Удар по струнам одиноким
Услышать можно лишь немногим.
Там в поле, словно солнце, золотом,
Оставив свою лютню на потом,
Сидит великий музыкант,
Он правды страж и адъютант.
И песни льются в поле этом,
И каждая наполнена заветом
О том, как жить на свете этом,
О том, как стать творцом – поэтом.
И только солнце встанет за бугром,
И облаков пройдёт паром,
Как перед ним – перед творцом,
Забыв про нечисть и про ром,
Учеников появится река,
Что нитью льётся чрез века.
На них не взглянет бард,
Смотреть он будет как гепард,
Гоняясь по полю за светом,
Предстанет греческим атлетом.
Потом, немного погодя,
Терпенье до кипенья доводя,
Возьмёт он лютню в руки,
Словно младенца мать берёт на руки,
И глас его вдруг запоёт
Приятной песни зов, что ветер унесёт.
И понесётся праведный напев
Чрез горы, всех дураков раздев,
А литься будет песня эта
Из уст могучего поэта,
Что будет, был и есть сейчас
Бард одинокий – жизни глас.
Песнь первая.
Пока по миру льётся песня,
Ты вслушайся в её слова,
Там ключ к свободе для тебя,
О жизни светлой там молва…
Под ранний звон весны,
Когда так хочется кричать: «Ну где же ты?»
Когда повсюду запах одинокий
И солнца свет уж недалёкий,
С учениками наш могучий бард
Сидит в том поле и поёт про март.
Он о любви берёт аккорд,
И глас его, как камень, твёрд.
«Хочу поведать вам, друзья» –
Присев на камень начал бард –
«О людском несчастье злополучном,
Что часто ходит на пути беззвучном,
И под маской счастья к нам заходит,
В которой жизнь всю рядом бродит» –
Сказал творец, стряхнув с очей слезу,
О деве, что виноградную лозу
Напоминала красотой своей,
Он вёл рассказ, сделав взгляд мутней.
Ведь бард, как все, встречал
Лишь ту, что не терял,
По прошествии веков.
Закрыв себя во сто оков,
Держал он в сердце до конца,
Любовь, что длилась без конца.
Держал в руке он кисть её,
Но подвело его чутьё.
Дарил всё время ей цветы,
О любви твердил до хрипоты.
Всё время слышал ото всех:
«Глупец, не быть тебе с ней без помех».
Он утопал в любви у той девицы,
Бежал по зову той царицы,
Что завела его в тот тёмный лес,
Где не было уже всех тех чудес.
Ведь не любовь была нужна девице,
Узреть хотелось той блуднице
Мешок со златом драгоценным,
Ведь для неё был блуд священным,
А барда сердце лишь игрой,
С которой поиграться хочется порой.
Остался там тогда наш бард
Был это тот прекрасный Март.
Вокруг всё таял белый снег,
И спустился тут к нему великий оберег,
Что знанием прозвали все в народе,
Что путь укажет в чёрном броде.
Пошёл тогда великий музыкант,
Был он израненный атлант.
Из сердца вырвал он кинжал
И новой жизней задышал
К концу подвёл он свой урок,
Ученикам велел любить он в прок
Только душой, глазами, головой,
А не монетой, как человек земной.
Песнь вторая
Зачем о смерти мы кричим,
Пока не трогали рукой,
То, к чему все рьяно мчим,
Прозвав в народе важною главой.
«Мама в детстве говорила:
«Смерти стоит не бояться»,
Но боюсь спать в темноте я,
Ведь видел как она танцует» —
В думах бард наш размышлял
Вкушая краски зимнего заката,
Пока внутри он увядал,
Держа в руке за действия расплату.
Зачем бежал он за мечтой,
Зачем давал, не забирая,
Потом же всё равно
Приходит горе, отбирая
Всё то, что готовится судьбой.
И вот наш бард, с клинком в груди,
Сидит под небосводом, засыхая,
Кричит, сомкнув уста, чтобы вожди
Позволили насытиться, во мраке умирая.
Вот взгляд творца на небосводе,
Что кровью наполняется сполна,
И видит мечт пропавших руки в хороводе,
Создающих кубок для вина.
И неба красного порок
Взывал к геройской славе,
Пока своей гнилой рукой пророк
Мечи чертил, идя к забаве.
Среди клинков, мешавших доброй воле,
Он видел луч надежды светлой,
Вспоминая учеников своих в прекрасном поле
В святом объятье обученья.
Ох знал бы он,
Идя по доброй воле,
Что свет, кой строили они,
Падёт зимой в кровавом поле…
Автор публикации
