бы вполне сносно озвучить целый квартал города, где ещё вчера проживал Миздрон Трангалетович, люксовых посудомоечных машин, электрических плит последнего поколения и прочих радостей двадцать первого века.
Стоит ли говорить, что Многодумов в эти минуты был самым счастливым человеком на земле, а возможно, как предупреждал агент, и во всей видимой вселенной. Стараясь не нарушить резкими движениями властвующую в своём новом доме гармонию физического и духовного, а именно так охарактеризовал внутреннюю ауру дома Размечтайский, он снял запылившиеся в пути туфли и направился в ванную, намереваясь умыться с дороги. Кафельная плитка тёплого персикового цвета приветливо поблёскивала в свете точечных круглых светильников, красовавшихся причудливым узором на белоснежном потолке. Миздрон Трангалетович подошёл к внушительного размера круглой ванной, провёл ладонью по её мраморному бортику и шагнул в сторону раковины, которая была сделана из той же породы камня. Позолоченный, стилизованный под ретро смеситель был оснащён винтажными вентилями, с которыми даже визуально было приятно иметь дело. Многодумов одновременно повернул обе ручки, желая получить в своё распоряжение струю воды комфортной для кожи рук и лица температуры, но кран отчаянно фыркнул и зашипел, как ощетинившийся перед собакой кот.
– Что и требовалось доказать!- с несоответвтвующей моменту радостью в голосе резюмировал Миздрон Трангалетович, подразумевая под этой своей репликой тот факт, что в любой, даже самой большой бочке мёда всегда обнаружится ложка дёгтя…
Глава шестая. Сантехник
– Алло!- максимально доброжелательно вопросил Миздрон Трангалетович в эргономичную трубку беспроводной телефонной станции,- Это единая социальная служба Захолустного?
– Так точно!- отчеканил в ответ подозрительно знакомый голос,- Чем могу быть полезен?
– Понимаете, я только что приехал в ваш город и к величайшему сожалению не обнаружил в наличии обыкновенной воды! Вы как-то можете помочь в этом вопросе?
– Безусловно! В течении пяти минут вас навестит наш специалист, имеющий изрядный практический опыт в интересующем вас нюансе!
– Спасибо!- обрадовался Многодумов, упустивший небольшую деталь этого короткого диалога, а именно отсутствие интереса со стороны сотрудника соцслужбы к адресу обратившегося.
Ровно пять минут спустя в холле первого этажа солидно забасил гонг, возвещавшая о прибытии мастера сантехнических дел. Размечтайский поспешил спуститься по спиральной лестнице из редчайшего гренадила с балясинами в виде древнегреческих атлантов, которые, казалось, внимательно наблюдали за разворачивающимися событиями, желая узнать итог развязки. Резная амарантовая дверь была не заперта, а потому легко распахнулась от лёгкого толчка являя взору Многодумова местного повелителя водопроводных труб и укротителя вычурных смесителей.
Стоит ли писать о состоянии Размечтайского, когда он увидел на пороге самого себя с той лишь разницей, что оригинал был одет в повседневную ширпотребную одежду, а звонивший в дверь – в специальный многокарманный комбинезон синего цвета? И хотя эффект внезапности от встречи с собственным двойником в отличии от первого раза был не столь ошеломляющим, всё же Многодумов на некоторое время выпал из реальности, разглядывая сотрудника местной социальной службы.
Описывать последнего бессмысленно, поскольку он, как уже было сказано, был точной копией новосёла, за исключением изящных чёрных усов, придававших двойнику некоторое сходство с широко известным испанским представителем сюрреализма. Миздрон Трангалетович призвал на выручку всё своё самообладание и с фальшью никудышного актёра раскинул в стороны руки:
– Здравствуй, Звиздрон!
Сантехник усмехнулся и покрутил большим и указательным пальцами правый ус:
– Простите, это вы сейчас кого-то ругали или хвалили?
– Я …ну как же!- Миздрон Трангалетович замялся,- Тут такое дело…в письме, которое я вчера имел счастье получить, помимо прочей содержало в себе информацию о моём брате…он предоставил мне этот дом…
– Поздравляю!- вполне правдоподобно отреагировал социальный служащий,- Но может быть мы приступим к устранению волнующей вас проблемы?
– Да, конечно,- Размечтайский посторонился, пропуская сантехника в дом.
Тот в знак признательности приподнял над головой синюю кепку и представился:
– Саня Техников! Угораздило меня, не находите? Саня Техников! Как будто знак судьбы! Мол, быть тебе, Саня, техником-сантехником!
Саня хохотнул и проскользнул по лестнице на второй этаж. Многодумов готов был собственной кровью на латыни написать клятву о том, что не успел уточнить конкретное место аварии, но сейчас это озарение не находило никакого практического применения. По этой причине Миздрон Трангалетович не стал догонять Техникова, а вместо этого принялся исследовать кухню-столовую-холл на предмет какого-нибудь угощения, сочетаемого с пакетированным чаем, разные сорта которого в изобилии были представлены в специальной квадратной корзине с низкими бортиками без ручки. Сервировка стола из голубого камня неизвестного происхождения ограничилась двумя чайными парами тончайшего древнекитайского фарфора с золотой росписью и широкой хрустальной вазой с имбирным печеньем.
Саня Техников подоспел как раз к разлитию кипятка в чашки. Вольготно устроившись в комфортном полукресле-полустуле, выполненном из того сорта лиственницы, что уступает по твёрдости лишь дубу и заверил Миздрона Трангалетовича, что конфликт между человеком и инженерными коммуникациями исчерпан. Многодумов придвинул вазу с печеньем поближе к Сане и усевшись напротив заявил, что уже в курсе этого события, доказательством чего является вода в чашках, на которые он кивнул. Чаепитие было непродолжительным. Сантехник Техников извиняющимся тоном сообщил, что ему пора бежать радовать семью своим присутствием и отбыл восвояси.
Миздрон Трангалетович закрыл за ним дверь, запер её на мощный кованый засов и отправился на поиски спальни. Череда из ряда вон выходящих событий немного его утомила и прилечь на часик-другой было бы как нельзя кстати. Потянув отключающий в универсальном холле свет выглядевший золотым шнурок с пышной кисточкой на конце, Размечтайский стал подниматься по широким ступеням роскошной лестницы. Гренадиловые атланты исподлобья наблюдали за восхождением и как показалось хозяину дома завидовали тому, что он вальяжными движениями приближался к мягкому ложу для почивания, в то время как им приходилось денно и нощно поддерживать полированные перила.
Размечтайский отыскал спальную комнату довольно быстро – он просто вошёл в первую попавшуюся дверь и увидел круглую кровать метров трёх в диаметре. Постельное бельё из розового шёлка манило своей свежестью и прохладой. По обе стороны от изголовья, которое Миздрон Трангалетович вычислил по вороху подушек разного размера, на инкрустированных разноцветными стразами лакированных тумбах возвышались перливающиеся разными цветами светильники напоминающие по форме гладиолусы. Цветовой градиент варьировался в самых причудливых сочетаниях, что на несколько мгновений загипнотизировало Миздрона Трангалетовича. Он невольно застыл в позе готового к старту мастера спортивной ходьбы и подумал о том, что всего этого могло не случиться, если бы он просто выбросил письмо, принятое от почтальона-выпивохи. А ведь именно так он и хотел поступить в очередном приступе раздражения от нежданного вторжения в его жизнь постороннего человека.
Мысль прервал невесть откуда исходящий треск и лампы светильников замерцали быстрей. Сначала свет напоминал огни гирлянды, работающей в режиме максимально короткой амплитуды включения-выключения, затем интенсивность несколько спала и цветовой спектр стал чередоваться всё более и более плавно. Потом исчезло всё – и цвет, и свет. Миздрон Трангалетович вытянул руки прямо перед собой и неспеша развернулся в сторону двери. Крадучись он шарил руками в тёмной пустоте, надеясь отыскать выход в коридор, откуда планировал спуститься в холл. Спустя пару секунд ему это удалось, но радости по этому поводу он не испытал – в коридоре была та же тьма, что и в спальне. Нахмурившись, Размечтайский стал водить руками в разные стороны наподобие бродячего индийского мага, создающего такими пассами торжественность момента. Поверхность отшлифованного до почти невозможной степени гренадила будто сама нашла ладонь Миздрона Трангалетовича и он словно трусливый и неуверенный в себе вор потрусил вниз по лестнице в холл, к спасительному телефону…
Глава седьмая. Электрик
– Алло!- несколько громче, чем сам того хотел сказал Многодумов.
– Да, говорите, вас слушают,- заверил всё тот же знакомый баритон.
– Я сегодня вам уже звонил по поводу проблемы с подачей воды…
– Да, да, я вас помню! Проблема решена?
– Да, благодарю! Но как только решился вопрос с водоснабжением в доме пропал свет,- пожаловался Миздрон Трангалетович.
– Хм, странно! В нашем посёлке отстутствие электроэнергии – большая редкость. Ждите мастера!
– Хорошо, спасибо,- поблагодарил Миздрон Трангалетович диспетчера и заранее распахнул входную дверь, чтобы немного постоять на свежем воздухе, в котором весьма гармонично смешались ароматы яблони, малины и мяты.
Электрика он узнал даже в уже расползающихся, как капля чернил в воде сумерках. Это снова был он, Многодумов, Новосёлов и Техников в одном лице. Синий комбинезон его ничем не отличался от комбинезона Сани Техникова, кроме цвета – на этот раз он был ярко-красным с небольшими чёрными вставками на плечах по типу погон. Усы, которыми щеголял Саня-сантехник исчезли и вместо них на лице универсального соцработника появилась аккуратная стильная бородка наподобие той, которые носят тинейджеры-акселераты, желающие поскорей повзрослеть. Размечтайский скорей для порядка, чем для восстановления статуса-кво, но всё же с надеждой в голове вопросил:
– Звиздрон, ты ли это?
Электрик пару секунд не мигая смотрел на Многодумова, а потом расхохотался:
– Извините, уважаемый, как вы сказали? Звиздрон? Ха-ха-ха!! Это что, новое слово в неформатном ругательном словаре?
– Отнюдь!- резче, чем следовало ответил Миздрон Трангалетович,- Это имя моего брата, по приглашению которого я приехал в Захолустный.
– Ах вот оно что!- электрик пригладил бородку ладонью и молниеносно сориентировавшись в настроении Многодумова добавил,- Оригинальное имя! А главное редкое! Я бы непременно его знал, будь он здешним..
– Честно говоря я думал, что вы – это он,- перебил Размечтайский.
– С чего бы это?- неподдельно удивился двойник в красном костюме,- Меня зовут Амперий Омович Нольдафазов. Мощное имя для электрика, согласитесь!
– Да, весьма…но давайте именологию и прочие увлекательные темы отложим до того момента, когда загорятся все лампы в моём доме.
– Поддерживаю вашу последовательность,- Амперий поднял указательный палец вверх и юркнул в дом.
Пока Амперий Омович пропадал в недрах дома, Миздрон Трангалетович наощупь отыскал красные фигурные свечи и подсвечивая пространство при помощи зажигалки успел закрепить их в золочёном канделябре, красовавшемся в цетре стола. После того как восковые светильники были зажжены, по украшенному нарисованными ангелами небесно-голубому потолку засуетилась тень владельца всей этой роскошной недвижимости. Многодумов находился в той стадии недоумения, которая не то чтобы выводила его из себя, но настоятельно рекомендовала перейти от чая к более крепким напиткам. Напитки же эти в широком ассортименте были представлены в огромном сундуке, очень удачно преобразованном в бар. В двухметровом дубовом ящике с обитыми бронзой углами приветливо поблёскивали бутылки всевозможных размеров и форм.
После долгого, но приятного определения своих предпочтений в области дегустации хмельных напитков Размечтаев ухватил двумя пальцами горлышко керамической амфоры, справедливо посчитав, что в необычной таре никак не может находиться обычное питьё. Выбрав место дислокации красивого сосуда в центре стола, Миздрон Трангалетович с канделябром в руке принялся поочерёдно открывать створки многочисленных дверок старинного серванта, полностью занимавшего одну из стен холла. Крупы, специи, масла и прочий подобный провиант находился в нём в таком количестве, что можно было позволить себе не посещать магазин в течении как минимум полугода.
Однако сейчас предметом интереса Многодумова являлась посуда, предпочтительно та, которой украшают стол на различного рода празднествах для последующего её наполнения горячительными напитками. Едва он наконец успел отыскать в исследуемом серванте отделение с фужерами, бокалами, рюмками, стопками и кружками, как в холле вспыхнул свет. Размечтайский вздрогнул от неожиданности и быстро погасив свечи спрятал блестящий канделябр за кремового цвета шторы, отделяющие внутреннее пространство дома от окна, в стёкла которого смотрели вишнёвые, грушевые и яблоневые деревья.
– Да будет свет!- обозначил своё присутствие Амперий спускающийся в холл со второго этажа.
– Премного благодарен, Амперий Омович!- застыл в полупоклоне Миздрон Трангалетович,- Отрадно понимать, что в Захолустном с таким пиететом относятся к местному населению.
– Ну что вы, я просто делаю свою работу,- фразой из второсортного западного фильма ответил Нольдафазов и копируя позу Многодумова немного наклонил корпус одновременно прижав ладонь правой руки к груди.
– Не будете ли вы столь любезны отпробовать из этого изысканного сосуда?- Размечтайский указал глазами на амфору в центре стола.
Амперий посмотрел на широкий и толстый диск наручных часов и утвердительно кивнул:
– Отчего же не отпробовать? Сегодня пятница да и компания, доложу я вам, на редкость интересная…вы ведь новичок в Захолустном?
– Так и есть,- почему-то печально ответил Миздрон Трангалетович и изящным жестом пригласил Нольдафазова за стол.
Быстро просеменив по периметру холла-кухни, хозяин отыскал в исполинского размера холодильнике фрукты и шоколад. Расфасововав закуску по вазочками и тарелочкам, он уселся напротив электрика и кивнул на амфору:
– Откроете?
– Легко!- с большой готовностью отозвался Амперий Омович и неизвестно откуда взявшимся миниатюрным ножичком ловко соскрёб с горлышка сосуда сургуч,- Приступим!
Нольдафазов быстро разлил ароматный напиток по узким хрустальным фужерам с золотыми ободками и подмигнув Размечтайскому одним глотком опрокинул в себя порцию огненной воды.
Миздрон Трангалетович еле заметно кивнул в знак солидарности с электриком и пригубил сладкое, но не без доли терпкости вино.
– Скажите, разлюбезный Амперий, как давно вы проживаете в Захолустном?- поинтересовался он деланно скучающим тоном.
– Как давно? Да с самого рождения! Я коренной захолустчанин в двадцать седьмом поколении. А вы, собственно, с какой целью интересуетесь?
– Понимаете, дорогой Амперий Омович, я разыскиваю своего брата, Миздрона Трангалетовича. По всем признакам он должен находиться именно в Захолустном.
– По каким таким признакам?- с нотками недоверия уточнил Нольдафазов.
И тут захмелевший Многодумов неожиданно для самого себя поведал Амперию свою историю: он отчаянно жестикулировал в самых ключевых, по его мнению, моментах; рассказывал о заводе, периодически рубя себя ребром ладони по горлу, показывая, как ему обрыдла однообразная работа; корчил гримасы, пытаясь максимально достоверно воспроизвести образы почтальона и агента; вздыхал, вспоминая свою бесконечную тоску по свободе, которую ему не суждено было обрести с рождения; хохотал, доверительным шёпотом открывая электрику тайну о том, как он боялся угодить в ловушку и вообще, что называется, фонтанировал откровениями.
Амперий Омович будучи культурным человеком ни разу не позволил себе перебить рассказчика, а только крякал и хмыкал в самых интригующих фазах многодумовского монолога, давая тому понять, что рассказ весьма увлекательный и он, Нольдафазович, ни на секунду не упускает нить повествования из поля своего внимания. Итогом такой задушевной беседы стали тёплые, почти дружеские объятия, в которых новые знакомые пребывали весьма продолжительный отрезок времени, разгорячённо и наперебой соревнуясь в произнесении лестных эпитетов в адрес друг друга.
После того, как за Амперием закрылась дверь, Размечтайский долил остатки вина в фужер и одним махом осушил его. По завершении этой процедуры Миздрон Трангалетович откусил приличный кусок от плитки горького шоколада и отправился исследовать Захолустный. Несколько возбуждённый в ходе вышеописанного диалога Многодумов хотел немного прогуляться на уже немного остывшем после дневной жары воздухе. Он почему-то точно знал, что только вечерняя прохлада способна расставить все точки над “Ё”. И ещё ему хотелось приключений…
Глава восьмая. Продавец
Весёлый, но по прежнему строгий Многодумов-Размечтайский несмотря на изрядное количество выпитого шёл по грунтовому проспекту Захолустного довольно уверенно. Окна окружавших его домов по прежнему вселяли чувство тревоги отсутствием света и какой-то мистической пустотой. Зато звёзды, которые уже начинали весело перемигиваться на безоблачном бархатисто-синем полотне неба, радовали глаз причудливостью фрактальных узоров. В сочетании с всевозможными ароматами цветущих тут и там садов это создавало сказочный антураж и вскоре Миздрон Трангалетович забыл о той части своих чувств, которые ещё совсем недавно не позволяли ему в полной мере насладиться неожиданно свалившейся на него мечтой в виде долгожданной свободы.
Миздрон Трангалетович вальяжно шествовал по пыльной дороге вдоль деревянных построек и чувствовал себя, ни много, ни мало, хозяином жизни. Правда только своей, а не в целом, как это подразумевает претенциозное определение, но ему хватало и этого. Мог бы он ещё позавчера подумать, что судьба вручит ему билет, на котором конечным пунктом назначения будет значиться счастье? Конечно нет! Он и сейчас ещё не до конца свыкся с мыслью о том, что не будет больше монотонного жужжания станка, полных пошлости и ехидства анекдотов коллег, никогда не спящего мегаполиса с его суетливыми толпами. Вместо всех этих ненавистных ему вещей впереди, на противоположном полюсе человеческого бытия разворачивалась совсем другая жизнь.
Многодумов настолько погрузился в свои торжественные мысли, что не сразу отреагировал на освещённое изнутри окно одного из домов, расположенного метрах в ста прямо по курсу. Как только понимание того, что он не одинок в этом странном посёлке окончательно закрепилось в его мозгах, Размечтайский остановился в нерешительности. Так бывает, когда слишком долго ждёшь чего-то и вдруг резко это получаешь. В таких случаях широко распространены два варианта реакции человека: он либо уже отказался от своей мечты по причине её изрядной переспелости, а потому проявляет свои чувства весьма вялым образом, либо после осознания того, что долгожданная встреча с желаемым наконец-то сосотоялась, он очень бурно проявляет радостные эмоции.
Миздрон Трангалетович предпочёл выразить свои чувства своим собственным образом. Будучи человеком сдержанного проявления внутренних коллизий, он не стал танцевать подобно шаману с островов Новой Каледонии, но на то, чтобы широко улыбнуться и выдохнуть “Ух ты” его раскрепощённости хватило. Ему даже показалось, что окно откликнулось эховым возгласом “Ух я”, отчего Размечтаев окончательно пришёл в себя и ускорил шаг. Он приближался к заветному свету как сомнамбула или загипнотизированный подопытный доброволец, которому было велено идти только вперёд и не мигая смотреть лишь на предмет своего вожделения. Для большего сходства с двумя вышеописанными типажами Многодумову оставалось только открыть рот, но он этого делать не стал, так как природная застенчивость на уровне подсознания блокировала подобные нежелательные мимические вольности.
Подгоняемый рукой любопытства, Миздрон Трангалетович предвкушал встречу с весёлой компанией, по которой вопреки своим жизненным установкам успел соскучиться и уже почти бежал, когда дверь дома со светящимся электрическим светом окном распахнулась и на крыльцо вышел человек в светлой рубашке с закатанными почти по локоть рукавами. Ещё немного приблизившись Размечтайский разглядел на фигуре хозяина единственного пока обитаемого дома тёмно-синий фартук наподобие тех, что ему приходилось видеть на мясниках в соответствующих магазинах.
– Доброго вечера!- помахал обеими руками Многодумов и даже почти не удивился, когда знакомое до мельчайших подробностей лицо ответило не менее знакомым голосом:
– И вам того же, достопочтенный прохожий!
– Ну да, конечно!- вскрикнул повеселевший Миздрон Трангалетович,- Кого ещё я мог здесь встретить?
– Вы о чём?- более, чем серьёзно осведомился человек в фартуке.
Усов в стиле Сальвадора Дали на его лице уже не наблюдалось, впрочем как и модной бородки, а вот курчавые бакенбарды незабвенного классика стихосложения очень даже бросались в глаза.
– Да…не обращайте внимания,- махнул рукой Многодумов,- Вы ведь не знакомы с Звиздроном Трангалетовичем Многодумовым-Размечтайским?
– Со Скудоумовым-Раззвиздяйским? Нет, извините,- едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться ответил мужчина в мясницком фартуке,- Простите, я не очень отчётливо слышу после контузии…
– Да нет же!- перебил брат неуловимого родственника,- Звиздрон Трангалетович Многодумов-Размечтайский!
– Да боже упаси от таких знакомств, – усмехнулся владелец дома, в котором горел свет,- Вы сами-то кто будете?
– Я-то буду Миздрон Трангалетович Многодумов-Размечтайский,- с напускной самоиронией в голосе представился Многодумов,- Ищу своего брата, Звиздрона.
– Мдааа,- сочувственно отреагировал обладатель пушкинских бакенбард,- Меня зовут Гастрий. Отец мой, Ном, оставил мне в наследство вот этот чудный домик и по совместительству магазин.
– Гастрий Номович значит?- из вежливости уточнил Миздрон Трангалетович.
– А вы проницательны, мой припозднившийся посетитель! Гастрий Номович Кассиров. В детстве меня дразнили Гастрономычем и вот, что из этого вышло,- Гастрий жестом профессионального конферансье указал на свой дом-магазин.
– А почему вы считаете, что я посетитель?- чтобы хоть что-то сказать спросил Размечтайский.
– Ну как же! Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы предположить, что идущий по улице в столь поздний час человек имеет какую-то конкретную цель. А какие цели могут быть в Захолустном?- спросил Гастрономыч с таким выражением лица, с которым обычно загадывают загадки детям и не дожидаясь версии Размечтайского закончил свою мысль,- Правильно, ма-га-зин!
Кассиров потёр руки словно ему удалось обсчитать клиента на такую сумму, какую он обычно честно зарабатывает за целую неделю.
– Что же, не стану спорить,- идя на компромисс ответил Многодумов,- Скажите, есть в вашем заведении что-нибудь согревающее? Так давно не прогуливался на свежем воздухе, что боюсь простудиться.
– Отчего же нет? Есть конечно, но магазин уже не отпускает ту категорию товаров, которая вас интересует. Сожалею,- последние слова были произнесены Гастрием Номовичем как будто он действительно сожалел, а возможно так и было на самом деле, поскольку он поспешил шёпотом успокоить Миздрона Трангалетовича, – но для вас я сделаю исключение.
Многодумов не успел даже рот открыть, как Гастрий нырнул в дверной проём и почти сразу вынырнул обратно. Он протянул Многодумову плоскую бутылочку, уточнив, что ничего более полезного и согревающего тот никогда не пробовал, добавив, что употреблять содержимое бутылочки следует в строго отведённом для этого месте, а именно в баре, адрес которого был в подробностях озвучен щедрым хозяином магазинчика. Миздрон Трангалетович не успел поблагодарить Кассирова, как тот поспешно скрылся в своей гастрономической обители…
Глава девятая. Бармен
Размечтайский никогда не ставил перед собой цели конфликтовать с представителями закона, однако ввиду того, что их не наблюдалось в пределах видимости человеческого глаза, он отвинтил пробку с плоской стеклянной фляжки и с удовольствием к ней приложился.
– Хе-хе-хе,- Миздрон Трангалетович добавивший в телесную копилку ещё пару глотков хмеля показал невидимому блюстителю порядка язык,- Так-то! Где наша не пропадала!
Осмелевший Многодумов пританцовывая отправился на поиски присоветанного ему бара. Он представлял себя неуязвимым пиратом, который отыскал на необитаемом острове погреб с запасами рома и теперь волен воплощать в жизнь любые шалости, какие только придут в его пиратскую голову закутанную в чёрную бандану с весёлым роджером на лбу. Выстукивая по грунтовке одному ему известный ритм, Миздрон Трангалетович широко расставил верхние конечности перпендикулярно туловищу и с красовавшимся на лице удовольствием щёлкал пальцами левой руки, а правой покачивал стеклянной фляжкой, как будто являл миру свой флаг.
Гуляющий по Захолустному ветер представлялся Размечтайскому дуновениями Карибских просторов, которые он избороздил вдоль и поперёк на своём не имеющем равных по скорости фрегате украшенном рострой в виде грозного Посейдона с устрашающим трезубцем в руке. Воображаемые Многодумовым тяжёлые пушки палили салютом с обеих палуб величавого судна, испугав лазающую по фок-мачте обезьянку, которая ловко спустилась по вантам и юркнула в трюм до более спокойных времён. “Поднять крюйс-брамсели, ослабить клевера по бушприту! Два румба на зюйд-зюйд-вест, идём на Барбадос”!- бушевал командор Размечтайский.
Он сорвал попавшийся под руку прут и пошёл на абордаж вражеского судна, разя импровизированной шпагой молящих о пощаде недружественных его экипажу корсаров.
– Йохохо!- уже вслух завопил изрядно опьяневший Миздрон Трангалетович.
-Йохохо!- раздалось в ответ и Размечтайский застыл в атакующей позе.
– Что за сухопутные крысы смеют передразнивать командора Размечтайского?- спросил он сам себя,- Свистать всех наверх!
Многодумов ринулся в бой, не забыв предварительно отхлебнуть из бутылька и отбросить в сторону клинок из плодового дерева. Сейчас он был абсолютно уверен, что нет в Захолустном такой силы, которая способна ему противостоять, ведь он был окрылён воплотившейся мечтой, а это, надо сказать, не каждому дано.
Приблизившись к бару, а именно от дверей этого заведения Размечтайский услышал ответ на свой пиратский возглас, Миздрон Трангалетович с ходу ошарашил кричавшего припев известной пиратской песенки мужчину:
– Знаю, знаю, ты не Звиздрон! А вообще, скажу по секрету, мне начинает надоедать эта рожа, – он ткнул пальцем в направлении лица бодрствующего в столь поздний час захолустчанина.
– Послушайте, если вы пришли сюда хамить, то это вам дорого обойдётся!- пресёк наглую линию поведения Многодумова его двойник в чёрных брюках с идеально выутюженными стрелками и в чёрной же миниатюрной жилетке, под которой находилась алая рубаха с широкими, как паруса рукавами.
– Увольте!- парировал Размечтайский, разглядывая узкие безоправные очки, странным образом сочетавшиеся с серьгой в виде серебряного крестика в левом ухе и мелированными жидкими прядями волос,- Я лишь хотел сказать, что…вам не кажется, что все жители Захолустного похожи на меня?
– Нет, уважаемый, не кажется! И вообще, мегаломания – это очень тревожный симптом…
– Нет, нет, я не сумасшедший,- поспешил заверить интеллигентного вида мужчину Многодумов и в подтверждение своих слов помахал у того перед носом уже почти пустым бутыльком.
– А, ясно!- просиял собеседник Миздрона Трангалетовича,- Тогда вы по адресу! Позвольте представиться, Текил Лаймович Наливайкин, владелец салуна, возле которого вы имеете честь находиться!- не без гордости отчеканила мелированная голова в стильных очках.
– Очень приятно, Миздрон Трангалетович Многодумов-Размечтайский!
Наливайкин с полминуты задумчиво разглядывал позднего посетителя, пытаясь понять, шутит тот или нарывается на конфликт.
– Вы серьёзно?- наконец спросил он.
– Более чем!- заверил Многодумов,- Но, может быть, вы пригласите меня в своё заведение? Мне сказали, что в это время суток только здесь разрешено коротать время за стаканчиком чего-нибудь более крепкого, чем чай,- Размечтайский снова помахал бутылочкой перед лицом Текила Лаймовича и тот жестом руки пригласил страждущего в свои пенаты.
Интерьер бара действительно напоминал салун из старых фильмов про ковбоев и индейцев: за входной дверью находился небольшой предбанник-гардероб с вешалками из рогов каких-то парнокопытных и настенными экспозициями в виде различных револьверов, сёдел, широкополых шляп и лассо; двухстворчатая калитка открывающаяся в обе стороны с изображенным на ней фрагментом родео; небольшие светильники в виде чугунных чаш со свечами висели на цепях над громоздкими, пропитанными крепкими напитками и пьяными слезами изливающих собеседникам душу ковбоев столами; с обоих концов длинной барной стойки словно постовые стояли дубовые бочонки с краниками, а между ними – ряды пивных кружек, стаканов и бокалов; на стенах кое-где висели портреты людей в ковбойских шляпах и галстуках.
– Кто эти люди?- спросил Миздрон Трангалетович, указывая на картины с изображениями своих двойников.
– О, это мои предки, уважаемые люди!- живо отозвался Текил Лаймович.- Я же потомственный салунщик и бармен в двадцать седьмом поколении!- не без гордости продолжил он,- Заведение основал мой много раз “пра-пра-пра” дед, Бурбон Портвейнович Глазалмазов! А прадед мой, Джин Тоникович, между прочим, изобрёл свой собственный сорт потрясающего крюшона…
– Да, его-то мне и плесните!- перебил Текила Многодумов, которому порядком надоела эта карусель его собственных лиц в Захолустном.
– Это мы с превеликим удовольствием!- подмигнул Наливайкин и прошмыгнул за стойку,- Один момент,- извинился он и отточенными движениями быстро протёр стакан.
Когда требуемый Миздроном Трангалетовичем напиток был ему предоставлен в кристально чистой посуде, он с важным видом прошествовал за ближайший столик, который показался ему наиболее чистым, и уже оттуда задал не совсем уместный, но вполне соответствующий сложившейся ситуации вопрос:
– Третьим будешь?
– Увы,- печально вздохнул Текил Даймович,- Нам не разрешается выпивать с посетителями.
– Кем не разрешается?- изумлённо спросил Размечтайский и показательно оглядел салун, козырьком приложив ладонь правой руки ко лбу.
– Традицией,- ещё более печально вздохнул владелец легендарного салуна,- Но,- он щёлкнул пальцами обеих рук,- Наше приличное заведение не было бы таким приличным, если бы в нём не была предусмотрена специальная услуга для таких случаев!
– Что ещё за услуга?- осторожно поинтересовался Многодумов.
– Ну как же! Вы ведь приличный с виду гражданин, а значит один не выпиваете! Сейчас я позову специально обученного человека, который составит вам компанию!
С этими словами Наливайкин скрылся в подсобном помещении своего салуна, который напоминал картинную галерею представляющую всё генеалогическое древо династии барменов Захолустного…
Глава десятая. Собеседник
– Я должен был догадаться!- захохотал Миздрон Трангалетович, когда увидел переодетого в синие джинсы и клетчатую фланелевую рубаху Текила Лаймовича.
Вместе с жилеткой из его образа исчезли очки и серьга. Наливайкин простучал светло-коричневыми казаками по дощатому полу салуна к столу, за которым усмехаясь сидел Размечтайский и с явным удовольствием устроился напротив одинокого посетителя.
– Здравствуйте!- дружелюбно улыбнулся Наливайкин,- Давайте знакомиться. Меня зовут Тет Атетович, фамилия – Беседов!
Пока Миздрон Трангалетович хохотал, Беседов с весьма серьёзным выражением лица разлил принесённый из подсобки напиток в свежие бокалы, которые тоже не забыл прихватить.
– За что выпьем?- закончив процедуру разлития спросил бармен превратившийся в собеседника.
– Очень хочется выпить за неформальное общение!- ответил Многодумов.
– То есть вы намекаете на то, что я с вами неискренен?- немного обиделся Тет Атетович.
– В некоторой степени,- успокаивающе поднял ладонь Миздрон Трангалетович,- Я всего лишь хочу пообщаться с кем-нибудь, кроме себя.
На лбу Беседова обозначились горизонтальные складки свидетельствующие о его замешательстве.
– Ну хорошо,- сказал он рассеянно,- Я могу быть…слушайте, я в совершенстве владею испанским, немецким, английским, итальянским, латынью, так что в принципе могу побыть для вас Карлом Лагерфельдом, Марчелло Мастроянни, Пабло Пикассо или даже Александром Македонским. Вы предпочитаете историю, моду, кинематограф или живопись?
Миздрон Трангалетович хлопнул ладонью по столу:
– Ну хватит Ваньку валять! Вы прекрасно поняли, о чём я!
– Перестаньте говорить загадками!- в тон ему ответил Тет Атетович,- С какой стати я должен вас понимать?
– А с той стати, что вы – это либо я, либо мой брат Звиздрон! Все, кого я встречал в этой дыре, абсолютно все, как две капли воды похожи на меня! Вам это не кажется несколько…ммм…экставагантным?
– С чего вдруг?
– С того, мой дорогой Лагерфельд, что посмотрите на меня, а потом на себя!
Беседов внимательно осмотрел лицо Миздрона Трангалетовича, скользя глазами от макушки до выдающегося вперёд из-за неправильного прикуса подбородка, затем достал из нагрудного кармана рубахи складное зеркальце и столь же досконально изучил своё отражение.
-Знаете,- удовлетворённо констатировал он,- Мне глубоко симпатичны оба человека.
Размечтайский вдруг осознал, что импульсивными методами вербального дознания делу не помочь и постарался сосредоточиться на беседе, из которой надеялся вычленить хоть сколько-нибудь полезную для себя информацию. По правде говоря он начал выходить из себя уже после встречи с электриком. Именно по этой причине Многодумов и решился на релаксационную алкогольную терапию. Там, в своём огромном городе, он не употреблял пьянящие напитки даже по большим праздникам, просто не видел в этом необходимости, поскольку жизнь его было однообразна и крайне скупа на внешние раздражители психики, которые могли бы сподвигнуть его на эмоциональный взрыв.
– Хорошо, извините,- выдавил ненадолго выпавший из реальности Миздрон Трангалетович,- Кто тут у вас ещё есть?
– В каком смысле?- не совсем понял вопрос собеседник.
– Я уже познакомился с риэлтором, сантехником, электриком и продавцом. Сейчас я сижу напротив собеседника, которого мне подсуропил бармен и знаете что?
– Что?- с большой степенью готовности поинтересовался Тет Атетович.
– А то, мой хитрый брат, что все они, как я уже говорил, похожи на меня! И не просто похожи, а являются самыми что ни на есть двойниками вашего покорного слуги!
– Какой брат, какого слуги?- искренне удивился Тет Атетович,- Помилуйте, голубчик! Я знаю всех людей, которых вы перечислили! Архип Текторович – прекрасно разбирающийся в зодчестве человек. Саша Техников и Амперий Омович – это золотые руки нашего посёлка. Гастрий Номович – мой сосед по улице, замечательный человек и примерный семьянин. Текила Лаймовича я знаю лучше всех! Это мой шеф. Он велел мне остаться с вами до закрытия, а сам откланялся по причине срочных дел…Но простите, все они – абсолютно разные люди!
– Ну вот что, магистр фигурного развешивания лапши на ушах…
– Позвольте…
– Сейчас позволю!- грозно пообещал Миздрон Трангалетович,- Вот только допьём, что ты там принёс и позволю!
– Одумайтесь, уважаемый,- едва не сорвавшись на крик возопил Беседов,- Посрамитеся и возрыдайте!
– Это вы одумайтесь, иначе так возрыдаете, что самые отъявленные грешники в аду обзавидуются!- продолжил атаку Многодумов,- Шутка не только не удалась, она ещё и изрядно затянулась. Давайте маски под стол, а карты на стол. Говорите правду, любезный, иначе я за себя не ручаюсь,- пригрозил Миздрон Трангалетович и поспешил наполнить бокалы из графина, чтобы поскорей перейти к реализации своих угроз.
– Ладно, – неожиданно сдался Тет Атетович,- Правду, так правду!
Размечтайский подался вперёд и застыл с поднесённым ко рту бокалом, жадно вслушиваясь в речь собеседника.
– Вынужден признаться, дорогой мой человек,- заговорщицким шёпотом признёс Тет Атетович,- Мы здесь все приходимся друг другу родственниками. История берёт своё начало с незапамятных времён, когда в заброшенной деревеньке во время экскурсии случайно потерялись двое молодых людей – мужчина и женщина. Звали их Ева Непорочная и Адам Плодовитый! Много лет прошло с тех пор. Не только лет, но и времени…вы меня понимаете?
– Пока не очень,- не соврал Миздрон Трангалетович, которого уже покинул гнев, уступивший место вселенской усталости от непробиваемости развернувшейся в его биографии интриги.
Тет Атетович посмотрел на Многодумова чистыми, как душа младенца, глазами и продолжил:
– Так вот, эти люди, Ева и Адам, некоторое время пытались выбраться из посёлка, но он какой-то…заколдованный,- Беседов утверждающе кивнул в ответ на вопросительный взгляд Размечтайского,- В общем пришлось им остаться тут и так получилось, что они полюбили друг друга. Да так страстно полюбили, что за двадцать лет родились у них пять раз тройняшки, шесть раз четверняшки, семь раз пятерняшки и восемь раз шестерняшки…и все они были такие няшки, – Беседов даже закатил глаза, выражая своё благоговение перед родовой историей,- Ну а дальше пошло-поехало. Вы меня понимаете?- неожиданно прослезившись спросил Беседов.
Размечтайский вместо ответа резким, напоминающим бросок кобры движением метнулся над столом в сторону Тет Атетовича и сомкнул кисти рук на его горле.
– Задушу,- зашипел он, – Ненавистный тролль, как же мне надоели твои идиотские шуточки!
Беседов судорожно выхватил из нагрудного кармана зеркальце и грохнул им по поверхности стола, что позволило ему вооружиться осколком амальгамированного стекла, которым он и полоснул Миздрона Трангалетовича по обеим рукам. Тот от неожиданности вскрикнул и ослабил хватку. Тет Атетович воспользовался благоприятным моментом и выскользнув из смертельных тисков многодумовских рук убежал в подсобку…

Глава одиннадцатая. Охранник
Вернулся он уже облачённый в строгий чёрный костюм-двойку надетый поверх белоснежной сорочки с золотыми запонками. Дополняли этот модный лук небесного цвета галстук и такой же платочек в нагрудном кармане. Миздрону Трангалетовичу казалось, что он даже сквозь тонированные очки вернувшегося беглеца видит насмешку в его глазах. Вопреки фамилии Многодумов не раздумывая бросился на своего двойника с тем, чтобы закончить начатое удушение, но был ловко скручен и аккуратно уложен на пол.
– Что вы себе позволяете?- тихим, но твёрдым голосом спросил человек в костюме.
Миздрону Трангалетовичу было больно и обидно, поэтому он предпочёл пойти на попятную и пролепетал:
– Простите бога ради…нашло что-то…
– Вы вообще кто такой будете?- задал очередной вопрос усмиривший его мужчина.
– А вы?
– Я охранник! Лицензионный между прочим!
– Тогда представьтесь по форме!- потребовал осмелевший Размечтайский, который интуитивно понял, что бить его, во всяком случае сейчас, не будут.
Охранника смутил приказной тон перебравшего гражданина и он чётко, хоть и нехотя раскрыл некоторые детали о своей персоне:
– Боря Ецович Грекоримский, охранник сего цивильного заведения! С кем имею честь?- в свою очередь осведомился он у Миздрона Трангалетовича.
– А то вы не знаете?- ехидно усмехнулся уложенный на пол Размечтайский.
– Почему вы считаете, что я должен знать всякую пьянь?
– Это кто пьянь?- возмутился Многодумов,- Да я, если хотите знать…
– Нет, не хочу!- заверил Грекоримский и рывком поднял Миздрона Трангалетовича на ноги.
Заломив руку бузившего посетителя, он проводил его до стола и защёлкнул на запятьи Многодумова дужки одного наручника. Второй браслет был зафиксирован на прикрученной к полу ножке стола.
– Сиди тихо,- назидательно, как озорному ребёнку сказал он Многодумову и удалился.
Миздрону Трангалетовичу подумалось, что именно сейчас из подсобки наконец-то выйдет его брат, в существование которого он всё ещё верил. Когда-то должен закончится весь этот цирк. Так почему не сейчас? Самое время услышать долгожданную фразу, закрепившуюся в коллекции крылатых выражений после премьеры оперы Руджеро Леонкавалло, а по некоторым данным и вовсе имеющую прямое отношение к роману Михаила Юрьевича Лермонтова. Но вместо ожидаемого “Финита ля комедия” в исполнении загадочного родственника он услышал:
– На, освежись!
Размечтайский поднял глаза и увидел протягиваемый ему стакан с водой наполненной пузырьками газа. С опаской взяв свободной рукой подношение, Многодумов вопросительно посмотрел на Грекоримского.
– Не бойся, не отравлена. Простая вода с аспирином.
– Премного благодарен,- промямлил Миздрон Трангалетович и жадно влил в себя отрезвляющий коктейль.
– Ну как, лучше?- участливо спросил Боря Ецович.
– Что здесь у вас происходит?- проигнорировал вопрос Многодумов и всем своим видом изобразил внимание.
Охранник отстегнул наручник от запястья немного протрезвевшего бузотёра и уселся напротив.
– Вижу, что лучше. Сейчас принесу горячий чай. Выпьешь и придёшь в норму. Потом провожу тебя домой, а то, знаешь ли, у нас тут появился псих какой-то…ищет брата. Поговаривают, что брат этот, Звиздрон,- Боря рассмеялся,- Ну и имечко…так вот, поговаривают, что Звиздрон этот решил проучить своего брата за то, что тот ни с того ни с сего вдруг перестал с ним общаться и вообще исчез куда-то. Вроде как оскорблённый брат – большая шишка и жаждет проучить беглеца. Так что на твоём месте я бы не пренебрегал компанией по пути домой.
Грекоримский ушёл за чаем, а Многодумов стал оправдывать свою фамилию глубокими внутренними рассуждениями относительно услышанного. “Какая месть? Куда я исчез и откуда? И если уж на то пошло, почему бы моему кровожадному братцу просто не расправиться со мной, тем более если он важная птица? Странно всё это. Я ведь до недавнего времени даже не подозревал о том, что у меня есть брат. Ладно, поживём – увидим! Возможно непосредственная встреча с мстительным родственником прольёт свет на эту тёмную историю”.
Когда на столе появились две чашки горячего чая, а вместе с ними и Боря Ецович, Миздрон Трангалетович всё же предпринял ещё одну попытку выведать хоть крупицу полезной информации.
– Господин Грекоримский, не будете ли вы столь любезны прояснить один маленький вопрос?
– Так уж и маленький?- хитро прищурился Боря Ецович.
– Да просто крохотный…Куда делся мой собеседник, который по неизвестной причине так внезапно сбежал?
– У вас кровь,- вместо ответа кивнул Грекоримский на кисти рук Многодумова и протянул ему свой небесно-синий платок.
– Да, спасибо.
Миздрон Трангалетович промокнул им сочащиеся сукровицей руки.
– И всё-таки, что вы можете сказать по существу моего последнего вопроса?
– Боюсь, что могу сказать всё, что угодно, кроме того, что вы хотели бы услышать. Никакого вашего собеседника я в глаза не видел, а появился только потому, что услышал шум в салуне и поспешил выяснить его причины.
– Но Текила Лаймовича вы не можете не знать!
– Так точно, не могу…потому что знаю. Хороший человек, пристроил меня на должность хранителя покоя в этом респектабельном заведении.
– Тогда позвольте спросить, не находитесь ли вы с ним в родственных отношениях?
– И вы туда же!- всплеснул руками Боря Ецович.
– Куда туда же?- оживился Миздрон Трангалетович почувствовав в своих руках ниточку, ведущую к разгадке терзавшей его тайны.
– Услышали от кого-то байку про Адама и Еву, а теперь не знаете, как относиться к Захолустному?
– Нууу…можно и так сказать,- нейтрально отреагировал Многодумов, чтобы не сбить охранника с волны откровения.
– Поверьте, такую историю можно за уши притянуть к любому населённому пункту ибо у всех людей единые пращуры. Главное в этом деле не путать тёплое с мягким и уметь видеть истину!
– В чём же заключается истина?- начиная чувствовать уважение к собеседнику спросил Размечтайский.
– Истина в том, что всякий человек должен понимать одну простую вещь: все люди разные, но одновременно одинаковые.
– И чем же это полезно в практическом применении?- озадаченно спросил Миздрон Трангалетович.
– Ну как же!- Боря Ецович шумно отхлебнул ароматный чай из своей чашки, что позволило ему выиграть время, необходимое для поиска формулировки своей мысли,- Каждому человеку, чтобы стать счастливым, относительно счастливым конечно, совершенно обязательно научиться ставить себя на место других людей, чтобы понимать их мысли и желания, а следовательно стать более адаптивным к обществу ибо само общество – это и есть прежде всего сам человек. Другими словами, чтобы успешно интегрировать в социум свои идеи и мироощущения, требуется знать и чувствовать окружающих людей. Вот почему нам легче общаться со знакомыми людьми, чем с незнакомыми? Потому что мы знаем их привычки, слабые и сильные стороны личности, поэтому и умеем сглаживать острые углы…
– Скажите, многомудрый Боря, откуда вы всё это узнали?
– Это всем известно в Захолустном! Наш мэр проповедует такую доктрину, и она всех устраивает. Поэтому мы здесь живём в мире и согласии,- Улыбнулся Грекоримский. А теперь позвольте вас проводить…

Глава двенадцатая. Доктор
На утро у Размечтайского ужасно болела голова. Последний раз такие муки он испытывал, когда заводской нетрезвый стропальщик плохо зафиксировал на крюке тельфера шестиметровый двутавр и тот огрел Многодумова по рыжей каске, которая и спасла ему жизнь, однако сотрясение он получил серьёзное. Стропальщик вины своей не признал и попытавшись переложить вину на оператора кран-балки в спешном порядке отбыл в двухнедельный отпуск за свой счёт. Сейчас Миздрон Трангалетович мог винить только себя, хотя в принципе можно было свалить ответственность за плохое самочувствие на электрика, из-за которого он, собственно, и сделал первый шаг навстречу зелёному змию, но легче от этого не стало бы.
Таким образом Миздрон Трангалетович пришёл к выводу, что спасение выпивающих по большей части является делом рук самих выпивающих и тяжело дыша поднялся со своего огромного круглого ложа, на котором относительно благополучно проснулся. Кряхтя и периодически хватаясь руками за грудь в области сердца, он грузной поступью направился к лестнице с атлантами, по которой намеревался спуститься в холл с тем, чтобы наполнить прохладной водой самый большой сосуд и осушить его одним махом.
Выстукивающие по вискам Многодумова траурные марши молоточки несколько снизили интенсивность ритма после того как он успешно осуществил свою миссию, но этого оказалось мало – неимоверно мощная гравитация, которая, наверное, могла иметь место только на планетах не меньшего объёма, чем Юпитер или Сатурн, прижимала Размечтайского к полу из весьма дорогостоящей древесины и мешала сосредоточиться. Однако, превозмогая чудовищную силу притяжения, которая обуславливалась простым повышением артериального давления, Миздрон Трангалетович нашёл в себе силы добраться до телефона и позвонить по известному номеру.
– Алло,- прохрипел он в трубку,- Это единая социальная служба Захолустного?
– Да, вы правы!- отозвался уже опротивевший ему голос,- Чем можем быть полезны?
– Пожалуйста, если в вашем распоряжении имеются свободные медики, пришлите одного по адресу…
– Мы знаем ваш адрес,- избавили Многодумова от обременительного преобразования мыслей в речь,- В течении пяти минут ожидайте визита нашего доктора.
– Но откуда…
– У нас определитель номера и адресная книга под рукой,- развеяли параноидальные мысли Размечтайского на том конце провода.
– Ааа…спасибо, тогда жду!
Миздрон Трангалетович решил использовать время ожидания с наибольшей для себя выгодой и отправился проводить ревизию холодильника в надежде отыскать в нём какие-нибудь кисломолочные продукты, которые, как он знал от коллег по цеху, способны немного облегчить похмельные муки. Залпом опустошив бутылку кефира, вчерашний капитан пиратского судна шумно выдохнул и блаженно прикрыл уставшие от интенсивного, бьющего из всех окон солнечного света глаза.
Ровно через пять минут по голове Многодумова мощно ударил гонг, возвещая о прибытии местного лекаря и занемогший хозяин дома пошаркал босыми ногами к входной двери. На этот раз двойник Размечтайского был облачён в белые халат и колпак с красным крестом вместо кокарды. В толстых линзах видавших виды очков в массивной оправе цвета мёда отражался стетоскоп, который тонкой змейкой свисал с шеи доктора. Правая рука захолустного Айболита сжимала ручку светло-коричневого дерматинового саквояжа, в левой от ритмичных сжатий кулака шипела резиновая груша переходящая в рыжего цвета шланг от прибора для измерения давления.
– Ну-с, снимайте бурнус,- улыбнулся доктор и шагнул в дверной проём.
– Здравствуйте,- вежливо, насколько позволяло здоровье сказал Миздрон Трангалетович.
– И вам не хворать,- подмигнул врач казавшимся огромным в мощной линзе глазом,- Меня зовут Терентий, сокращённо Тера. Отца зовут Певтоний, сокращённо – Певт. Посему выходит, что полное моё имя звучит не иначе, как Тера Певтович Уколов. На что жалуетесь?
Размечтайский хотел было съязвить по поводу мнимой неосведомлённости врача, вспоминая вчерашнее застолье с Тет Атетовичем, который был точной копией лекаря, но подумал, что потенциал здоровья ещё слишком мал для возможных словесных баталий и просто попытался сказать правду:
– Понимаете, доктор, вчера…как бы это поделикатней объяснить…
– Да вижу, не слепой,- усмехнулся Уколов.
– Зачем же тогда спрашиваете?- растерянно спросил Многодумов.
– Долгие годы практики, милейший, имеют свойство накладывать свой отпечаток на манеру поведения в обществе,- просветил Миздрона Трангалетовича Терентий Уколов,- Присаживайтесь пожалуйста. Сейчас разузнаем ваше давление и определимся с методом исцеления.
После того, как Размечтайский опустился в кресло-стул, Терапевтыч обмотал вокруг его бицепса широкую эластичную ленту и принялся сосредоточенно сжимать и разжимать кулак, накачивая воздухом специальную подушку.
– Ну что, молодой человек,- удовлетворённо сообщил доктор,- Давление в норме, хоть в космос вас посылай!- выдал древнюю, как останки мамонта шутку Уколов и распахнул саквояж.
– Спасибо за молодого,- хмыкнул Размечтайский,- Но отчего тогда так тяжело?
– А вы как хотели, любезнейший?- удивился Терентий,- За удовольствия нужно платить! Да и пошутил я насчёт давления – оно повышено, хоть и незначительно!
– Да уж…вчера я чуть не задушил человека, меня самого могли изуродовать осколком стекла, а вы говорите удовольствия…
– Подробности вашей личной жизни меня не интересуют,- нахмурившись отрезал доктор,- Сейчас я вам дам одну чудодейственную пилюльку и через три минуты будете как огурчик!
Лекарь выдавил из блистера двухцветную капсулу и поднялся.
– Подождите, Терентий Певтониевич,- остановил его Многодумов,- Мне нужно встретиться с агентом по недвижимости. С Архипом Текторовичем!
– Знаете, Новосёлов сейчас в отпуске, а когда вернётся он не уточнил,- огорошил Многодумова доктор.
– Но мне нужно обсудить с ним один крайне важный вопрос!- ошеломлённо пробормотал Миздрон Трангалетович.
– Я сейчас возвращаюсь на базу,- проинформировал Размечтайского Тера Певтович,- Пришлю к вам курьера. С ним вы можете передать заявление на приём к юристу. В отсутствии Архипа Текторовича именно он занимется вопросами недвижимости.
– Благодарю, док,- разочарованно попрощался с Уколовым Миздрон Трангалетович…
Глава тринадцатая. Курьер
До прибытия курьера Размечтайский уже успел принять оставленную доктором пилюлю и немного прийти в себя. После вчерашних событий он был готов на что угодно лишь бы выяснить, где и почему скрывается его хитроумный братец, чтобы вытряхнуть из него всю предысторию изощрённой мести. Если бы он не был так слаб после ночной попойки, то непременно привязал бы Уколова к стулу и добился бы правды при помощи пыток. Миздрон Трангалетович был уверен, что все жители Захолустного, которых он успел повстречать, являлись носителями интересовавшей его тайны.
Желая замаскировать свои истинные намерения Размечтайский принялся сервировать стол, чтобы ослабить внимание, а возможно и интуицию, курьера, которого он надеялся допросить с пристрастием. Вокруг уже знакомой нам вазы с имбирным печеньем Миздрон Трангалетович расставил изысканные бокалы из богемского стекла, тончайшей работы тарелки с узорами мясной и сырной нарезки, вазочки с маринованными по особому рецепту трюфелями, оливками, икрой трёх сортов и малосольными корнишонами. Отыскав вчерашний канделябр, Многодумов не поленился перевернуть вверх дном все ящики, которые были в огромных размеров комоде, чтобы найти второй. Он был уверен, что в доме непременно должно быть два именно канделябра. когда поиски увенчались успехом, Миздрон Трангалетович расставил подсвечники с обеих сторон стола и принялся втыкать в них ароматизированные свечи. По завершении процесса жаждущий справедливостии брат Звиздрона позволил себе отдохнуть до того, как объявится курьер.
Спустя ровно десять минут после ухода Уколова Размечтайский поспешил к двери, чтобы распахнуть её перед аккуратно подстриженным двойником.
– Здравствуйте!- с ходу взял инициативу в свои руки куртер и вытащил из под мышки светло-бежевую папку, в которой, как нетрудно было догадаться, находились документы,- Приступим пожалуй!
Многодумов изучающим взглядом осмотрел временного заместителя Архипа Текторовича, надеясь узреть хоть что-то новое в его облике, но увы. Всё те же плотно сжатые губы, тот же прямой длинный нос, те же светлые глаза, те же морщины, которые по задумке природы должны были немного усерьёзнить внешность то ли юноши, то ли деда. Длиннополый светло-бежевый плащ курьера развевался на ветру словно негодуя по поводу столь долгого прохождения визуального контроля хозяина дома. Миздрон Трангалетович скорей из любопытства, чем из интереса спросил:
– Извините, могу я узнать, с кем буду обсуждать интересующий меня вопрос?
– А как же! Тороп Ыгович Быстроходов, прошу любить и жаловать!
– Ыгович?- с недоверием переспросил Многодумов.
– Да, точно так. Мой отец имел несчастье быть названным Ыгом. Стало быть я Тороп Ыгович.
– Оригинальное, хоть и нелепое имя,- коротко резюмировал Миздрон Трангалетович,- Что ж, проходите!
Оценив стол несколькими плавными кивками головы с одновременным одобрительным перекосом губ ближе к правому уху Торопыга присел в крсло-стул напротив вазы с печеньем и вопросительно посмотрел на Размечтайского.
– Угощайтесь,- широким жестом руки дал добро Миздрон Трангалетович.
Он был готов как угодно умасливать Торопыговича лишь бы усыпить курьерскую бдительность и связать за спинкой кресла-стула руки Быстроходова, чтобы постараться сделать из него Быстроговорящего открывателя секретов запропастившегося братца. Размечтайский присел напротив Торопа Ыговича и с неподдельным интересом наблюдал, как тот уплетает деликатесы обнаруженные Миздроном Трангалетовичем в самых разных уголках кухни-столовой-холла.
– Так по какому вопросу вы меня пригласили?- соизволил наконец-то спросить Тороп немного насытившись.
– По вопросу, ответ на который, как мне не без оснований кажется, вы знате ответ.
– Я весь внимание,- заверил обладатель странного отчества и закинул в рот очередной трюфель,- Волшебно, просто волшебно!- похвалил он угощение.
– Кому принадлежит этот дом,- в лоб спросил Размечтайский.
– Ответ на этот вопрос, уважаемый Миздрон Трангалетович, ясен, как дважды два! Вы ведь открыли мне дверь, стало быть вы хозяин этого дома.
– Да, это так, но меня интересует, кто здесь жил раньше,- сквозь зубы процедил Многодумов.
– Ясное дело, кто-то из ваших родственников,- не обращая внимания на изменившийся в худшую сторону тон Миздрона Трангалетовича,- Точней вам сможет сказать только Архип Текторович или…-курьер сделал вид, что у него в зубах застрял какой-то фрагмент пищи и замолчал сосредоточенно цыкая языком.
– Ну? Договаривайте!- потребовал раскусивший трюк наследник дома, в котором происходил этот диалог.
– Ну так есть тут у нас главный юрист, он всеми такими бумагами заведует,- огорчившись от того, что его так легко прижали к стенке пролепетал Тороп.
– Что за бумаги такие секретные?- не унимался Размечтайский,- Предупреждаю, я очень сердитый! Я намереваюсь разворошить это осиное гнездо и не потерплю обмана с вашей стороны! Если вздумаете юлить, я заточу вас в погребе этого дома! Уверяю вас, темница настолько же холодна, насколько и звуконепроницаема, так что куковать вам в ней придётся пока не расскажете правду!- Миздрон Трангалетович сжал кулаки и приготовился к схватке.
Если не считать лёгкого недомогания, которое осталось после вчерашней прогулки по Захолустному, силы были равны, но на стороне Многодумова была правда, а именно она по утверждению самого Александра Невского является носителем силы, так что Миздрон Трангалетович нисколько не сомневался в успешном исходе поединка. Он уже даже мысленно представил, как раз в день носит в погреб Торопу Ыговичу стакан воды и кусок чёрного хлеба, чтобы поддерживать в нём силы на том уровне, которого будет достаточно для развёрнутого членораздельного признания во всех грехах свершённых его братом-злодеем и заодно всеми жителями Захолустного, что замалчивали эти тёмные делишки.
– Делайте со мной всё, что вам вздумается, но знайте, я рассказал вам все известные мне факты!- неожиданно дерзко выпалил Тороп Ыгович словно прочитал радикальные мысли Размечтайского.
Тот принялся сверлить глазами в переносице курьера огромную дыру надеясь своим рентгеноподобным взглядом заставить его во всём признаться. Когда и после этого Тороп продолжил насупившись молчать, Миздрон Трангалетович неохотно взял на вооружение более миролюбивый тон:
– Ну ладно, ладно,- снял он градус напряжения натянутой улыбкой,- Что ещё за юрист, как его найти?
– Порядок записи к Резолюцию Юстициевичу прост – Вы заполняете заявление и ждёте звонка, при принятии которого вам сообщат место и время аудиенции…
– И долго ждать?- нетерпеливо перебил Многодумов.
– Учитывая ваш агрессивный настрой…
– Короче!- снова нахмурился Миздрон Трангалетович.
– Думаю ожидание будет непродолжительным!
Тороп Ыгович разложил перед жаждущим возмездия Размечтайским несколько листов с отпечатанным текстом, который тот не стал изучать и быстро расписался в тех местах, в которые тыкал пальцем Быстроходов. Как только бумажные формальности были соблюдены, Тороп Ыгович спешно распрощался с нерадушным хозяином богато обставленного дома и отбыл восвояси…
Глава четырнадцатая. Юрист
На следующий день, ровно в семь утра в холле многодумовского дома зазвонил телефон. Ещё не выветревшиеся правила заводского устава позволяли вставать в такую рань и Размечтайский лекго поднялся с величественной опочивальни. Он пребывал в приподнятом настроении, предвкушая разговор с юристом. Почему-то он не сомневался, что звонит именно Резолюций Юстициевич, а раз дело движется к развязке, то и расстраиваться нечего. Накинув на плечи чёрный с золотыми драконами халат из тончайшего шёлка, Миздрон Трангалетович спустился в холл и снял пиликающую трубку с ультрасовременной телефонной станции:
– С добрым утром!- бодро поприветствовал он звонившего,- Миздрон Трангалетович у аппарата!
– С добрым!- в тон ему ответил его же голос,- Вы просили аудиенции юриста?
– Точно так-с!
– Я буду вас ждать через час в своём кабинете.
– Уточните, пожалуйста, адрес,- попросил Размечтайский.
– Идите по проспекту в ту сторону, откуда приехали в Захолустный. Через три-четыре километра увидите красное кирпичное здание…
– Почему я не видел его, когда заезжал в посёлок?- показывая свою готовность к сложному диалогу спросил Многодумов.
– Потому что его там не было!- ошарашил Миздрона Трангалетовича голос из трубки.
– Хорошо, я буду там через час!
Размечтайский положил трубку и нажал на стильном электрическом чайнике кнопку активирующую нагревательный элемент, справедливо рассудив, что вполне успеет уложить в отведённый ему час и чаепитие, и дорогу, которая вела к разгадке его запутанной истории. Заварив душистый чай с мятой, он принял удобную позу в кресле-стуле и принялся мысленно составлять список вопросов, которые намеревался задать Резолюцию Юстициевичу.
Спустя пятнадцать минут переодевшийся в светло-серый деловой костюм, который очень удачно гармонировал с розовой сорочкой и узким галстуком в косую серо-розовую полоску, Миздрон Трангалетович вышел из дома и направился на знаковую официальную встречу с представителем местного закона. В пути он, как и ожидалось, не повстречал ни одного жителя посёлка, но в данный момент был только рад этому, так как разговор намечался серьёзный и ни к чему было подвергать свои нервы незапланированной трёпке от неожиданных сюрпризов. Ароматы многочисленных садов располагали к неторопливой прогулке и Размечтайский, возможно впервые за всё время нахождения в Захолустном, в полной мере ощутил свою безграничную свободу, к которой шёл много лет. Ему даже вдруг подумалось, что может имеет смысл наплевать на разборки с потерявшимся братцем и жить да поживать в шикарном доме, но природная упёртость строго погрозила ему пальцем и заставила продолжить сокращение расстояния между ним и появившимся из ниоткуда кирпичным домом.
Когда Миздрон Трангалетович предстал перед этим самым домом, то сразу отметил ветхость элементов конструкции: ржавые перила крыльца выглядели не меньше, чем на полвека; бетонная отмостка опоясывающая здание местами зеленела островками мха; металлочерепица зелёного цвета была изрядно усыпана ржавыми пятнами, что делало её похожей на камуфляжный шатёр. Многодумов толкнул скрипнувшую дверь с осыпающейся краской серо-буро-малинового цвета и шагнул в прохладу казённого коридора, который оказался единственным и упирался в столь же единственную дверь белого цвета.
– Да!- услышал Многодумов.
Из вредности, которая внезапно накатила на Миздрона Трангалетовича, он постучал снова.
– Да!- так же чётко, но уже громче сказал хозяин кабинета.
Размечтайский постучал в третий раз и после категоричного “Нет”, последовавшего за этим его хулиганским действием, вошёл в просторный светлый кабинет. Глаза Миздрона Трангалетовича сразу упёрлись в скрюченную над огромным столом фигуру человека в чёрной бархатной мантии. Тот что-то писал, высунув кончик языка и шёпотом диктуя сам себе не слышные Многодумову слова.
– Я вовремя?- задал риторический вопрос искатель правды.
– Да, проходите!
Человек в чёрной судейской мантии с неприязнью бросил на стол золотую авторучку и поднял лицо к посетителю. Длинные жидкие волосы свисали практически до плеч, из-за чего на узкой полоске его физиономии можно было разглядеть только тонкие губы и чёрные зеркальные очки а-ля Оззи Осборн.
Не дожидаясь приглашения Размечтайский придвинул к столу обнаруженный справа от входа офисный стул и уселся напротив юриста.
– Миздрон Трангалетович Многодумов- Размечтайский,- на всякий случай представился он.
– Резолюций Юстициевич Третейский,- наклонил голову к плечу юрист и снова взял в руки ручку, намереваясь побороть своё нервное напряжение крутя её между пальцев,- Вы по какому вопросу?
– По вопросу о защите чести и достоинства!- выпалил Размечтайский.
– Конкретней пожалуйста,- Резолюций ткнул авторучкой в направлении Миздрона Трангалетовича.
– Позавчера вечером я получил странное письмо…
– От кого?- с большой готовночтью перебил юрист, видимо надеясь сбить Многодумова с толку.
– В том-то и дело, что я не знаю…
– Знаете что, Миздрон Трангалетович, я сильно занятой человек и мне некогда с вами шутки шутить! Вы либо излагайте свои претензии более кратко и прозрачно, либо до свидания. Нет, лучше прощайте! Я вижу вам просто скучно в нашем посёлке, вот вы и вздумали поразвлечься…
– Нет, нет, скучать мне как раз не пришлось…
И Размечтайский рассказал Резолюцию Юстициевичу всю свою историю, от начала и до настоящего момента.
Он старался вспомнить всё-всё-всё, чтобы не оставить юристу оперативного простора для наводящих вопросов, которыми тот мог увести беседу в такую сторону, которая сделала бы из потерпевшего, то есть из него, Миздрона Трангалетовича, самого что ни на есть обвиняемого. Поэтому Резолюций Юстициевич был вынужден выслушать каждый малюсенький эпизод вербального изложения, раздутый Многодумовым до масштабов самостоятельной истории. Причём скорость и эмоциональность повествования не давали Третейскому никакой возможности перебить рассказчика, так что ему оставалось только делать вид, что он внимательно слушает.
Когда же раскрасневшийся Размечтайский закончил свой живописный рассказ, Резолюций Юстициевич огорошил его простой, как кирпич, фразой:
– Это вам к мэру надо!
Многодумов остолбенел:
– То есть как это?- заорал он,- Я что, зря перед вами тут распинался?
– Простите, я уважаю ваше горе,- развёл руки в стороны юрист,- Но оно выходит за рамки моих полномочий. Только мэр может вам помочь, только мэр.
Многодумов не на шутку разозлился и вскочив выбросил свой кулак в челюсть юристу. Тот ловко увернулся и выхватил из ящика стола электрошокер, который немедленно пустил в ход. Две металлические спирали метнулись в грудь Миздрона Трангалетовича и тот, пару секунд побившись в конвульсиях, упал без сознания. Резолюций Юстициевич спокойно убрал электрическое оружие в ящик стола и преспокойно стал пеленать Многодумова в смирительную рубашку, которая обнаружилась в другом ящике. Завершив обряд одевания, юрист усадил Размечтайского обратно на стул и похлопал его ладонями по щекам. Миздрон Трангалетович не подавал признаков жизни.
– Надеюсь вы будете вести себя прилично, когда прибудет мэр?- По отечески заглядывая в лицо усмирённого посетителя спросил Третейский,- Вот что вы за человек, а?- укоризненно продолжил юрист.- Я ради вас перекраиваю весь свой график, иду, можно сказать, навстречу, а вы? Эх вы!- огорчённо покачал головой Резолюций Юстициевич и направился к двери, около которой он всё же повернулся к Миздрону Трангалетовичу и заключил,- Ожидайте мэра, он скоро будет!
Глава пятнадцатая. Мэр
Размечтайский открыл глаза и увидел перед собой всё тот же стол, но теперь вместо юриста, который варварским способом обездвижил его и закутал в смирительную рубашку, за ним сидел очередной двойник Миздрона Трангалетовича в клубном белоснежном костюме с золотого цвета везелем на нагрудном кармане и такими же пуговицами. На голове знакомого незнакомца, сидящего в кресле Резолюция Юстициевича, возвышался белый цилиндр, опоясанный у основания купола лентой в тон пуговицам пиджака. Украшенные перстнями из светло-жёлтого металла пальцы двигали из стороны в сторону игрушечные пушки, лавируя между стройными рядами миниатюрных солдатиков. “Пуф-пуф” периодически шептал незнакомец и шеренги солдат, сражаемых крохотными пучками картечи вырывающейся из микроскопических дул, редели.
Миздрон Трангалетович закашлялся и человек в белом поднял на него взгляд:
– С возвращением, Миздрон Трангалетович!- обрадовался он,- Как вы себя чувствуете?
Не дожидаясь ответа чрезвычайно модно одетый незнакомец поднялся, обошёл вокруг стола и остановился за спиной Многодумова.
– Сейчас я вас освобожу, но только не вздумайте чудить,- предупредил он.
Узел на рукавах смирительной рубашки, который туго стягивал затёкшие руки Размечтайского, ослаб и пленник поспешно стянул с себя одежду для душевнобольных.
Обладатель белоснежного костюма вернулся в своё кресло и принялся с любопытством разглядывать Многодумова, который крутил туловищем из стороны в сторону и потирал запястья. Неожиданно очередной двойник Размечтайского смахнул с поверхности стола всех солдатиков вместе с пушками и замер устремив внутрь себя полный задумчивости взгляд. Солдатики похватали разбросанную по полу крохотную амуницию, оружие и бросились врассыпную. Некоторые принялись откатывать пушки под стол, что-то крича друг другу еле слышными голосами. Пробегая мимо туфель Миздрона Трангалетовича, карликовые воины то и дело спотыкались о ворсинки ковра, но быстро поднимались и спешили дальше. Размечтайский ошарашенно смотрел на это отступление и не верил глазам.
Когда помещение стало свободным от воюющих между собой человечков в крохотных мундирах, Многодумов-Размечтайский потряс головой и испуганно осмотрел пол вокруг стула, на котором сидел. Никаких следов батальных действий не наблюдалось.
– Что-то потеряли?- участливо поинтересовался стиляга.
– Брата!- не растерялся Размечтайский.
– Дааа?- заинтересованно округлил глаза модник в белом,- И кто же, позвольте спросить, ваш брат?
– Понятия не имею! Я надеялся выяснить это в вашем кабинете!- пробурчал Миздрон Трангалетович.
– Надежда – это хорошее дело,- удовлетворённо кивнул головой очередной собеседник Многодумова,- Только вот не всегда она умирает последней, правда?
– Вы о чём это?- не понял Размечтайский.
– Ах, люди, люди,- снисходительно улыбнулся цилиндроносец
и плавно поднявшись в воздухе подлетел к люстре, вкрутил до упора мигающую лампочку, а затем как ни в чём ни бывало вернулся на место.
– Да кто вы такой?- стукнул кулаком по столу Размечтайский.
– Я – трансмутирующий фокусник,- не обращая внимания на негодование Многодумова ответил самый странный из всех обитателей Захолустного.
– Перестаньте испытывать моё терпение!- вспылил Миздрон Трангалетович,- Вы можете толком объяснить, куда я попал!?
– Легко!- фокусник поднял указательный палец вверх словно обозначив важность момента,- Я отыскиваю людей недовольных своей жизнью и провожу для них персональные экскурсии в их мечты. Вы же хотели уединения, считая, что оно способно вас осчастливить? Вот я и решил вам помочь. Только вы и ваша свобода, помните?- улыбнулся летающий вкручиватель лампочек.
– Но как вы узнали о том, о чём я не говорил вслух даже оставаясь наедине с самим собой?- изумился Размечтайский.
– О, это пустяк!- улыбнулся странный человек в цилиндре,- Мы, фокусники, имеем доступ к универсальному порталу желаний и мечт. Ваша мечта показалась мне наиболее отчаянной и глубокой, особенно если учесть психологическую нагрузку, предлагаемую людям современным миром…
– Ну допустим я вам поверил, а что такое трансмутирующий?- сменил негодование на любопытство Размечтайский.
– Трансмутирующий фокусник имеет возможность приобретать физическую оболочку любого человека, чтобы наиболее полноценно соответствовать представлению мечтателя,- как о чём-то само собой разумеющемся ответил колдун.
– То есть вы хотите сказать, что всё это время вселялись в тела других людей?- усмехнулся Многодумов.
Фокусник, как показалось Миздрону Трангалетовичу, немного обиделся на саркастический тон, с которым был задан его вопрос.
– А вы полагаете, что каждого такого мечтателя должен обслуживать целый штат?- вопросом на вопрос ответил шастающий по чужим телам маг, но тут же сам на него ответил,- Нет, любезнейший, по причине дефицита кадров в ассоциации экскурсоводов-дримеров приходится нянчится с вами один на один.
– Но позвольте,- перебил экскурсовода Размечтайский,- А как быть с почтальоном в гавайской рубахе и агентом, который доставил меня сюда?
– Удачные образы, правда?- фокусник хитро прищурился и подмигнул Миздрону,- А потом я просто показал вам все градации вашей личности, весь ваш потенциал. Все те люди, с которыми вы встречались – это и есть вы! Вы очень разносторонний человек, впрочем как и все остальные люди. Но почему-то обладая таким широчайшим спектром возможностей для самореализации, люди стремятся сузить круг своих интересов до минимума…это очень печально,- чуть не пустил слезу экскурсовод.
– Но зачем, зачем вам всё это надо было?- изумился Многодумов.
– Во-первых для того, чтобы постараться сделать хотя бы одного человека счастливым, подарив ему мечту,- грустно сказал фокусник,- А во-вторых для того, чтобы вы поняли, что совсем необязательно ненавидеть окружающий мир. С ним можно и нужно жить в гармонии!
Размечтайский понял, что беседа плавно перетекла в философское русло и решил немного сдать назад.
– Значит никакого Звиздрона нет?- спросил он.
– Ну конечно!- рассмеялся арендатор чужих тел,- Неужели вы считаете, что кто-то из современных людей станет дарить кому-то свой собственный дом?
– Но тогда на чём всё это держится? Я хотел спросить, какой смысл в этой моей…экскурсии?
– А вот на этот вопрос вы ответите себе сами, только чуть позже!- усмехнулся дример.
– Ну хорошо, а как мне вернуться назад, домой?- задал провокационный вопрос Миздрон Трангалетович.
– А разве ваш дом не здесь?- с надеждой спросил фокусник,- Разве вы не мечтали о полном уединении, которое гарантировало бы вам покой и размеренность жизни?
– Так-то оно так, но я и предположить не мог, что…
– Что это вам так быстро надоест?- нетерпеливо перебил белоснежный чародей,- Что мне с вами, людьми, делать?- сокрушённо спросил он сам себя,- Сначала вы из кожи вон лезете, чтобы добиться своей мечты, а потом выбрасываете эту мечту в бездну своего эгоизма словно фантик от съеденной конфеты! А потом всё по новому кругу…
Миздрон Трангалетович насупился и сжал кулаки
– Я требую, чтобы вы вернули меня обратно!- безапелляционным тоном потребовал он.
– Куда? В ядовитую трясину существования в своей конуре?- насмешливо спросил фокусник,- Соскучились по ущербным красноносым коллегам-матершинникам?
– Не ваше дело, неуважаемый!- отрезал Многодумов,- Я не могу здесь больше находиться! Верните меня назад!
– А это маловероятно,- не обрадовал Миздрона Транголетовича дример,- Дело в том, что вам придётся подождать такого же чокнутого мечтателя, как и вы сами. Я начал его подыскивать сразу после вашей драки с собеседником. Я понял, что у вас кишка тонка для гармоничного существования в своей мечте. Господи, как мне надоели попрошайки мечт, если бы вы знали!
– То есть вы хотите сказать, что я так сильно мечтал, что мечта осуществилась?- прозрел наконец Размечтайский.
– Я вам об этом талдычу уже битый час!
Маг-экскурсовод вдруг замер и словно советуясь сам с собой несколько раз кивнул, а затем хмыкнул и щёлкнул пальцами правой руки после чего устремил указательный палец на Многодумова:
– Вам везёт!
Он выудил из под цилиндра и поставил на стол бутылёк со знакомой Многодумову со времён агента этикеткой и подмигнул:
– Не откажите в любезности составить мне компанию?
– Первый и последний раз, когда я употреблял содержимое этого бутылька, я оказался в Захолустном,- с опаской покосился на бутылочку Размечтайский.
– Это и не мудрено!- утвердительно кивнул маг.
Фокусник-экскурсовод разлил содержимое бутылька в появившиеся из ниоткуда миниатюрные серебряные рюмки и протянул одну Размечтайскому:
– Этот волшебный напиток переносит дегустатора в то место, где он больше всего хочет оказаться.
– То, что надо!- облизнулся Многодумов и взял двумя пальцами серебристую ёмкость.
– Запомните, милый мой Миздрон Трангалетович,- расплылся в улыбке кудесник,- Будьте поосторожней с мечтами, они имеют свойство сбываться!
Эпилог
Миздрон Трангалетович проснулся от невыносимо противного звука будильника. Он наощупь отыскал металлический корпус виновника пробуждения и ударил ладонью по клавише, которая отключала душераздирающую аларму, тем самым давая понять маленькому железному чудовищу, что человек проснулся. Многодумов открыл глаза и увидел потрескавшуюся грязно-жёлтую краску на потолке своей малюсенькой неуютной квартирки.
– Какой чудесный сон мне приснился,- блаженно улыбнулся работяга-молчун,- Эээх, сейчас у станка корячиться, а как было хорошо в Захолустном!- мечтательно протянул он,- Даже на некоторое время показалось, что это не сон, а реальность.

Миздрон Трангалетович нехотя поднялся со старой скрипучей кровати и пошёл готовиться к походу на опостылевший завод, где будет с нетерпением дожидаться окончания смены, чтобы вернуться домой и предаться мечтам…

© Copyright: Александр Сергеевич Клюквин, 2020
Свидетельство о публикации №220081600904

Автор публикации

не в сети 3 года

MikroMegaS

0

Комментарии: 0Публикации: 1Регистрация: 25-07-2021

Другие публикации этого автора: