Search
Generic filters

Геннадий Литвинцев, пьеса “Зачем приходил, если уходишь?”

ЛИТЕРАТУРА, ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС, ПРЕМИЯ, ПРОЗА, РАБОТЫ АВТОРОВ
14/03/2020
15
0
0

Рассказ участвует в литературном конкурсе премии «Независимое Искусство — 2019».

Вадим Яковлевич Вериков, преподаватель вузовской физики

Алла Сергеевна, его жена, врач

Артур, их сын, следователь

Сосед сверху

Сосед снизу

Интерьер обычной трехкомнатной квартиры кирпичного дома в центре города. Ночное освещение. На часах полночь. Вериков в халате ходит по комнате, прислушивается.

– Вот наказание! И снова в это же время, ни раньше, ни позже. Вчера, и позавчера, и третьего дня. Разбудили, а теперь не заснешь.

         Костяшками пальцев стучит в дверь жены. Появляется Алла Сергеевна.                                             

– Что не спишь?

– Помнишь, я вчера говорил тебе о шуме? Вот и сейчас, пойдем-ка.

Алла Сергеевна послушно выходит с мужем на средину комнаты.

– Слышно? Гудит. Вот здесь, вроде бы сверху…  Нет, с той стороны.

Лицо Аллы Сергеевны выказывает напряженное внимание. Она оглядывается, крутит головой, ходит за мужем то к кровати, то к шкафу.

– Нет, ничего не слышу. Извини…

– Да вот же, вот! как не слышать! Гуденье такое, будто стиральная машина работает или пылесос… то тише, то громче, волнами…

Алла Сергеевна пожимает плечами.

– Извини, Вадим, я пойду, завтра в первую смену. Да и ты ложись. Если и шумит, то не громко, не мешает.

Уходит. Вериков (один):

– Звук и в самом деле терпимый, не громовой, но очень уж надоедливый. Он есть, есть! Почему же она не слышит? Нет бы прислушаться, быть повнимательнее, посочувствовать! А то получается, будто я всё придумал для своего развлечения. «Мне рано вставать!» У меня, между прочим, тоже лекция первой парой. А теперь не заснешь…

Подходит к окну.

Главное, не понять, что гудит и откуда. Звук какой-то тусклый, размытый… механический, монотонный, слегка вибрирующий… давит на уши… с противным подвыванием. Нельзя установить его источник и даже месторасположение. И ведь как раздражает в тишине ночи! именно своей неопределенностью, непонятным происхождением. Вот-вот! Нарастает, набирает обороты, ввинчивается… все сильнее давит на ушную мембрану…

Прикладывая раковиной ладони, всматривается в окно.

 Тихо, нет никого … снег снова пошел… у мусорки те же собачонки… дремлют у забора машины… С этой стороны гудеть точно некому. А что если… во дворе трансформатор…

 Вериков идет в гостиную.

 Подвывает и здесь, но, пожалуй, слабее, чем в спальне. Для чистоты опыта…

Отворяет окно, высовывается наружу.

Нет, трансформатор тут не причем.

Возвращается в спальню.

В коридоре звук отчетливо слышен… но сильнее всего здесь, над кроватью. А вот откуда он приходит – сверху, снизу, сбоку – этого нельзя разобрать. Словно сочится со всех сторон… или просто из ниоткуда, сгущается из воздуха… сам собой…

         Ложится на кровать.

Ну вот, кажется, замолкает… словно кто-то подает знак. Как и вчера, звук прекращается не разом, одномоментно, а слабеет помаленьку, растворяется, уходит в ночную тишину как бы на цыпочках, озираясь… А теперь попробуй отключиться! Заснешь, когда время вставать.

На другой день, в тех же комнатах. Вериков и Сосед сверху.

Вериков:

         – Вы только не подумайте, что я в чем-то вас упрекаю или подозреваю. Мы с вами мало знакомы, хотя и живем бок о бок.

– Скорее, к головам ногами.

