Крутая девчонка

Глава 1

— …всех искать! Пять, четыре, три, два, раз. Выхожу уже сейчас!

Окончание считалочки Лена протараторила скороговоркой и резко обернулась. Рядом, разумеется, никого. Пустой двор. С веревок тяжело свисали мокрые, даже на вид жесткие, синеватые соседские простыни. Из открытого окна на втором этаже сквозь хрипы радиопомех пытался прорваться голос Леонтьева.

Лена огляделась, прищурившись. Быть водой она терпеть не могла, да и вообще прятки не любила. Глупая игра.

Но ничего не поделаешь, надо искать.

За трансформаторной будкой пусто — и понятно, слишком просто, там только глупым малышам прятаться. За гаражом дяди Толи тоже.

Вдруг в луже у бордюра мелькнуло белое смазанное пятно. Лена не подала виду, что заметила, вроде как даже в другую сторону шагнула, но взгляд скосила. И действительно, в сероватой, рябой от ветра поверхности отражалась, беспечно свесившаяся с ветки нога в новенькой кроссовке.

— Чур-чура! — закричала Лена. — Мишка, я тебя нашла! Ты на дереве!

Сверху посыпало листочками. Мишка выругался нехорошим словом.

— Давай, давай, я тебя поймала.

— Хто-й там хулиганит? — из окна высунулась баба Глаша. Старые очки в тяжелой оправе превращали ее серые глазки в два больших бдительных моргающих шара, от которых не скрыться. — Коломчук, ты что ли? Еще и на липу влез? Сла́зай, сла́зай сейчас же! Вот я матери твоей расскажу! Кому сказано, сла́зай!

— Баба Глаша, он больше не будет, — попыталась отвлечь соседку Лена. — Это мы так играем!

— Играют они. Хулиганье! Не вы дерево сажали, не вам по нем лазать!

Лена потащила Мишку к подъездам.

— Черепаха старая, — обиженно бурчал тот, шумно утирая нос ладонью. — Только и может, что в окно пялиться, целыми днями, у-у-у, ведьма.

— А вот будешь знать, — не стала его жалеть Лена.

Она с силой толкнула тяжелую дверь. Но вместо того, чтобы удариться о стену, ручка ткнулась во что-то мягонькое и возмущенно ойкнувшее.

— Чур-чура, — пропела Лена, — Света, я тебя нашла. Ты за дверью.

— Осторожнее нельзя было? — Света вышла, демонстративно потирая бок. — Больно ведь.

Лена пожала плечами.

— Лучше в следующий раз прячься.

Искать Сережу и Ольку вообще не пришлось: мелкой надоело прятаться, и она побежала на дорогу ловить голубей.

А вот Анка нашлась аж за домом. Она не пряталась совсем, стояла в овраге, рассматривала что-то очень внимательно, и только рыжие пушистые волосы горели, будто маленький костерок.

— Идите сюда, — замахала Анка. — Гляньте, что нашла!

«Овраг» на деле был всего лишь крутым, густо заросшим одуванчиками и полынью спуском, что начинался сразу под окнами. Дом из-за него считался аварийным. Говорили, в любой момент фундамент может «поплыть», и тогда будут жертвы. Но говорили давно, а многоэтажка все стояла, и ничего не случалось.

Разумеется, исследован овраг был вдоль и поперек. Зимой со склона катались, полируя поверхность до стекольного небесно-голубого блеска, осенью и весной сокращали через него дорогу до школы, летом — делали секретики в высокой траве.

Анка стояла у старого бетонного куба. Мама рассказывала Лене, что такие кубы, на самом деле, коммуникационные колодцы, а внутри у них спрятаны большие толстые провода, благодаря которым, дома работают телефоны.

— И что? — спросила Света.

— Вот! — показала Анка. На бетоне с краю было криво и наспех накарябано фломастером: «Крутая девчонка тут».

— А что такого? — спросил Мишка. — Ну девчонка, крутая. Тут.

— А где она была вчера?

— Кто?

— Девчонка, — терпеливо повторила Анка и для наглядности снова ткнула в надпись, — крутая?

— Тут?

— А ты видел?

— Ничо я не видел, я вообще вчера на даче с родителями был, клубнику собирал.

— Не было тут никакой девчонки! — уверенно заявила Анка. — А сегодня есть! Неужели не понимаете? Тайна! Это намного интереснее, чем прятки.

— А откуда она взялась? — спросила не впечатленная Света.

— Так это же тайна, — пропищала мелкая.

— Значит, надо ее разгадать, — неожиданно даже для себя предложила Лена.

Попала в точку.

— Точно! Точно! Разгадывать будем!

— Это еще не все! — Анка хлопнула ладошкой по бетону. — Написано же, что она «тут». В смысле, здесь! Значит, это ее могила!

Света недоверчиво сморщила носик.

— Ну нет, так не бывает. Могилы — они на кладбище, за оградками. Мы весной к такой ездим, к бабушке.

— А вот и бывает, — заспорил Сережа. — Мы вчера по телеку видели, Олька подтверди!

Мелкая кивнула.

— В Москве маньяк был, он в парке женщин убивал и закапывал.

— Где закопал, получается, там и могила! — подхватила Анка.

Лене подумалось, что Анка вчера те же самые новости смотрела и теперь фантазировала, но не стала портить игру.

— Что же это, — Мишка оглянулся, всеми силами показывая, будто ему на самом деле и ни капельки не страшно, — у нас тоже маньяк есть?

Анка загадочно округлила глаза.

— Маньяком может быть кто угодно, я от соседки слышала. Живет себе, живет, все в порядке, а потом р-р-раз и становится маньяком.

Лена маньяка представляла плохо, но звучало страшно. Наверное, это как оборотнем быть. Обрастаешь шерстью по ночам, на луну воешь. И крутых девчонок на дне оврага закапываешь.

— Совсем любой? — осторожно уточнила Олька. — И папа может быть? И Миша?

— Чо сразу Миша?

— Не, — Анка мотнула головой. — Маньяки только чужие бывают. А папы и Мишка — свои.

— Так у нас, получается, все свои, — разочарованно протянул Сережа. — Поселок маленький, все друг друга знают.

— Значит, маньяк приезжий! Из Города или леса пришел.

— А может, вообще шпион? — предположил Мишка.

— Шпион-маньяк? — засомневалась Лена.

— Будем следить за оврагом, — объявила Анка. — Но только тихо и незаметно. Чтобы не спугнуть. А еще, — тут она обвела всех строгим взглядом, — взрослым ни словечка.

— Могла бы и не говорить, — Лена почти обиделась. Всякому разумному человеку было ясно, что ни о каких интересных штуках взрослым не рассказывают.

— За тебя я и так уверена, а вот Мишка проболтаться может.

— Чо сразу Мишка, чо Мишка-то?

— Ничо. Вот и молчи.

— И буду молчать. Хоть целый год буду.

Миша обиделся.

— Давайте уйдем, — предложила Олька. — Будто бы мы в прятки играли-играли, а потом наигрались. Так маньяк ни о чем не догадается.

Все решили, что мелкая дельные вещи иногда говорит. И бросились наперегонки к школьной площадке.

Глава 2

— Мам, а как люди становятся маньяками? — Лена ковыряла вилкой холодную котлету.

Снова дома целый день не было света, плита не работала. Котлета, замороженная на заводе, приготовленная дома и снова застывшая в холодильнике, подернулась невкусным белесым слоем жирка.

— Кем-кем становятся? — переспросила мама. — Где это ты про маньяков наслушалась?

— По телеку. Там дядьку показывали, он ходил по парку и стал маньяком. А потом могилы искали.

Мама поправила очки.

— Я же говорила, такие передачи для взрослых. Зачем ужасы смотришь?

— Я не специально. Там «Джунгли зовут» были, а потом новости, ну и рассказывали.

Мама тяжело вздохнула. Ее ужин стоял нетронутым.

— Видишь ли, Ленок, люди болеют. Иногда простудой или гриппом, и тогда все понятно. Они чихают, кашляют и температурят.

Лена кивнула. Что такое простуда, она знала прекрасно.

— Иногда болезнь сложнее. Например, у человека болит живот. Болит-болит, а потом выясняется, что это аппендицит.

Про аппендицит Лена знала тоже. У ее папы было два пупка: один нормальный, как у всех, а другой чуть ниже и вытянутый вбок. Папа рассказывал, что второй пупок появился после того, как в нем лопнул аппендицит.

— То есть, маньяк — это когда внутри что-то лопается?

— Не торопись. Так вот, у человека все равно болит живот, это называется симптом. Но болеть может и в ногах, и в костях, и в груди. А может в голове. Тогда человек ведет себя неправильно и даже опасно — и это симптом.

— То есть, — испугалась Лена, — если Мишка, зимой прицепившись к автобусу катается, на самом деле у него в голове болезнь?

— Нет, — улыбнулась мама. — В случае Мишки это означает, что он хулиган, и нужно хорошенько его отшлепать. Если человек болен, то он слышит голоса, которых нет, или видит что-то страшное, чего не бывает. Может перестать узнавать родных и считать их за врагов. По-разному бывает.

— И тогда он становится маньяком?

— Маньяком он станет, если из-за болезни начнет людей убивать. И будет думать, что так правильно. Не подумает, что это плохо, что его жертвам больно. Для болезни в его голове это нормально.

Лена задумалась. Было непонятно.

— А вообще, мала ты еще для таких разговоров, — строго сказала мама. — Ешь лучше

— Не хочу, — капризно скривилась Лена.

— Ну, мало ли, чего ты не хочешь. Ешь давай.

Ленка обиделась и запихала в рот целиком всю котлету. Щеки у нее раздуло, как у хомяка. Мама рассмеялась.

*   *   *

На следующий день собрались в библиотеке, где работала мама Сережи и Ольки. На улице лил противный, ужасно холодный дождь, а в читальном зале было сухо, светло и тепло от больших обогревателей.

Тетя Марина сделала сладкого чаю и дала каждому по половинке печенья, попросив не крошить на пол, чтобы не набежали мыши. Стоило ей отвернуться, Анка опустила под стол кусочек печенья. Мыши набегать не спешили.

— И как нам поймать маньяка? —поинтересовался Мишка, чавкая.

— Надо найти улики, — предположил Сережа. Он следил, чтобы мелкая не обожглась чаем.

— У нас уже есть, — пожала плечами Света. — Надпись. Я читала, что почерк говорит о владельце. Все-все вообще, и о характере, и чем тот занимается и даже где живет.

Анка звонко хлопнула себя по лбу.

— Там же, наверное, следы были! А мы все затоптали. Тоже мне, сыщики.

— Потому что вчера это не было тайной, — попыталась утешить ее Лена.

— А толку? — отмахнулась Анка. Ей надоело сидеть скособочившись, приманивая мышей. Она выпрямилась, слизнула крошки и вытерла ладонь о кофту.

— Сереж, а вам мама книги из библиотеки приносит? — спросила она.

— Конечно. Мы с Олькой, наверное, все уже перечитали.

— Только книги или газеты тоже?

— Газеты уносить нельзя. И журналы.

— Ага, — загадочно сказала Анка и направилась к полке с подпиской.

— Ничего мы так не узнаем, — ныл Миша, завистливо поглядывая на Ольку, которая доедала Сережино печенье.

— Хочешь идти под дождь, пожалуйста, — фыркнула Света. — А мне и тут хорошо.

Она демонстративно принялась листать журнал для взрослых девчонок. По мнению Лены, тот был ужасно скучный: сплошные платья, бусы и мальчишки. Но Света делала вид, будто ей интересно.

— Не хочу я на улицу. Я хочу скорее маньяка поймать, я его тогда так отделаю, ух! Как в кино, кия-кия!

Света равнодушно перелистнула страницу, даже не посмотрев в Мишину сторону.

Анка притащила подшивку местной газеты и громко плюхнула ее на стол. Мелкая тут же расчихалась от пыли.

— Будем искать все подозрительные новости! — торжественно объявила Анка. — Как настоящие детективы в кино!

И они принялись искать. Сенсациями газета не баловала, и Лена скоро заскучала. Она уставилась в одну точку, не моргая, уперев локти в стол и слушая болтовню друзей. Потом и слушать перестала. В голове крутились всякие разные мысли: картинки из мультиков становились воспоминаниями о разговорах с мамой и папой, а те превращались в какие-то совсем непонятные фантазии.

Левая нога затекла, под кожей закололо иголочками. Лена поднялась.

— Пойду, книги посмотрю, — сказала она, но никто не обратил внимания.

У нее дома книг было полно, целых шесть шкафов, и еще ее личная полочка над кроватью. Но книги библиотечные были незнакомые и любопытные, особенно, в ряду для взрослых.

Взгляд зацепился за случайное название, рука как бы сама сняла книг. Яркая разноцветная обложка истрепалась: в уголках картон расслоился, корешок оторвался и загибался, липкий от скотча, блестки на буквах совсем вытерлись. Лена оглянулась, открыла на случайной странице и начала читать.

Вампир убил всех вожатых и как раз крался к лагерному дому с детишками, когда ей на плечо легла рука. Лена вскрикнула. Обладатель руки тоже. В зале что-то с грохотом упало.

— Чо кричишь, совсем дура что ли?

— А ты чего людей пугаешь? — огрызнулась Лена. — Не мог предупредить?

— А как тебя предупредить, если ты тут такая, а я такой…

В ряд заглянула Сережина мама.

— Что случилось? Что за крик?

— Мишка напугал.

— Все она врет, я тут ни при чем. Просто позвал, а она кричит!

Тетя Марина покачала головой.

— Идите-ка, дети, по домам. Дождь прекратился, успеете быстренько добежать не промокнув.

— Теть Марин, а можно мне книжку?

— Бери-бери. Собирайтесь только.

— Мы решили, что не будем маньяка искать, — громко объявила мелкая, пока остальные одевались.

На нее зашикали, Сережа даже за шкирку встряхнул. К счастью, тетя Марина была занята с формулярами и их разговоры не слушала.

— Почему? — шепотом спросила Лена.

— Новостей никаких, — так же тихо ответила Анка. — Ни словечка про приезжих или чужих. Поэтому, будем караулить призрака. Так даже интереснее.

— А у меня книжка про призраков, — не стала скрывать Лена. — И про вампиров. Если хочешь, возьми потом почитать.

— Сереж, я тоже хочу про вампиров, — тут же заканючила Олька.

— Мелкая еще, — отмахнулся брат. — Подрастешь, прочитаешь.

— А говорил, что вы все книжки тут прочитали, — поддразнила Света.

— А ты говорила, что на каникулы в Москву поедешь, — не остался в долгу Сережа.

Глава 3

Ночь Лена провела под одеялом с книгой и тусклым карманным фонариком, замирая каждый раз, когда мама в спальне кашляла или беспокойно ворочалась. Истории были совсем как настоящие: вампиры беспощадно убивали всех в лагере, бросив только поседевшего и заикающегося сторожа, привидения сводили с ума убийцу, а в больнице проводили над женщинами какие-то опыты, смысл которых Лена не очень понимала, но звучало все равно страшно. Короче, один в один, как в новостях по телеку.

Конечно, утром она проспала. Дома было тихо и холодно. На кухне ждали записка от мамы, монетки на карманные расходы и последняя котлета с хлебом на завтрак.

Уже совсем собравшись и даже натянув левую туфлю, Лена проскакала на кухню на одной ножке, схватила бутерброд, надкусила и чуть обратно не выплюнула, так было невкусно.

«По пути выброшу», — решила она.

Сережа с Олькой ждали у подъезда. Мелкая отчего-то куксилась, мятый белый бант в распушившейся косичке поник.

На котлету и кусок желтоватого хлеба она уставилась огромными жалобными глазищами.

— Не клянчи! — Сережа с раздражением дернул сестру за рукав. — Ты не собачка.

Семья Алешниковых была небогатая, это все знали. В смысле, в поселке вообще жили более или менее одинаково, но разница ощущалась оттого только сильнее. У Лены мама получала зарплату вовремя, да и папа не в море ходил, а работал попеременно то в порту, то в лесу. Деньги в семье водились круглый год, не сезонно. А Сережина мама работала в библиотеке, папа погиб. Вот и получалось, что им вечно чего-то в доме не хватало.

Лене стало как-то совсем стыдно. Причем сразу за все: и за котлеты эти дурацкие из коробки, и за то, что она ноет из-за них третий день, и за то, что еду собиралась выбросить.

— На, — протянула она бутерброд, — я, правда, разочек укусила, но это ничего, он без микробов.

Олька набила рот котлетой.

Сережа странно улыбнулся. Видно было, что ему тоже стыдно, но по-другому.

— Идем уже, — неловко мотнула головой Лена. — Холодно.

К прогулкам погода не располагала. Дождь прошел рано утром, но тяжеленые, темные, словно чернил напившиеся тучи, плотно обложили небо, а с моря дул холоднющий ветер.

У Светы собирались чаще всего, потому что у нее были мультики, большой дом для кукол и папина коллекция машинок на полке. Еще, бывало, сидели у Мишки или Лены. У Алешниковых не собирались, у Анки тоже. У первых делать было нечего, а у второй вечно кто-то дома торчал: то старшая сестра, то брат, то отец, сидевший без работы третий сезон. Он много пил, не любил чужих, и однажды замахнулся на Мишку кулаком, когда тот, как обычно, слишком громко что-то рассказывал.

Сегодня долго спорили, что смотреть. Мультики про принцесс не хотели мальчишки, кассет про роботов у Светы не было, по телеку показывали одну рекламу и сериальную скукоту. Наругавшись до хрипоты, решили включить ужастик.

Лене не понравилось. Страшилки в книжке были интереснее, потому что показывались как бы в голове. На зернистой чуть вздрагивающей пленке, озвученной гнусаво и непонятно, все выглядело ненастоящим, даже когда дядьке откусили руку, и кровь брызнула во все стороны.

А вот в одной из историй к мальчику ночью подкрадывалась маленькая-маленькая голодная мышка и обгрызала ему пальцы. Сначала ноготок, потом заусенчик, потом подушечку. А потом пришла стая и ночью обглодала всю руку, только косточки остались. И так ярко Лена видела эти косточки, что мурашки сами собой поднимались.

— Ты чего, — спросил Сережа, — боишься, что ли?

— Не. Книжку вспомнила. Там страшнее было.

Мишка поставил фильм на паузу.

— В книжке страшнее? — переспросил он. — Враки!

— Вот и нет, — обиделась Лена.

— А давайте страшилки друг другу рассказывать, — предложила Анка. — Мы так в лагере делали, правда ночью. Жутко было!

— Можно шалаш построить, — пожал плечами Сережа, — из стульев и одеяла.

Идея понравился. Мишка хотел еще свечек, но Света не разрешила.

— Квартиру сожжем!

На замену нашли фонарик.

— Рассказывать нужно по очереди, — объяснила Анка, когда все уместились под одеялом. Было тесно, жарко и совсем не страшно. Чего бояться, когда мелкая под боком носом шмыгает?

— Пусть тогда Лена начинает! — предложила Света. — Она вчера книжку читала.

Лена, откашлялась, подумала секундочку и принялась рассказывать:

— В одном очень далеком холодном лесу когда-то давно был маленький-маленький детский лагерь…

Потом Анка рассказала про желтое пятно на потолке, Сережина история была про знакомого мамы, которого в лесу живьем медведи съели, а Мишка, сбиваясь и отвлекаясь, пересказывал фильм, который подсмотрел у старшего брата.

— И тут мальчик, ну вот тот самый, поняли, да? Он понимает, что все-таки уснул, и убийца ме-е-едленно так подходит, раздвигает когтищи и ну как скажет…

— Что тут происходит? — покрывало сорвало со стула, и от испуга все дружно завопили. Светина мама отпрыгнула. Грустно звякнула висюльками люстра.

— Это что такое? — уже строго переспросила тетя Лариса.

— Мы и-и-истории рассказываем, — объяснила Света, стуча зубами.

— А под одеялом почему?

— Чтобы как будто ночь и страшно.

Тетя Лариса, казалось, хотела что-то сказать, но махнула рукой.

— Обедать будете, орда?

— Будем, — важно согласился за всех Мишка.

При тете Ларисе про страшилки не говорили, за горячим чаем тоже. Ели вафельный торт, болтали про кино, нестройным хором пообещали помыть посуду и обязательно погулять с собакой.

И только на улице Света тихонько сказала.

— Вы только не смейтесь все, ладно? У меня секрет есть.

— Какой? — удивилась Анка.

— Страшный!

— Мы не будем. Ну это, смеяться, — пообещал Мишка.

— Этот наш призрак, Крутая девчонка, — Света набрала побольше воздуха и выпалила, — она мне снится.

— И мне, — пискнула мелкая.

Лене вдруг стало очень холодно. Будто кто-то ледяной ладошкой потрогал ее за шею и мурашки быстро-быстро спустились вниз по спине до самых пяток. Кожа на ногах и руках стала гусиной.

— Ты чего придумываешь? — строго спросил Сережа, но Олька нахмурилась.

— Не придумываю. Она мне, по правде, снится. Такая белая-белая, а волосы темные и в земле.

— Темные, — подтвердила Света. — А где она тебе снится? В овраге?

— Ага, — не очень уверенно подтвердила мелкая.

— Стоит и зовет из колодца?

— Такая, — вдруг подключилась Анка, — в джинсах и толстой кофте «лапшой», как у Ларки из шестого «Б».

— Ты что, тоже ее во сне видишь?

— Конечно. Как мы могилу нашли, так и начала, — уверенно заявила Анка.

— И мне! И мне тоже снится, — встрял Мишка. — Только я не помнил, что это она, а сейчас вспомнил. Я от нее по оврагу бежал, а земля будто такая мокрая-мокрая и под ногами расползается, и я бегу все быстрее, а она прям за спиной.

— И я от нее бегала, — сказала Анка. — Нам, наверное, всем один и тот же сон снился.

— Так не бывает, — тут же заспорил Сережа. — Людям не снятся одинаковые сны.

— Значит, это были не сны.

Света ойкнула.

— А что тогда? — хмуро спросила Лена.

— Другой мир, потусторонний. С призраками.

— Как в том кино, — встрял Мишка, — у Олега, про убийцу с когтями.

— Кино — это другое, — отрезал Сережа.

— Чем что?

— Чем призраки!

— Но как мы можем быть в мире призраков, если мы живые?

— Она про нас знает, — Анка загадочно округлила глаза. — Знает, что мы знаем. Мы, может, единственные на свете, кто про нее знает. Больше никто-никто.

— Не хочу я, чтобы кто-то мертвый про меня знал, — призналась Лена.

Нагулявшаяся собака громко гавкнула.

Больше о призраке не говорили. Играли до вечера на приставке, пока не пришла пора расходиться по домам.

На улице от низких туч темно было, как ночью. Ветер дул осенний, пахнущий дождем и упавшими листьями, будто бы в школу надо завтра, а не через месяц. Лена поежилась и пошла к оврагу, домой.

Увлеченная мыслями, она почти пробежала мимо колодца Крутой девчонки, но какая-то сила заставила ее сначала замедлить шаг, потом остановиться, а потом и вовсе медленно крадучись приблизиться.

Надпись была на месте, хотя, чтобы увидеть ее, пришлось наклониться низко-низко. От колодца тянуло холодом, как из подвала. Лене представилось, как сейчас земля, пахнувшая тяжело и густо, заворочается, зашевелится, и появится страшная сгнившая рука с кожей, свисающей с костей длинными грязными лохмотьями. И тогда Крутая девчонка схватит ее и утащит к себе, на самое дно могилы, где только черви и холод.

Лена бросилась бежать, под ногами чавкало, грязь засасывала туфли, не отпускала. Она бежала, поскальзываясь, сердце колотилось в горле, и дышать было кисло и тяжело.

Остановилась только у самого дома. Оттуда и колодца-то было не видать, но, когда Лена обернулась, ей показалось, что что-то большое и темное там все ворочается. Пытается выбраться.

С неба срывались тяжелые холодные капли. Нужно было спешить домой.

Глава 4

— Вы гляньте, дохлый!

На краю колодца Крутой девчонки лежал мертвый волнистый попугайчик.

Света ойкнула, Олька спряталась за спину брата.

Попугайчик выглядел обычным, его не потрепали кошки, перья, лапы и хвост были в порядке. Но круглый мутный глаз, не черный, а скорее серый, остановился, а голова безжизненно прижималась к бетону.

— Наверное, ночью замерз, — сказал Сережа.

— Или ветром ударило, — предположил Мишка.

Анка наморщила нос.

— Вот вы дураки. Видите, где лежит?

Тушка лежала рядом с надписью про девчонку.

— Это жертвоприношение! — объявила Анка.

— Зачем приносить ей попугая? — пискнула Олька, пытаясь потрогать мертвую птичку. Сережа хлопнул ее по пальцам.

— Чтобы призрак не был злым, — объяснила Анка. — Если не подарить друзей, она сама пойдет искать.

Ветер теребил легонькие голубые перья попугайчика. Лене было его ужасно жалко, особенно, если ему и правда пришлось умереть, чтобы Крутой девчонке не было скучно.

— Но ведь птица здесь? Не сходится.

— Просто его не похоронили. Это должны сделать мы.

Света нахмурилась.

— Давайте хоть в платок замотаем? Чтобы красиво было.

— И крест поставим, — согласилась Анка. — Поиграем в настоящие похороны.

— А что, если… — Лена нервно почесала ладонь, старательно глядя в сторону, — что, если мы начнем копать и увидим ее?

— Тогда она захочет забрать и нас, — тут же ответила Анка. — Поэтому, нужно быть осторожными.

Попугайчика укрыли чистеньким Светиным платочком. Мишка и Сережа перочинными ножами попытались вырыть ямку в земле колодца, но, размокшая от дождей, она чавкала и, совсем как вода, заливалась обратно, поэтому стали копать руками. Лена нашла две палочки, выдернула несколько ниток из ленты Олькиного банта и попыталась скрутить крестик.

Похоронили птицу со всеми почестями, даже государственный гимн спели, путая слова.

— Будь хорошим другом Крутой девчонке, — напутствовала Анка.

Остальные сурово кивнули, и мальчишки быстро закидали могилу землей.

Последним установили крест, обложив его сорванной травой, пачкавшей пальцы свежим и ярким соком.

— Как думаете, ей понравится? — боязливо спросила Света.

— Думаю, скоро узнаем, — мрачно ответила Лена.

Крест с могилы попугая исчез на следующий день.

— Плохая примета, — с важным видом сказал Мишка. Лена стукнула его по спине. Олька рассмеялась.

— А давайте проверим, забрала его Крутая девчонка или нет!

— Совсем, Мишка, ку-ку? — Света покрутила пальцем у виска. — Чтобы она разозлилась и нас забрала тоже? Не-а, нетушки.

— Трусиха, — припечатала Анка.

— Дура, — не осталась в долгу Света.

Лена потрогала пальцем холодный бетон.

— Не надо, — попросила она. — Не надо, оставь.

— Да ничо не будет! Проверим быстренько, и все. Она и не заметит.

— Ты ее могилу будешь копать, разумеется, она заметит! — не сдавалась Света.

— Спорим?

— Не буду я с дураком спорить!

— Потому что стру-у-усила. Светка-профурсетка, трусливая…

— Прекрати! — Света от обиды даже ногой топнула. — Я не струсила, просто нельзя так.

Но Мишка уже достал ножик и начал раскопки. Остальные решили бросить его и пойти играть в космонавтов на площадке у больницы.

Вдруг Мишка испуганно взвыл на одной высокой ноте, и все бросились назад, даже обиженная Света, которая вот только что говорила, что в жизни на него не посмотрит никогда.

— Ребят, его тут нет! Ничо нету, совсем.

Лене показалось, что она сейчас расплачется.

— Да ну тебя, — Анка разозлилась. — За дураков нас держишь? Спрятал небось, а сам…

— Нет! Говорю, я только копал, копал и докопал до камня, а у нас никакого камня не было.

— Значит, не там копал, — Сережа и Анка склонились над колодцем. Света держалась подальше, словно бы готовая в любую минуту дать стрекача.

— Вот узнаю, что обманул, и по голове настучу, — пообещала Анка, запуская пальцы в землю.

Птицу не нашли.

— Все-таки забрала, — тихо сказала мелкая. – Себе птичку забрала.

— Будешь хныкать — и тебя заберет, — огрызнулась Анка, но не очень-то уверенно.

А короб, разворошенный, холодный, будто они действительно могилу ограбили, наблюдал.

Глава 5

— Надо ее подкараулить, — неожиданно объявил Сережа. — Поймать и изучить для науки.

— Кого? — не понял Мишка. — Баб Катю? Чего ее изучать?

Последние полчаса компания составляла план рэкетирского налета на рыночную лавочку с конфетами, чтобы стащить горсть карамели.

— Да при чем здесь баб Катя? Крутую девчонку.

Лена так и вытаращилась. В могилу девчонки они целых две недели не играли. И вот, на тебе. Да еще и Сережа.

— Зачем тебе? — спросила Света, поежившись.

— Потому что привидения науке не известны.

— Так может, она не привидение?

— Кем бы ни была, она что-то такое новое, о чем взрослые ученые не знают. Мы ее поймаем, изучим и прославимся на весь мир.

Идея показалась заманчивой.

— И как ты собираешься ее ловить? — неожиданно дельно спросила Света.

Сережа пожал плечами.

— Нужна, наверное, ловушка. Как в «Охотниках за привидениями».

Звучало логично.

— И где мы ее возьмем?

Сережа задумался.

— Коробку надо, — объявил он, — и лазерную указку.

— А почему коробку? — спросила Олька, дернув брата за рукав. — Как туда целая девчонка поместиться?

— Это не важно. Она ведь призрак, так что куда угодно уместится. Лазер будет светить, и она захочет посмотреть, что там. Заберется внутрь, коробка захлопнется. Вот и вся ловушка.

Коробка нашлась у Лены, лазерную указку принесла Анка.

— А какая именно нужна? У меня есть насадки разные, вот сердечком или русалкой, и еще будто бы фейерверк, и какая-то очень непонятная штука.

— Не надо никаких сердечек, — рассердился Сережа, — какой дурак согласится на сердечки глупые смотреть?

— Я бы согласилась, — тут же сказала Света. — Сердечко интереснее, чем просто точка или непонятные штуки.

Олька с готовностью кивнула.

— Она ведь девчонка, — попыталась объяснить Света, — все девчонки любят такое.

— Я не люблю! — тут же заспорила Анка

— Я тоже! — поддержала Лена.

Спорили так долго, что чуть батарейки у указки не посадили. Наконец, выбрали звездочку.

Потом Сережа прилаживал указку к крышке. Долго думал, вертел коробку, бурчал под нос что-то непонятное. Всем очень скоро надоело его изобретательство, и только мелкая пялилась на брата огромными, полными обожания глазами.

Наконец, взяв ножик, Сережа осторожно надрезал крышку, как-то хитро согнул и приладил указку.

— Готово!

Анка выхватила у него коробку. Указка тут же вывалилась.

— Не держится!

— Правильно, чтобы держалось клей нужен. Капнем вот сюда и сюда, и прижмем. Тогда она и держаться будет, и светить, пока батарейки не сядут. Ясно?

— А без клея никак? Жалко.

— Никак, — отрезал Сережа. — Наука требует жертв. Зато, когда прославимся, у нас столько денег будет, миллион таких указок купишь.

— Прямо-таки миллион? — подразнила его Света, но Сережа не повелся.

— Ну хорошо, — сказал Мишка. — Ловушка есть. Когда пойдем на охоту?

— Как, когда? — удивилась Анка. — Ночью конечно.

— Так всех ночью и отпустили, ага, — рассмеялась Света.

— А мы тихонько сбежим. Или струсила?

— Ничего я не струсила, — ответила Света не очень уверенно. — Но если папа узнает, что я дома не ночевала, он мне так всыплет, у-ух!

— А Ольке вообще ночью спать надо, — сказал Сережа.

— Но я тоже хочу ловить призрака! — тут же принялась ныть мелкая. — Если меня с собой не возьмешь, я все-все маме расскажу, ясно тебе? Ясно?

— Предательница!

— Ты первый начал меня с собой не брать!

— Давайте будем ловить днем? — предложила Света. — Просто прикинемся, будто бы ночь.

Анка замотала головой.

— Мы может и прикинемся, но призрак так не играет, она только ночами выходит, она солнечного света боится.

Сережа рассмеялся:

— Тогда никаких проблем, — он ткнул пальцем в низкие тяжелые тучи. — Нет у нас никакого солнечного света.

— Дураки, — надулась Анка. — Вот увидите, ничего не выйдет.

Не смотря на ее мрачные пророчества решили собираться на охоту взаправду. Для начала стащили немного конфет, желтеньких кисленьких «Взлетных», самых дешевых, липнувших к бумажному тонкому фантику. По негласным правилам воровать дорогие шоколадные конфеты было нельзя, даже если очень-очень сильно хотелось, за большую недостачу бабу Катю могли уволить. Вообще, карамелек можно было просто попросить, но воровать, конечно, было интереснее.

Пополнив запасы, разбежались по домам, чтобы набрать бутербродов и горячего чая. Сережа притащил парочку старых пледов и оставшийся от деда большущий бинокль.

— Вот это штука, — уважительно присвистнула Лена.

Анка только обидно хмыкнула.

Ловушку оставили рядом с колодцем, а засаду устроили подальше, у деревьев. Следить договорились по очереди, по полчаса, пока остальные играют и отдыхают. С мелкой взяли клятвенное обещание не жаловаться, не кукситься и не убегать.

— Я буду ловить призрака, — серьезно сказала Олька, дергая платье кукле. — Не буду убегать.

Два часа прошли спокойно. Сыграли в дурака, потом в козла, потом, когда усилившийся ветер разбросал карты, взялись за Города. Мелкая возилась с пупсом, напевая под нос, бдительно поглядывая в сторону ловушки. Иногда у старенькой куклы отваливалась голова, и Сереже срочно приходилось приделывать ее обратно.

Вдруг Мишка, стоявший на страже, закричал:

— Получилось! Получилось! Призрак в коробке! Скорее, он улетает, скорее же, ну!

Толкаясь и крича побежали к ловушке, которая, захлопнувшись, быстро катилась от колодца к зарослям травы. Картонка билась отчаянно, будто внутри и вправду сидело настоящее и очень злое существо. Лене чудились внутри страшная рука, зеленая и гнилая, мутный остановившийся глаз, лохмы испачканных землей волос.

Сережа первым добежал до ловушки и прижал к земле.

— Не трогай!! — закричала Лена, но за общим гомоном Сережа не услышал. А может, просто сделал вид.

Он резко откинул крышку.

Внутри было пусто. Ветер продолжал вырывать картонку.

— Ничего, — сказал Сережа разочарованно. — Просто сдуло. Надо было камень внутрь положить.

Потрепанную коробку с камнем вернули на место и продолжили наблюдение, пока не стемнело.

Первой от усталости и голода стала хныкать Олька.

— Мы пойдем, наверное, — сказал Сережа, кутая ее в свою куртку. — А то еще простудится, мама меня убьет.

— Я тоже пойду, — засобиралась Света.

— Я с тобой, — вызвался Мишка.

Анка упрямо нахмурилась.

— Я, наверное, тоже, — сказала Лена. — Мама с работы вернулась, мне влетит, что гуляю долго.

— Идите, предатели, — гордо ответила Анка, сложив руки на груди, — а я буду тут, пока не поймаю. Даже если всю ночь сидеть надо будет, все равно не уйду.

Сережа помешкал, но все же сказал:

— Оставь себе покрывала. И бинокль тоже. Завтра вернешь. Только не потеряй, мама говорит, что это вся память от деда.

— И термос мой тоже оставь, — предложила Лена. — Там еще чай есть.

— И шоколадку мою, — не стала жадничать Света.

Мишка повздыхал, но стянул с себя куртку.

— Завтра только верни, — попросил он, ежась от холода.

— Все равно предатели, — пробурчала Анка. — Но спасибо.

Света с Мишкой пошли в сторону школы, Лена поднялась по склону оврага вместе с Сережей и Олькой.

Дом уютно сиял желтыми огоньками окон. Лена подняла голову. На третьем этаже на их кухне тоже горел теплый свет через беленький тонкий тюль. Там была мама, гудел обогреватель и ждал горячий ужин.

На минуточку ей стало очень-очень жалко Анку, которая из упрямства осталась под деревом, сражаясь с холоднющим ветром и наступающей ночью. Лена оглянулась. Овраг отсюда казался черным, не было видно ни колодца, ни коробки, ни притаившейся в засаде рыжей Анки. Даже если очень сильно прищуриться.

Сережа с Олькой убежали, а Лена все стояла и смотрела на темное море травы, и ей было холодно, одиноко и страшно, будто это она там осталась в засаде.

Не зная, смотрит ли Анка, она в последний раз на прощание махнула рукой и побежала домой.

Глава 6

Встретились на качелях на школьной площадке.

О том, чтобы сидеть во дворе и речи не шло, там суетились взрослые и командовали сплетницы-старухи в черных, по такому поводу, платках с засаленной бахромой. Они, конечно, вернутся, когда придет время выносить гроб, но это будет позже, к часу. А пока можно было греться на солнышке и делать вид, что день самый обычный.

Мишка сосредоточенно рвал листья с ветки, медленно, по одному, раздирая каждый в крохотные кусочки. Светы не было, родители отправили ее к тете в Москву на следующий же день, как стало известно про Анку. Мелкую тоже хотели увезти к каким-то родственникам, но та закатила скандал, не желая разлучаться с братом, а Сережа объявил, что никуда уезжать не собирается.

Это он рассказывал, Лена сама, конечно, не слышала. Но верила.

— Скоро школа, — Сережа неспешно катал Ольку. — Мелкая в первый класс пойдет.

— Мне уже и рюкзак купили, — похвасталась та, — и прописи и цифры специальные.

— Нашла, чему радоваться, — хмыкнул Мишка. — В школе только и надо, что уроки делать. Бегать нельзя, смеяться нельзя, только строем ходи, иначе накажут.

— Все ты врешь. Сереже в школе нравится.

— Потому что твой Сережа ботаник и на линейке три года назад описался.

— Замолчи, — прикрикнула Лена. — Нашел, что вспоминать, это вообще в первом классе было.

— Но ведь было, — зло огрызнулся Мишка, — пусть знает.

— Все ты врешь, — растерянно повторила Олька. — Сереж, это же не правда?

— Правда-правда, — не успокаивался Мишка, сжав кулаки. — А все потому, что твой брат — трус. Трус и все.

Сережа сказал очень серьезно:

— Ты тоже ушел, Миш. Не перекладывай свою вину на меня.

— Я ушел, только потому что ты засобирался со своей козявкой. «Олька простудится, фе-фе-фе», — передразнил он Сережу противным тоненьким голосочком.

— Не правда, — вступилась Лена. — Ты ушел, потому что Света засобиралась. А теперь она уехала, ни с кем не попрощавшись, и ты злишься. Но мы тут ни при чем.

— Я злюсь, — закричал Мишка, — потому что из-за нас призрак убил Анку. Это мы во всем виноваты, ясно? Ты, и ты, и мелкая тоже. Все!

Он вытер нос ладонью, развернулся и убежал, не оглядываясь.

— Это ничего, — сказала Лена, — ничего. Он пообижается, а потом вернется, как всегда.

— Не будет больше как всегда, Лен.

Сережа снова толкнул качели, Олька запрокинула голову и смотрела в небо. Она была маленькая и не очень понимала, что такое смерть. У нее были солнце, качели и старший брат.

*   *   *

Анка в гробу выглядела маленькой. Лена так и подумала: «Какая же маленькая». Конечно, виновато было платье. Вообще, белое платье, расшитое оборочками и цветочками, было Ленкино, ей его папа подарил на прошлый новый год. Но его отдали Анкиной маме.

— Зачем? — обиделась Лена, когда узнала. — У нее что, своих платьев не было?!

— Белого не было, — сказала мама, и больше ничего не объясняла.

Говорили теперь, что Анка — Христова невеста, раз ее невенчанной хоронят. По мнению Лены, похожа она была не на невесту, а на маленькую спящую девочку, очень спокойную и очень-очень беленькую, даже губы были белые, одни только волосы горели ярко-ярко.

Лена подумала еще, что это несправедливо, что Анка теперь навсегда останется маленькой. Остальные будут расти, перейдут в старшую школу, которая в новом здании, потом поступят в институты, уедут в Город или, может быть, даже в Москву. Будут выходить замуж и жениться, будут заводить детей, и их дети тоже будут расти, а Анка останется такой, какая есть, даже до Ленкиного платья не дорастет никогда. И от этой несправедливости в горле стало узко-узко, не вдохнуть, а глазам жарко, и потекли слезы. Мама обняла Лену за плечи и отвела в сторону, другим тоже нужно было попрощаться.

— Но я же не успела, — прошептала Лена, — я так задумалась, что даже не попрощалась.

На кладбище не поехали, и на поминки тоже не пошли. Весь день Лена просидела дома, бесцельно смотрела телевизор, перещелкивая каналы, отказалась от любимого молочного киселя, только куталась в одеяло, будто ей было очень холодно.

— Рассказывай, что случилось, — сказала мама, садясь рядом. — Я же вижу, что-то не так.

Лена помолчала, собирая в себе слова.

— Я… мы с ребятами… короче, это все Крутая девчонка виновата, что Анка умерла!

— Кто?

— Крутая девчонка! Это призрак такой в овраге. Мы ее сначала придумали, как игру, но потом игра стала слишком страшной, а еще потом совсем настоящей.

И Лена рассказала все-все: про то, как играть в призрака им показалось интереснее, чем в маньяка, как они придумывали истории о девчонке и сны, про попугайчика и про последнюю охоту. Заканчивала Лена захлебываясь в слезах.

— Это все мы виноваты, понимаешь? Если бы… если бы не мы, если бы пришли домой вовремя, то все было хорошо, и Анку мама забрала к бабушке, как старших, и она была живая. И Мишка говорит, что ее убила Крутая девчонка, но я знаю, что это мы. И Сережа тоже знает.

Мама посмотрела на Лену очень-очень ласково и одновременно очень-очень строго.

— Послушай, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты сейчас поняла одну важную вещь. Слушай внимательно. Слушаешь? В смерти Анечки виноват только ее папа. Это Павел ее убил, понимаешь? Не вы и не придуманный призрак. Просто так все совпало.

Лена опять всхлипнула.

— Анка говорила, что маньяки бывают только чужие, а что папы — свои.

Мама снова вздохнула.

— Он не маньяк, солнышко. Он, по-своему, был несчастный человек. Ему было страшно без работы, у них не было денег. Но вместо того, чтобы сражаться, чтобы хоть что-то делать, он пил. Это плохо, но это не его вина. Так… так получилось. Совпало.

— Так кто виноват, мам? Как так бывает, что Анка была, а теперь ее нет, и никто не виноват?

— Павел виноват, солнышко. Конечно, виноват. Кто же пьет до таких чертей, что на собственного ребенка с ножом кидается? Но он понял, что наделал, раз повесился. Сам себя наказал. Понимаешь?

Лена не понимала, но на всякий случай кивнула. В голове у нее сильно шумело и глаза царапало, но плакать больше не получалось. На следующий день она заболела так сильно, что ее положили в больницу и не выпускали аж до октября. Вернувшись в школу, она узнала, что Света так и осталась жить в Москве у тети, а Мишка совсем перестал с ними дружить и даже раз побил Сережу.

Мелкая пошла в школу в класс Мириам Сергеевны, первой учительницы Лены, Сережи и Светы, и уже к зиме забыла про Анку.

Лена боялась, что все остальные тоже про нее забудут, но получилось хуже. Через год история про Анкиного папу забылась, а вот слух про охоту на привидений разлетелся по всей параллели. И младшие шепотом пересказывали, дрожа и оглядываясь, что рыжую Калашникову ночью страшилище утащило в могилу.

Через овраг Лена осмелилась пойти только следующим летом, когда снова стало тепло и полынь выросла по колено. Привычная тропинка шла наискосок от школьной площадки, через две ямки, деревца, под которыми они устраивали засаду, рядом с колодцем и поднималась к дому.

Лена замедлила шаг, постояла, чуть покачиваясь на носочках, потом мотнула головой, уговаривая себя, что бояться нечего, это была всего лишь их глупая детская игра холодным летом, когда каникулы не удались.

Колодец был совсем такой же: серый, осыпающийся мелкой крошкой с левого бока, заросший холмиком земли.

На бетоне кривая строчка, яркая, будто умытая, сообщала «Крутая девчонка тут».

А ниже шла вторая, помельче: «И Анка Калашникова с ней».

Автор публикации

не в сети 3 года

Ольга Бер

3

Комментарии: 0Публикации: 1Регистрация: 15-12-2020

Другие публикации этого автора: