Мне не нравятся глупые люди

И не проблема даже, а просто факт. Значит, стольким людям я интересен. Почему, собственно, они должны валить валом? Они мне ничем не обязаны. И государство мне не обязано. Но  зато  и я ему не обязан. Да, был короткий период времени, когда “Аквариум” собирал стадионы, когда у журнала “Новый мир” был тираж под 2 миллиона. Нам повезло, мы тоже краешком попали в эту волну. В ДК города Электросталь висела афиша: “Выступают группы Ленинградского рок-клуба”. Даже без конкретных названий. И зал был набит битком. При том что из известных там вообще не было никого. Но почему так должно быть всегда? Та ситуация была основана на дефиците культурной информации. Вызывало интерес все, потому что всего было мало. Потому что десятилетиями людям не давали доступ вообще ни к чему нормальному. Но вот дали, прошло время, и сейчас уже другие проблемы. По словам Олега Гаркуши, в Питере сегодня около 500 молодых рок-групп. Это в десять раз больше, чем во времена рок-клуба. Когда нас принимали в клуб, мы были 54-е. А после нас не так много приняли. Понятно, что все 500 не могут быть успешными и популярными, это нормально. Однако им надо где-то играть, иметь доступ к аудитории. И вот тут беда. Потому что в стране напрочь отсутствует индустрия независимой музыки. На ТВ этой музыки нет, в клубах ее исчезающе мало, независимые лейблы бедствуют, радио настолько форматно и предсказуемо, что даже противно. И так далее. Между тем аудитория существует, но ее сознательно обделяют. Том Уэйтс тоже не самый попсовый персонаж. Прямо скажем, альтернативный. Но 50 процентов американцев о нем хотя бы слышали. По крайней мере, система дает таким, как он, шанс. Когда в 1990-х мы гастролировали в Германии, там была (и сейчас есть) система клубов, обслуживающих публику, которая слушает эту музыку. Барабанщица “Вельвет Андерграунд” ездила по этим клубам, басист “Лед Зеппелин” Джон Пол Джонс тоже плюс куча неизвестных людей. Играли абсолютный неформат, экспериментальную музыку. Это был целый мир, целая индустрия, позволяющая собирать залы в каждом городе, причем безо всякой рекламы. Вешали маленькое объявление в университете, и через неделю на концерте у нас была тысяча человек. Аудитория локальная, но она есть. А значит, есть и фирмы, которые занимаются прокатом таких артистов, выпуском пластинок, есть индустрия. Да, конечно, они не гребут миллионы, как Майкл Джексон, но  существуют. Когда говоришь об этом нашим пиарщикам, радийщикам, телевизионщикам, которые сами-то дома слушают Уэйтса, а в эфир пускают “ВиаГру”, они отвечают: “Но вы же знаете, какой у нас народ. Не поймут!” То есть заведомо считают людей глупее себя. Кто-то не поймет, кто-то поймет. Это не вам решать. Надо просто дать людям шанс. Есть люди, которые сами как “ВиаГра” и слушают “ВиаГру”. А есть люди как “Аукцыон” и слушают они “Аукцыон”. Возможны разные способы жизни, нельзя, чтобы одно существовало за счет другого. Тут речь на самом деле не столько о музыке, сколько о правах меньшинства. О тех 10-15 процентах, которые не разделяют взгляды основной массы населения России на музыку, политику, быт, искусство. Вообще на все.