– Что? А, это вы остроумно, в самом деле остроумно! Вы же на седьмом этаже, ходите, можно сказать, по нашим… очень приятно! Так вот, я без претензий, так как вообще не любитель каких-либо разбирательств. Но меня мучает звук непонятного происхождения. Длится он недолго, минут пятнадцать-двадцать, а потом исчезает. Вот я и позвал вас, только чтоб выяснить, слышится ли вам наверху нечто непонятное по ночам. А если слышится, то чем можете себе объяснить. Между соседями какие могут быть секреты и недомолвки!  В общем, извините, что обеспокоил по пустякам. Хотя для меня это не пустяк, ночами не сплю. С двенадцати часов, каждый день…

– Мне вчера тоже что-то такое слышалось, какой-то шум. Во дворе загремела музыка. Но тут все понятно, приедет придурок, знаете, на своей тачке! А чтобы гуденье… сегодня ночью напрягу внимание, все равно ложусь не раньше часа.

– Сделайте милость. Если услышите что-нибудь особенное, сообщите.

– А, вот что! Ведь могут же «петь» трубы отопления, когда резонанс.

– Думал, думал про резонанс! Вызывал домового сантехника. Пришел он, посмотрел, покрутил вентили и ответственно заявил, что в обычном режиме трубы ведут себя тихо, а гудеть могут лишь при сливе воды после отопительного сезона. Да это я и без него знал. На что еще можно подумать? Похоже на стиральную машину – но тогда почему так поздно, а главное, в одно и то же время?

– В доме и воды-то не бывает с одиннадцати часов.

– Верно. Пылесос?  Холодильник?  Кондиционер?  Все варианты сыплются от самых простых рассуждений. При этом, я почти убежден, слышен только верхний слой сигнала. Действительно, он не столь явный, чтобы разбудить дом или вызвать тревогу в городе. Но основная, мощная его часть, как я понимаю, работает в ультразвуковом диапазоне. Отсюда такое гнетущее воздействие на организм, на психику, ощущение боли в ушах и паники в нервах.

– Вот что приходит мне в голову… Конечно, не хочу вас пугать, но примите как версию…  Не облучают ли вашу квартиру действительно ультразвуком, например, из противоположного дома?

– А смысл? Чем я, простой доцент, мог заслужить, скажите, к себе такое внимание? Кому я навредил? Ведь нужна специальная техника, согласования. И чтобы просто так, без всякой причины…

– Вы как-то старомодно рассуждаете! Спросите лучше у своего сына, он у вас, слышал, следователем работает. Да половина преступлений у нас делается просто так, без всякой причины и повода. Впрочем, я не настаиваю. Пожалуй, пойду. Ночью послушаю, вдруг повезет.

Уходит. Вериков остается один.

– Может, пойти провериться у психиатра? Фонофобия! Есть, оказывается, и такая болезнь, видел в справочнике, боязнь определенных звуков. Нет, глупо, не поймут, да и звук-то от того не исчезнет, если мне диагноз поставят. «Если у вас нашли «манию преследования», это не значит, что за вами действительно не следят». Старая шутка. Вызвать спецов санэпиднадзора? Но как их убедить прийти в полночь, да еще заставить ждать непонятное гуденье, которое никто больше в подъезде не слышит, не исключая собственной жены?

Звонок в дверь. Входит старичок, Сосед снизу:

 – А, вы дома! Задали же вы мне загадку, Вадим Яковлевич, вот все думаю, слова ваши не выходят из головы. И давно вам оно слышится? Уже неделю? И всегда около двенадцати?

– Еженощно, без исключений.

– Наваждение! Сущее наваждение! И надо же, в нашем доме. Я вам так скажу – дело не чисто. Дом наш, я это знаю документально, строили на месте старого кладбища. Конечно, «мир есть общая могила священная, на всяком бо месте прах отец и братий наших». Еще мальчишками, до войны, бегали мы здесь, играли, прятались между могил.

– Ну так что же?

– А вы не понимаете? Я и сам по ночам кое-что слышу, много чего, правда, не в одно время, а в разное. Проснешься – и тишина. Такая тишина, будто уже умер. А потом пение, разговоры, незнакомые голоса, не соседей, нет, и говорят, говорят… А понять ничего нельзя. На чужих языках каких-то. Когда долго живешь один, и знакомых почти не осталось, то и все вокруг уже чужое, постороннее. Идешь по двору – и никто тебя не знает, не замечает, и ты никого не узнаешь, словно уже на другом свете. Не оттуда ли звуки-то? Кто-то помнит о нас, вспоминает, зовет…

– Прекрасно я вас понимаю. Я моложе вас, а иногда… так хочется тишины! Я вот все чаще отключаю свой телефон. Не можется ни с кем разговаривать. Никаких обещаний и объяснений. Сколько же бесполезных часов я провел с другими! Сколько пустых разговоров! Теперь, если встречаю знакомых, стараюсь их обойти. Говорю себе: «Он был знакомым когда-то, в то прошлое время… сейчас я его не знаю. Того человека больше нет, в настоящее время он не существует. Тогда был другой, осталась лишь оболочка». Хорошо чувствую себя лишь наедине с собой, когда никто не мешает думать.

– Нет, я бы поговорил иногда, если б было с кем. Никого не осталось. Телефон не звонит, и отключать незачем. А ведь была жена Васильевна, сын, дочь… Дочь, правда, жива, только живет далеко. Не пишет. И пойти мне некуда…

– Да вы к нам приходите, чаю пить…

– Это ладно, будет случай. Гора с горой не сходятся, а человеки могут сойтись. А про звуки я вам вот что скажу… здесь было кладбище…

– Ну так что же!

– А позвать бы батюшку, молебен, святой водой покропить.

– Мне коллега обещал привести специалиста по НЛО. Он тебе, говорит, в два счета выгонит «барабашку».

– И это бы не худо. Вы ученый, вам лучше знать.

Вериков (нервно):

– Да что мы знаем! Вот я знаю определенно, что звук является ночью, около двенадцати. Это факт. А что дальше? Почему возникает звук, кто его творит – неизвестно. Первопричина от меня скрыта. Может быть, она и вовсе отсутствует в цепочке причин, доступных нашему пониманию. Жена вот уверена, что звука вообще нет, есть только мое воображение – и это для нее тоже факт. Значит, чтобы существовало истинное, должно быть что-то еще, за пределами нами видимого и слышимого. Сама по себе истина существовать не может. Значит, истина – предмет веры. Верю я, что звук является в полночь, что он существует эти десять-пятнадцать минут – он и является, и существует. Для тех, кто не верит – его нет. А уж в комнате шумит, на улице где-нибудь или у меня в голове – безразлично. Ведь и внешний звук тоже слышим мы головой…

Сжимая голову руками, Вериков отходит к окну. Сосед снизу:

– Вот я и говорю, потолковать не с кем. Никто не слышит. Идешь по двору, как по кладбищу. Люди кругом – то ли нынешние они, то ли те, что прежде были…

         Тихонько уходит.

         Вечер. Вериков и Алла Сергеевна, в той же комнате. Вериков (не отрываясь от окна):

         – Оставь меня в покое, слышишь! Оставь меня!

         – Но мы должны выяснить… Кто тогда начал первый? Ты первый сказал…

         – Не помню, что я тогда сказал. Оставь меня в покое!

         – Почему ты так поздно пришел домой, почему тихо прокрался в спальню? Ты что-то скрываешь…

         – Ничего я не скрываю, мне нечего скрывать. Оставь меня в покое!

         – Разве ты не видишь, что я волнуюсь, плачу?

         – Вижу, что волнуешься, плачешь. Но из-за чего? В чем я-то виноват?

         – Ты стал в последнее время раздражительным, замкнутым. Все из-за пустяшных звуков! Неужели они так тебя раздражают? Придумал фонофобию. А у тебя, по-моему, элементарная фобофобия.

          – Что еще за чертовщина?

         – Страх перед фобиями. Смеюсь, конечно. Между прочим, зарегистрирована и такая болезнь – афобофобия, боязнь отсутствия фобий. Тебе не грозит. Ты всегда был склонен видеть за простыми вещами скрытый какой-то смысл. Всегда придирался к словам, меня подозревал в секретах, в тайной, скрытой от тебя жизни. Помнишь, как из-за ничего повздорили на выставке: тебе захотелось видеть в картинках какой-то «второй план», которого там из-за их простоты и быть не могло.  А вообще-то тебе просто требуется воздух, смена обстановки. Поезжай куда-нибудь, и от меня отдохнешь.

         Звонок в дверь. Входит Артур, тридцати лет. Целует мать, подходит к отцу.

         – Извините, вчера не мог, не в продых. Такое творится, будто с ума посходили. Представляете, студенты… устроили похороны. Один закопал другого в могилу. Живьем. Конечно, с согласия! Тому захотелось ощутить себя покойником. Жить им скучно, вот что! Купили дешевенький гроб, на кладбище, в глухом месте выкопали яму. Тот лег, этот присыпал… Договорились утром разыграть он-лайн воскресение, этаким новым Лазарем объявиться в сети. А дружок на другой день то ли забыл о нем, то ли забухал. Когда спохватился под вечер, тот и в самом деле на тот свет отправился, задохнулся. Нашли могильщика, ни тени смущения. Это мода сейчас, говорит, такая. Я, говорит, может тоже в скором времени закопаюсь. А ты говоришь… Да что тут у вас?

         Вериков (смущенно):

         – Уже настучали тебе? Ничего особенного. Шум по ночам.

         – От меня что требуется? Могу установить наблюдение с улицы, для начала камерой, инфракрасной, в темноте видит. Телефон ваш на прослушку поставлю. Опрошу свидетелей.

         – Каких свидетелей?

         – Соседей, дворника, управдома. Кто-то хулиганит, не может же, чтобы никто ничего не видел.

Алла Сергеевна:

– Извини, Артур, но не то ты говоришь, не то! У отца, скорее, в голове шумит, возможно, из-за давления. Да разве его заставишь провериться! Предложила поменяться комнатами: «Тебе здесь будет спокойнее, а мне везде хорошо».

Вериков:

– Что толку! И в ее комнате проснулся точно в то самое время. От гудения. Слышу, крадется оно мягкими шагами по коридору, входит в комнату, зависает пропеллером над головой. На другую ночь вернулся спать обратно к себе.

Артур:

         – Не знаю, кто из вас прав. Если чьи-то показания не подтверждаются другими свидетельствами или вещественными доказательствами, суд не обязан им верить. Извини, отец, но похоже на депрессивную манию. В самом деле, пора тебе позаботиться о здоровье. Ты нас пугаешь…

         Вериков, смеясь:

         – А ты меня. Я тебе не подследственный. И вот что… За эти полгода я почти привык к «посланцу иных миров», как в шутку называю свое звуковое привидение. Пришлось, правда, слегка изменить график жизни: спать ложусь пораньше, в полночь просыпаюсь. Проводив гостя, пару часов затем, чтобы успокоиться, работаю в гостиной. Когда удается, досыпаю днем. А теперь… зима прошла, самое время навестить дачу. Мне, главное, проверить –

увяжется ли звук за мной, явится ли там, на природе, в соседстве садов и полей?

         Артур:

         – Гениально. В самом деле, надо тебе сменить домашний режим на дачный. А с привидения возьмем подписку о невыезде.

         Спустя неделю. Вериков снова у себя дома. Обстановка та же. Часы показывают полночь.

         – Посмотри, посмотрим… снова дома… скоро двенадцать.

         В волнении ходит по комнате.

Там ничего не слышал. Удивительно! Копал грядки на воздухе, топил баню… Так подействовало, что первую ночь на даче без просыпа, очнулся лишь на заре, от птиц. И вторую ночь провел тихо, и третью. А говорили, в голове шумит… Голова-то со мной была, та же самая голова, а звука она не слышала. Отвязался, значит. Есть все-таки на свете предметы, которых вам не сдать, аспирант Горацио!

Подходит к окну, снова взглядывает на часы.

Да что это я! Как будто жду чего-то… как будто волнуюсь… Не барабашки же жду. Все, спать! я дома, я отдохнул, я здоров, никаких побудок, кругом тишина.

Ложится на кровать, дремлет. Вскакивает в испуге.

Тот же звук! Нет, тихо… не слышно… приснилось.

Встает, ходит.

И что теперь делать? Тогда я знал, что отзвучит десять-пятнадцать минут – и утихнет, можно идти спать. А к тишине трудно привыкнуть. Пустота и бесконечность, будто время кончилось или весь мир перестал существовать.

Смотрит в окно, на часы, снова ходит. Остановившись, вслушивается.

А что, если звук все же есть, он здесь, гудит, как прежде, только я его больше не слышу? Не сломался же у них механизм! Или с собственным моим организмом что-то произошло – и он теперь не способен слышать, как не слышала жена, как не могли слышать все остальные? Но я-то мог, мог! Я слышал. Каждую ночь. Я имел дивный дар. Что же теперь со мной? Такая глухота страшнее побудок и бессонницы. Главное, теперь не узнать, являлся ли непознанный ночной гость на самом деле или мне только казалось. А, может, не навсегда эта тишина?    

Вериков сваливается в кресло и ждет.

Автор публикации

не в сети 2 года

Redaktor

278,4
Комментарии: 11Публикации: 732Регистрация: 03-03-2020

Другие публикации этого автора:

Похожие записи:

Комментарии

Оставьте ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля