Шкаф

Антон стоял у окна ссутулившись. Ещё столько всего нужно сделать, а сил не было. Он беспокойно осматривал чистую лоджию. Шкаф слева надо выпотрошить и выкинуть, табуретка, на которой дед сидел, когда курил, тоже отправится на помойку. Почему-то дед не выпускал дым в окошко на улицу, а сидел напротив окна в комнату и смотрел в квартиру, а не на улицу. Может, ему нравилось наблюдать за домочадцами, как за рыбками в аквариуме. Кто-то ходит, кто-то сидит в кресле и не поправляет за собой накидку. Деду не нравилось, когда эти самые ненавистные Антоном накидки, были скомканы, даже если на них уже сидели.

На улице шёл снег. Дом, что напротив, было плохо видно, ветер гонял снег в разные стороны.

– Антош, может кофе? – голос матери вырвал его из размышлений. Он резко обернулся. Та сидела в кресле, накидка валялась на полу рядом. Её светлые волосы был аккуратно уложены в причёску шпильками, которые она потом перед сном положит в шкатулку у кровати.

– Кофе? – он потерял счёт времени, может, уже пора обедать?

– Да, кофе, – чуть раздражённо ответила мать и подняла на него голубые глаза, как у деда. Её тонкие прямоугольные очки сползли на кончик носа, а ярко накрашенные губы она поджала.

Антон прошёл в узкую кухню и снова почувствовал запах жареного лука. Каждый раз, когда он гостил у деда, то чувствовал этот запах. Похоже, соседи ели только это и ничего больше.

Пока закипал чайник, он помыл старый стакан с рисунком из народной сказки, дед из него пил чай. Кажется, в нём все пол литра. Насыпал две ложки кофе, две сахара, бросил ломтик лимона. Может, это его взбодрит.

– Всё, я не могу больше, – мать села за кухонный столик и облокотила голову на руку, – Столько всего…Но ничего, осталось просто рассортировать и с этим покончено.

Кипяток обжог губы Антону, он выругался тихо матом, за что мать шлёпнула его по руке. По той, в которой был кофе.

– Мам, ну разолью же!

– А нечего тут, знаешь ведь, не люблю мат, – она шумно втянула кофе, поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на сына, – Я всё решила.

– Что решила?

– Как только можно будет, квартиру продам, деньги не особо большие, но может, я разменяю мою…

– Так, стоп, – Антон со стуком поставил стакан, взял в руки ещё горячую чайную ложку и начал раскачивать её.

– Антош, ну это же халупа, тут столько всего делать. У меня денег нет.

– А я? Меня ты спросила? Я не буду вечно с тобой жить, может, мы могли бы решить это. Да и не торопись так, ещё даже дня не прошло.

Деда похоронили вчера. Он хотел выкрикнуть это в лицо матери, но не мог.

– Ну ладно, ты не нервничай только, – мать удивлённо подняла брови, прислонилась спиной к стене и сняла очки.

– Я не нервничаю. Просто, не торопись.

– Ты так хочешь жить отдельно, потому что твоя новая пассия решила так? Ты бы не торопился, печальный опыт уже имеется.

Антон молчал. Просто смотрел на мать, видел, какое удовольствие она получает от происходящего. Или ему казалось из-за злости и усталости? Какая к чёрту разница, почему он хочет съехать.

– Ты же знаешь, я тебя очень понимаю. Я проходила через тяжёлые расставания. К сожалению, этот опыт навсегда оставляет след в душе. Ты успеешь ещё пожить с кем-то, женщин много.

Он сильно стиснул зубы, и отпил большой глоток горячего кофе. Только бы не сорваться.

– Ну что ты молчишь? Я ведь помочь тебе хочу.

– Да мама, я знаю. Спасибо, разберусь сам.

Взяв стакан, он прошёл на лоджию через дверь на кухне. Скептически оглядел полки, где с соленья стояли вперемешку со старыми коробками и пустыми банками, инструментами и ещё бог знает с чем. Где-то уже был слой пыли. Наверное, дед сюда долго не заглядывал. Антон зачем-то провёл пальцем вдоль полки, потом обтёр его о штанину.

– И куда ты? Может, поешь?

– Я разберу шкаф. Ненужное сразу выкину.

Антон прошёл в другой конец лоджии открыл обе створки шкафа. Лак облупился местами, паутинкой разошлись трещины в разные стороны.

– Знаешь, поеду-ка я домой. Что-то чувствую себя не очень, да и ужин готовить. Тебя ждать сегодня?

Антон отрицательно помотал головой. Лучше ему остаться здесь. Ещё один вечер с матерью он не выдержит.

Все полки в шкафу забиты коробками, одеждой, разными свёртками. Шумно выдохнув, он вытащил с верхней полки увесистый старый фотоальбом. Мягкая обложка, должно быть замшевая, приятная на ощупь, кое где была в пятнах будто от отбеливателя. Открыв его, он чуть не выронил кучу фото. Аккуратно положив его на подоконник, стал перебирать хрупкие фото одно за другим. На одном его бабушка стояла с телефонной трубкой рядом со столом и улыбалась фотографу. На другом она вместе с дедом возле кустов с розами. Молодые и такие счастливые. Дед часто рассказывал, как они познакомились. Антон знал эту историю наизусть, но никогда не перебивал его.

– Я шёл по улице на смену, времени в обрез, – дед смотрел куда-то вверх, руки складывал на груди, его голос становился совсем другим, – Иду себе, смотрю – стоит и плачет в конце дома девка. Ё-моё, думаю, надо и на работу, и как бросить вот так. Вдруг случилось что? Подхожу, а она ладони от лица отнимает и всё, пропал я. Говорит что-то про рубль, потеряла что ли, или вытащили, а я не слышу, как будто. И глазища во! Молча даю ей рубль, она и замолкала. Говорит, я отдам. А я ей, ну отдавай. Вон мой завод, третий цех, спроси Алексея, меня все знают. Вот это да…

В последний раз недели две назад, когда дед снова пустился в воспоминания, Антон рассмеялся на последних словах сто раз услышанной истории. Теперь он так жалел об этом.

– Ты чего ржёшь, как конь ретивый, – дед насупился и пристально посмотрел на внука.

– Деда, прости. Просто романтики тут ноль, а ты каждый раз преподносишь ваше знакомство как нечто…не знаю, невообразимое.

– Вот как, – он медленно подошёл к внуку с таким злым выражением лица, каким никогда не было.

– Деда, ты чего!

– Знаешь, кобель ты недоделанный, я ведь её любил. Ты хоть понимаешь, что это такое? Сам таскаешься от одной юбки к другой, профукал одну бабу нормальную, теперь до конца жизни как кое-что в проруби болтаться будешь. Щенок!

– Дед, – тот молча вышел с кухни и с внуком больше не говорил. Потом Антон ушёл к Маше, а на следующее утро узнал, что дед умер.

Воспоминания нахлынули на Антона волной. Он большим глотком отпил кофе и пролистнул несколько страниц с такими же кипами фото. На открывшейся странице одно фото было приклеено, там была изображена его мама. Маленькая девочка лет десяти, с тёмными косичками и удивлённым взглядом жалась к ноге какой-то женщины. Удивительно, как из такого прелестного ребёнка выросла столь жёсткая женщина. Что могло произойти с ней? Сама мама про детство особо не рассказывала, дед иногда вспоминал что-то, но ничего знаменательного.

Хотя, однажды, он с матерью пришёл навестить его первого января. Распив вишнёвую настойку, разомлевший дед с хитрым прищуром посмотрел на мать.

– А знаешь, Дашка, вот ты всегда была сама себе на уме.

– Пап, ну ты чего, – мать улыбнулась, заправила за ухо выбившуюся прядь недавно осветлённых волос и чуть отпила из стопки. Антон с интересом наблюдал за ними и ждал, что будет дальше.

– А я ведь сразу понял, что у тебя не крали велосипед.

Мать непонимающе смотрела на деда, потом она изменилась в лице и испуганно прошептала:

– Папа, давай не будем. О чём ты вообще?..

– Ой, да ладно тебе, – он раскатисто рассмеялся, потом закашлялся, выпил настойки, – С кем не бывает. Ты скажи, куда деньги тогда дела?

– Пап, ты в маразм впал или что? Я ухожу…

– А ну стой! – дед шлёпнул ладонью по столу, – Ты думаешь, я совсем дурак был? Пашка ведь не крал его, мне мужики с блошиного потом сказали, что ты стояла около часа на рынке с этим велосипедом. Продала его и уехала на автобусе куда-то.

Антону стало даже жалко мать, та покраснела как школьница, прикусила нижнюю губу.

– Папа, ты что вспомнил спустя тридцать лет, а? – слёзы вдруг одна за другой побежали по её напудренному лицу.

– Да дура ты, потому что, Дашка. Вот что в тот раз убежать хотела не пойми с кем, что познакомила со своим последним, тьфу…

– Это что за скелет такой семейный, о котором я не в курсе? – вопрос Антона повис в воздухе, мать и дед смотрели друг на друга как заклятые враги.

– Я ухожу, – чуть не опрокинув стул она быстро прошла в коридор, оделась и вышла, даже не застегнув пальто.

Антон не понимал, что ему теперь делать, поэтому просто вопросительно смотрел на деда.

– Что смотришь, не рассказывала что ли?

– А с чего бы ей говорить про какой-то велосипед мне? Колись, дед, в чём там дело. Я теперь сгорю от любопытства.

– Колись дед, любопытство, – дед передразнил Антона и рассказал ему, что мать в 16 лет влюбилась в лодыря и двоечника. Когда узнали об этом, отлупили и заперли на неделю дома. А она сбежала как-то, потом продала велосипед и поехала к нему домой, только тот её выгнал.

– Она не знала, что я уже с ним и его родителями поговорил. Сказал, заявление в милицию напишу, если привадят её. Те испугались. Вот она и пришла как побитая собака. Зато наученная.

– Чему наученная? Вы хоть говорили с ней?

– О чём тут говорить? Нет, я сказал, в подоле принесёт – убью на месте. И запер.

Антон представил мать совсем юной девушкой, запертой в квартире. Он поёжился на стуле и медленно начал вставать.

– Знаешь, дед. Это жестоко, очень. Не думал, что ты на это способен.

– Ой, не думал, он…Много она тебе не говорит, умная.

Морозный воздух отрезвил Антона. Теперь понятно, почему у них такие натянутые отношения. Чёрт его знает, кто тут прав, кто виноват.

Открыв входную дверь, он чуть не споткнулся в темноте о какой-то пакет, выругался, и уже был готов извиняться перед матерью, но та никак не отреагировала. В квартире было темно, за исключением её комнаты. Антон окликнул мать, но та не отозвалась. Не глядя бросив куртку куда-то в сторону крючков для одежды, он быстрым шагом прошёл в комнату. Та сидела в кресле, поджав под себя ноги, руки скрещены на груди.

– Ма, я тебя звал.

– Я слышала, – безразлично ответила она. Антон подошёл к креслу, сел на корточки рядом и посмотрел на её спокойное, невозмутимое лицо. Он колебался, расспрашивать ли её или оставить как есть.

– Ты как? Всё хорошо?

– Да, отлично, лучше некуда, – она даже не посмотрела на сына, лишь поправила кофту и снова скрестила руки.

Антон разозлился, резко развернулся и пошёл в свою комнату. Включил свет и сел на кровать. Когда она себя так вела, ему хотелось кричать, рвать и метать. Пытаться с ней говорить сейчас бесполезно. Недолго думая, он отправил смс нескольким подругам. Получив ответ, быстро собрался и ушёл.

От воспоминаний Антона передёрнуло, он резко закрыл фотоальбом и положил его на пол. Достал из шкафа другой. Красная гладкая обложка с золотым узором. Альбом будто сам раскрылся на страницах со свадебными фотографиями. Молодые родители робко улыбались, в руках у матери огромный букет цветов. Антон помнил её свадебное платье, с узкой юбкой ниже колена, больше похожее на костюм. Точнее, помнил, как мать укладывала его в чемодан вместе с другими вещами в доме отца.

Ему было года четыре, когда всё произошло. В тот день он играл на колючем ковре в гостиной. К матери пришли подруги, и Антон слышал приглушённый разговор из кухни.

– Я тебе говорю, ты его знаешь. Ну высокий такой, долговязый парень.

– Я не помню никаких Олегов, – решительный голос матери выделялся среди подруг, – И откуда же он тогда меня знает?

– Сказал, что был на твоей свадьбе, – мамина подруга что-то жевала, отчего слова было не разобрать полностью.

– Если был, то сейчас проверим, – мать вышла с кухни в идеально чистом белом фартуке. Антон всегда поражался, как ей это удаётся, находясь на кухне, оставаться чистой. Если он пил чай, то часто обливался, за что потом выслушивал, какой он не аккуратный.

Она прошла мимо сына в спальню, вытащила самый нижний ящик старого комода, долго перебрала что-то и вытащила фотоальбом. Стремительно пройдя снова мимо Антона на кухню, с грохотом положила его на стол.

– А теперь покажи мне своего Олега, – зашуршала тонкая белая бумага, которую клали на фотографии между страниц.

– Вот он!

– Я не помню его. Может, со стороны Вани был. Родственник?

– А это кто?

– Да это… – начала говорить вторая подруга матери, тётя Валя, но мать не дала ей договорить.

– А почему ты спрашиваешь, мы же нашли Олега?

– Да, Олега нашли, а ещё нашли одного старого друга, – неизвестная подруга рассмеялась, – Этот парень пару лет назад стал мне другом, так сказать.

Она смеялась и рассказывала про какой-то город, в который уехала работать и как встретила там какого-то мужчину. Когда та замолчала, на кухне стало тихо.

– Даш, ты чего?

– Да нет, всё нормально, – он увидел, как мать медленно выходит из кухни с альбомом в руках. Та подошла к нему, странно улыбнулась и погладила по голове. Альбом она бросила на пол рядом с игрушками Антона. Потом медленно вернулась на кухню и бодрым голосом сказала:

– Что ж, всех нашли и обнаружили, можно и кофе пить. Надо же, какая удобна штука фотоальбом.

Когда стало темнеть, все трое вышли в коридор. Мать стояла в углу, прислонившись к стене, с улыбкой наблюдала за подругами. Лица тех он не видел, лишь тётя Валя ненадолго обернулась на Антона, а потом посмотрела на мать.

– Даша, я позвоню тебе попозже. Ты просила разузнать про заказ духов.

– И как, разузнала?

– Я ничего не знала! Точнее, я вроде как да…

– О, я тоже хочу новые духи! – вторая снова засмеялась. Антону она не понравилась, смеялась противно, и так говорила непонятно.

Антон заметил, как странно мать смотрит на неё, улыбается не как всегда. Закрылась дверь, мать прошла в гостиную, села в кресло и закрыла глаза. Антон увидел сжатые в кулаки ладони, как часто поднимается и опускается грудь, поджатые губы.

– Мама, – он подполз к креслу, потом встал, одной рукой схватился за подлокотник, другой коснулся её подбородка, – Мама, ты чего?

– Ох, Антоша, – она открыла глаза и улыбнулась. Наверное, это была самая тёплая улыбка матери за всю его жизнь. Внезапно слёзы покатились по её щекам, мать быстро поцеловала его ладошку и встала с кресла. Антон непонимающе смотрел на свою мокрую ладонь и аккуратно вытер её о край штанишек.

– Мама, тебя кто-то обидел?

– Антоша, я попрошу тебя уйти в свою комнату, когда придёт папа с работы. Хорошо?

Он молча кивнул, и снова сел за игрушки. А когда ключ повернулся в замочной скважине, сначала подскочил встречать отца, но обернулся на мать, которая в спальне сидела на кровати. Она мотнула головой в сторону его комнаты. Антон медленно поплёлся, оборачиваясь на коридор, в надежде увидеть отца, но тот приоткрыл дверь, сначала поставил пакет в коридор, потом второй. Антон дошёл до комнаты и залез на кроватку. С неё как раз видно и гостиную, и коридор.

– А почему у нас темно? И где все?

Мать вышла из спальни, подошла к отцу и чмокнула его в щёку.

– Даша, там в пакете…Стой, ты что, плакала?

– Да Ваня, плакала. Разбери пакеты, будь добр, и подожди меня на кухне.

– Даш, я голодный как зверь…А, ладно, – отец быстро разделся и прошёл с пакетами на кухню. Антон понял, что может не услышать, о чём они говорят. Тогда придётся тихо выйти из комнаты и встать хотя бы на середину гостиной, чтобы можно было быстро вернуться.

– Ну что случилось-то?

– Ты ездил в командировку два года назад?

– Чего? Да, ездил, знаешь же.

– И ты там задержался на три дня, чтобы помочь с наладкой оборудования? – Антон знал этот тон матери. Она с ним так говорила, когда он шкодил.

– Я не помню, но, наверное, да. А что?

– Твоё оборудование сегодня было у нас дома.

Какое-то время они молчали, Антон чуть сполз с кроватки, опустил одну ногу на пол и был готов выйти из комнаты, но мать снова заговорила.

– Знаешь, Ваня, я бы поняла, сделай ты это чуть раньше.

– Что сделай, Даша, я так устал, говори уже что такое и к нам приходил.

– Командировочная Настя, с которой вы так подружились, что ездили с ночёвкой на какое-то озеро. И ты так её имел, что она до сих пор в восторге.

Отец ничего не ответил. Мать молчала. Антон пытался понять, что сказала мама и кто такая Настя.

– Я всё объясню.

– Нет. Не стоит. Я говорила тебе, если узнаю, ты больше меня и сына не увидишь.

– Дашка! Два года прошло! Ты что! Да как… Как она тут оказалась?!

– Переспать с подругой жены в другом городе, это идиотам так везёт.

– Прости, я люблю тебя, послушай меня!

Антон услышал звук пощёчины, потом шаги матери по гостиной и в спальне. Отец медленно шёл за ней.

– Поставь в коридоре, – она дала ему в руки два чемодана, потом сама вышла из спальни с двумя дорожными сумками. Сердце Антона забилось быстрее, кровь прилила к щекам.

– Даша, ты никуда не уйдёшь. И сына не заберёшь, – отец взял её выше локтя и притянул к себе, но та снова дала пощёчину.

– Сынок, нам надо собираться, – мать успела переодеться в брюки и свитер, даже заколоть волосы на голове.

–  Я не хочу, – слёзы навернулись на его глазах, но она будто даже не смотрела на него. Достала из шкафа тёплые брючки и рубашку, стянул рывком домашние штанишки, от чего Антон даже охнул. Пока мать его одевала, он с надеждой смотрел на отца, но тот сидел на диване опустил голову и сцепив руки в замок.

– Папа, – он тихо позвал отца, но тот не откликнулся. Мать уже шнуровала его в новые ботинки, которые они купили ему на вырост.

– Мама, пожалуйста, не надо, мамочка, – слёзы заливали лицо Антона, он начал всхлипывать. Мать внимательно посмотрела на него, быстрым движением вытерла одну щёку, затем другую.

– Антоша, нам пора уходить. Попрощайся с папой.

Он подбежал к отцу, взял его за руку, но тот лишь поднял голову и посмотрел будто сквозь сына. Мать быстро надела на Антона куртку, шапку и почти вытолкнула на улицу.

– Я сейчас дойду до соседей, стой тут, – она вышла за калитку и шаги её быстро стихли. Мысли Антона быстро сменялись. Она ушла и оставила его тут одного навсегда? Почему отец ничего не сказал ему? Может разлюбил? Это всё из-за той тёти, Антону она сразу не понравилась. Он снова захныкал и уже был готов разрыдаться в голос, но калитка открылась, мама взяла его за руку, а сосед дядя Вова взял сумки и понёс вещи в свою машину.

Они долго ехали. Было тихо. Мама отвернулась от него и смотрела в окно. Дядя Вова смотрел на дорогу. Антон не знал, можно ли спросить, куда они едут и когда он увидит снова отца. Слёзы щипали глаза, смотреть было больно. Он зажмурился и начал считать до десяти. В садике говорили, если страшно, нужно закрыть глаза, сосчитать до десяти и потом снова открыть.

Антон бросил фотоальбом на пол. Быстро прикурив сигарету, он открыл окошко в лоджии, высунулся почти на половину и медленно выдохнул. Чёртова тётя Настя. Став постарше, Антон понял в чём суть ссоры родителей. Отца он потом увидел спустя несколько лет на первое сентября. Была торжественная линейка для первоклашек. На маме было очень красивое платье с золотыми нитями, а босоножки на высоких каблуках делали её выше всех остальных мам. Тогда она уже два года как была замужем за дядей Лёшей. Он тоже хотел пойти на линейку, но мама сказала, что отец должен присутствовать в такой день. И зря, кроме разговоров о новорожденном брате, с которым он однажды познакомится и обещаний поехать погулять, Антон не получил ничего. А когда пришло время прощаться, отец просто кивнул ему и быстро ушёл.

– Молодой человек, вы слышите, молодой человек? – неожиданный старушечий голос заставил его замереть с сигаретой у рта, – Ну что молчите? Не бросайте на улицу окурки! Вот Алексей Иванович никогда не бросал в окно.

– Хорошо, – осторожно и громко ответил он неизвестному голосу. Антон уже хотел бросить окурок, но вовремя себя одёрнул. Быстро добежав до полки с банками, взял первую попавшуюся и бросил окурок туда. Алексей Иванович, ну надо же.

В шкафу был ещё один альбом. Антон перекатывался с носков на пятки и обратно. Он не хотел больше пускаться в воспоминания, но любопытство было сильнее. Ну что там ещё может быть такого волнительного? Одним движением схватив альбом и быстро открыв, Антон задержал дыхание от неожиданности, а потом задышал часто. К лицу прилила кровь. Портрет девушки в дедовом альбоме был сделан в ателье. Фон, поза. Всё-таки она её принесла.

Он рассматривал волнистые тёмные волосы, хорошо уложенную чёлку, большие тёмные глаза. Это было не так уж и давно, но казалось, будто в другой жизни.

– Дед, знакомься, – Антон вошёл в квартиру первый, следом вошла Оксана. Нервно озираясь, она мялась на одном месте. Он с улыбкой рывком снял с неё шапку, и тут с кухни вышел дед. Пунцовое лицо с взъерошенными волосами навсегда отпечатались в его памяти. Глаза зло смотрели на Антона и уже мягко на деда.

– Так-так, решил девку опозорить при мне? Дурной ты.

– Но дед, – Антон смотрел, как дед улыбается, подходит к ней, здоровается за руку.

– Ты прости его, дурака, просто мамка в детстве роняла часто.

– Ну деда!

Оксана смеялась над шутками деда в голос, а тот с ней кокетничал. Сам Антон ещё не был уверен, что поступил правильно, познакомив их. Не то чтобы он не любил её, да и кто поймёт это сразу? Он аккуратно оглядывал её фигуру, чтобы дед не заметил, будто ещё раз прицениваясь, стоит ли оно того. Белый свитер так обтягивал её грудь, что не смотреть туда было невозможно.

– Ну и что же, Оксаночка, ты не могла найти никого получше, чем этот охломон?

– Нет, – покраснев, она быстро закрыла уши волосами.

– Но могла бы и получше! Жаль, я уже не молод. А то поставил бы твою фотокарточку у постели, и смотрел перед сном.

– Дед, ни стыда, ни совести, – Антон не удержался и громко рассмеялся, – При мне кадришь мою девушку!

– А я возьму и принесу, знаете ли, – Оксана лукаво посмотрела на Антона, а тот показал ей кулак.

– А вот и принеси, и поставь, – дед совсем разомлел.

Значит, принесла. И когда успела? Дед не говорил, что они ещё виделись или вообще общаются.

Потом было знакомство с мамой, которое прошло хуже некуда. Все сидели улыбались, а потом на улице уже Оксана сказала, что у них ничего не выйдет.

– Да ты просто перенервничала, как всегда.

– Антон, ты слепой? Она никому не даст быть рядом с тобой.

Но они сняли квартиру, больше полугода всё было хорошо. Пока Оксана не стала приходить домой чернее тучи. Плохое настроение у неё было почти постоянно. Однажды ему написала старая знакомая, предложила встретиться, потом ещё раз. И эти встречи были гораздо веселее грустной девушки дома.

Однажды он возвращался домой под утро. На ходу придумывая отговорку, он неожиданно увидел мать, которая выходила из его подъезда.

– О, Антоша! Как ты? Я уже ухожу, – она уже хотела просто пройти мимо, но Антон ухватил её за руку.

– А что ты делаешь тут?

– В гости зашла, я у подруги была. Тебя нет, а Оксана такая нервная, я не стала тебя дожидаться.

– Я на работе остался, у нас там…

– Конечно, конечно, дорогой. Мне бежать надо.

Он не придал этому значение, ведь надо было объясняться с нервной Оксаной. Или может, ну её? Надо просто это как-то закончить.

В квартире было накурено. Он выходил курить на лестничную площадку, а Оксана не курила дома вообще. На кухне было светло, и её фигура на стуле у окна будто подсвечивалась изнутри.

– Ты что, форточку открыть не могла или на лестницу выйти? Здесь дышать невозможно.

– А где возможно? Может там, где был ты? – она повернулась к нему лицом, отёкшим от слёз, с красными глазами.

– Слушай, это перебор. У нас аврал на работе. Я же написал смс.

– А потом отключил телефон. Вы с мамочкой считаете меня дурой совсем, а?

Антон напрягся. Она встала с табуретки и подошла к нему.

– Три месяца она ходила ко мне на работу и рассказывала про тебя небылицы. Что видела тебя где-то в городе, когда ты должен быть на работе. Ах, Антоша слишком много работает. Ох, его коллеги подвозят по делам. У всех там есть машины, а у Антоши нет. Вон, женщина его постарше подвозит постоянно на почту, – она говорила почти шипя, тихо.

– Что ты несёшь? Какая женщина, – он пытался вспомнить, кто из коллег мог его подвозить, а потом понял, с кем его видела мать.

– А всё почему, Антоша? Ведь я заставила тебя снимать со мной квартиру. А так бы ты давно купил себе машину, бедный мальчик.

– Прекрати истерику, дура, – он развернулся и пошел в ванную. В зеркале он увидел помятое бессонной ночью лицо. Так хотелось спать, а тут скандал. Ну, мама, с ней он ещё поговорит. Быстро сполоснув лицо холодной водой, он вышел. Оксана стояла посреди комнаты с его телефоном.

– Значит, вот как. Она обещает сделать для тебя всё, а ты готов пофантазировать.

Это был конец. Как он мог забыть телефон при ней? И не почистить сообщения.

– Ну, что ты молчишь? Значит, я как идиотка, тебя тут жду, а ты развлекаешься на стороне? – её голос срывался и слёзы катились по щекам. Рука с телефоном дрожала.

Ему нечего было сказать, оправдываться он не хотел, а говорить с ней в таком состоянии не было смысла. Худая, в растянутой футболке, она казалась ему ребёнком.

– Стоишь там, как истукан! Мамочка довольна? Познакомил уже? Дерьма ты кусок! – она бросила телефон в сторону, потом схватила со стола вазу и с криком бросила её в Антона. Он увернулся и отскочил в коридор. Оксана кричала и бросала в его сторону подушки, бумаги, какие-то вещицы, настольную лампу. А потом затишье. Чуть слышны только всхлипы и вой. Он медленно вышел из-за угла и остановился на входе комнаты.

– Чтоб ты сдох как собака никчёмная в подворотне, чтобы ты сдох…уходи. И не возвращайся, пока я не уеду.

Всё так же молча он вышел из квартиры и просто несколько минут стоял у лифта. Думать нормально он не мог, злость и обида захлестнула его. Это же надо так его подставить!

Антон вернулся вечером в квартиру, там всё было прибрано, на столе лежало несколько тысяч. Видимо, за испорченные вещи. После он снова поехал к знакомой, но той дома не оказалось. Пришлось ехать к матери.

– Если ты меня в чём-то обвиняешь, то зря, – мать сидела на диване и вязала.

– Зачем ты ей это говорила, на работу к ней приходила? Тебе что, делать нечего? Специально, да? Что за бред ты вообще несла!

– Не смей так говорить со мной, – она отложила вязание и сняла очки, – Я тебе мать! Одна вырастила, поставила на ноги. Не ровняй меня со своими…подругами. Я просто беседовала с ней. Вы ко мне в гости не приходили совсем.

– Да приходили же!

– И сколько раз? А она не позвонит даже. Так что, я знала, что вы расстанетесь. Это была трата времени.

Антон не мог ничем возразить матери. Ругаться с ней бесполезно, доказывать что-то тоже. Уже лежа у себя в комнате, он попытался без эмоций оценить ситуацию. Надо написать и извиниться. Но рука не поднималась. Простыня казалась холодной, подушка твёрдой. Нет уже ставшими привычными запахов. Он не понимал, скучает ли по Оксане, или это просто привычка.

Антон захлопнул альбом и с яростью швырнул его в низ шкафа и с размаха закрыл створку. Хватит на сегодня. Он потушил свет на лоджии и оказался в темноте. Многоэтажки на фоне чёрного неба без единой звезды казались игрушечными, не настоящими. Снег кружил в свете оранжевых фонарей, которые на удивление, работали. Они окружали футбольное поле, которое построили несколько лет назад посреди двора. Дети, наверное, представляли его настоящим стадионом. Антон как-то летом заходил к деду и видел, как ребята играют там до самой темноты. Крики, визг восторга и горечь проигрыша. Он тогда явственно вспомнил, как ходил три раза в секцию футбола. Дед его привёл в первый раз, ему понравилось. Во второй раз с ними пошла мать, которая всю тренировку зорко следила за всем происходящим. А в третий раз его должен был забрать после занятия отец, но не смог. Антон почти два часа просидела в пустом фойе, пока не приехал дед, а потом их встретила мать и стала кричать, что знала, что из этой «идеи» ничего не выйдет. Больше Антон в футбол не играл.

В этой холодной тишине ему стало особенно не по себе. Он представил, что здесь будут жить другие люди и менять всё под себя. А от деда ничего не остаётся, от Антона будто ничего не останется тогда. Вдох-выдох, надо просто отдохнуть.

Он сел в кресло деда и включил телевизор. Видимо, последнее, что тот смотрел, был кулинарный канал. Какой-то шеф-повар поджёг сковороду полную продуктов и с широкой белозубой улыбкой начал рассказывать про пользу морепродуктов. Антон рассмеялся и на глазах его выступили слёзы. Всё не так как должно было быть, совсем не так. Он нагнулся поправить штанину и увидел на дне журнального столика блокнот. Наверное, мать забыла взять вместе с другими бумагами. Антон никогда не лазил по вещам деда, но теперь ведь другое дело. Включил настольную лампу. Открыв блокнот, на него посыпались обрывки бумаг и листов с номерами телефонов и именами. Антон аккуратно стал откладывать одну за другой на стол. «Позвонить Алле, не забыть», «Номер Григория сантех.», «Проходная». Он монотонно и без интереса откладывал одну за другой бумажку, пока не увидел сложенный вдвое лист. «Отдать Оксане кастрюлю». Потом шёл номер телефона его Оксаны. На листе было несколько масляных пятен. Они общались всё время, а он даже не знал. Почему дед не говорил?

Антон хотел было позвонить ей, но потом передумал. Знает ли она, что он умер? Он открыл контакты в телефоне, ввёл её имя, смотрел и не решался позвонить. Лучше написать. В мессенджере Антон быстро набрал сообщение и отправил. Не прочитано. Ладно, посмотрит попозже. В блокноте какие-то номера были безжалостно вычеркнуты несколькими жирными линиями ручки. Где-то изменены имена. Потом он увидел полное имя отца, адрес в другом городе и номер телефона. Переехал? Антон общался с ним последний раз около трёх лет назад, и то, встреча была случайной. Отец стоял на рынке у прилавка с фруктами, за руку его держал мальчишка лет десяти, что-то говорил. Антон стоял позади не решался подойти. Вроде как надо, а с другой стороны, зачем? Отец вдруг резко обернулся, и они встретились глазами, Антон кивнул и немного улыбнулся. Отец сделал то же самое и с мальчиком пошёл к другому прилавку.

Пальцы быстро стучали по экрану. Несколько гудков, не отвечали. Он уже хотел сбросить звонок, как ответили звонким юношеским голосом.

– Алло?

Это один из братьев или он ошибся номером?

– А можно услышать па…Игоря. Пожалуйста, – голос будто сковало, Антон помассировал кадык.

– Слушаю, – голос отца постарел, стал чуть хриплым.

– Привет пап.

– Антон? Вот это да, привет!

– А я и не знал, что ты переехал, – Антон зажмурился. Идиотский разговор какой-то выйдет, зачем он позвонил.

– Так я давно уже, сын. Звонил тебе, а ты отключен был. Тогда набрал Дарье, но она значит тебе не передала?

– Нет, не передала.

– А как ты тогда узнал, сын? Я думал, уже не услышу тебя.

– Копался в записной книжке деда, а тут вот ты.

– А, да. Алексей Иванович помог мне с транспортом, вот и оставил ему на всякий случай адрес новый и телефон.

– С транспортом? – Антон начинал злиться.

– Для переезда, мы же и мебель свою забрали, всё барахло. Собаку ещё надо было как-то. Короче, ещё та история, – отец хрипло рассмеялся, – Сын, ну а ты как? Работаешь там же? Не женился ещё?

– Да, там же. Нет…Пап, а давно ты переехал?

– Да вот год скоро, наверное. Извини, надо было до тебя дозвониться тогда.

– Слушай пап, дед умер. Мы похоронили уже его, – Антон слышал, как отец тяжело задышал, потом шумно выдохнул.

– Да как так-то, Антош. Что же с ним? Мы вот говорили недели две назад.

– То есть, вы общались? Пап, у него сердце было.

Отец молчал. Антон не решался говорить. Потом наконец ещё один шумный выдох.

– Сын, а как мама? Ты ей передай, что я сожалею. Это же…Мировой мужик был, понимаешь? Если бы я знал, я бы приехал.

– Всё хорошо, я понимаю. Передам. Тогда запиши мой номер, звони, если что.

– Ты тоже, сынок, – отец сбросил звонок. Антон сидел и недоумевал, как так дед умудрялся быть со всеми в отношениях, почему не говорил ничего.

Оксана прочитала сообщение, но не ответила. Ну и пусть, могла бы хоть как-то отреагировать, в конце концов. От злости на всех и вся он швырнул блокнот обратно на дно стола.

Пару раз он бездумно сменил канал, в итоге остановился на каком-то сериале. Потом Антон вспомнил, что Оксана любила смотреть его перед сном. После душа, с намотанным полотенцем на голове, она ложилась поудобнее и погружалась в мир детектива и его помощницы, расследующих какие-то преступления. Антону сериал не нравился, сначала он подшучивал над ней, потом пытался переключать. Уже под конец их совместной жизни она молча ложилась на кровать и просто смотрела в потолок.

Снова открыл мессенджер, сообщение прочитано, ответа нет. Ему было не по себе. От общих знакомых он знал, что у неё кто-то появился и она переехала. Несколько раз ему хотелось ей позвонить, но здравый смысл говорил, что не стоит.

Не заметно для себя он уснул в кресле. Но от боли в пояснице он резко открыл глаза. Попробовал встать, но боль лишь усилилась. Согнувшись, он сумел подняться и чуть распрямиться. На часах было пять утра. Наливая воду в чайник, ещё раз заглянул в мессенджер. Она не ответила. Ему захотелось снова ей позвонить.

В телевизоре кто-то начал рассказывать утренние новости. Нужно просто закончить разбирать хлам, и на этот раз быстро. Быстро выпив кофе, Антон переоделся и вышел на балкон. Сначала он отставил пустые банки, которые уже никому не пригодятся. Потом банки со ржавыми гвоздями. Открыв шкаф, он долго смотрел на фотоальбомы. Выкинуть нельзя, жалко. Их он отнёс в комнату. Потом вытащил старое одеяло, поеденную молью меховую шапку, старые журналы.

Град ветром бросало в окна. Антон не хотел выходить на улицу в такую погоду. На часах уже была почти половина восьмого, он слышал, как туда-сюда ездил лифт, отвозя на учёбу и работу соседей. Когда он уже вытащил упакованный мусор в коридор и стал обуваться, зазвонил телефон. Сердце от неожиданности будто подпрыгнуло. Оксана? Прыгая на одной ноге, он взял со стола в комнате телефон. Мама. Вот чёрт. Положив телефон экраном вниз, он обратно пропрыгал в коридор.

На выходе из лифта старушка с почти синими завитками волос стояла с большой сумкой и во все глаза рассматривала его. А на улице ветер сразу ударил ему в лицо холодной крупой. С облегчением бросив всё в мусорный бак, он почти бегом зашёл в подъезд. Тяжело дыша, он зашёл в квартиру.

– Я думала, с тобой что-то случилось, – мать с укором смотрела на него. Босиком, но в пальто, с причёской и макияжем, она стояла в комнате с телефоном в руке.

– Зачем ты приехала?

– Я звонила, между прочим. А ты что делаешь?

– Выкидывал мусор, – разувшись и бросив куртку на диван, он упал в кресло. От ветра кололо лицо и хотелось его почесать.

– Ясно. Ты хоть спал? Выглядишь не очень, – она повесила своё пальто в коридоре, потом куртку Антона.

– Мам, а я вчера с отцом говорил.

– Что? С каким отцом? – она стояла в дверном проёме уперев руки в бока.

– Наверное, со своим. Почему ты не говорила, что он звонил тебе?

– Я не помню такого. Может, и звонил давно.

– Да что же такое, – Антон закрыл лицо руками. Злость поднималась будто изнутри. Он не хотел ругаться с матерью, но чувствовал, что этого не избежать.

– Антоша, в чём дело?

– Я с ним говорил вчера, ты слышишь меня? Почему ты не сказала, что он переехал, ты ведь знала? И дед ещё помог ему, а я, как дурак, ей богу! Всё последним узнаю!

Антон гневно смотрел на ставшее будто восковым лицо матери. Глаза сузились, губы она поджала.

– Если бы я считала нужным, я бы передала тебе эту информацию. «Отец», – она брезгливо скривила губы, – тоже мне, папочка прям. Столько лет с тобой не общался, а теперь намылился куда- то. И что дальше?

– Я имел право знать, мама. Мне не десять лет.

– Да, не десять. Но знаешь, вести по-взрослому ты себя так и не стал. И этот спектакль тому пример.

Антона будто обдало жаром. Вся она стала ему противна, от цвета волос до красного лака на ногтях.

– Значит, я для тебя мальчишка несмышлёный, что ли? – он говорил тихо, чуть шипя, – Или, будто собака, куда пнёшь, туда и пойдёт?

– Да что ты говоришь, – она рассмеялась и уже хотела уйти, – Антоша, давай закончим этот разговор

– Ты лишила меня отца. Даже твой отец с ним общался. Ты знала?

– Нет, не знала, но…

– Дед помогал ему с переездом, ты это понимаешь? Оксана с ним общалась, приезжала, пока ты была так занята.

– Что ты несёшь, – она всплеснула руками и подошла к нему, – какая Оксана! Боже мой, что за бред!

– Ты не те бумаги разбирала, мама. Всё возишься с этим…Если бы не ты, я бы так и был с ней, а теперь ты тут и думаешь, как бы от деда вообще ничего не осталось. Но я не позволю.

– Если бы не я?! А кто с бабами гулял от неё, я? Нееет, ты! Ты, так же, как и твой отец, сделал кому-то больно, а виновата я.

Антон резко встал, часто дыша. Так много хотелось сказать, но лучше промолчать.

– И теперь что, решил во всех бедах меня крайней оставить? Антон, научись уже делать то, что нужно, а не то, что хочется. Поедешь к отцу в гости? Вот ты там нужен. К Оксане своей пойдёшь?

Он сунул телефон в карман, взял бумажник и вышел, хлопнув дверью. Не дожидаясь лифта, быстро спустился по лестнице. Идя против ветра, плохо видя из-за постоянно бьющего снега в глаза, он набрала номер Оксаны. Не отвечает. Нажав вызов ещё раз, он мысленно молил её ответить. Длинные гудки не прерывались. Антон положил телефон в карман, потом снова достал и стал набирать смс. Если надо, он готов пешком идти к ней.

Сердце гулко стучало в ушах, Антон впервые за долгое время почувствовал, будто всё его естество наполняется жизнью, какой-то странной энергией. Ему хотелось бежать, как хищнику за добычей. Оглянувшись по сторонам и не увидев машин, он стал переходить дорогу. За несколько метров до тротуара его осветили фары, и стало темно.

Оксана медленно оглянулась вокруг и тяжело вздохнула. Везде вода, под ней лёд, а идти надо минут пятнадцать в горку, не меньше. Поёжившись на ветру, она поправила куртку, которая стала уже мала, аккуратно сделала шаг, потом второй.

На небе не было ни тучки, ни облака. Солнце мягко светило, хороший день, воздух чистый. За городом всегда так, пара километров от дыма и выхлопов, а ощущение, будто ты на другой планете. Идти было тяжело, и она почти пожалела, что не вышла у главных ворот, тогда путь сократился в два раза. Повернув налево, увидела на табличке, вбитой землю надпись «Участок 10». Нестройные ряды могил по обе стороны от дорожки повергли её в панику. Как его тут отыскать? Неуверенно озираясь и выискивая нужное имя, Оксана медленно шла вперёд. Ноги замёрзли, ей сильно захотелось в туалет. Дура, вот надо было именно сегодня ехать!

– Девушка, вы заблудились? – сзади её окликнул старик в синем комбинезоне и очень толстой вязаной шапке.

– Я ищу…Кажется, я не знаю, где искать, здесь сегодня похоронили молодого мужчину.

Старик прошёл мимо неё, потом поманил рукой. Через несколько метров он остановился и показал рукой куда-то вглубь рядов. Аккуратно ступая между оградок, Оксана увидела имя на одном из крестов, фото, где он так широко улыбался. Много венков, цветов. Нашла.

Подойдя ближе, Оксана с облегчением присела на соседнюю лавку. Какой он красивый на фото. Она не смогла ответить на его первое смс. Смерть Алексея Ивановича слишком её расстроила, а потом ещё смс и звонки, которые она не слышала, потому что была в поликлинике и телефон стоял на беззвучном. И звонок Маши. Антон умер. Сейчас она хотела зарыдать в голос, только вот слёз не было. Ей хотелось кричать, но голос куда-то делся. Она закрыла глаза и чуть подвывая вцепилась голыми пальцами в холодную металлическую лавку. Горло как в обруче, ни слова сказать, ни вдох сделать.

Слёзы наконец хлынули, а губы шептали что-то сумбурное про всё, что она хотела ему когда-то сказать. От слёз всё расплывалось перед глазами.  Вдруг она схватилась за живот. Пошевелился. Первый раз. Врачи уже хотели бить тревогу, а Оксана в отчаянии наглаживала живот и уговаривала малыша наконец дать о себе знать. И вот, несколько раз в одно место. Слёзы высохли, облегчённо улыбнувшись, она подумала, что разве можно, стоя здесь, среди могил, испытывать такую радость. Последний раз взглянув на фото Антона, Оксана аккуратно отошла назад.

– Я ещё приеду к тебе, Антошка.

Автор публикации

не в сети 2 года

Ксения Ширшова

12

Комментарии: 16Публикации: 2Регистрация: 03-12-2020

Другие публикации этого автора: