МУЗЫКА МЁРТВЫХ

МУЗЫКА МЁРТВЫХ

18+

 Драма в 2-ух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ВИКТОР – 45 лет, бизнесмен, постоянно живёт в Москве. Разведён.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА – пожилая женщина, мать Виктора.

ЛЮДМИЛА – 50 лет, старшая сестра Виктора.

ВЛАДИМИР – 45 лет, директор школы искусств.

ИРИНА – 40 лет, жена Владимира.

ЮЛИЯ – 30 лет, преподаватель вокала в школе искусств. Любовница Владимира.

СЕРГЕЙ – 45 лет, журналист местной газеты. Живёт с Ольгой.

ОЛЬГА – 45 лет, хирург.

ЕВГЕНИЙ – 45 лет, вахтовик, склонный к употреблению алкоголя.

ЖЕНЩИНА – знакомая Евгения, около 40-50 лет.

МЕДСЕСТРА – девушка, около 25 лет.

ВЕДУЩИЙ

Наше время. Начало сентября.

1 ДЕЙСТВИЕ

***

На сцену выходят четверо мальчиков, примерно, 10-12 лет. В руках одного из них бутылка тёмного стекла. Они разбивают её кирпичом и начинают по очереди коптить на свечке крупные куски стекла. Потом смотрят на небо, где в это время происходит затмение Солнца.

ВЕДУЩИЙ. Эти события произошли в начале сентября в небольшом провинциальном городке.

Детей на сцене сменяет Виктор, модно одетый полноватый молодой мужчина с рюкзаком за спиной.

ВЕДУЩИЙ. Сорокапятилетний Виктор приехал из Москвы на родину, чтобы повидать смертельно заболевшего отца. Он успешный предприниматель. Его карьера началась ещё во время обучения в Московском химико-технологическом институте, когда он начал нелегально изготавливать водку из спирта «Рояль». В то время этим занимались многие, но лишь единицы, в том числе и Виктор, сумели в дальнейшем остаться на плаву и правильно вложить вырученные деньги.

Виктор достаёт из рюкзака бутылки разнообразной ёмкости и переливает жидкость из одной в другую.

ВЕДУЩИЙ. Умело лавируя между властью и бандитами и разбавляя дистиллированной водой содержимое пузатых литровых бутылок зеленого стекла, Виктор получал солидные по тем временам доходы. Люди, уставшие от бездарно проведенной безалкогольной кампании, тратили на водку большую часть своего скудного бюджета. Многие из них, устав сопротивляться обновленной действительности, заливали ей те беды и несчастья, которые пришли в их жизнь вместе с экономическими экспериментами команды младореформаторов.

Виктор убирает в рюкзак бутылки.

ВЕДУЩИЙ. Надо отдать Виктору должное, что в то время, когда отечественные бутлегеры сделали из «Рояля» отраву, и паленый спирт начал свое шествие по стране, как «испанка» по предвоенной Европе, унося в могилу сотни тысяч жизней, бизнесмен перестал «катать» водку и переключился на оптовую продажу муки и сахара. Впоследствии он много раз менял виды деятельности: открывал продуктовые магазины и рестораны, пилил лес, торговал компьютерами и оргтехникой. Сейчас он оптом продаёт бытовую технику: компьютеры, телефоны, телевизоры, стиральные машины, холодильники и многое другое. Благодаря своей активности, Виктор хорошо зарабатывает.

Виктор снимает с плеч рюкзак, боксирует и отжимается от пола.

ВЕДУЩИЙ. Но его жизнь не ограничивается бизнесом. Он старается активно заниматься спортом, посещая три раза в неделю  тренажерный зал и плавательный бассейн. Несмотря на внешне успешную жизнь, Виктор всё чаще вспоминает то время, когда он и его друзья занимались музыкой и склоняется к тому, что именно она и была их настоящим призванием.

Виктор надевает на плечи рюкзак.

ВЕДУЩИЙ. Недавно Виктор, из-за связи с любовницей, развёлся с женой и очень об этом сожалеет. Только после того, как супруга с дочерью навсегда покинули его квартиру, он понял, что на самом деле значили эти люди в его жизни. Но Виктор тщательно скрывает этот конфликт от своей семьи. Из всех родственников о разводе знает только его старшая сестра – Людмила, которая всю жизнь прожила с родителями и из-за деспотичного характера матери так и не вышла замуж.

Людмила прокатывает по сцене инвалидную коляску, в которой сидит

Екатерина Афанасьевна.

ВЕДУЩИЙ. В городе живут три друга и одноклассника Виктора: Евгений, Владимир и Сергей. В старших классах он играл с ними в одной рок-группе. Виктор после выпускного вечера сразу покинул родной город, а его друзья ещё некоторое время музицировали без него. Они исполняли песни собственного сочинения и пользовались популярностью во всём городе. Основным автором текстов и музыки, а также вокалистом был Евгений, который давно забросил творчество, работая охранником предприятия, расположенного на нефтяном севере Сибири.

На сцене появляется Евгений с гитарой в руках. Он небрежно отбрасывает её в сторону, ложится на диван, переключает пультом телевизионные программы и  курит.

ВЕДУЩИЙ. Когда друзья спрашивают у него, что он охраняет, он не может дать внятного ответа. Говорит, что-то про земельный участок, выкупленный серьезными людьми под застройку, на котором пока ничего нет, кроме, поста охраны и бурьяна, высотой в человеческий рост. Целый месяц Евгений и его сменщик, несут там службу, которая заключается в том, чтобы лежать на раскладушке, курить, смотреть телевизор и разгадывать кроссворды. Несмотря на это, он всегда говорит об исключительной важности своего объекта и крутизне ЧОПа, где состоит на службе. Доводы друзей о том, что в ближайшем будущем профессия охранника себя изживет, в связи с повсеместной установкой видеокамер и датчиков слежения, его не пугают. Отработав вахту, он возвращается домой, ложится на диван перед телевизором и пьёт. Супруги у  Евгения нет. Он перебивается случайными связями с женщинами, ведущими асоциальный образ жизни.

На сцене появляется бомжеватого вида женщина, она ложится на диван рядом с Евгением, который курит и пьёт пиво.

ВЕДУЩИЙ. Он уже сам не помнит, как докатился до такой жизни. Имея диплом преподавателя русского языка и литературы, который получил в середине 90-х годов, работать в школу не пошёл. В то время на зарплату учителя семью было не прокормить. Пустившись в «свободное плавание» он сменил много разных профессий от продавца мобильных телефонов до слесаря автомастерской, но так и не пристал к берегу, выбранной им на заре совершеннолетия профессии. Поизносившись за это время и получив достаточное количество заболеваний, он стал охранником, окончательно смирившись с тем, что виновником его неустроенности в жизни стали «лихие 90-е». Периодически он вспоминает молодость, но делится своими воспоминаниями только со случайными собутыльниками, убеждая их в том, что в двадцать с небольшим лет он уже был крутым рок-музыкантом. Ему, конечно, мало кто верит, ведь подтвердить свои слова он не может: три года назад, находясь в крайней степени алкогольного опьянения, Евгений повредил руку и теперь на ней полноценно работают всего три пальца.

На сцену выходит Владимир с гитарой в руках. Он ставит инструмент у стола, берёт в руки дирижерскую палочку и руководит воображаемым оркестром.

ВЕДУЩИЙ. После школы Владимир окончил музыкальное училище и, вернувшись в родной город, устроился преподавателем в школу искусств.

К Владимиру подходит Ирина и становится рядом.

ВЕДУЩИЙ. Он первым из друзей обзавелся семьей и лысиной, которая открыла миру его родимое пятно на макушке, похожее очертаниями на ледовый континент. Благодаря этой особой примете приятели в шутку называют его «Товарищ Горбачёв». Иногда, изрядно набравшись, они включают одноименную песню группы «Инструкция по выживанию», вызывая в своих сердцах ностальгию по тем временам, когда они горячо увлекались сибирским панком. Два года назад Владимир возглавил школу искусств, и с тех пор музыка ушла из его жизни. Он стал чиновником, который погряз в заботах о вверенном ему учебном заведении. Однако полученная должность неожиданно принесли ему приятный бонус.

На сцене появляется Юлия, он обнимает и целует Владимира.

ВЕДУЩИЙ. Недавно он принял на работу Юлию – тридцатилетнюю миловидную девушку с волнующими формами. Владимир потерял голову и влюбился в неё в первый же день, а она, после того, как директор вступил с ней в интимную связь, начала склонять его к разводу с женой.

Владимиру, Ирина и Юлия исполняют замысловатый танец.

ВЕДУЩИЙ. Оставшееся время он посвящает изучению народной медицины. Штудирует многочисленные интернет-сайты, где разнообразные целители, травники и костоправы делятся своими рецептами оздоровления организма. Владимир знает всё о лечении геморроя, язвы желудка или остеохондроза. Однако, несмотря на это, регулярно берёт больничный лист и принимает таблетки. Когда близкие тонко намекают ему на это обстоятельство, он заметно нервничает, но не прекращает при любом удобном случае ввернуть в разговор, особо понравившийся ему рецепт, твердо заверяя собеседников, что все это проверил на себе. Ни родственники, ни друзья в его присутствии стараются не разговаривать о своих болячках, чтобы в очередной раз не стать жертвой получасовой лекции о пользе корня лопуха или грыжника гладкого.

На сцену выходит Сергей с барабанными палочками в руках. Одну из них он использует, как ручку, записывая ей что-то в воображаемом блокноте.

ВЕДУЩИЙ. Сергей работает журналистом в местной газете уже около двадцати лет. После окончания филиала педагогического университета он получил приглашение в местную газету и сначала воспринял его, как оскорбление, так как видел продолжение своей карьеры в штате известных российских таблоидов. Однако со временем он привык к неспешному ритму родного города, и стал работать, выдавая более менее приличный материал не чаще, чем раз в полгода.

Вторая барабанная палочка «становится» микрофоном. Он подходит к ведущему и имитирует запись его разговора.

ВЕДУЩИЙ. Он до сих пор уверен в том, что стоит только захотеть, ему не составит труда устроиться в любое столичное издание. Для этого, по его мнению, он обладает всем необходимым: талантом и передовыми взглядами на жизнь. Убедив себя в своей гениальности, он стал диссиденствующим борцом с «кровавым режимом». Надо сказать, что литературные способности у Сергея все же имелись, но он их окончательно растерял, занимаясь журналистской рутиной и регулярно рассказывая об одних и тех же городских мероприятиях.

Сергей имитирует походку модели.

ВЕДУЩИЙ. Говоря откровенно, единственное, благодаря чему он бы легко вписаться в пейзаж любой из столиц – это его внешний вид. Сергей мог бы органично смотреться, например, в пространстве питерской подземки, где среди обычных людей зачастую можно встретить совершенно неземных персонажей. Будучи уже немолодым человеком, журналист одевается как подросток, от чего иногда выглядит нелепо и напоминает рано состарившегося субтильного мальчика, которого хочется пожалеть, накормить и защитить от хулиганов. О том, что он когда-то играл на ударной установке, Сергей вспоминает редко, в основном только при встречах с Владимиром, который после того, как стал директором школы искусств, частенько приглашает старого товарища выпить с ним по бокалу вина.

На сцене появляется Ольга в больничном халате со стетоскопом на шее. Подходит к Сергею и начинает его «слушать».

ВЕДУЩИЙ. Около трёх месяцев назад Сергей, будучи закоренелым холостяком, внезапно сошёлся с Ольгой, своей ровесницей, недавно вернувшейся из Новосибирска после развода с мужем. Она работает хирургом в больнице. В десятом классе Ольга была настоящей красавицей (стоит отметить, что и к сорока пяти годам она не растеряла прежней привлекательности) и любила Виктора, который также испытывал к ней нежные чувства.

К Сергею и Ольге подходит Виктор и становится за их спинами.

ВЕДУЩИЙ. Однако судьба их сложилась так, что молодым людям пришлось расстаться. Но когда отец Виктора заболел, Ольга предприняла все усилия, чтобы его осмотрели лучшие врачи городской и областной поликлиник.

Все персонажи покидают сцену за исключением Людмилы и Екатерины Афанасьевны. Людмила подкатывает мать к столу, сама садится напротив. Женщины начинают составлять список блюд, которые будут готовить к приезду Виктора.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Сварим борщ и котлеты сделаем. Витюша мои котлеты всегда любил.

ЛЮДМИЛА. Мама, он тефтели любил, а не котлеты.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А я говорю: котлеты! И не спорь со мной. Мать лучше знает, что её сын любит. Поэтому надо фарш достать, а на борщ говядины купить.

Людмила записывает то, что ей сказала мать.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. И не забудь торт испечь.

Людмила снова записывает.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. И пива купи. А водку не покупай. Водки он с друзьями своими напьётся. А дома ему теперь пить не с кем. Отец уже отпил своё.

Доносится стон из соседней комнаты.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Иди, посмотри, что там с отцом?

Людмила уходит. Екатерина Афанасьевна проверяет записи Людмилы. Увидев, что дочь идёт назад Афанасьевна возвращает лист со списком продуктов на место.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ну, что там?

ЛЮДМИЛА. (Садится за стол). Приснилось, наверное, что-то.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Картошку скоро копать, а его заболеть угораздило.

ЛЮДМИЛА. Да какая картошка, мама? Папа теперь уже не встанет.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. То есть, как это уже не встанет?

ЛЮДМИЛА. Ты забыла что ли? Врач же нам сразу сказал: пока сердце бьётся – он жить будет, а вставать уже нет.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А кто зимой будет печку топить и снег убирать?

ЛЮДМИЛА. Кроме меня некому.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А что ты одна-то сможешь? А случись чего? Итак, уже крыша прохудилась и забор завалился.

ЛЮДМИЛА. Мама, мы же уже обсуждали это. Наймём кого-нибудь или Витька крышу посмотрит, да забор поправит.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Да, Витюша приедет всё наладит нам. Сыночек мой ненаглядный.

ЛЮДМИЛА. Ещё готовить что-нибудь будем?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А что ещё надо? Грибочки достанем, соления. Соберем на стол. Люда, а ты не знаешь, чего он один-то едет?

ЛЮДМИЛА. Надя на работе. У них в этом году отпуск не совпал.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Леночку бы хоть с собой взял. Мне бы перед смертью хоть одним глазком на внучку посмотреть.

Екатерина Афанасьевна тихонько плачет.

ЛЮДМИЛА. Мама, ну, какая смерть? О чём ты?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. (Утирая платочком глаза). Всё о том же. Не вечно же мне небо коптить. И мой час не за горами. Ладно, ты иди в магазин, купи, всё, что надо, а я пойду сериал смотреть. Скоро уже начнётся.

Людмила укатывает со сцены инвалидную коляску с Екатериной Афанасьевну.

***

За стол садятся Сергей и Владимир. Пьют вино и беседуют.

СЕРГЕЙ. (Евгению). И вот ты думаешь, что Путин хороший, а бояре плохие, да?

ВЛАДИМИР. Я хочу сказать, что ему тяжело в такой ситуации работать, когда все кругом так и норовят денег из бюджета слямзить.

СЕРГЕЙ. А кто такую ситуацию создал?

ВЛАДИМИР. А что вот делать, ёшки-карабошки? Что? Если ты такой умный, предложи что-нибудь?

СЕРГЕЙ. А я тут при чем? Я не президент. Пусть он решает, у него голова большая.

ВЛАДИМИР. Вот вы так все. Только хаять и умеете, а нет, чтоб предложить.

СЕРГЕЙ. Да с какого перепугу я предлагать-то буду?

ВЛАДИМИР. Если ты не хочешь заниматься политикой, то политика займется тобой.

СЕРГЕЙ. Она уже занялась. Одно только повышение пенсионного возраста чего стоит. Такими темпами, скоро и за воздух платить начнём.

ВЛАДИМИР. Так уже платим. В аптеке маска стоит двадцать рэ.

СЕРГЕЙ. Ну, вот ты сам подтвердил мои слова.

ВЛАДИМИР. Серёга, ты только не подумай, что я какой-нибудь кремлебот и баню топлю за Путина, ёшки-карабошки. Просто не хочется, что бы у нас опять жопа началась, как в 90-е. Опять америкосы за счет нас вырулят, и в ладоши хлопать будут, а у нас беспредел начнётся.

СЕРГЕЙ. За счёт нас? Это ты что имеешь в виду?

ВЛАДИМИР. Если бы в то время Советский Союз не развалился, то накрылись бы Штаты. А так они СССР ограбили и живут теперь за счёт наших ресурсов.

СЕРГЕЙ. Эту байку про загнивающий Запад мы давно слышали.

ВЛАДИМИР. Согласен, но в конце 80-х не только у нас кризис был, но и в США. Но мы были заняты своей перестройкой и не видели проблем главного противника. Рухнул Уолл Стрит, упал индекс Доу-Джонса, банки терпели убытки. Говорят, что счёт времени существования США в 87 году шёл на месяцы. И если бы не Горбачёв (Владимир трогает своё родимое пятно), то неизвестно, каким бы мир был сейчас.

СЕРГЕЙ. Ты хочешь сказать, что и сейчас такое время?

ВЛАДИМИР. Не знаю. Но хочется посмотреть на то, как в Америке тоже перестройка начнётся.

СЕРГЕЙ. Если в Штатах революция начнётся, не всем поздоровится. Все на долларах сидят.

ВЛАДИМИР. Но всё равно было бы весело посмотреть, как, например, Калифорния становится независимым государством, а боевики из Техаса, берут в заложники толстозадых америкосов в каком-нибудь театре в Вашингтоне или Нью-Йорке. Так бы было, по-моему, справедливо.

СЕРГЕЙ. Что-то я сомневаюсь, что такое может быть. Скорее у нас опять подобное начнётся. Против всего мира не повоюешь. Проглотят они нас, один хрен.

ВЛАДИМИР. А почему это против всего мира?

СЕРГЕЙ. Как это почему? А кто у нас союзники? Северная Корея и Венесуэла?

ВЛАДИМИР. Я думаю, что разборки идут не на уровне президентов стран. Рамсуют те, кто сидят повыше. Президенты лишь выполняют чьи-то приказы. Поэтому хэзэ какие у нас союзники. Но почему-то после того, как мы Крым забрали, по нам не долбанули крылатыми ракетами.

СЕРГЕЙ. Крым наживка, которую мы проглотили. Нам-то казалось, что хохлы из-за трусости своей или раздолбайства полуостров проебали, но тут все гораздо сложнее. Америкосы и Европа теперь санкциями задушат.

ВЛАДИМИР. Крым – это очень хитрый предмет. Его и брать нельзя было, и не брать тоже. (Берёт в руки бутылку вина). А вино кончилось. У меня коньяк есть. Будешь?

СЕРГЕЙ. Нет, я коньяк не буду.

ВЛАДИМИР. А что так? Вино с коньяком мешать можно.

СЕРГЕЙ. Крепкое не хочу. Спину недавно прихватило. Уколы ставлю. Осеннее обострение, видимо, началось.

ВЛАДИМИР. А какие уколы?

СЕРГЕЙ. Диклофенак и еще что-то…

ВЛАДИМИР. Ты ими желудок себе кончишь, ёшки-карабошки. Я знаю классный рецепт, как быстро вылечить спину глиной. Для этого надо в какой-нибудь посуде, лучше керамической, смешать сто грамм зеленой или голубой глины…

СЕРГЕЙ. Вовка, хорош заливать. Глина не может быть голубой.

ВЛАДИМИР. Я серьёзно, а ты прикалываешься! Слушай дальше…

СЕРГЕЙ. Да не буду я слушать, меня Ольга лечит.

ВЛАДИМИР. Зря, офигенно помогает. Надо лечиться народными средствами, а не в аптеку ходить. Фармацевты же с врачами завязаны. Одни болезни придумывают, другие нам лекарства от них продают.

СЕРГЕЙ. Ну да. Сначала вирус, а потом – маску и антисептик. Ты-то, смотрю, её тоже носишь, хоть и признаёшь ничего медицинского.

ВЛАДИМИР. Ну, почему же ничего? Спирт, например, медицинский очень даже признаю. А маску ношу потому, что я заложник этой дурацкой ситуации. Есть распоряжение Роспотребнадзора, и мы должны его исполнять. Я же в первую очередь чиновник.

СЕРГЕЙ. А я думал, что ты в первую очередь музыкант.

ВЛАДИМИР. (Вздыхает). Да какая тут музыка! До неё разве теперь. Пока все эти предписания, распоряжения и инструкции исполнишь, с ума сойдёшь. (Пауза). Слушай, скоро же Витька приезжает, а ты со своей больной спиной пить не будешь что ли?

СЕРГЕЙ. Буду, конечно. Столько времени не виделись.

ВЛАДИМИР. Давно его дома не было. Но теперь это как-то не ощущается, да? Я два дня назад по скайпу с ним разговаривал. Почти увиделись.

СЕРГЕЙ. Ты говорил, а я с ним на прошлой неделе пил по скайпу. Так вообще как будто бы не расставались.

ВЛАДИМИР. Ты знаешь, что у него отец заболел?

СЕРГЕЙ. Конечно. Витька рассказывал, да и Ольга говорила.

ВЛАДИМИР. Точно, у тебя же теперь свой человек в больнице.

СЕРГЕЙ. Я бы сказал: любимый человек.

ВЛАДИМИР. Завтра-послезавтра он со своими пообщается, а потом не мешало бы и нам увидеться.

СЕРГЕЙ. Сейчас не понятно, когда мы встретимся. Отец болеет, может быть, и не получится.

ВЛАДИМИР. Ну, вечерок-то, я думаю, всё равно выкроит. У меня тут как раз мыслишка одна родилась.

СЕРГЕЙ. Давай, колись.

ВЛАДИМИР. Предлагаю сыграть, как тогда, в школе. (Берёт в руки гитару и наигрывает мелодию).  Витька, на гитарёшке иногда поигрывает, он мне сам говорил, я на басу само собой сыграю, ты за барабаны.

СЕРГЕЙ. Ты что! Я за установкой уже сто лет не сидел. Херовый с меня теперь барабанщик.

ВЛАДИМИР. Не скромничай, мастерство не пропьёшь. Да и нам не выступать же перед публикой, ёшки-карабошки. Сбацаем для себя, может быть, видос запишем. На память.

СЕРГЕЙ. В принципе я за любой кипишь, кроме голодовки. А ты Витьке говорил?

ВЛАДИМИР. Нет ещё. Вчера вот об этом только подумал. Надо будет и Женьку пригласить.

СЕРГЕЙ. А ты когда его последний раз видел?

ВЛАДИМИР. На днях.

СЕРГЕЙ. Трезвого?

ВЛАДИМИР. С бодуна. Говорит, что с вахты недавно приехал.

СЕРГЕЙ. Так и не бросает.

ВЛАДИМИР. Нет. Уже давненько он в таком режиме: месяц на вахте, месяц пьёт.

СЕРГЕЙ. Вот откуда столько здоровья? Тут пару дней пробухаешь, потом колбасит неделю. А ему хоть бы что.

ВЛАДИМИР. Потому что ты протрезветь пытаешься, а он не думает об этом. Опохмелился и ему опять хорошо.

СЕРГЕЙ. Что толку тогда его звать?

ВЛАДИМИР. Может быть, для него это каким-нибудь толчком станет. Я же ему предлагал приходить сюда и играть.

СЕРГЕЙ. А он?

ВЛАДИМИР. Пару раз заходил. Трезвый. А потом опять за своё. Я ему объяснял, что не хочу, чтобы тебя дети в таком виде здесь видели. И он тогда совсем перестал приходить.

СЕРГЕЙ. Ну, давай, попробуем.

ВЛАДИМИР. Позвоню ему сегодня, скажу, если хочет Витьку увидеть, пусть приходит. Только трезвый, потом здесь вместе и выпьем. Смотри, я уже запасся.

Владимир открывает стол и показывает Сергею несколько бутылок коньяка.

ВЛАДИМИР. Накатим потом здесь, без лишних глаз и ушей.

СЕРГЕЙ. С каких это пор твоя Иринка тебе лишней стала?

ВЛАДИМИР. Да она не стала лишней! Я про то, чтобы мальчишник устроить.

СЕРГЕЙ. А я бы Ольгу на концерт пригласил. Тем более, они с Витькой в 10-м классе дружили.

ВЛАДИМИР. А ты у неё спрашивал? Может, она не захочет.

СЕРГЕЙ. Да ну! Столько лет уже прошло!

ВЛАДИМИР. А ты не боишься, что у неё чувства проснутся? Или у обоих.

СЕРГЕЙ. Не говори ерунды.

ВЛАДИМИР. Ну, а что? Витька развёлся недавно. Бизнес в Москве. Заманит её к себе. Сейчас врачи там нужны. Кругом коронавирус.

СЕРГЕЙ. Не гони. Ну, а если на то пошло, мне для друга ничего не жалко. (Смеётся).

ВЛАДИМИР. Это ты сейчас так говоришь, а если бы они роман закрутили, ты бы по-другому запел. Ты, кстати, говорил Витьке, что вы живёте вместе?

СЕРГЕЙ. Нет ещё, пусть это для него сюрпризом будет. (Смотрит на часы). Ладно, мне пора. Статью пишу про коммуналку, надо встретиться кое с кем.

Сергей поднимается из-за стола. Следом за ним встаёт Владимир.

ВЛАДИМИР. А что там?

СЕРГЕЙ. Учредитель деньги за услуги собирает и выводит из города, а вкладываться в модернизацию объектов не хочет.

ВЛАДИМИР. Понятно, на злобу дня, значит. А напечатать-то дадут?

СЕРГЕЙ. Если не дадут, я на федеральные каналы пойду. Чувствую, что это будет не статья, а «бомба».

ВЛАДИМИР. С серьёзными людьми зацепишься.

СЕРГЕЙ. Да понимаю я всё, но игра стоит свеч.

ВЛАДИМИР. Опасно, но с другой стороны ты давно хотел острую тему.

СЕРГЕЙ. Да, а то уже надоела эта мышиная возня.

ВЛАДИМИР. А я сейчас тогда Витьке позвоню, спрошу, согласен он или нет.

СЕРГЕЙ. Скажи, что я за. Пусть подчиняется большинству.

ВЛАДИМИР. Хорошо.

Мужчины жмут друг другу руки. Входит Юлия. Сергей с интересом рассматривает девушку.

ВЛАДИМИР. Юлия Дмитриевна, вы по вопросу сегодняшних занятий?

ЮЛИЯ. Не совсем.

СЕРГЕЙ. Ну, я пошёл. Пока.

ВЛАДИМИР. Хорошо, Сергей Александрович. Как только мне станет что-то известно, я вам сразу позвоню.

Сергей уходит.

ЮЛИЯ. Это тот самый журналист из газеты? Твой одноклассник?

ВЛАДИМИР. Да.

ЮЛИЯ. А что это ты с ним так официально?

ВЛАДИМИР. Мы так шутим иногда.

ЮЛИЯ. А почему ты меня с ним не познакомишь? Он же твой друг.

ВЛАДИМИР. Придёт время – познакомлю.

ЮЛИЯ. Скрываешь что ли?

ВЛАДИМИР. А как иначе? Видишь, какой он модный, отобьёт тебя у меня.

ЮЛИЯ. Да, стильный дяденька. Женат?

ВЛАДИМИР. Вот видишь, ты уже его семейным положением интересуешься. Нет, но живёт с нашей одноклассницей.

ЮЛИЯ. Мог бы и помоложе себе найти. Как ты, например.

ВЛАДИМИР. Молодую, заводную, восхитительную, сексуальную, любимую…

Владимир обнимает Юлию. Девушка слегка отстраняется.

ЮЛИЯ. Ты пил сегодня?

ВЛАДИМИР. Да, стакан вина с Серёгой накатил. Для аппетита. Скоро на обед.

ЮЛИЯ. Не вздумай больше на работе пить. (Пауза). Без меня. (Смеётся). Хотя, я сейчас долго пить не буду.

ВЛАДИМИР. А почему?

ЮЛИЯ. Вчера тест сделала.

ВЛАДИМИР. Какой тест? На коронавирус?

ЮЛИЯ. Какой коронавирус? Тест на беременность. Скоро ты станешь папой.

ВЛАДИМИР. В смысле?

ЮЛИЯ. В прямом. У нас будет ребёнок.

ВЛАДИМИР. (Растеряно). Я что-то не пойму…

ЮЛИЯ. А что тут понимать, Володя? Я беременна. Или ты не рад?

ВЛАДИМИР. Я рад, это просто так неожиданно.

ЮЛИЯ. Ну, почему же неожиданно? Ты в кровати такие фокусы вытворяешь, что я  удивляюсь, как подушка моя и матрас не забеременели.

ВЛАДИМИР. И что ты будешь делать?

ЮЛИЯ. Почему это ты? Мы! Мы будем рожать, что же ещё. Думаю, что пришло время тебе с женой поговорить.

ВЛАДИМИР. О чём?

ЮЛИЯ. Как это о чём? Рассказать о нас. Теперь, я думаю, самое время.

ВЛАДИМИР. Я, я…

ЮЛИЯ. Ладно, расслабься, потом поговорим. Я на урок побежала. Пока.

Юлия крепко целует Владимира и уходит. Владимир наливает себе полный стакан коньяка, выпивает и тоже уходит.

***

Выходит Евгений и садится на диван. Потом открывает бутылку пива и выпивает.  

ЕВГЕНИЙ. (В зал). А вы как думали? И не надо так осуждающе на меня смотреть! Я на вахте целый месяц отпахал! Имею право! Я уже знаю, что вы скажете, что в одиночестве пьют одни алкаши. Я вам так скажу: лучше одному, чем с кем попало. Люди же всё равно друг друга не слушают. Никогда этого не замечали? В следующий раз, когда вы будете сидеть в компании, прислушайтесь к тому, как люди разговаривают между собой. Никто же ни на кого внимания обращает. Каждый же мнит себя знатоком и философом. Все заняты исключительно своей важной персоной и своими глубокими и гениальными мыслями. Задают вопросы и тут же на них сами себе отвечают. Вроде бы все в компании сидят, в кругу близких и дорогих людей, а думают и видят только себя. «А вот я!», «А вот у меня!». Так что вы от меня мало чем отличаетесь. (Делает ещё несколько глотков). И не достучаться же ни до кого. На вас внимания обратят, если вы номер какой-нибудь выкинете или не оправдаете чьих-то надежд. А то, что кто-то чьих-то надежд не оправдал, это чьи проблемы? Правильно, чьи ожидания, тех и проблемы. (Делает ещё несколько глотков).

Звонит мобильный телефон. Евгений с трудом находит его под диваном.

ЕВГЕНИЙ. Да. Привет. Только приехал. (Пауза). Когда? Ништяк. Конечно, буду, если вина возьмёте. Да я шучу. Буду, буду. Пока. (Убирает телефон). Вот, друг позвонил. Раз в год звонит, ну, хоть раз в год и то хорошо. Так, на чём это я остановился? (Пауза). Забыл. Не важно. Вот друг приезжает. Лет пять с ним не встречались. А когда-то мы каждый день виделись. (Мечтательно). Музыкой занимались. А потом в один момент разбежались и всё, и как будто не было ничего. И не поругались, нет. Просто, наверное, перестали испытывать потребность друг в друге. Так бывает, да. Он теперь в Москве живёт. У него своя жизнь, интересная, насыщенная. По крайней мере, я думаю, что она у него такая. А у меня своя.

Евгений ложится на диван. Входит женщина.

ЖЕНЩИНА. Привет! А что это ты мне не звонишь? Когда приехал?

ЕВГЕНИЙ. Не успел. Занят был.

ЖЕНЩИНА. И чем это ты был занят?

Подходит к Евгению, забирает у него початую бутылку пива, делает несколько глотков и садится рядом.

ЕВГЕНИЙ. Не твоего ума дела.

ЖЕНЩИНА. А что мы такие грубые? А говорил, что музыкантом был. Музыканты все воспитанные.

ЕВГЕНИЙ. А откуда тебе знать какие музыканты?

ЖЕНЩИНА. В кино видела.

ЕВГЕНИЙ. А почему ты говоришь, что был? Не веришь что ли?

ЖЕНЩИНА. Верю – не верю, какая разница. Просто я ни разу не видела, чтобы ты на чём-нибудь, кроме бутылок, играл. (Смеётся).

ЕВГЕНИЙ. А меня кто-нибудь просил?

ЖЕНЩИНА. Я просила.

ЕВГЕНИЙ. Я не помню.

ЖЕНЩИНА. Ты много чего не помнишь. Например, как жениться на мне обещал.

ЕВГЕНИЙ. Я? На тебе? Жениться?

ЖЕНЩИНА. А что? Я женщина видная. (Встаёт с дивана и прогуливается перед телевизором). Почему бы и не жениться?

ЕВГЕНИЙ. Я месяц на вахте. Какой смысл мне на тебе жениться? Ты же через неделю к кому-нибудь другому в койку прыгнешь.

ЖЕНЩИНА. С чего это ты взял? Может быть, я верной тебе женой буду.

ЕВГЕНИЙ. Вот именно, что, может быть. Сядь, не заслоняй мне картинку.

ЖЕНЩИНА. А у меня, между прочим, кое-что есть.

ЕВГЕНИЙ. Да я знаю, что у тебя там, между прочим. Ничего особенного, всё как у всех.

ЖЕНЩИНА. Вот, что ты за человек? Иногда с тобой так хорошо… Стихи читаешь, слова красивые говоришь, а иногда думаю, лучше бы и не знала тебя совсем.

Пауза. Евгений переключает каналы, а женщина прикуривает.

ЖЕНЩИНА. Значит, тебе не интересно. Ну, хорошо, пойду к тем, кого заинтересует упаковка боярышника. Думаю, что меня сегодня в любом доме встретят с распростёртыми руками!

ЕВГЕНИЙ. (Приподнимается с дивана). Что ты сказала? А ну-ка повтори!

ЖЕНЩИНА. Я два раза не повторяю. Лежи, смотри свой футбол. (Собирается уходить и напевает). Прощай, пиздабол, не скучай, смотри  футбол.

ЕВГЕНИЙ. (Евгений поднимается с дивана). Постой, постой.

ЖЕНЩИНА. Надо же? Вы соизволили оторвать свою задницу от дивана!

ЕВГЕНИЙ. И где он?

ЖЕНЩИНА. Кто?

ЕВГЕНИЙ. Ни кто, а что. Боярка, где?

ЖЕНЩИНА. А тебе какая разница? Ничего же особенного, всё, как у всех!

ЕВГЕНИЙ. (Обнимает женщину). Ну, прости меня, прости. Знаешь же, что я с вахты недавно вернулся. И мучаешь меня. А думаешь, что там так просто работать? Важный объект охраняем, сутками не спим. С автоматом, в полной боевой.

ЖЕНЩИНА. (Делает вид, что отстраняется). Не смеши мои ботинки. С каким ты автоматом?

ЕВГЕНИЙ. С калашом. Охраняем нефтяное месторождение. А знаешь, кому оно принадлежит?

ЖЕНЩИНА. Кому?

Евгений оглядывается по сторонам и шепчет на ухо.

ЖЕНЩИНА. (Удивлённо). Пу… (Евгений ладонью зажимает женщине рот). Не может быть.

ЕВГЕНИЙ. Я тебе когда-нибудь врал?

ЖЕНЩИНА. Постоянно.

ЕВГЕНИЙ. Ну, это по мелочам, а по крупняку?

ЖЕНЩИНА. Не помню.

ЕВГЕНИЙ. Ну вот. Диверсанты и террористы постоянно какие-то пытаются проникнуть. Взорвать промысел.

ЖЕНЩИНА. Кто бы мог подумать.

ЕВГЕНИЙ. Да вот так. Поэтому, нервишки у меня и пошаливают. Иногда даже снится, как они крадутся по территории месторождения в масках с автоматами наперевес, а мы их  задерживаем!

ЖЕНЩИНА. Вам платят, поди, хорошо.

ЕВГЕНИЙ. Ага, дождёшься, заплатят они. Всё под себя гребут.

ЖЕНЩИНА. Сейчас везде так. Людей совсем не ценят.

ЕВГЕНИЙ. Согласен. Ну, так что? Где боярка-то?

ЖЕНЩИНА. У меня.

ЕВГЕНИЙ. А что ты её с собой не взяла?

ЖЕНЩИНА. Кто же знал, что ты дома?

ЕВГЕНИЙ. Ладно, пойдём тогда к тебе.

Евгений уходит вместе с женщиной.

***

Виктор выкатывает на сцену Екатерину Афанасьевну. Рядом идёт Людмила и Виктор. Они садятся за стол.  

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. (Любуется Виктором). Наконец-то сынок мой приехал. Это же сколько лет тебя не было?

ВИКТОР. Почти пять лет.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Это же надо только подумать! Пять лет. Время-то как быстро летит. Если бы отец не заболел, ты бы ещё пять лет не приехал?

ЛЮДМИЛА. Ну, что ты такое говоришь мама?

ВИКТОР. Да нет, я уже собирался.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Долго ты собирался!

ВИКТОР. Мам, ну у меня же семья, ребёнок растёт. Мне работать надо. В Москве просто так деньги никто не даст.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Хотя бы Леночку с собой взял, если у Нади работа.

ВИКТОР. Мам, ну она же в школу пошла уже. Сама же знаешь же, что ребёнка от учёбы отрывать нежелательно.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Конечно, знаю! Я же вас двоих вырастила. Думала, что на старость лет мне помощник будет, а оно вон как вышло. Упорхнул из гнездышка сынок.

ЛЮДМИЛА. (Екатерина Афанасьевне). Не трогай его. Я с тобой живу. Мало тебе что ли?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. (Людмиле). А ты мне рот не затыкай. Вот отец сейчас слёг, что мы делать-то с тобой вдвоём будем? (Виктору). Кто нам снег будет чистить и печку топить?

ЛЮДМИЛА. (Екатерина Афанасьевне). Мам, Витя только приехал, а ты его проблемами загружаешь. Пусть хоть поест с дороги нормально.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Да, кушай сынок, кушай. Вот, котлетки бери, ты же всегда котлетки мои любил.

ВИКТОР. (Кладёт котлету на тарелку). А тефтели не делали?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Завтра, завтра тефтели сделаем, а сегодня котлетки покушай. Расскажи, как Леночка растёт? Как ты с женой живёшь?

ВИКТОР. Да нормально у нас всё. Живём помаленьку. Я дачу строю.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Дачу? Это хорошо. Сам?

ВИКТОР. Да, в основном сам.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А что у тебя там растёт?

ВИКТОР. Яблони, малина, смородина. В этом году три куста картошки посадил.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Люда тебе виктории выкопает. Увезёшь и посадишь. Пусть Леночка ягоду свежую ест.

ЛЮДМИЛА. У него там что, ягоды нет?

ВИКТОР. Мам, я без багажа лечу. Как я её повезу?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. В мокрую тряпочку завернём, чтобы корни не засохли и в рюкзак свой положишь.

ВИКТОР. Мам.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ни мамкай. Я сказала – увезёшь, значит, увезёшь.

ВИКТОР. (Вздыхает). Хорошо. Скажите, а какой врач отца смотрел?

ЛЮДМИЛА. К папе очень хорошо в больнице отнеслись. И всё благодаря Ольге.

ВИКТОР. Какой Ольге?

ЛЮДМИЛА. Ольге Губенко.

ВИКТОР. Не знаю такую.

ЛЮДМИЛА. Знаешь. У неё девичья фамилия – Пашинина.

ВИКТОР. Та самая?

ЛЮДМИЛА. Да.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Какая хорошая девочка была. Вот женился бы на ней и дома остался. И не надо было бы тебе ни в какую Москву ехать. Жил бы рядом с родителями.

ЛЮДМИЛА. Мам, ну они же детьми тогда были. Какая женитьба?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Она и дома у нас несколько раз была. Мне Оленька всегда нравилась.

ЛЮДМИЛА. Зато мои парни тебе ни один не нравился.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Так у тебя вкуса-то совсем нет! Приехала тогда помню с каким-то шибздиком. Замуж она, видите ли, собралась.

ЛЮДМИЛА. Зато он любил меня.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Любил. Да, что ты о любви-то знаешь? Всю жизнь одна прожила.

ЛЮДМИЛА. (Встаёт). А из-за кого я одна прожила? Из-за кого? Сказать?

ВИКТОР. Люда, мама, не надо, пожалуйста!

ЛЮДМИЛА. (Обиженно). Да я, может быть, больше вашего о любви знаю.

Людмила встаёт из-за стола.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ты куда?

ЛЮДМИЛА. Отца пойду, посмотрю.

Людмила уходит.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А что она так заегозила?

ВИКТОР. Неприятно ей слышать такое.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А что я такого сказала? Что, не правда что ли?

ВИКТОР. У каждого свой вкус.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Витя, скажи, ну, когда ты с семьёй уже приедешь?

ВИКТОР. Как только возможность появится, так сразу приедем.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Пока у вас возможность появится, мы уже на тот свет все уйдём.

ВИКТОР. Мам, ну, что ты такое говоришь?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Я правду говорю. Недолго нам осталось. Я думала, что я первая скопычусь, весь дом же на мне держался. Но отец твой первый пошёл, хоть и младше меня.

ВИКТОР. А что ты его раньше времени хоронишь? Он, может быть, ещё поправится?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Нет. Врачи сказали, что пока сердце бьётся – жить будет, но уже не встанет.

ВИКТОР. Ну, это здесь так врачи сказали. А я его в город отвезу, там доктора опытнее.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Не надо его никуда возить, Витя. Видно же, что человек своё отжил. Тут уже никакие доктора не помогут.

ВИКТОР. Надежда всегда есть.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Да кому она эта надежда в нашем возрасте уже нужна? Я в газете недавно прочитала, дружок твой Серёжка – алкаш, писал, как пенсионеры, женщина с мужчиной, в петли залезли. Ему 88 лет, а её 87. Он слепой был, а она в ходунках. Вот какая это жизнь, скажи?

ВИКТОР. А почему Серёга  алкаш?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ну, а кто он? Алкаш и есть. Ты как приезжаешь, так вы пьёте не каждый день, так через день. И этот, как его… Женька ваш. Тоже алкоголик. Один Вовка только приличный. Директор музыкальной школы. Его дети на всех конкурсах выступают.

ВИКТОР. Ты так говоришь, будто я с ним каждый день пью, а меня дома уже пять лет не было.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Какая разница? Ты опять к ним пойдёшь?

ВИКТОР. Надо будет встретиться с друзьями.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. С отцом лучше побудь. В другой раз, может быть, уже на похороны приедешь.

Входит Людмила.

ВИКТОР. Как там отец?

ЛЮДМИЛА. Спит.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. И я пойду. Долго не сидите, тоже ложитесь. Завтра с утра надо будет забором заняться. Перед соседями стыдно. Спокойной ночи.

ВИКТОР. Спокойной ночи, мама.

Екатерина Афанасьевна уезжает на коляске.

ВИКТОР. Мать не меняется.

ЛЮДМИЛА. Нет, даже близко нет.

ВИКТОР. Так и командует всеми.

ЛЮДМИЛА. Ну, одним уже откомандовалась.

ВИКТОР. Вот зачем он в лес пошёл? Кому нужна эта ягода?

ЛЮДМИЛА. А ты думаешь, его удержать можно было? Он же всё лето, то за грибами, то за ягодами, то на рыбалку.

ВИКТОР. Повезло, что его нашли быстро.

ЛЮДМИЛА. Там места грибные, люди всё время ходят, а если бы подальше ушёл – уже бы похоронили.

ВИКТОР. Если бы ещё нашли.

ЛЮДМИЛА. Да, а то бы звери объели и всё.

ВИКТОР. Сидел бы дома, занимался чем-нибудь.

ЛЮДМИЛА. А чем бы он дома занимался? Команды материны выполнял? Он, может быть, поэтому и уходил всё время из дома, чтобы не слышать её.

ВИКТОР. Прямо всё так критично?

ЛЮДМИЛА. А ты сам не видишь?

ВИКТОР. Вижу.

ЛЮДМИЛА. Да он же ещё привык так. Дома же не сидел, вспомни, ты же с ним тоже постоянно ездил. Всю жизнь, то в лесу, то на речке. А если бы лёг на диван, от тоски бы его быстрее инсульт шарахнул. Ты, может быть, рюмочку выпьешь? Я смотрю ты пиво, как-то не очень.

ВИКТОР. Я пиво вообще не пью.

ЛЮДМИЛА. Давай я тогда тебе рюмку налью, да и себе заодно.

Людмила достаёт слегка початую бутылку водки и наливает себе и Виктору.

ВИКТОР. Ты её от матери прячешь что ли?

ЛЮДМИЛА. Она не хотела, чтобы ты водку пил.

Людмила и Сергей выпивают и закусывают.

ВИКТОР. Грибочками закусить – ляпота.

ЛЮДМИЛА. Эти грибы ещё отец брал.

ВИКТОР. А я думал отца в город свозить, чтобы его там врачи посмотрели.

ЛЮДМИЛА. Мне кажется, смысла нет. Хотя поговори с Ольгой. Она тебе лучше всё расскажет.

ВИКТОР. А она кем работает?

ЛЮДМИЛА. Хирург. Заслуженный врач, между прочим.

ВИКТОР. Я её и не узнаю сейчас, наверное.

ЛЮДМИЛА. Узнаешь, она мало изменилась. Такая же хорошенькая.

ВИКТОР. Она замужем?

ЛЮДМИЛА. Была, но давно развелась, а второй раз так и не вышла.

ВИКТОР. А она же вроде уезжала куда-то?

ЛЮДМИЛА. Да, в Новосибирске жила, недавно вернулась, года ещё не прошло.

ВИКТОР. Одна живёт?

ЛЮДМИЛА. Я точно не знаю, но, вроде, одна.

ВИКТОР. (Смеётся). Тогда загляну.

ЛЮДМИЛА. (Наливает водки). Ну и загляни, а что тут такого? Вспомните старую дружбу. Ты, кстати, так и не надумал матери сказать, что развёлся?

ВИКТОР. Нет, зачем её расстраивать? Я с Надей и Леночкой нормально общаюсь. Буду фото совместные высылать, поддерживать видимость счастливой семьи.

ЛЮДМИЛА. Помириться не пробовал?

ВИКТОР. Пробовал, но бесполезно. Окончательно и бесповоротно.

ЛЮДМИЛА. (Поднимает рюмку). Ну, давай. За всё хорошее.

Людмила и Сергей выпивают и закусывают.

ЛЮДМИЛА. Мать тебе фронт работ приготовила.

ВИКТОР. Я уже понял. Завтра с утра в больницу съезжу, а потом займусь. А сейчас – спать. ЛЮДМИЛА. Давай иди, отдыхай. Я там тебе постелила.

Сергей уходит. Людмила наливает себе ещё рюмку водки и выпивает, не закусывая. Потом достаёт из кармана пачку сигарет и тоже уходит.

***

Входит Виктор в наброшенном на плечи халате. Навстречу выходит медсестра.

ВИКТОР. Девушка, будьте добры, подскажите, где мне найти Ольгу Дмитриевну  Пашинину?

МЕДСЕСТРА. У нас такая не работает. У нас другая Ольга Дмитриевна работает, Губенко.

ВИКТОР. Точно! Я перепутал. Губенко, кончено, Губенко.

МЕДСЕСТРА. Она в ординаторской. По коридору вторая дверь налево.

ВИКТОР. Спасибо большое.

Медсестра уходит. Виктор стучится в дверь. За столом сидит Ольга.

ОЛЬГА. (Из-за двери). Войдите.

Виктор открывает в дверь.

ОЛЬГА. (Оборачиваясь). Мужчина, вам кого?

ВИКТОР. Мне нужна Ольга Дмитриевна…

ОЛЬГА. А вы, собственно, по какому…

ВИКТОР. (Делая шаг вперёд). Ольга, привет!

ОЛЬГА. (Растеряно). Сорокин? Витя?

Ольга поднимается навстречу, а Виктор подходит к столу. На некоторое время они замирают друг напротив друга.

ОЛЬГА. Бороду отрастил. Я бы тебя на улице и не узнала.

Ольга и Виктор обнимаются, потом расходятся и осматривают друг друга.

ВИКТОР. А я бы сразу. Ты почти не изменилась.

ОЛЬГА.  Ой, не надо только врать.

ВИКТОР. Я не вру.

ОЛЬГА. Знаю я тебя. Не врёт он. Как я могла за  столько лет лет не измениться?

ВИКТОР. Я же говорю, почти. Постой, а сколько лет прошло?

ОЛЬГА. Двадцать восемь.

ВИКТОР. (Удивлённо).  Двадцать восемь?

ОЛЬГА. А ты сколько думал? Мы же со школы не виделись.

ВИКТОР. Я, честно говоря, и не думал об этом. А ты вот сейчас сказала, и я представил, сколько это на самом деле и обалдел.

ОЛЬГА. Да, Витя, жизнь проходит, а для кого-то уже прошла.

ВИКТОР. Я так рад встрече!

ОЛЬГА. Ты так говоришь, будто специально меня увидеть пришёл. Ты же про отца узнать хочешь, так ведь?

ВИКТОР. Да, мне Люда сказала, что ты в курсе.

ОЛЬГА. Так получилось, что я как раз дежурила, когда Василий Егорович поступил.

ВИКТОР. Она говорит, что отец безнадёжен.

ОЛЬГА. Да, Витя, обрадовать мне тебя нечем.

ВИКТОР. Понятно, а я думал по клиникам в городе его повозить.

ОЛЬГА. Теперь не во всех клиниках приём ведут. Мы все коронавирус лечим, другихз болезней нет.

ВИКТОР. Я бы в платную.

ОЛЬГА. Можешь, конечно. Но я тебе вот, что скажу. Там ушлые ребята сидят. Умные слова красиво говорят, могут даже обнадёжить. Заставят все анализы сдать, а результата – ноль. Только деньги зря потратишь.

ВИКТОР. Да, невесело.

ОЛЬГА. Что поделаешь, все мы смертны. Жалко только, что мучается человек.

Ольга снимает больничный халат и вешает на вешалку.

ВИКТОР. Он всегда был таким сильным, а тут, как ребёнок.

Ольга, глядя в зеркальце, подкрашивает губы и причёсывается.

ОЛЬГА. Я тебя понимаю. У моей бабушки тоже инсульт был. Так её потом, как будто подменили. У неё даже словарный запас поменялся. Она же толком ни читать, ни писать не умела, а мать потом кухаркой стала называть. Представь? Как к прислуге обращалась. Подайте то, подайте это. Я, бывало, подсяду к ней, поговорить о чём-нибудь. А она мне: «Пора мне, Оленька, домой». Я ей: «Бабуль, так ты же дома?» А она: «Да разве же это дом? Дом у меня на небесах. Там меня Гриша ждёт». Это её муж, мой дед. На войне без вести пропал, а она так больше замуж и не вышла.

ВИКТОР. Такие изменения в голове после инсульта?

ОЛЬГА. Ну, да. Потом ещё интересное я заметила, что она чувствовала, когда кто-то к нам должен был прийти. С дивана не вставала, а знала, кто и когда придёт.

ВИКТОР. Прям, мистика.

Ольга поворачивается лицом к Виктору.

ВИКТОР. А ты на сегодня закончила что ли?

ОЛЬГА. Да. Я в ночную сегодня была.

ВИКТОР. По тебе не скажешь, что ты всю ночь отдежурила.

ОЛЬГА. Смена лёгкая была. Всего одна операция.

ВИКТОР. Отлично выглядишь.

ОЛЬГА. Спасибо.

ВИКТОР. Ты сейчас домой? Могу подвести.

ОЛЬГА. Ну, подвези.

ВИКТОР. Тогда пошли. Я тут на отцовской «копейке» рассекаю.

ОЛЬГА. Да помню я эту вашу «копейку», ты же меня катал на ней в десятом классе.

ВИКТОР. Да? А я не помню. Представь, ей столько лет, сколько нам, а она почти в идеальном состоянии.

ОЛЬГА. Тогда вещи ещё не были одноразовыми.

ВИКТОР. Да, тогда всё было более основательным.

ОЛЬГА. Я бы так не сказала.

ВИКТОР. Почему?

ОЛЬГА. Человеческие отношения уже тогда начинали давать сбои.

ВИКТОР. Это ты о чём?

ОЛЬГА. Да так, ни о чём. Проехали.

 Ольга и Виктор уходят.

***

Сергей сидит на диване и смотрит телевизор. Входит Ольга, снимает с себя верхнюю одежду.

СЕРГЕЙ. Как дежурство сегодня прошло?

ОЛЬГА. Вчера в кардиологию Муслим Муслимов поступил.

СЕРГЕЙ. Директор рынка? А что с ним?

ОЛЬГА. Сердечный приступ.

СЕРГЕЙ. Послушай, так у него же вроде сын сегодня женился.

ОЛЬГА. Да. Вот его прямо со свадьбы и привезли.

СЕРГЕЙ. А что случилось?

ОЛЬГА. Как говорила моя бабушка и смех и грех.

СЕРГЕЙ. Ну не томи, рассказывай уже.

ОЛЬГА. Началось всё, как обычно. Молодые зарегистрировались, по городу покатались, фотосессия, всё, как положено. А потом в ресторан. И как только сели, гостям начали сообщения в вацапе приходить. Как ты думаешь, что там было?

СЕРГЕЙ. Ну не знаю. Сообщения о том, что ресторан заминирован.

ОЛЬГА. Не угадал. Всем пришёл видеоролик, в котором невеста танцует обнаженной.

СЕРГЕЙ. Да ты что!

ОЛЬГА. (Смеётся). Как потом выяснилось, она уж не такая невинная была, как жениху представлялась. Он же её из какого-то города сюда привёз. Оказалось, что она там роман крутила с женатым мужиком. Его жена телефон, наверное, проверяла и себе скопировала этот ролик, на всякий случай, и теперь вот он ей пригодился. Остроумно, да?

СЕРГЕЙ. Да, но только жёстоко. И что дальше было?

ОЛЬГА. Муж её из зала за волосы вытащил и с крыльца столкнул, где она сейчас никто не знает. А у отца – сердечный приступ.

СЕРГЕЙ. Горячая кавказская кровь. А тебе кто рассказал?

ОЛЬГА. Водитель «Скорой помощи».

СЕРГЕЙ. Да, дела. Прямо, материал для фельетона.

ОЛЬГА. Ну, вот и займись.

СЕРГЕЙ. Надо будет подумать. Кстати, я забыл тебе сказать, Витька же вчера приехал.

ОЛЬГА. Да я уже знаю.

СЕРГЕЙ. Откуда?

ОЛЬГА. Он меня сегодня до дома подвозил.

СЕРГЕЙ. Да ну! А что ты молчишь?

ОЛЬГА. Ну вот, говорю. Он в больницу приезжал, про отца у меня спрашивал. Хочет его врачам в городе показать.

СЕРГЕЙ. И как он?

ОЛЬГА. Потолстел и бороду отрастил.

СЕРГЕЙ. Странно, что ко мне не заехал.

ОЛЬГА. Его можно понять. Неизвестно сколько Василий Егорович проживёт. Пока жив, с ним хочет больше времени провести.

СЕРГЕЙ. Не вспоминали школьные годы?

ОЛЬГА. Нет, мы больше про настоящее говорили.

СЕРГЕЙ. (Улыбаясь). А что так? Вам-то есть, что вспомнить!

ОЛЬГА. Я не поняла, ты, что ревнуешь сейчас что ли?

СЕРГЕЙ. Я? Абсолютно! Было бы к кому ревновать.  А я с Витькой ещё не говорил. Вечером звякну.

ОЛЬГА. Пить будете?

СЕРГЕЙ. Ну, что так сразу, пить! У нас культурная программа запланирована. Вовка предложил собраться у него в школе и поиграть.

ОЛЬГА. Поиграть? Интересно. Вовка-то ладно, а вы с Витькой сможете?

СЕРГЕЙ. Конечно. Мало того, Женька, скорее всего, придёт.

ОЛЬГА. Женька? А  он сейчас сможет?

СЕРГЕЙ. Главное, чтобы трезвым пришёл, а мастерство не пропьёшь.

ОЛЬГА. Мне кажется, что ему всё-таки удалось.

СЕРГЕЙ. Я вдруг наша встреча повлияет на него, и он изменится.

ОЛЬГА. Пить бросит?

СЕРГЕЙ. Ну да.

ОЛЬГА. Ты взрослый мужик, а в сказки веришь. Алкоголизм – это болезнь. Серьёзная зависимость. Встречей старых друзей её не вылечишь, а усугубишь. Вы же не лекцию ему будете читать о вреде пьянства, а нальёте.

СЕРГЕЙ. Я и не говорю, что он вот прямо на следующий день бросит. Воспоминания о том, каким он мог быть и чего мог добиться, возможно, заставят его переосмыслить что-то в своей жизни.

ОЛЬГА. Там уже переосмысливать нечем, скорее всего.

СЕРГЕЙ. А я вот бы не стал на нём крест ставить.

ОЛЬГА. Я тоже не собираюсь этого делать. Просто с трудом верю, что эта встреча положительно на него повлияет. Если она и подтолкнёт его к чему-то, то к ещё большему пьянству. Он вспомнит, как со своим талантом обошёлся и запьёт ещё сильнее. Хотя, он, может быть, и не помнит уже ничего.

СЕРГЕЙ. А ведь он был самый талантливый из нас. Точнее он-то и был по-настоящему талантлив. Я всегда удивлялся откуда в нём это чутьё? Он знал, как сыграть, как спеть, какие интонации сделать. И, главное, ничего лишнего. Всего в меру. А как он мелодии подбирал? По слуху. Один раз послушает песню и уже играет.

ОЛЬГА. И песни у него хорошие были.

СЕРГЕЙ. Да и все они, ну, пускай не все, слушаются сейчас вполне нормально, пусть и записаны были на убитых аппаратах. Прошли проверку временем, как пишут в газетах.

ОЛЬГА. А зрители будут?

СЕРГЕЙ. Вовка планировал мальчишник. Но я – против.

ОЛЬГА. Почему?

СЕРГЕЙ. Тебя хотел пригласить.

ОЛЬГА. Зачем? Посидите, поиграете, молодость вспомните.

СЕРГЕЙ. Ну, тебе-то тоже есть, что вспомнить.

ОЛЬГА. Вспомнить-то есть что, только я не знаю, нужно ли мне это.

СЕРГЕЙ. Ты на Витьку до сих пор обижаешься?

ОЛЬГА. Не хочу об этом говорить.

СЕРГЕЙ. А что так? Мы же теперь вместе. Я хочу знать, чем ты живешь.

ОЛЬГА. Интервью у меня брать будешь? В рубрике «Откровенно»?

СЕРГЕЙ. (Обнимает Ольгу). Да, а ты будешь давать.

ОЛЬГА. (Освобождается от объятий). Найди себе другого респондента.

СЕРГЕЙ. А что так? Неприятно? Я помню, как он после выпускного сразу уехал из города. Вы поругались тогда?

ОЛЬГА. Это касается только нас двоих.

СЕРГЕЙ. Я, честно говоря, тогда тоже его не понял. Свинтил так лихо, никого не предупредил.

ОЛЬГА. А что же ты его не спросил за столько лет?

СЕРГЕЙ. Не знаю. Он не рассказывал, а я не хотел в душу лезть. Посчитал бы нужным – сам рассказал.

ОЛЬГА. Значит, это для него не так важно.

СЕРГЕЙ. Да. Какая теперь уже разница.

ОЛЬГА. Если разницы нет, чего тогда спрашиваешь?

СЕРГЕЙ. Разговор зашёл.

ОЛЬГА. Ну, вот если у вас разговор зайдёт, ты у него и спроси. (Пауза). Или нет, не спрашивай лучше.

СЕРГЕЙ. Почему?

ОЛЬГА. Не спрашивай и всё. Вдруг ему врать придётся. Поставишь друга в неудобное положение.

СЕРГЕЙ. Ты, прям, меня заинтриговала. Обязательно спрошу.

ОЛЬГА. Не всегда полезно знать всю правду о близких людях. Можно очень глубоко в них разочароваться.

У Сергея звонит мобильный телефон.

СЕРГЕЙ. Витька, привет! С приездом! (Пауза). Лёгок на помине. Только сейчас с Ольгой о тебе говорили. (Пауза). Где видел? Так мы сейчас с ней живём! (Пауза). Сюрприз хотели тебе сделать. Не знаю, почему она тебе сама ничего не рассказала. (Пауза). Кстати, тебе Вовка не звонил? (Пауза). Ты как на завтра? Настроен тряхнуть стариной? (Пауза). Ну и отлично! (Пауза). Завтра, значит, встречаемся. Пока! (Убирает мобильный телефон). Витька звонил.

ОЛЬГА. Я уже поняла.

СЕРГЕЙ. А что ты ему не сказала, что мы теперь живём вместе?

ОЛЬГА. Разговор не зашёл.

СЕРГЕЙ. Странно. Про то, что он тебя до дома сегодня довозил, ты мне не рассказала, а о том, что мы с тобой теперь живём вместе – ему.

ОЛЬГА. А что тут странного? Я же говорю, он меня про отца спрашивал, а не о том, с кем я живу.

СЕРГЕЙ. А ты знаешь, что он развёлся недавно?

ОЛЬГА. Нет, об этом разговора не было.

СЕРГЕЙ. Десять лет с женой прожил и развёлся.

ОЛЬГА. (С усмешкой). Не сошлись характерами?

СЕРГЕЙ. Жена узнала про молодую любовницу и подала на развод.

ОЛЬГА. А дети есть?

СЕРГЕЙ. Девочка.

ОЛЬГА. Большая?

СЕРГЕЙ. Лет десять или двенадцать, по-моему.

ОЛЬГА. А как его жена узнала про любовницу?

СЕРГЕЙ. Честно говоря, я не в курсе этих подробностей. Я хочу прогуляться сходить, пивка взять. Ты будешь?

ОЛЬГА. Нет,  а вот вина бы не отказалась.

СЕРГЕЙ. Понял.

Сергей целует Ольгу, одевается и  уходит. Вслед за ним сцену покидает и Ольга.

***

На сцене снова появляются четверо мальчиков. Они смотрят на небо сквозь закопчённые куски стекла. Потом один из них убирает стекло и смотри на Солнце. Спустя некоторое время он закрывает лицо руками. Выходит Виктор и Владимир с гитарами. Виктор подходит к микрофону, а Владимир садится на стул.

ВЛАДИМИР. Давай разомнёмся. Начнём с той, которую ты можешь сыграть и слова все помнишь.

ВИКТОР. Так, так, какую… (Пауза). Давай, вот эту. (Начинает играть).

Владимир подбирает мелодию и играет вместе с другом.

ВИКТОР. А не спеши ты нас хоронить, а у нас ещё здесь дела, у нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить, у нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить. (Прекращает играть и петь). Пойдёт?

ВЛАДИМИР. Конечно! Давай дальше.

ВИКТОР. (Продолжает петь). А не спеши ты нам в спину стрелять, а это никогда не поздно успеть, а лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть, а лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть. (Прекращает петь). Блин, слова дальше забыл.

ВЛАДИМИР. (Продолжает петь). А не спеши закрыть нам глаза, а мы и так любим все темноту, а по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу.

ВЛАДИМИР и ВИКТОР. (Поют). А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу. А не спеши ты нас не любить, а не считай победы по дням, если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя? Если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя?

Владимир и Виктор прекращают петь и играть.

ВЛАДИМИР. Отлично!

ВИКТОР. Да ну, запутался с аккордами.

ВЛАДИМИР. Да с какими аккордами, ёшки-карабошки! Нормально всё.

ВИКТОР. Серёги где-то нет.

ВЛАДИМИР. Подойдёт, наверное, скоро. Слушай, пока его нет, хочу попросить тебе об одном одолжении.

ВИКТОР. Всё, что угодно.

ВЛАДИМИР. Приди ко мне на обед. Завтра или послезавтра, как удобно. И позови меня на рыбалку на следующие выходные.

ВИКТОР. Меня, скорее всего, уже здесь не будет.

ВЛАДИМИР. Это не важно. Только скажи это при Ирине, что ты зовёшь меня.

ВИКТОР. Ты хочешь с кем-то свалить, я правильно понимаю?

ВЛАДИМИР.  Да.

ВИКТОР. Ого!

ВЛАДИМИР. Что, «ого»? Не похоже на меня, что ли?

ВИКТОР. Честно говоря – нет.

ВЛАДИМИР. Ты прав. Знаешь, это первый раз со мной. Никогда не думал, что такое произойдёт. А вот и произошло! Встречаемся украдкой, то там, то здесь. Это уже измучило нас. А меня тянет к ней, я ничего не могу с собой поделать.

ВИКТОР. Сколько ей лет?

ВЛАДИМИР. Двадцать пять.

ВИКТОР. (Улыбается). Понятно. И кто она?

ВЛАДИМИР. Вокал в моей школе преподаёт. Это немного помогает и, пока, наши встречи не привлекают внимания. Но, сам же знаешь, всё тайное рано или поздно становится явным. А мне даже не с кем об это поговорить.

ВИКТОР. А Серёга?

ВЛАДИМИР. Ничего против него не имею, но он кому-нибудь, да расскажет. Ты же его знаешь, он же ещё тот балабол. Без всякого злого умысла, просто поделится с кем-нибудь и всё. И так до Ирки дойдёт.

ВИКТОР. Да, попал ты. Хотя, что это попал? Двадцать пять, самый сенокос…

ВЛАДИМИР. Конечно, это всё не просто, но я, честно говоря, не знаю, как бы жил без этого чувства.

ВИКТОР. Ну, а как же Ирина? Разводиться будешь?

ВЛАДИМИР. Не планировал. (Пауза). Я тоже её люблю, но здесь другое.

ВИКТОР. Понимаю, сам недавно был в твоей шкуре. Разрывался между двумя домами. Я тебе не хочу ничего советовать, но если бы мне можно было сейчас назад всё вернуть – я бы отмотал эту плёнку и остановился на том месте, где я Настю не знал, а когда бы встретился с ней – прошёл мимо.

ВЛАДИМИР. Почему?

ВИКТОР. Ну, у вас, может быть, если вы коллеги, много общего, а мы же с Настей разные совсем люди были.

ВЛАДИМИР. Из-за разницы в возрасте?

ВИКТОР. Да. Кроме постели нас ничего не связывало. Фильмы, книги, взгляды на жизнь, привычки – всё разное. Например, едем куда-нибудь отдыхать. Ей на дискотеку надо, в клубе потусоваться, а мне бы в ресторане посидеть, а ещё лучше – на пляже, ночью, вдвоём, выпить виски. А она кроме коктейлей и шампанского ничего не пила.

ВЛАДИМИР. Честно тебе скажу – у нас другой случай. Так ты придёшь?

ВИКТОР. Приду, конечно. Куда же я денусь из подводной лодки?

ВЛАДИМИР. Спасибо тебе.

ВИКТОР. А Серёга с Ольгой, значит, сейчас живёт?

ВЛАДИМИР. Да, уже месяца три.

ВИКТОР. Я вчера у неё в больнице был.

ВЛАДИМИР. И как она тебе?

ВИКТОР. Почти не изменилась. Замечательно выглядит. Пока мы с ней болтали, я себя на мысли поймал, что вот разговариваю с ней, смотрю на неё и не понимаю, где эти двадцать восемь лет, которые мы с ней не виделись? Куда они пропали? Кто их прожил? Я или кто-то другой? Странное ощущение. Как будто не было ничего.

ВЛАДИМИР. Я помню, вы дружили. Со стороны казалось, что у вас всё серьёзно.

ВИКТОР. Я поступать в Москву уехал, а соцсетей тогда не было. Сложно было отношения поддерживать. Так связь и оборвалась. (Пауза). Ладно, давай ещё поиграем, а то заболтались что-то.

Виктор и Владимир начинают играть и петь.

ВИКТОР и ВЛАДИМИР. А не спеши ты нас хоронить, а у нас ещё здесь дела, у нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить, у нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить.

Входит Сергей, садится за установку и начинает играть.

ВИКТОР и ВЛАДИМИР. А не спеши ты нам в спину стрелять, а это никогда не поздно успеть, а лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть, а лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть.

Друзья прекращают играть.

СЕРГЕЙ. Как круто! Привет!

ВЛАДИМИР. Привет!

ВИКТОР. Привет!

Друзья жмут друг другу руки и обнимаются.

СЕРГЕЙ. Я смотрю, вы тут без меня уже во всю музицируете?

ВЛАДИМИР. (Улыбается). А ты почему на репетицию опаздываешь?

СЕРГЕЙ. У меня уважительная причина. Я в магазин заходил. (Вытаскивает из сумки несколько бутылок вина). Разомнёмся. А потом я, точнее мы с Ольгой приглашаем вас в гости.

ВИКТОР. Даже так?

СЕРГЕЙ. Да. Посидим, водочки выпьем, закусим. Ольга вкусно готовит.

ВЛАДИМИР. Я думал, мы здесь посидим, поговорим.

ВИКТОР. Я тоже.

СЕРГЕЙ. Ну, мы и здесь поговорим, а потом и у нас. Да и мы не сейчас же уходим. Поиграем сначала, винишка попьём, а Ольга пока нам поляну накроет.

ВЛАДИМИР. Ладно, уболтал.

ВИКТОР. Так, на чём мы остановились?

ВЛАДИМИР. (Продолжает петь). А не спеши закрыть нам глаза, а мы и так любим все темноту, а по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу.

ВЛАДИМИР и ВИКТОР. (Поют). А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу. А не спеши ты нас не любить, а не считай победы по дням, если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя? Если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя?

Друзья доигрывают песню.

СЕРГЕЙ. А Женьки ещё не было?

ВЛАДИМИР. Пока нет.

СЕРГЕЙ. А вы давно здесь?

ВЛАДИМИР. Около часа. (Виктору). А ты из Женькиных помнишь, что-нибудь?

ВИКТОР. Сейчас уже нет. Хотя, давайте «Детство» попробуем. Вовка, ты же сыграешь?

ВЛАДИМИР. Конечно!

ВИКТОР. (Подбирает мелодию, потом начинает петь). Когда я был ребёнком, я вырасти хотел, играл я в прятки и в машинки, и всё вокруг цвело, а я рахит не пел, хотел из детства я уйти на взрослые картинки.

Поют и играют все вместе.

ВИКТОР, ВЛАДИМИР и СЕРГЕЙ. Самое святое я чуть не потерял, радость свою – детство, чуть зверю не отдал, но всё не так уж просто, рельсы не кончаются и детство, моё детство, ура, продолжается!

Во время их пения в класс проходит Евгений и садится у входа. Виктор, Владимир и Сергей замечают Евгения и заканчивают играть. Все встают и подходят к нему и жмут руки.

ВЛАДИМИР. Привет, Женёк!

СЕРГЕЙ. Привет!

ВИКТОР. (Обнимает Евгения). Привет! Сто лет не виделись!

Евгений кивает головой и улыбается.

ЕВГЕНИЙ. Привет!

ВЛАДИМИР. Давай, проходи. Снимай куртку.

Владимир помогает снять Евгению куртку.

ЕВГЕНИЙ. (Глядя на бутылки, принесённые Сергеем). А вы тут, смотрю, плюшками балуетесь?

Все смеются.

СЕРГЕЙ. Не успели пока. Но сейчас самое время.

Сергей открывает бутылку и пускает её по кругу. Все делают по несколько глотков, Евгений выпивает больше всех.

ЕВГЕНИЙ. Что это вы пьёте? (Смотрит на этикетку). А водки нет? (Передаёт бутылку Сергею).

СЕРГЕЙ. Водка позже будет.

ВЛАДИМИР. Есть коньяк. Будешь?

ЕВГЕНИЙ. (Улыбается). Спрашиваешь. Я давно коньяк не пил. Всё больше пиво или водку (Виктору). Давно приехал?

ВИКТОР. Нет, на днях.

ЕВГЕНИЙ. В отпуске?

ВИКТОР. Да. У меня батя заболел.

Владимир наливает в рюмку коньяк и передаёт Евгению.

ЕВГЕНИЙ. (Берёт рюмку). Что-то серьёзное?

ВИКТОР. Инсульт.

ЕВГЕНИЙ. (Выпивает.) Ну, а что, возраст. Ничего не поделаешь?

ВИКТОР. Для меня это неожиданно всё.

ЕВГЕНИЙ. Болезнь всегда неожиданно и не вовремя…

ВЛАДИМИР. Ну, что мы играть сегодня будем или нет? Женька, ты как? Сбацаешь?

ЕВГЕНИЙ. Рюмаху мне ещё налейте.

ВЛАДИМИР. Может, потом?

ЕВГЕНИЙ. Да, что потом? Давай сейчас.

ВИКТОР. И мне тоже налей.

СЕРГЕЙ. И я тогда замахну.

Владимир разливает по рюмкам коньяк. Все чокаются и дружно выпивают.

ЕВГЕНИЙ. А что петь будем?

ВЛАДИМИР. Что и пели, «Детство».

ЕВГЕНИЙ. Давай, неплохая, вроде, песня была.

СЕРГЕЙ. Да почему была-то? Есть!

ЕВГЕНИЙ. Да где она есть?

СЕРГЕЙ. Мы-то её помним.

ВЛАДИМИР. Я её со своими пацанами подобрал.

ВИКТОР. А я её слушаю в машине. У меня на флэшке ваш концерт записан.

ЕВГЕНИЙ. (Виктору). Мне как-то Вовка включал, грязная такая запись, слушать невозможно.

ВЛАДИМИР. Ну, в то время не было возможности лучше записать.

ВИКТОР. Я всё там слышу.

СЕРГЕЙ. А помните, как мы зал в ДК раскачали? Я иногда вспоминаю, мурашки по коже.

ВИКТОР. Конечно, помню! Я тогда после первого курса приехал, а вы ко дню города готовились. Программа была очень крутая.

ВЛАДИМИР. А ты клёво тогда вписался, как будто репетировал с нами всё время.

ВИКТОР. Да ну. Так на ритмухе подыграл немного. Там Женька всю поляну окучивал.

СЕРГЕЙ. Мы играть будем или ещё по одной накатим?

ЕВГЕНИЙ. Вот, журналист дело говорит. Надо ещё по одной накатить, а то я слова не вспомню.

ВЛАДИМИР. А мы тебе напомним.

Владимир берёт бутылку и наполняет бокалы. Все дружно выпивают.

ЕВГЕНИЙ. А я бы «Одиночную камеру» сейчас спел.

ВИКТОР. О! Точно!

СЕРГЕЙ. Это вообще огонь. Я её на карантине пел, когда нас на самоизоляцию отправили.

Сергей садится за барабаны и  задаёт ритм. Владимир и Виктор играют, а  Евгений поёт песню «Одиночная камера».

ЕВГЕНИЙ. Танец в одиночку, в четырёх стенах, как поставишь точку, так приходит страх, некуда деваться, некуда сбежать, ты собрался с силами, ты решил не ждать. А-а-а-диночная камера! А-а-а-диночная камера!

К последним строчкам песни сбивается с ритма, срывает голос и кашляет.

ЕВГЕНИЙ. Испуганные взгляды, замёрзшие глаза, твоей беде все рады, как смене патруля. На радуге заметны кровавые следы, смотри, как закипают адские котлы. А-а-а-диночная камера! А-а-а-диночная камера!

Евгения снова забивает кашель. Друзья прекращают играть.

СЕРГЕЙ. А сейчас к этому тексту бы у некоторых вопросы возникли. Радуга же теперь символ ЛГБТ. А у вас на ней – кровавые следы. Никакой толерантности.

ЕВГЕНИЙ. (Кашляет). Надо курить бросать. Да и голос не тот уже. (Владимиру). Налей-ка мне ещё коньячку. Хороший, блин, коньяк. Сразу цепляет? Сколько стоит?

ВЛАДИМИР. Этот пятьсот рублей. А вот этот (берёт другую бутылку) – семьсот.

ЕВГЕНИЙ. Хм, на эти деньги можно шесть бутылок водки взять. Дай-ка я его попробую.

Владимир наливает Евгению более дорогой коньяк.

ЕВГЕНИЙ. Давайте, и себе наливайте.

СЕРГЕЙ. Я пока не буду. Пропущу.

ВЛАДИМИР. Мне тоже пока хватит.

ВИКТОР. А я накачу с Женькой. Столько лет не виделись.

Виктор и Евгений выпивают.

ВИКТОР. Женька, а ты «Пустоту» помнишь?

Евгений отрицательно качает головой.

СЕРГЕЙ. Я первый куплет помню.

ВИКТОР. Её, кстати, на записи нет. Давай-ка напой.

СЕРГЕЙ. (Напевает и задаёт ритм). Это игра без правил, это правило без игры, напев без мелодии, меня сопровождает в пути.

ВЛАДИМИР и ВИКТОР. Я прощаюсь с мечтой уходящей туда, где за скрипом двери исчезает звезда, где лишь пустота обитаема.

ВЛАДИМИР, ВИКТОР и ЕВГЕНИЙ. Где лишь пустота обитаема, где лишь пустота обитаема.

СЕРГЕЙ. Парарам, парарам, парарампам, я надеялся и ошибся, мне этого не забыть, парарам, блин, второй куплет не помню.

ВЛАДИМИР, ВИКТОР и ЕВГЕНИЙ. Где лишь пустота обитаема, где лишь пустота обитаема, где лишь пустота обитаема.

Прекращают играть.

ЕВГЕНИЙ. Ништяк.

ВЛАДИМИР. Ещё «Мухомор» можно спеть или «Танцы в горсаду».

ВИКТОР. А я бы «Рок» сыграл, там соло красивое. Простенькое, но красивое.

Виктор пытается сыграть соло.

ЕВГЕНИЙ. Не так.

Евгений берёт у Виктора гитару. Пытается сыграть, но у него тоже ничего не получается.

ЕВГЕНИЙ. Не могу сыграть даже это соляк. Я три года назад с крыши упал. Связки на левой руке порвал. У меня теперь на ней только три пальца рабочие. (Показывает всем, что у него работает рука).

ВЛАДИМИР. А какая золотая была рука!

ЕВГЕНИЙ. Да ладно, золотая. Вот у товарища Горбачёва – золотые руки.

ВЛАДИМИР. А вот это ты зря. Если бы ты, Женька, не бросил играть, ты бы сейчас выступал в самых крутых залах.

ЕВГЕНИЙ. Скажешь тоже.

ВЛАДИМИР. Скажу, а пацаны подтвердят.

СЕРГЕЙ. Конечно! Песен много хороших.

ВИКТОР. А сколько бы ещё могло быть…

СЕРГЕЙ. Я наши записи много кому показывал. Все отмечали, что у тебя, Жека, талант.

ВЛАДИМИР. Тебе надо было тогда в Москву ехать, когда кураж был. Ты бы многого добился.

ВИКТОР. У меня к тому времени уже связи там были налажены, можно было с людьми нужными тебя свести.

ЕВГЕНИЙ. А что вы заладили: тебе, да ты. Мы же все вместе играли. И вы ничем не хуже меня.

ВЛАДИМИР. Но на тебе всё завязано было. Песни же ты писал. А тебя на репу нельзя было затащить. Вспомни, то карты, то бабы, а потом пьянки ежедневные.

ЕВГЕНИЙ. То есть я теперь крайний?

ВЛАДИМИР. Да мы не обвиняем тебя ни в чём. Все в какой-то степени виноваты, что наша банда развалилась.

СЕРГЕЙ. А я вот думаю, возможно, в ней и был смысл всей нашей жизни. Я вот чего добился? Работаю в этой вшивой газетёнке, уже тошно мне от неё. Вовка, ты музыкальное образование получил, а этой самой музыкой заниматься некогда. Витька… Ну, у Витьки всё нормально. Витька упакован.

ВИКТОР. А ты откуда знаешь, как у меня? Да, деньги есть… А вот тут (показывает на сердце) – пустота. Мечешься, мечешься, когда остановишься, задумаешься, куда всё время бежишь, то внятного ответа на этот вопрос найти не можешь.

ЕВГЕНИЙ. Ладно, не сыпьте соль на рану. Налейте лучше.

ВИКТОР. И, правда, давайте ещё выпьем.

Владимир берёт бутылку и наполняет бокалы. Все выпивают.

ВЛАДИМИР. Давайте, я попробую этот соляк сыграть. (Берёт у Евгения гитару и наигрывает соло).

ВИКТОР. Вот, точно!

ЕВГЕНИЙ. Я же говорю – золотые руки.

СЕРГЕЙ. (Владимиру). Как ты всё помнишь?

ЕВГЕНИЙ. Так он столько не пьёт.

ВИКТОР. (Евгению). А ты где работаешь?

ЕВГЕНИЙ. На вахту езжу. А ты в Москве?

ВИКТОР. Да, в столице. Я смотрю, ты с этим делом (показывает на горло) не подвязал?

ЕВГЕНИЙ. Нет.

ВИКТОР. А что так?

ЕВГЕНИЙ. А что? По мне видно?

ВИКТОР. А ты как думаешь?

ЕВГЕНИЙ. Думаю, что да.

ВИКТОР. Может быть, пересмотрел бы свой подход к этому делу?

ЕВГЕНИЙ. Витька, я же насквозь больной. Если пить перестаю, знаешь, какие боли начинаются? Я на вахте же помираю иногда, так всё тело ломит.

ВИКТОР. А по-другому никак?

ЕВГЕНИЙ. Нет. Нальёт мне сегодня здесь кто-нибудь или нет?

ВЛАДИМИР. Я предлагал ему травки попить, но он отказывается. У меня есть отличный болеутоляющий и общеукрепляющий сбор. Любого на ноги поставит.

ЕВГЕНИЙ. Ну, какие травки, товарищ Горбачёв? Если бы покурить – другое дело, а пить я твою траву не буду.

Владимир берёт бутылку и наполняет бокалы.

ВЛАДИМИР. А вот это ты зря.

СЕРГЕЙ. А, я грешным делом, думал, что мы снова можем собираться и играть, как раньше. Вот, лихо всё вспомнили. Сейчас же столько возможностей в интернете.

ЕВГЕНИЙ. И Витька из Москвы переедет?

ВЛАДИМИР. Не переедет, но будет иногда присоединяться, как раньше.

ВИКТОР. Я бы с удовольствием. Сейчас у меня возможностей больше. Тогда же я только летом мог приезжать.

СЕРГЕЙ. Так, может быть, подумаем над этим?

ВИКТОР. Если бы программу отрепетировали, можно было бы и над выступлением подумать. Сначала здесь, а потом и в Москве.

Евгений выпивает один.

ЕВГЕНИЙ. (Опьянев). А я тут себе знаете, какую акустику взял мощную. Качает забойно, весь дом на ушах. Флешка 8 гигов. Я себе туда всё закачал и Оззи и «Моторхед» и «Синдерелу». (Берёт бутылку и наливает себе полный бокал). А вы, что не пьёте? Пейте, чёткий коньяк. Семьсот рублей бутылка. Ни хухры-мухры. Братья угощают. Пейте. (Снова выпивает один).

ВИКТОР. (Евгению). Ты хоть иногда вспоминаешь, как мы играли?

ЕВГЕНИЙ. Да помню я всё.

ВИКТОР. А гитара у тебя дома есть?

ЕВГЕНИЙ. Нет.

ВИКТОР. Как же ты без гитары?

ЕВГЕНИЙ. Я же говорю, что рука не рабочая. Зачем мне теперь гитара?

ВИКТОР. Разрабатывал бы.

ЕВГЕНИЙ. (Смеётся). Я её лопатой разработать не могу, а ты говоришь, что гитарой.

ВИКТОР. Ну, а если бы была, играл?

ЕВГЕНИЙ. Была бы, играл, но они дорогие сейчас.

ВЛАДИМИР. Свой стиль бы разработал. Минимализм. На трёх пальцах, как на  трёх аккордах.

ЕВГЕНИЙ. Да какой там стиль! Давай, наливай.

Владимир берёт бутылку и наполняет  бокал Евгения.

ЕВГЕНИЙ. Лей полный, что половинку налил? Я же не Половинкин, чтоб мне половину наливать.

Владимир наполняет бокал Евгения.

ВЛАДИМИР. Ещё кто-нибудь будет?

Сергей и Виктор отрицательно качают головой.

ВЛАДИМИР. Я тоже пропущу.

ЕВГЕНИЙ. Нууу, слабаки. Столько лет не виделись, а вы даже выпить со мной не хотите.

Лихо выпивает бокал коньяка.

СЕРГЕЙ. Да, почему не хотим? Пьём же.

ЕВГЕНИЙ. Да это вы разве пьёте.

ВИКТОР. Ну не всё же дело в выпивке. Кто сколько хочет, тот столько и пьёт.

ЕВГЕНИЙ. А я вот всегда хочу. Ну, ещё что-нибудь сыграете? Давайте, замутите рок-н-ролл. А-а-а-а! Это музыка мёртвых! Это музыка мёртвых!

Свет гаснет. Сергей, Владимир и Виктор начинают играть. Евгений корчится, изображает дикий танец.

ВИКТОР. Они не хотели жить, как люди, они не хотели толстеть, и, выполнив миссию опустошенья, решили отсюда взлететь. Это музыка жива, это, как удар, под дых, мне есть к чему стремиться! Это музыка мёртвых! Это музыка мёртвых! Это музыка мёртвых! Как мало их было, слишком умных, не смогших победить себя, под грузом своих впечатлений, они ушли отсюда навсегда! Это музыка жива, это, как удар, под дых, мне есть к чему стремиться! Это музыка мёртвых! Это музыка мёртвых!

Все уходят. Занавес.

2 ДЕЙСТВИЕ

***

Людмила выкатывает Екатерину Афанасьевну на сцену. Они садятся за стол.  

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Позвони ему, пускай уже домой идёт.

ЛЮДМИЛА. Звонила. Говорил, что скоро придёт.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Друзья эти. И что они привязались к нему?

ЛЮДМИЛА. Мам, ну они дружат со школы. У них общего много.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Да, что у них общего? Они тут живут, а он в Москве.

ЛЮДМИЛА. Да им не важно, кто и где живёт и кто, чем занимается. Им просто нравится общаться.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Витька мог и дома посидеть. Вот, когда умрём, тогда пусть со своими друзьями, сколько ему влезет и общается.

Входит Виктор. В хорошем настроении, слегка пьян.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А вот и Витечка наш пришёл! Мы уже все глаза в окна проглядели.

ВИКТОР. (Смотрит на часы). Опоздал всего на пятнадцать минут. Как доцент.

ЛЮДМИЛА. В школе встречались?

ВИКТОР. Да, сначала там поиграли, а потом пошли в гости к Серёге. Он же сейчас с Ольгой живёт.

ЛЮДМИЛА. Да ты что! И давно?

ВИКТОР. Да уже месяца три.

ЛЮДМИЛА.  А я не знала!

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. И нужен он ей, этот алкаш?

ВИКТОР. Мам, ну какой Серёга алкаш? Умеренно пьющий мужчина. Если бы был алкаш, разве бы его на работе держали?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. У них там вся редакция алкаши! И не спорь со мной.

ВИКТОР. Ладно. Как папа?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Лежит папа, не встаёт.

ЛЮДМИЛА. Уснул недавно. Покормили ужином и уложили. Ну и как поиграли?

ВИКТОР. Да. Всё отлично! Сейчас покажу. (Достаёт из кармана мобильный телефон и демонстрирует запись).

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Надо же и журналист играет. На барабанах. Володя-то понятно. Он всю жизнь музыкой занимается. И на праздниках всегда играет и с ребятишками, а этот-то корреспондент куда?

ЛЮДМИЛА. Так он же всегда с ними играл.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А этот, Женька ваш. Я же говорю, алкаш, алкашом.

ЛЮДМИЛА. Постарел как. И голоса уже совсем нет.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Пропито всё уже.

ЛЮДМИЛА. Ну, а вот, когда ты поёшь, так, прям, получается. Хоть сейчас на сцену. Ещё пойдёшь?

ВИКТОР. Не знаю пока.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Хватит ходить, дома посиди, с отцом.

ВИКТОР. (Убирает телефон). А потом к Ольге пошли. Серёга сейчас у неё живёт.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Губа-то не дура! Она же врач заслуженный, зарплату, наверное, хорошую получает.

ВИКТОР. Ольга стол накрыла, приготовила, так всё вкусно было.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Чем угощала?

ВИКТОР. Мясо жареное, рыба. Салаты разные. Много всего.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Всё по-нашему. Вот, остался бы в Таре, жил бы, как у Христа за пазухой. Ты ужинать-то будешь?

ВИКТОР. Спасибо, мама, я только из-за стола.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А я тефтели твои любимые сделала. Думала, что придёт сынок, покушает, а он у друзей наелся.

ВИКТОР. В холодильник поставим, завтра съедим.

ЛЮДМИЛА. Ничего готовить не надо будет.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ладно, тогда я отдыхать пойду. Спокойной вам ночи. Тоже не сидите долго. Завтра крышу надо будет посмотреть.

ВИКТОР. Спокойной ночи, мам.

ЛЮДМИЛА. Спокойной ночи.

Екатерина Афанасьевна уезжает на коляске.

ВИКТОР. Люда, поставь чайку, пожалуйста

ЛЮДМИЛА. (Подходит к плите и ставит чайник). А Володя один был?

ВИКТОР. Да, один.

ЛЮДМИЛА. Он тебе ничего не рассказывал?

ВИКТОР. Нет, а что?

ЛЮДМИЛА. Да так… Ирину видела недавно. Расстроенная вся. Она мне ничего не сказала, конечно, но я вижу, что-то с ней не то.

ВИКТОР. Может быть, болеет?

ЛЮДМИЛА. Не знаю. На больную она не похожа. Расстроенная очень.

ВИКТОР. Вовка ничего не говорил.

ЛЮДМИЛА. Как Ольга с Сергеем живут?

ВИКТОР. Он вполне доволен. Я даже не ожидал, думал, что он закоренелый холостяк. А Ольга, как бы это сказать. (Пауза).  Ольге, по-моему, было немного неловко перед нами, что они теперь вместе.

ЛЮДМИЛА. Скорее всего, не перед вами, а перед тобой. Мне кажется, что она до сих пор к тебе не ровно дышит?

ВИКТОР. Почему?

ЛЮДМИЛА. Когда отца смотрела, только о тебе и расспрашивала.

ВИКТОР. Да ты что! Приятно слышать. А что ты мне ничего не говорила?

ЛЮДМИЛА. А зачем?

ВИКТОР. Слушай, а у тебя водка осталась? Я бы выпил рюмочку.

ЛЮДМИЛА. Может быть, хватит? У тебя завтра работы много.

ВИКТОР. Мне Серёга номер телефона дал. Бригада занимается ремонтом крыш. Завтра позвоню, приедут, посмотрят и всё грамотно сделают.

ЛЮДМИЛА. Они, наверное, дорогу берут.

ВИКТОР. Ничего, деньги есть.

Людмила приносит бутылку водки и ставит на стол две рюмки.

ВИКТОР. (Открывая бутылку). Новая. А та где?

ЛЮДМИЛА. (Улыбаясь). Выдохлась.

ВИКТОР. Ты тоже будешь?

ЛЮДМИЛА. Ну, я же две рюмки поставила. Наливай.

Виктор наливает водки, и брат сестрой выпивают.

ВИКТОР. Мы бы ещё посидели, да Ольге завтра на работу, а Серёге в командировку. Ольга, конечно, отлично выглядит. Я даже не ожидал. Пока Серёга с Вовкой обсуждали текущую политическую ситуацию, мы с ней хорошо так поговорили.

ЛЮДМИЛА. И Женька с вами пошёл?

ВИКТОР. Нет, мы его домой доставили.

ЛЮДМИЛА. Напился?

ВИКТОР. Ну, да. Одну за одной кидал. Недавно руку левую повредил. Он показывает нам её, а я смотрю на его пальцы, на эти его длиннющие музыкальные пальцы, которые теперь все в шрамах и со сбитыми ногтями и думаю, его ли это руки?

ЛЮДМИЛА. Пить надо было меньше. Расскажи лучше, о чём вы с Ольгой говорили?

ВИКТОР. (Смеётся). Знаешь, я сейчас вот только понимаю, что в основном сам болтал, а её мало слушал.

ЛЮДМИЛА. А вот мать-то, при всей её вредности, права. Вы бы с Ольгой хорошей парой были. Оба спокойные, рассудительные.

ВИКТОР. Рассудительный – это ты про меня?

ЛЮДМИЛА. Да. А что не так?

ВИКТОР. Мне казалось, что я наоборот – импульсивный.

ЛЮДМИЛА. Ну, со стороны ты, по крайней мере, такой. Поэтому не удивительно, что спустя столько лет, вы так хорошо с Ольгой общаетесь.

Закипает чайник. Людмила встаёт и заваривает чай.

ВИКТОР. А перед чаем и нищий пьёт. (Наливает две рюмки водки). Ты меня прямо удивила, что Ольга про меня расспрашивала. Что ты ей рассказала?

ЛЮДМИЛА. (Ставит чайник на стол). Что у тебя бизнес в Москве.

ВИКТОР. И больше ничего?

ЛЮДМИЛА. Нет.

ВИКТОР. Ты, правда, думаешь, что у нас с Ольгой бы всё смогло снова закрутиться?

ЛЮДМИЛА. Я думаю да. Ты только не обижайся, но Сергей ей не пара.

ВИКТОР. Почему?

ЛЮДМИЛА. Мне кажется, ей нужен мужчина, который бы заботился о ней, за которым бы она была, как за каменной стеной.

ВИКТОР. Я думаю, что всем женщинам нужны такие мужья.

ЛЮДМИЛА. Не знаю, как всем, но Ольге именно такой нужен. А с Сергеем ей самой придётся быть этой каменной стеной.

Виктор и Людмила поднимают рюмки, чокаются и выпивают.

ВИКТОР. Слушай, а у тебя сигареты есть?

ЛЮДМИЛА. Есть, но ты же не куришь.

ВИКТОР. Подымить маленько захотелось.

ЛЮДМИЛА. Ну, пойдём, подымим.

Виктор и Людмила уходят.

***

Квартира Ольги. Ольга и Сергей завтракают.

ОЛЬГА. Ты когда приедешь?

СЕРГЕЙ. Точно не знаю, может быть, переночевать там придётся.

ОЛЬГА. Если будет возможность – звони.

СЕРГЕЙ. Хорошо. Если связь будут.

ОЛЬГА. Не болеешь?

СЕРГЕЙ. Так, чувствуется немного, что выпивал, но не критично. Хорошо вчера посидели, да?

ОЛЬГА. Да, неплохо.

СЕРГЕЙ. Вы с Витькой весь вечер о чём-то проболтали.

ОЛЬГА. А что нам было делать? Вас с Вовкой не остановить было. Путин и Трамп, Навальный и новичок, Белоруссия и коронавирус, вас же не переслушать было.

СЕРГЕЙ. Да это всё Вовка, как выпьет, начинает о политике рассуждать.

ОЛЬГА. Ну, ты беседу хорошо поддерживал, не скромничай.

СЕРГЕЙ. А вы о чём с Витькой говорили?

ОЛЬГА. Обо всём и ни о чём. Он о жизни своей говорил, а я больше слушала. Смешной такой. Всё молодится. Бассейн, тренажёрка, бокс. А мне так и хотелось спросить: это ты в тренажёрке себе такой живот накачал?

СЕРГЕЙ. Да у него, вроде, не очень большой живот.

ОЛЬГА. Ага, скажешь тоже. (Смотрит на часы). Ты уже опаздывавешь.

СЕРГЕЙ. (Смотрит на часы). Точно, бежать надо.

Поднимается со своего места, целует Ольгу и уходит. Ольга допивает чай и убирает со стола. Звонит мобильный телефон.

ОЛЬГА. Привет, Витя. (Пауза). Через полчаса, примерно. (Пауза). Сергей уже уехал. (Пауза).  Как руку сломал? А когда успел-то? (Пауза). Ничего себя новость. Приезжай, конечно. Пока.

Ольга уходит.

***

Владимир и Юлия целуются.

ВЛАДИМИР. Сегодня ко мне на обед Витька придёт и позовёт меня на рыбалку.

ЮЛИЯ. И ты сможешь уехать из дома на всю ночь?

ВЛАДИМИР. Да.

ЮЛИЯ. И куда мы отправимся?

ВЛАДИМИР. Я знаю одно место. Тебе понравится.

ЮЛИЯ. И сколько времени ты рыбачить будешь?

ВЛАДИМИР. В субботу после обеда уедем и к вечеру в воскресенье вернёмся.

ЮЛИЯ. Так мало?

ВЛАДИМИР. Да нам и на работу же в понедельник надо, ёшки-карабошки.

ЮЛИЯ. Володя, я же тебе говорила, что меня бесят вот эти твои ёшки-карабошки! ВЛАДИМИР. С языка сорвалось!

ЮЛИЯ. Что это такое: ёшки-карабошки? Объясни? Я ещё как-то могут смириться с ёперным театром, но только вот не с этими ёшками и карабошками! Скажи, вот что это такое?

ВЛАДИМИР. Прости меня. Я постараюсь исключить это из своего лексикона.

ЮЛИЯ. Ты мне уже обещал это.

ВЛАДИМИР. Так вышло…

ЮЛИЯ. Хорошо, прощаю. На чём мы остановились?

ВЛАДИМИР. На том, что я не могу уехать с тобой на неделю.

ЮЛИЯ. Это я уже поняла. Скажи,  а ты хотел бы?

ВЛАДИМИР. Конечно! Я же люблю тебя.

ЮЛИЯ. Я тебя тоже. Скажи, а как ты так можешь: любить меня, а жить с кем-то другим?

ВЛАДИМИР. Это сложный вопрос. У нас с Ириной двое детей, не всё так просто.

ЮЛИЯ. (Освобождается от объятий Владимира). А я, честно говоря, думала, что у нас есть будущее.

ВЛАДИМИР. (Пытается снова обнять Юлию). У нас есть будущее, Юленька, конечно, есть. Тем более сейчас.

ЮЛИЯ. А вот я его как-то не просматриваю. Какое будущее? Так и будем украдкой встречаться и перепихиваться, пока нас твоя жена не поймает и не опозорит меня на весь город?

ВЛАДИМИР. Юля, ну к чему сейчас весь этот разговор? У нас впереди целая ночь, ёш…

ЮЛИЯ. (Гневно смотрит на Владимира). А у меня целая жизнь впереди, ёшки-карабошки! Скажи, ты меня и нашего ребёнка в своей жизни, как-то видишь?

ВЛАДИМИР. Я люблю тебя, Юля. Я обещаю всё решить. Обещаю.

ЮЛИЯ. (Снова обнимает Владимира и прижимается к нему). Хорошо, я тебе верю. Только не тяни.

ВЛАДИМИР. Ты же для меня тебе свет в окне, я же с тобой себя совсем по-другому почувствовал.

ЮЛИЯ. Я тоже уже это чувствую, как ты себя по-другому чувствуешь. (Опускает руку между ног Владимира). О, да мы уже завелись, завелись. Быстрый ты мой.

Владимир и Юлия целуются.

ВЛАДИМИР. Я хочу тебя.

ЮЛИЯ. Прямо здесь что ли?

ВЛАДИМИР. Везде и здесь тоже.

ЮЛИЯ. Но тут же люди кругом.

ВЛАДИМИР. Да плевать на них.

ЮЛИЯ. Дети…

ВЛАДИМИР. И на детей тоже.

Владимир расстёгивает блузку на Юлии и залазит под юбку.

ЮЛИЯ. А ты так и не ответил мне на вопрос.

ВЛАДИМИР. Какой вопрос?

ЮЛИЯ. Как ты меня в своей жизни видишь?

ВЛАДИМИР. Я вижу, вижу нас…

ЮЛИЯ. Ну, а как? Как ты нас видишь?

ВЛАДИМИР. Я хочу быть с тобой.

ЮЛИЯ. Ну, ты же сам  говоришь, у тебя с женой двое детей и не всё так просто.

ВЛАДИМИР. (Целует Юлию в грудь). Всё можно решить.

ЮЛИЯ. Да? Это что-то новенькое.

ВЛАДИМИР. (Снимает с Юлии блузку). Юлька, я так тебя люблю.

ЮЛИЯ. Так, что там ты решить можешь?

ВЛАДИМИР. Всё, всё могу.

ЮЛИЯ. Обещай тогда мне.

ВЛАДИМИР. Что?

ЮЛИЯ. Поговорить с женой.

ВЛАДИМИР. О чём?

ЮЛИЯ. О нас. И решить всё. Обещаешь?

Владимир не отвечает, Юлия робко старается освободиться от объятий и поцелуев Владимира.

ВЛАДИМИР. Обещаю.

ЮЛИЯ. Хороший мальчик.

Вновь начавшиеся жаркие объятия Владимира и Юлии прерывает стук в дверь.

ВЛАДИМИР. Кто там?

ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Владимир Петрович, позвонили с администрации. Заместитель главы выехал, скоро здесь будет.

ВЛАДИМИР. Хорошо, спасибо. (Юлии). Несёт же его чёрт, ёперный театр.

Юлия надевает блузку и приводит себя в порядок.

ЮЛИЯ. Ты опять?

ВЛАДИМИР. Но ты же говорила, что с ёперным театром можешь смириться?

ЮЛИЯ. Молчи у меня  лучше. (Поправляет причёску перед зеркалом). Мы с тобой, как школьники.

ВЛАДИМИР. Ага, старшеклассники.

ЮЛИЯ. (Поворачивается к Владимиру). Посмотри на меня. Я в порядке?

ВЛАДИМИР. Ты восхитительна и очаровательна!

Юлия целует Владимира.

ЮЛИЯ. Я пошла. А ты веди себя хорошо.

ВЛАДИМИР. Слушаюсь, моя королева.

Юлия собирается уходить.

ВЛАДИМИР. Погоди немного. (Достаёт из стола термос и протягивает его Юлии). Вот, я тебе общеукрепляющий сбор заварил.

ЮЛИЯ. А при беременности его можно пить?

ВЛАДИМИР. Конечно, в первую очередь.

Юлия берёт термос.

ВЛАДИМИР. Пей его по полстакана перед едой.

ЮЛИЯ. Спасибо. Я так и знала, что ты мне нечто подобное когда-нибудь предложишь. Спасибо. Очень приятно.

ВЛАДИМИР. Он очень полезный. Сам всю траву собирал.

Юлия уходит. Владимир смотрит вслед Юлии, потом глубоко вздыхает, стирает помаду с лица и тоже уходит.

***

Ольга изучает рентгеновский снимок.

ОЛЬГА. Перелома не вижу. Растяжение связок. Тугая повязка и компрессы. И будешь, как новый рубль.

ВИКТОР. (Держится за руку). Спасибо тебе большое, Оля.

ОЛЬГА. Не за что. А как ты так с крыши-то упал?

ВИКТОР. Она весной протекать начала. Мать попросила сделать. С утра мужики приехали посмотреть и по ценнику определиться. Я полез им показывать, поскользнулся и вот результат.

ОЛЬГА. Ну, это ты легко отделался, мог  и шею себе свернуть.

ВИКТОР. Согласен.

ОЛЬГА. Пойдёшь в процедурный, девочки тебе всё сделают.

ВИКТОР. Хорошо, спасибо. Слушай, тебе так идёт белый халат.

ОЛЬГА.  Что?

ВИКТОР. Говорю, что тебе очень идёт белый халат.

ОЛЬГА. Мне все об этом говорят.

ВИКТОР. Знаешь, я вчера, как от вас пришёл, не мог долго уснуть. Всё думал о тебе, о нас.

ОЛЬГА. О нас? С чего ради?

ВИКТОР. Ты послушай. Я понял, в чём главная ошибка в моей жизни.

ОЛЬГА. И в чём же?

ВИКТОР. Мне не надо было тогда уезжать в Москву. А если и надо было, то связь с тобой терять. Извини за сумбур, ты понимаешь, о чём я говорю?

ОЛЬГА. Ты тогда хотел, как можно скорее во взрослую жизнь окунуться. Уйти из-под опеки матери. А теперь самостоятельным стал? Так?

ВИКТОР. Не без этого. Но дело сейчас не в этом.

ОЛЬГА. А в чём?

ВИКТОР. В нас.

Входит медицинская сестра.

МЕДСЕСТРА. Ольга Дмитриевна, а обход во сколько?

ОЛЬГА. Минут через пять. Я сейчас освобожусь.

Медицинская сестра уходит.

ОЛЬГА. А разве есть какие-то мы? Витя, ты не забывай, я с твоим другом живу.

ВИКТОР. Да я понимаю и от этого мне вдвойне больней.

ОЛЬГА. Хорошо, что понимаешь. А сейчас мне пора. Меня больные ждут.

Ольга порывается уйти.

ВИКТОР. Но ты же не любишь Серёгу! Я же вижу, Оля! Не притворяйся. Зачем ты это делаешь, я не понимаю.

ОЛЬГА. Здесь ты прав. Начать что-то строить с твоим другом – это было плохой идеей. Прямо скажем.

ВИКТОР. Вот видишь, ты сама всё прекрасно понимаешь. Я тебе вот, что хочу сказать. Поехали со мной. У меня в Москве связи есть. В хорошую клинику тебя устрою. Поехали. Я только сейчас понял, насколько ты мне дорога.

ОЛЬГА. И насколько?

ВИКТОР. Вот ты говоришь что-то, а мне ничего больше не надо, только бы слышать, как голос твой звучит. Ты прости меня. (Становится перед Ольгой на колени). Я же пацаном тогда был. Мозгов совсем не было.

ОЛЬГА. Встань, дверь не заперта, вдруг сейчас опять кто-нибудь войдёт?

ВИКТОР. Не встану.

ОЛЬГА. К чему эти дешевые эффекты?

Виктор поднимается с колен. Ольга отходит к окну.

ВИКТОР. Правда, прости.

Пытается обнять Ольгу за плечи.

ОЛЬГА. Ты помнишь ту нашу с тобой ночь?

ВИКТОР. Конечно, как такое можно забыть.

ОЛЬГА. Я тогда забеременела, Витя. А ты уехал, не предупредив меня и ничего мне не сказав. Я не знала, что мне делать. Рассказала всё матери, а она заставила меня аборт сделать.

ВИКТОР. А ты почему? Почему мне не сообщила?

ОЛЬГА. А куда бы я тебе сообщила? Пришла бы к твоей маме и сказала: Екатерина Афанасьевна, я беременна от вашего Вити. Сообщите ему, пожалуйста, что он скоро станет отцом!

ВИКТОР. Какой же я дурак! (Целует Ольгу в лицо и руки). Ты прости меня, прости. Я же не знал, ничего не знал, ничего…

ОЛЬГА. Я уже давно тебя простила, Витя. Очень давно. А теперь отпусти меня. Мне к больным надо.

ВИКТОР. Ольга, постой, не уходи так сразу. Как мне жить-то теперь с этим?

Ольга отходит к двери. Виктор делает несколько робких шагов вслед за Ольгой.

ОЛЬГА. Ты когда уезжаешь?

ВИКТОР. Через три дня.

ОЛЬГА. Позвони мне сегодня вечером.

Ольга и Виктор расходятся в разные стороны. Виктор достаёт телефон и звонит. Ольга берёт трубку. Спустя некоторое время Ольга и Виктор снова сходятся, заключают друг друга в объятия и ложатся на диван. 

***

Ольга встаёт с дивана и одевается. Рядом лежит Виктор.

ОЛЬГА. Тебе лучше сейчас домой уйти, Витя.

ВИКТОР. А почему? Серёга, вроде, только завтра должен вернуться.

ОЛЬГА. Это не важно, я просто хочу, чтобы ты ушёл.

ВИКТОР. Но почему?

ОЛЬГА. Хочу и всё.

ВИКТОР. (Улыбается). Боишься, что может получиться, как в анекдотах, когда муж внезапно вернулся из командировки?

ОЛЬГА. Мне-то, что боятся? Я сегодня всё равно скажу Сергею, чтобы он вещи свои забирал, а вот как ты ему потом в глаза смотреть будешь, если получится, как в анекдоте?

ВИКТОР. Ты же не жена ему, в конце концов.

ОЛЬГА. Какая разница? Мы, живём вместе. Пока ещё.

ВИКТОР. Скажу ему, что мы любим друг друга, и уезжаем в Москву.

ОЛЬГА. Не нужно этих сцен. Я сама ему скажу, что уезжаю и всё. А то начнётся выяснение отношений, а это ни к чему хорошему не приведёт. Сергей меня любит.

ВИКТОР. Но равно рано или поздно он всё узнает.

ОЛЬГА. Пусть лучше поздно, но не здесь и не сейчас.

ВИКТОР. (Встаёт и начинает одеваться). Хорошо.

ОЛЬГА. Чай будешь?

ВИКТОР. Нет, спасибо.

ОЛЬГА. Только не надо обиженного из себя строить.

ВИКТОР. Я не строю, пусть будет так, как ты хочешь. Ты, в сущности, права.

Звонит мобильный телефон Ольги.

ОЛЬГА. Да. Добрый. (Пауза). Когда? Пятнадцать минут назад?  (Пауза). Да, да, понятно. Всё правильно. Я сейчас буду. (Убирает телефон и начинает собираться).

ВИКТОР. Что случилось?

ОЛЬГА. Сережу привезли в приёмник, без сознания. Избитый весь.

ВИКТОР. Когда?

ОЛЬГА. Пятнадцать минут назад. Его опознали только по удостоверению журналиста и сразу мне позвонили. В реанимацию везут.

ВИКТОР. А кто его избил и где?

ОЛЬГА. Я знаю ничего.

ВИКТОР. Я с тобой еду.

ОЛЬГА. Поехали.

ВИКТОР. А куда он в командировку ездил?

ОЛЬГА. А он вам разве ничего не рассказывал?

ВИКТОР. Говорил, что в какую-то деревню, что ему там надо встретиться с бывшим работником коммунального хозяйства, тот ему обещал что-то интересное рассказать. Он эту тему давно уже копал.

ОЛЬГА. Но вот ты и ответил сам на свой вопрос.

ВИКТОР. Так его в деревне, что ли прессанули?

ОЛЬГА. Это у тебя такой каламбур: прессу – прессанули?

ВИКТОР. Ольга, ну зачем ты так?

ОЛЬГА. Ну, мало ли? Переспал с сожительницей друга детства, почему бы не скаламбурить по случаю его избиения?

ВИКТОР. Ты шутишь сейчас или, правда, так думаешь?

ОЛЬГА. Для шуток сейчас не самое подходящее время.

Ольга и Виктор уходят.

***

Владимир составляет инструменты. Входит Ирина.

ВЛАДИМИР. О! А ты, какими судьбами?

ИРИНА. Зашла в гости. Нельзя что ли?

ВЛАДИМИР. Да почему? Можно, конечно! Просто неожиданно.

ИРИНА. Подумала, что, может быть, домой вместе пойдём?

ВЛАДИМИР. Я как раз хотел тебе звонить. В больницу к Серёге сейчас поеду. Витька с Ольгой уже там.

ИРИНА. Как он?

ВЛАДИМИР. Не знаю пока ничего.

ИРИНА. Долго там будешь?

ВЛАДИМИР. Не знаю пока.

ИРИНА. Приезжай быстрее, я не буду без тебя ужинать.

ВЛАДИМИР. Я не знаю, сколько там пробуду. Ужинай без меня.

ИРИНА. Телефон только не отключай.

ВЛАДИМИР. А я его и так никогда не отключаю.

ИРИНА. Ещё как отключаешь.

ВЛАДИМИР. Специально не отключаю, у меня батарея иногда разрежается.

ИРИНА. Слишком часто она у тебя разряжается. Покажи, сколько у тебя сейчас зарядки?

Владимир показывает телефон Ирине.

ИРИНА. Сорок процентов. Потом позвони мне, как у Сергея дела и когда домой приедешь.

ВЛАДИМИР. Хорошо.

ИРИНА. Вова, возможно сейчас не самое подходящее время, но ты мне только скажи, «да» или «нет».

ВЛАДИМИР. Не понял.

ИРИНА. Только честно.

ВЛАДИМИР. Что сказать-то?

ИРИНА. У тебя кто-то есть?

ВЛАДИМИР. Что?

ИРИНА. Что слышал! У тебя кто-то есть?

ВЛАДИМИР. А с чего вдруг такой вопрос?

ИРИНА. Не отвечай вопросом на вопрос, ты же знаешь, что это неприлично!

ВЛАДИМИР. С чего ты взяла, ёшки-карабошки?

ИРИНА. Не увиливай. Я задала прямой вопрос, а ты, будь добр, так же прямо на него ответь.

ВЛАДИМИР. Я повод какой-то дал?

ИРИНА. Повода нет, ну, или пока нет. Я просто чувствую.

ВЛАДИМИР. И что ты чувствуешь?

ИРИНА. Ты отдалился, Вова, и это заметно.

ВЛАДИМИР. Ира, тебя кажется это. На работе устаешь и всё такое.

ИРИНА. Нет, не кажется. У тебя, то друг приехал, то репетиция, то концерт сдавать,  то ещё сто причин, чтобы только домой попозже прийти.

ВЛАДИМИР. Витька раз в пять лет приезжает, а ты уже меня встречей с ним упрекнула.

ИРИНА. Я не упрекаю тебя встречей с ним, с друзьями надо общаться и выпить и на рыбалку съездить.

ВЛАДИМИР. Ну, а в чём тогда дело?

ИРИНА. В тебе, Вова, в тебе. Так ты мне ответишь, есть у тебя кто-то или нет?

ВЛАДИМИР. Да нет у меня никакого, Ира, ёшки-карабошки.

ИРИНА. Прошу, только не обманывай меня.

ВЛАДИМИР. У меня и в мыслях такого нет!

Владимир подходит к Ирине и обнимает её.

ИРИНА. Мне, правда, знать надо. Ты не подумай, я не буду истерики закатывать, разойдёмся по-хорошему. Мы же цивилизованные люди. Просто я не могу, когда меня обманывают. (Плачет).

ВЛАДИМИР. Тихо, тихо, тихо. Успокойся. (Крепче прижимает к себе Ирину и гладит по голове). Нет у меня никого, не переживай. Всё хорошо. Надо же, что придумала.

ИРИНА. Правда?

ВЛАДИМИР. Правда, правда.

ИРИНА. Ты же другой раньше был, я же чувствую. Приветливый, весёлый. А у меня уже сердце всё изболелось.

ВЛАДИМИР. Так просто обстоятельства складываются, одно на другое накладывается, поэтому тебе и кажется что-то.

ИРИНА. (Смотрит на Владимира). Хорошо, я тогда спокойна. Позвони, если будешь задерживаться, хорошо?

ВЛАДИМИР. Конечно, позвоню.

ИРИНА.  Тогда я пойду.

ВЛАДИМИР. Я тебя провожу.

Владимир и Ирина уходят.

***

Ольга и Виктор курят на лавочке около больницы.

ВИКТОР. Сколько у него шансов?

ОЛЬГА. Немного. Но сделаем всё, что в наших силах. Завтра врачи из областной больницы прилетят. Будем думать.

ВИКТОР. Я послезавтра уезжаю. Ты приедешь ко мне в Москву?

ОЛЬГА. Сейчас, честно говоря, не знаю.

ВИКТОР. Я понимаю. Пока напишешь заявление. Потом тебе, как ценного специалиста, скорее всего, заставят две недели отработать. Но к концу сентября ты вполне уже можешь прилететь.

ОЛЬГА. Дело не в этом.

ВИКТОР. А в чём?

ОЛЬГА. Дело в Сергее. Как я его сейчас оставлю? Это будет не по-человечески.

ВИКТОР. А я, честно говоря, думал, что ты уже всё решила.

ОЛЬГА. Я решила, но обстоятельства, иногда, бывают сильнее нас.

ВИКТОР. Я тогда тоже никуда не полечу, буду тебя ждать.

ОЛЬГА. У тебя же бизнес, как ты сможешь здесь остаться?

ВИКТОР. Я во второй раз на грабли не хочу наступать. Чувствую, что если сейчас уеду, то опять тебя потеряю.

ОЛЬГА. Мать, наверное, твоя будет рада, что ты останешься?

ВИКТОР. А ты? Ты будешь рада?

ОЛЬГА. Мне кажется, что тебе всё-таки надо уехать, Витя.

ВИКТОР. А ты пообещать мне можешь, что точно приедешь?

ОЛЬГА. Сейчас сложно, что-то сказать. Всё будет зависеть от того, как Серёжа себя будет чувствовать.

ВИКТОР. Ну, а если, например, его в областную больницу на лечение переведут?

ОЛЬГА. Вряд ли. Его сейчас тревожить не желательно.

ВИКТОР. Короче, мне всё понятно.

ОЛЬГА. Что тебе понятно?

ВИКТОР. Что ты никуда не поедешь, а останешься здесь с Серёгой до полного его выздоровления, а, возможно, и навсегда. Синдром сиделки, такое встречается.

Входит Владимир. Мужчины жмут друг другу руки.

ВЛАДИМИР. Ну, как он?

ОЛЬГА. В реанимации, очень тяжёлый.

ВЛАДИМИР. Выживет?

ВИКТОР. Шансов не много.

ОЛЬГА. Но они есть.

ВЛАДИМИР. Ёшки-карабошки! Подробности никакие не известны?

ВИКТОР. Известно только, что его машину нашли в пяти километрах от города. Он должен был в деревне ночевать остаться, но почему-то поехал в ночь.

ВЛАДИМИР. Домой, наверное, торопился.

Ольга кутается в плащ.

ВИКТОР. Кто-то ехал, заметил стоящую на обочине машину. Остановился, вышел посмотреть, что случилось, видит рядом мужчина избитый лежит.

ОЛЬГА. Если бы его позже часа на два привезли, мы бы уже гроб сейчас покупали.

ВЛАДИМИР. Может быть, выпьем чего-нибудь?

ВИКТОР. Давай.

ОЛЬГА. Вы выпейте, а я домой поеду, у меня голова разболелась, да и на дежурство завтра. До свидания, мальчики.

ВЛАДИМИР. До свидания.

ВИКТОР. Пока, Оля.

Ольга уходит. Виктор выбрасывает бычок.

ВЛАДИМИР. А ты же не курил, вроде?

ВИКТОР. Закуришь тут, с такими новостями.

ВЛАДИМИР. Согласен. У тебя и сигареты есть?

ВИКТОР. Есть.

ВЛАДИМИР. Угощай тогда.

Виктор достаёт пачку сигарет и протягивает её Владимиру.

ВИКТОР. (Улыбается). На рыбалку-то едешь? Всё срослось?

ВЛАДИМИР. (Прикуривая). Да, спасибо. Но, что-то настроения сейчас нет.

ВИКТОР. Из-за Серёги?

ВЛАДИМИР. Да, но не только.

ВИКТОР. А что ещё?

ВЛАДИМИР. Да с Ириной сегодня разговор был.

ВИКТОР. Спалила тебя что ли?

ВЛАДИМИР. Пока нет, но только пока. Пытала меня, есть ли у меня кто-то.

ВИКТОР. А ты что?

ВЛАДИМИР. Сказал, естественно, что нет. А она мне, ты только скажи точно. Мне правду знать надо и заплакала. Представь?

ВИКТОР. И что делать думаешь?

ВЛАДИМИР. Теперь даже и не знаю. Если бы она мне безразлична была – развёлся и всё. Тем более, она прямым текстом сегодня сказала, если у меня кто-то есть, давай разбежимся без кипиша. Но у меня такого желания нет, честно говоря. Я её тоже люблю, по крайней мере, испытываю нежность. Да и дети.

ВИКТОР. И что ты делать будешь?

ВЛАДИМИР. Не знаю пока. Она верит мне, а я ей вру всё время. Понимаешь, вру в глаза человеку, который мне доверяет. Я не знаю, как с этим справляться.

ВИКТОР. Ну, если у тебя такие угрызения совести и моральные переживания, прекрати с Юлей встречаться и дело с концом.

ВЛАДИМИР. Легко сказать, прекрати. Я же тебе объяснял всё про наши с ней отношения.

ВИКТОР. Тогда попробуй усидеть на двух стульях, смотри только, чтобы жопа потом не загорелась от частых перемещений между ними.

ВЛАДИМИР. Головная боль, короче. А тут ещё Серёга.

ВИКТОР. Да, не вовремя.

ВЛАДИМИР. А как такое вообще может быть вовремя?

ВИКТОР. Да, это я не так выразился. Хотел сказать, как вообще такое могло случиться?

ВЛАДИМИР. Уж очень опасную тему Серёга копал. Возможно, что заинтересованные лица решили сделать так, чтобы эта история не была предана огласке.

ВИКТОР. Если это заказ, то, скорее всего, Серёгу пасли. И выбрали самое подходящее место. А много людей про эту тему знали?

ВЛАДИМИР. Я думаю, что да. Серёга любил о своей работе рассказывать.

ВИКТОР. А кто-то из местных мог на такое дело подписаться?

ВЛАДИМИР. Да кто угодно, кому бабки нужны.

ВИКТОР. Может быть, пробьём эту тему?

ВЛАДИМИР. А как мы её пробьём? Мы же не пинкертоны, ёшки-карабошки.

ВИКТОР. Ну, а знакомых у тебя никаких нет среди блатных? Они всю поляну обычно секут, кто, где и чем промышляет.

ВЛАДИМИР. Да, в принципе есть. Я летом помогал одному автору-исполнителю шансона диск записывать. И он не просто песни поёт, а реально сидел и связи в криминальном мире имеет солидные. Бабла на запись не жалел.  Можно попробовать узнать.

ВИКТОР. Прохладно уже становится. Может быть, пойдём куда-нибудь?

ВЛАДИМИР. Пошли.

ВИКТОР. А куда пойдём? К тебе?

ВЛАДИМИР. Нет, пойдём лучше в школу. Там ещё коньяк остался.

ВИКТОР. Пошли, там и тему эту обсудим.

Виктор и Владимир с лавочки перемещаются к столу.

ВИКТОР. Теперь мы больше уже не соберёмся.

ВЛАДИМИР. Лишь бы с Серёгой всё нормально было.

ВИКТОР. Скажи, как ты думаешь, почему у Женьки так жизнь сложилась?

ВЛАДИМИР. Сложно сказать. Может быть, потому, что ему всё легко давалось. И он думал, что так и дальше будет продолжаться. Вспомни, как он песни сочинял? Быстро, вдохновенно. Ра-аз и готово! А ещё. (Пауза). Мне кажется, что баба ему не та попалась.

ВИКТОР. Слышал я такую теорию: за каждым великим мужчиной стоит не менее великая женщина. Её, наверное, феминистки выдумали.

ВЛАДИМИР. Не знаю, как на счёт этой теории и феминисток, но рациональное зерно в этом есть. Ты вспомни Светку, его жену. Из какой она семьи?

ВИКТОР. Отца не знал, а мать алкоголичка была.

ВЛАДИМИР. Вот, вот. Наследственность. В этом всё дело. Когда Женька на ней женился, они неплохо начали жить, а потом потихоньку, помаленьку стали вместе бухать. Дальше – больше.

ВИКТОР. Да, от осины не родятся апельсины.

ВЛАДИМИР. А Женька, сам же знаешь, на это дело падкий пыл, вот и попал в яму. Ты же слышал, как Светка погибла?

ВИКТОР. Да, мне Людмила рассказывала. Сгорела в доме с любовником. Курили в кровати.

ВЛАДИМИР. Нет, любовник-то не сгорел, успел в окно выпрыгнуть, а Светки уже нет. Женька потом ещё сильнее пить начал, а старший сын в тюрьму сел.

ВИКТОР. Это что же получается, что жизнь, судьба наказывает того, кто своим талантом не воспользовался?

ВЛАДИМИР. Сложно обобщать, но с Женькой именно так и получилось.

ВИКТОР. А я после нашей встречи себя начал винить в том, что у Женьки так жизнь сложилась?

ВЛАДИМИР. Это почему?

ВИКТОР. Это же я ему предложил ему группу собрать.

ВЛАДИМИР. Да он и раньше играл.

ВИКТОР. Играть-то играл, но рок-н-роллом он увлёкся, причём серьёзно увлёкся, уже потом, когда мы вместе стали играть. Вся эта эстетика 60-х: «секс, наркотики, рок-н-ролл», «живи быстро, умри молодым». Джим Моррисон и Сид Вишез. Может быть, он просто это так серьёзно всё воспринял?

ВЛАДИМИР. Мы все это серьёзно воспринимали.

ВИКТОР. Но у нас так далеко это не зашло. Я когда думал об этом, стихотворение Гумилева вспомнил, про скрипку.

ВЛАДИМИР. А что там?

ВИКТОР. Сейчас подожди, постараюсь вспомнить. (Пауза). Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, не проси об этом счастье, отравляющем миры. Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, что такое темный ужас начинателя игры! Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки, у того исчез навеки безмятежный свет очей. Духи ада любят слушать эти царственные звуки, бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

ВЛАДИМИР. Не думаю, что всё так сложно. Мне кажется, что это банальный алкоголизм и потеря интереса к жизни. (Смотрит на часы). Ладно, Витёк, мне домой пора. Сегодня мне Ирка опять мозг вынесет.

ВИКТОР. Не вынесет. Не понимает что ли, что нам выпить надо было? Друг в больницу попал.

ВЛАДИМИР. Да всё она понимает. (Смотрит на телефон). Просто опять телефон разрядился. А у неё на этот счёт своё, особое мнение, ёшки-карабошки.

ВИКТОР. Ну, не без повода, как я понимаю? Юля, Юля, Юля, юбочка из тюля. (Смеётся).

ВЛАДИМИР. Зря я тебе рассказал, ты теперь надо мной прикалываться будешь.

ВИКТОР. Да не буду. Я пошутил. И, правда, давай будем домой собираться.

ВЛАДИМИР. Давай, на посошок и пойдём. (Наливает в рюмки коньяк).

ВИКТОР. Ты сегодня-то сможешь с этим исполнителем шансона поговорить?

ВЛАДИМИР. Постараюсь, у меня его телефон записан.

Мужчины выпивают коньяк. У Виктора  звонит телефон.

ВИКТОР. (По телефону). Привет! (Пауза). Ты из больницы? В себя пришёл?! (Пауза). Так, так, ага. Даже так? (Пауза). Отлично. (Пауза). Пусть только мусорам пока ничего не говорит. Мы сами этот вопрос порешаем. (Пауза). Как? Ну, как такие вопросы решают? (Пауза). Мы уже большие мальчики, Оля, не переживай за нас. (Пауза). Давай закроем эту тему. Скажи лучше, во сколько нам можно будет к Серёге попасть? (Пауза). Да мы не пьяные. (Пауза). Понятно. Хорошо. Утром, так утром. До свидания. (Отворачивается от Владимира). Я тебя люблю.

ВЛАДИМИР. Ну, что там?

ВИКТОР. (Владимиру). Короче так. Серёга в себя ненадолго пришёл и сказал Ольге, что опознал одного из нападавших. Какой-то Максим Караваев. Раньше в полиции работал. Ты его знаешь?

ВЛАДИМИР. Конечно. Он бывший мент. Недавно вышел на пенсию. Теперь работает егерем в одном из лесничеств. Ещё та гнида, ёшки-карабошки.

ВИКТОР. Ты знаешь, где он живёт?

ВЛАДИМИР. Нет, но могу узнать.

ВИКТОР. Отлично.

ВЛАДИМИР. Всё. Бросаем пить, и идём спать. Нам завтра надо голову свежую иметь.

Виктор и Владимир поднимаются со своих мест. Владимир прячет коньяк. Виктор надевает куртку.

ВИКТОР. Ну, а ты завтра всё равно, найди этого шансонье.

ВЛАДИМИР. А зачем он нам теперь? Мы же теперь знаем, кто на Серёгу наехал.

ВИКТОР. Ствол у него возьмём. Если он пацан серьёзный у него всяко-разно можно валыну купить.

ВЛАДИМИР. А ствол-то нам на фига?

ВИКТОР. Объясним этому егерю слово «товарищ».

ВЛАДИМИР. (Удивлённо). Ты его валить, что ли собрался, ёшки-карабошки?

ВИКТОР. Не знаю пока, но возможно.

ВЛАДИМИР. Что-то я не понимаю, тебя.

ВИКТОР. А что тут понимать? Сегодня они Серёгу под пресс пустили, завтра до нас доберутся, если мы это всё проглотим. Тут либо – пан, либо – пропал.

ВЛАДИМИР. Витька, ты что? Я директор музыкальной школы, у меня жена и двое детей! Извини, но я на это дело не подпишусь.

ВИКТОР. (Перебивает). Ты ещё Юлю не забудь в это список включить.

ВЛАДИМИР. Тебе проще, ты уедешь, а мне здесь жить.

ВИКТОР. Я пока этот вопрос не закрою никуда не уеду, не парься.

ВЛАДИМИР. Днём раньше, днём позже, всё равно уедешь.

ВИКТОР. Если ты не хочешь со мной идти – не ходи, я же тебя на канате туда не тащу. Покажешь мне дом и можешь валить.

ВЛАДИМИР. Ну, завалишь ты его и что? Что ты кому этим докажешь?

ВИКТОР. Что докажу? Я, прежде всего, им докажу, что за беспредел отвечать надо и себе, что не из говна сделан. Как тебе такие ставки?

ВЛАДИМИР. То есть я, если о жене и детях думаю, из говна сделан? Так, по-твоему?

ВИКТОР. Я этого не говорил.

ВЛАДИМИР. Ну, ты подвёл к этому.

ВИКТОР. Ты сам себя к этому подвёл, Вовка.

ВЛАДИМИР. Пусть Серёга ментам всё расскажет, ёшки-карабошки. Они разберутся.

ВИКТОР. Ага, а потом этот егерь в больницу нарисуется, и завалит Серёгу. Он же бывший мусор, связи по-любому в полиции остались. Зачем ему такой свидетель?

ВЛАДИМИР. Если на то пошло, егерь тупой исполнитель. Ему заказали, он и сделал.

ВИКТОР. А мы заодно спросим у него, кто ему Серёгу заказал.

ВЛАДИМИР. Ты поступай, как знаешь, а я на это дело не подписываюсь.

ВИКТОР. Да ты мне уже сказал об этом. А я подписываюсь. Они моего карефана чуть на тот свет не отправили. Я такое простить не могу.

Мужчины уходят.

***

Людмила моет посуду. Украдкой наливает себе рюмку водки и выпивает. Въезжает Екатерина Афанасьевна. Людмила прячет рюмку.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ты что тут делаешь?

ЛЮДМИЛА. Я? Посуду мою.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А это что у тебя такое?  (Показывает на бутылку водки). Водка что ли? Откуда? Я же говорила, чтобы ты водку не покупала.

ЛЮДМИЛА. Ну, взяла на всякий случай. Скоро Витя уезжает, может быть, и выпили бы по рюмочке.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А почему она не полная? (Подходит к Людмиле). А ну-ка дыхни?

ЛЮДМИЛА. (Отворачивается). Зачем это?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Дыхни, дыхни.

Людмила дышит в лицо Екатерине Афанасьевне.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. С каких это пор ты водку пить начала? А?

ЛЮДМИЛА. Сплю плохо. А так выпиваю на сон грядущий и потом хорошо засыпаю.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Этот надо только подумать? Моя дочь пить начала!

ЛЮДМИЛА. Ничего я не начала! Ну, выпила рюмочку, что здесь такого?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А то! Сегодня рюмочка, завтра – две, а послезавтра – бутылка. Ты смотри мне, чтоб я больше этого в доме не видела, а если замечу, пеняй на себя!

ЛЮДМИЛА. И что? Что ты мне сделаешь?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Узнаешь тогда!

ЛЮДМИЛА. Только угрожать мне не надо! И так всю жизнь мне исковеркала, так теперь и на старость лет мне покоя не даешь!

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Ты как смеешь так с матерью разговаривать?

ЛЮДМИЛА. А потому что надоело терпеть и указания все выполнять.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Да чтобы ты без моих указаний делала?

ЛЮДМИЛА. Жила бы счастливо! Своей жизнью, а так ты мою жизнь за меня прожила. Хорошо, что Витька вовремя уехал, а так бы ты и его жизнь прожила.

Входит Виктор.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. (Садится на табурет и плачет). Да разве же я заслужила такое на старость лет? Ночи не спала, недоедала и недопивала, чтобы вас на ноги поднять и теперь вот получила.

ВИКТОР. Что у вас опять случилось?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Вот, Витя, полюбуйся на свою сестру. Оскорбляет мать последними словами, ни стыда и нее, ни совести нет!

ЛЮДМИЛА. Никто тебя не оскорблял, а сказала просто, что думаю.

Людмила уходит.

ВИКТОР. Что же вас мир-то не берёт.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Я ей замечание сделала, чтобы она водку не пила, а она как набросится на меня!

ВИКТОР. Так ты бы мама была поласковей с Людой. Она же всё для вас делает. За отцом ухаживает и по хозяйству.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А я не правду что ли сказала?

ВИКТОР. Ну, выпила она водки, что здесь такого?

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Да она сама себе же пьёт, втихаря на кухне. Это к чему же мы придём, если так делать будем?

ВИКТОР. Мама, ты же прохода не даёшь, замечания всё время делаешь. Вот у неё нервы и не выдерживают.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. А ты не защищай её. Сам-то вон тоже туда. Каждый день стал пьяный приходить.

ВИКТОР. Скоро уеду.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. За что же мне такое наказание? Думала, приедет сынок, посмотрю на него перед смертью последний раз, порадуюсь. А он только и ждёт, чтобы быстрее уехать.

Виктор одевается и уходит из дома.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Одна. Одна на старость лет. Вот они, детки. А столько было надежд…

Екатерина Афанасьевна уезжает на коляске. Следом уходят Виктор и Людмила.

***

Виктор и Евгений курят на лавочке около больницы. У Евгения синяк под глазом.

ЕВГЕНИЙ. Я у этого Караваева дрова как-то колол. Гнилой мужик.

ВИКТОР. Вот он нашего Серёгу завалить и хотел.

ЕВГЕНИЙ. А что между ними произошло?

ВИКТОР. Скорее всего, что его просто наняли убить Серёгу или напугать. Он же статью писал о воровстве в коммунальном хозяйстве и перешёл кому-то дорогу.

ЕВГЕНИЙ. Вот беспредельщики.

ВИКТОР. Значит, ты знаешь, где он живёт?

ЕВГЕНИЙ. Конечно.

ВИКТОР. Покажешь дом?

ЕВГЕНИЙ. Покажу. А зачем тебе?

ВИКТОР. Я хочу наказать этого егеря.

ЕВГЕНИЙ. Как?

ВИКТОР. Напугать, да так, чтобы он в штаны наложил и крепко пожалел о том, что сделал.

ЕВГЕНИЙ. Я с тобой. (Протягивает руку Евгению). Держи краба.

Мужчины жмут друг другу руки.

ВИКТОР. Не боишься? Дело может далеко зайти?

ЕВГЕНИЙ. Ты за кого меня принимаешь? Таких чертей надо наказывать. Да и вообще. (Пауза). Хоть что-то полезное надо сделать, чтоб тошно от себя не было, а то живу, как в болоте.

ВИКТОР. Я ствол сегодня достал.

ЕВГЕНИЙ. Ствол? Покажи.

ВИКТОР. Ты что? Я же его с собой по городу не вожу. Купил и дома спрятал. Тогда я сейчас к Серёге зайду и поедем. Ты со мной?

ЕВГЕНИЙ. Нет, куда я с такой мордой. Я тебя лучше здесь подожду.

ВИКТОР. Хорошо.

ЕВГЕНИЙ. У тебя мелочи не найдётся? А то меня трясёт, после вчерашнего, как падлу…

ВИКТОР. (Достаёт из кармана кошелёк, вынимает купюру и отдаёт Евгению). На, но только не нажирайся.

ЕВГЕНИЙ. Обижаешь, я только опохмелюсь и всё. Здесь магазин недалеко есть. Пока ты к Серёге ходишь, я туда метнусь.

ВИКТОР.  Только не пей много.

ЕВГЕНИЙ. Да ладно, что ты заладил, не пей, не пей. Сказал же, что подлечусь просто.

ВИКТОР. Ладно, я на тебя надеюсь.

Мужчины жмут друг другу руки и расходятся в разные стороны.

***

Ольга сидит за столом. Входит Виктор.

ВИКТОР. Пришёл проститься. Завтра уезжаю. К Серёге можно зайти?

ОЛЬГА. Витя, он в реанимации, туда посторонним заходить нельзя.

ВИКТОР. Я тоже посторонний?

ОЛЬГА. Вить, он в реанимации, нежелательно туда проходить.

ВИКТОР. Понятно.

ОЛЬГА. Сегодня полицейский приходил, я его тоже не пустила. Сергей ещё очень слаб.

ВИКТОР. А что мусора не пустила – это правильно. Передай ему, чтобы он не рассказывал им про Караваева.

ОЛЬГА. Почему?

ВИКТОР. Вдруг он захочет избавиться от нежелательного свидетеля?

ОЛЬГА. Витя, успокойся, ты не в Москве. У нас такого криминала нет.

ВИКТОР. Какая разница, в Москве, не в Москве. За бабки глотки перегрызают не только в Москве. А здесь, как я могу предполагать, хороший кусок на кону.

ОЛЬГА. Тем более, если так. Не лезь ты в это дело и Володю не ввязывай. У него семья и дети. Он у меня, кстати, был сегодня.

ВИКТОР. (Удивленно). Вовка?

ОЛЬГА. Да, примерно час назад уехал. Одной из учительниц прямо на уроке стало плохо. Сильнейшая интоксикация. Она сейчас в реанимации.

ВИКТОР. А её не Юля зовут?

ОЛЬГА. Да, Юлия Морозова, тридцать лет. Преподаватель пения. Вовка сам её сопровождал. А почему это тебя так удивило? Ты её знаешь?

ВИКТОР. Нет, откуда. Вовка рассказывал, что работает у него такая. (Обнимает Ольгу). Пообещай, что приедешь ко мне.

ОЛЬГА. (Отстраняется от Виктора). Витя, не начинай опять этот разговор, прошу тебя. Мы же вчера поговорили уже на эту тему. Тем более, ты мне диагноз уже поставил.

ВИКТОР. Я? Тебе?

ОЛЬГА. Забыл что ли? А кто про синдром сиделки говорил?

ВИКТОР. А! Да, было дело. Это я так, на эмоциях. Прости.

ОЛЬГА. Ничего, я не обиделась.

ВИКТОР. Значит, ты не приедешь?

ОЛЬГА. Витя, я ничего сейчас не могу сказать. Пойми меня. Я только одно знаю, что пока Сергей не поправится, я буду здесь.

ВИКТОР. Ладно, я тебя услышал, не буду тебе больше мозг выносить.  (Обнимает Ольгу). Долгие проводы – лишние слёзы. Я поехал. Буду звонить, узнавать, как у Серёги дела.

Виктор и Ольга целуются. Потом Виктор направляется к выходу.

ВИКТОР. (Повернувшись у двери). Пока! Помни, что я тебя люблю. (Выходит за дверь).

ОЛЬГА. До свидания! Береги себя.

Виктор и Ольга расходятся в разные стороны сцены.

***

Людмила выкатывает на сцену Екатерину Афанасьевну и накрывать на стол.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Позвони Витьке, пусть на ужин едет.

ЛЮДМИЛА. Сейчас. (Вытирает руки и берёт со стола телефон).

Входит Виктор.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Вот он и сам нарисовался.

ЛЮДМИЛА. (Убирает телефон). Кушать будешь?

ВИКТОР. Некогда. Дай воды попить.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. То есть, как это некогда? С каких это пор тебе с матерью поседеть некогда?

ВИКТОР. Мам, ну не начинай. Меня там Женька ждёт.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Вот сядь, поешь, а потом поедешь. Я вообще думала, что ты сегодня дома будешь, а ты опять куда-то собрался.

ВИКТОР. Мам, я съезжу на полчаса, максимум на час и приеду.

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Езжай, езжай куда хочешь! Бросай мать. (Плачет).

Из соседней комнаты доносится стон отца.

ЛЮДМИЛА. Пойду. Посмотрю, что там с отцом. (Уходит).

ЕКАТЕРИНА АФАНАСЬЕВНА. Вот, даже отец тебя просит дома остаться.

Виктор наливает в стакан воды и жадно пьёт. Входит Людмила.

ЛЮДМИЛА. Папка задыхается. Надо скорую срочно вызвать.

Виктор быстро уходит. Вслед за ним Людмила укатывает Екатерину Афанасьевну.

***

Евгений сидит на лавочке. Входит Виктор.

ЕВГЕНИЙ. (Встаёт и обнимает Виктора). Прими мои соболезнования, брат.

ВИКТОР. Спасибо.

Друзья садятся на лавочку.

ВИКТОР. (Передаёт Евгению свёрток). На вот, спрячь у себя.

ЕВГЕНИЙ. (Разворачивает свёрток и берёт пистолет в руки). Макаров. (Прячет пистолет в карман куртки).

ВИКТОР. Положи до лучших времён. Мне сейчас не до этого, надо батю похоронить.

ЕВГЕНИЙ. Конечно. Когда похороны?

ВИКТОР. Послезавтра.

ЕВГЕНИЙ. Отмучался Василий Егорович. Царствие ему небесное. (Крестится).

ВИКТОР. Согласен. Я, конечно, готов был морально, что долго он не проживёт, что рано или поздно это случится, но всё равно, меня как будто молотком по голове ударили.

ЕВГЕНИЙ. У меня тоже так было, когда мама умерла. Она болела долго и я тоже, как мне казалось, был готов, но оказалось, что нет. (Пауза). Тебе сейчас главное – в уныние не впасть.

ВИКТОР. Что ты имеешь в виду?

ЕВГЕНИЙ. После смерти матери, я почему-то стал вспоминать только те моменты нашей жизни, когда мы не понимали друг друга и когда был жесток с ней и ничего не мог с этими воспоминаниями поделать. Хотя ведь и хорошего много было. Но я почему-то на дерьме зациклился. Пить ещё больше стал.

ВИКТОР. И как ты с этим справился?

ЕВГЕНИЙ. А я, честно говоря, не знаю пока, справился я с этим или нет. (Пауза). Знаешь, какое самое лучшее воспоминание в моей жизни? Это свет в окне комнаты, где жила мама. Когда я подходил к дому и видел её освещенное окно, на душе становилось спокойно и радостно.

ВИКТОР. Здорово. Спасибо тебе за всё.

ЕВГЕНИЙ. А за что мне спасибо?

ВИКТОР. За то, что поддержал.  (Достаёт из кошелька несколько купюр). На вот, возьми, помяни отца. А я пойду. С матерью надо побыть. Созвонимся.

ЕВГЕНИЙ. (Берёт купюры) Спасибо. До связи.

Друзья встают, жмут друг другу руки и расходятся.

***

На сцену выходят четверо мальчиков, примерно, 10-12 лет. В руках одного из них бутылка тёмного стекла. Они разбивают её кирпичом и начинают по очереди коптить на свечке крупные куски стекла. Потом смотрят на небо, где в это время прекращается затмение и сцену заливает солнечный свет. Выходит ведущий. Мальчики один за другим покидают сцену.

ВЕДУЩИЙ. Сергея спасти не удалось, он умер в тот же вечер. Перед смертью журналист ненадолго пришел в себя, слабеющим голосом сказал Ольге, что не хочет умирать и попросил спасти ему жизнь. Потом она позвонила Виктору и сообщила о случившемся. Ольга долго плакала в трубку и корила себя за то, что изменила Сергею, считая себя в какой-то степени ответственной за эту трагедию. Виктор пытался её успокоить, и убедить, что она слишком строга к себе, но ему не удалось этого сделать.

После разговора с Ольгой он набрал номер Евгения, но на звонок никто не ответил. Вахтовик перезвонил на следующее утро. Узнав о смерти своего друга, он выпил полбутылки водки и, прихватив «Макарова», пошел в сторону дома Максима Караваева. Дождавшись прихода хозяина, он выстрелил в него три раза и позвонил в полицию. Стражи порядка приехали через пять минут и доставили стрелка в отделение. Там они пытались выбить из него информацию о том, где он взял пистолет, но Евгений молчал, несмотря на то, что полицейские применяли к нему особые методы допроса. Когда новость об убийстве Караваева дошла до Виктора, он нанял своему другу дорогого адвоката, усилиями которого впоследствии Евгений получил за убийство всего семь лет.

Владимир всё это время дежурил у дверей палаты, где лежала Юлия, и ждал, когда его любовница придёт в себя. Он понимал, что свою болезнь она непременно свяжет с настоем, который несколько дней назад он приготовил для неё, поэтому после того, как учительницу увезли в больницу, он вынес из кабинета пения свой термос, где была заварена трава для прерывания беременности. Неизвестно, как бы развивались события в дальнейшем, если бы Юлия действительно была в положении и у неё на фоне отравления, например, случился выкидыш, чего так добивался Владимир. Но она придумала всю эту историю для того, чтобы посмотреть на реакцию своего любовника. После того, как женщина выписалась из больницы, она уволилась с работы и уехала из города.

Последний раз Виктор, Владимир и Ольга встретились на похоронах Сергея. Они перекинулись всего несколькими дежурными фразами и за поминальным столом сидели в разных его концах. Вернувшись в Москву, Виктор долго размышлял над случившемся и и, терзаясь нестерпимой душевной мукой, через месяц, распродав всё своё имущество, уехал в Валаамский монастырь. После многодневного поста, находясь в одном из скитов, он поделился своей историей со святым старцем. Тот долго молчал, а потом в ответ рассказал ему одну из притч Иисуса Христа.

«Сын Человеческий, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им своё имение. Одному он дал пять талантов, другому два таланта, а третьему один талант, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошёл, употребил их в дело и приобрел на них ещё пять талантов. Точно так же и получивший два таланта приобрел на них другие два. Получивший же один талант не захотел трудиться, пошёл, и закопал его в землю, и скрыл серебро господина своего. После долгого времени, возвратился господин рабов тех и потребовал у них отчета. Получивший пять талантов принёс другие пять талантов и, подошедши к нему, говорит: «Господин! Пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них». Господин сказал ему: «Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего». Подошел также и, получивший два таланта, и сказал: «Господин! Два таланта ты дал мне; вот другие два таланта я приобрел на них». Господин сказал ему: «Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего». Подошел и получивший один талант, и сказал: «Господин, я знал тебя, что ты человек жестокий, жнёшь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; вот, я, испугавшись этого, пошел и скрыл талант твой в земле. Вот тебе твоё». Господин же сказал ему в ответ: «Лукавый и ленивый раб! Твоими устами буду судить тебя; ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; поэтому и должен был ты отдать серебро моё торгующим; и я, возвратившись, получил бы моё с прибылью. Итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов. Ибо всякому имеющему дастся и приумножится; а у неимеющего отнимется и то, что имеет. А негодного раба выбросьте во тьму кромешную; там будет плач и скрежет зубов».

ЗАНАВЕС

Автор публикации

не в сети 3 года

andrej

4

Комментарии: 2Публикации: 2Регистрация: 26-12-2020

Другие публикации этого автора: