Сказка о рыцаре

Когда-то давным-давно, среди гор и лесов. В старом замке, сложенном из серых камней, жила прекрасная дева. Ее золотые косы соревновались с солнцем, а голубые глаза бросали вызов небу. По утрам она вспоминала сны, и голуби ворковали у её распахнутых окон. Окруженная родительской заботой и любовью слуг, она ждала счастья. Мечтала у воды, предвкушая, с мягкой грустью в ожидании любви…

И она пришла. Постучала мечем рыцаря в ворота замка. Его встретили приветливо. Оруженосец и нетерпеливый конь спешили в путь, но синие глаза рыцаря смотрели теперь только в сторону девы.

Улетели голуби разносить радостную весть. Родители соединили трепещущую ее руку с его рукой в знак помолвки. И вот она уже невеста. Радость громким колокольным звоном наполняла её, и голова кружилась потому, что благородный и красивый рыцарь сложил перед ней свое сердце. Теперь они вместе гуляли по лесу, молча – потому, что невозможно высказать своё счастье. Дикие папоротники обнимали их ноги, и он склонял свою русую голову к ее голове и гладил волосы, в которых запутывались лучи света. Даже птицы переставали петь, чтобы могли услышать шепот друг друга эти двое.

И вот жених, влюбленный и счастливый – сел на коня, добывать в бою деньги и славу в далекой стране. В память о прекрасной даме повязал себе на руку её шелковый платок. «Пусть твоя чистота и любовь всегда будут освещать мой тернистый путь в темных варварских землях, о светлая дева! «сказал он, целуя её руки на прощанье. Дева плакала, но думала о встрече, не веря в злую судьбу.

Потянулись дни и месяцы. Невеста примеряла свадебное платье, дула на исколотые вышивкой пальцы, а по вечерам писала стихи. Приходили письма, про сарацинов и жаркие страны, а она отсылала ему засушенные цветы мака.

И настала осень. Поплыли темные облака по небу. Раздался снова стук копыт у замка невесты. И ударил о землю ливень. То был посланец-монах в чёрной одежде. И побледнела дева…но, то был ложный испуг. Не плохие известия принес он в своем длинном плаще, а протянул ей письмо, в котором пожелания здоровья и клятвы в вечной любви от суженого. Вырвался вздох облегчения.

Посланец же попросил остаться. Ему разрешили, поселив в дальней башне замка. Не знал никто, что это был колдун-чернокнижник в одежде монаха. В доверие вошел он к юному рыцарю, чье сердце, опьяненное счастьем любви, не ведало обмана.

И скучала дева у окна, а монах рассказывал ей о дальних странах. О диковинных зверях и единорогах. О землях, где все покрыто песком, о дворцах из золота и сапфира, где люди говорят на наречии птиц. О великой реке, где нет берегов, и плавают огромные чудовища, пожирающие всё на своем пути… Вздрагивала девушка от таких рассказов, но расспрашивала дальше. И поведал он ей много дивного о царях и былых временах и о великих битвах. Голос его был тихим и мягким, а взгляд внимательным и проникающим в душу. Не стар он был и не молод, но умны были его глаза и интересны речи.

Деве понравились его беседы, а монах приносил ей книги. И показывал по ночам звезды, зная про каждую её историю.

Время побежало быстрее. Перестала невеста плакать по ночам, но читала желтые пергаментные страницы при подрагивающем свете свечи и учила языки. Интересны стали ей тайны пифагоровой науки, а колдун показывал ей в башне чудеса алхимии.

Забыла невеста про засушенные цветы и не притрагивалась более к вышивке. Забросив наряды, изучала тайны земли и думала о философском камне. И рассыпалось ее сердце как сухие лепестки и зажглось оно вновь, но иным огнем. Радовалась она теперь только когда улыбался человек в черном. Его темные блестящие глаза стали для нее светом. Ждала только одного дева, когда тень его упадет на каменные полы ее комнаты. Но сердце чернокнижника было холодным, как и его руки. Душа его будто река утекала в далекие дали.

Не знал он радостей земных. Дерзкий колдун познал все науки, но наука любви была ему чужда. Лишь власть над чужим трепещущим сердцем была ему приятна. Питаясь любовью, как утренней росою он выпивал её всю до капли, оставляя пустой сосуд.

Дева, забыв про стыд и упреки родителей, заламывала руки в своих покоях. И замок окутала темная ночь, а черный монах исчез как будто его и не бывало. Лишь ветер в пустой башне трепал страницы его книг, из которых исчезли все буквы и знаки.

И настала зима. Вся земля вокруг замка оделась в белые одежды. А слуги продолжали приносить письма, еще хранящие тепло далекой страны. Но дева их не читала.

Ничто не могло ее утешить. Сидела днями и ночами у окна не смыкая глаз. Не всадника в рыцарских доспехах и с победным кличем искали ее глаза, но темную сутулую фигуру в закрывающем лицо капюшоне.

Много дней прошло, когда наконец она поняла, что никогда не увидит того, кого ждет и любит больше жизни. Тогда втайне от слуг и родителей, открыв тяжелые ворота замка, исчезла дева в синих сумерках ночи.

Оделся весь дом её в траур. Повесили черные знамена и убрали все зеркала. Отец более ни с кем не разговаривал. Слуги ходили как тени, не поднимая лиц. Тьма и холод поселились в старом замке. И хотя наступила весна и зажурчали ручьи, но не раскрылись окна замка, и тяжелая дубовая дверь была заперта.

Потому что не впускали более сюда гостей и не кормили странников, и смех не разносился по гулким каменным коридорам. Заросли прекрасные сады сорною травою и чертополохом. И чудесные розы, которые так любила дева, погибли от дикого вьюна. Лес вокруг замка стал густым и непроходимым, а люди стали сторониться того места.

Но однажды задрожали снова заржавевшие ворота. Эхо ударов пронеслось по замку. Старые стены же хранили молчание и были равнодушны. Лишь тишина была ответом на стук. Здесь больше не принимали гостей. Но храбрый конь путника, хранящий на своих боках следы от мечей сарацинов, ударом мощных копыт высадил потемневшие и потрескавшиеся от времени ворота.

Въехал всадник, одетый в длинный серый плащ и сапоги, покрытые пылью дальних дорог. Лицо его было суровым и темным от чужого солнца. Высокий лоб покрывали глубокие морщины от беспокойных дум. Никто его не приветствовал и ни бежал навстречу. Тогда поднялся путник по каменным ступеням покрытыми мхом и вошел в темный пыльный зал, где сидел безутешный отец, уронив седую голову на иссохшие старческие руки. Подняв свое лицо, старик поведал ему горькую историю, роняя слезы на траурные одежды, потому что узнал странника.

Опустил голову рыцарь, и закрыл лицо руками. Не мог вымолвить ни слова. Конь его у ворот забеспокоился и стал бить копытом, почувствовав горе хозяина. Собрались вокруг хмурые слуги, но нечем им было утешить рыцаря, вернувшегося из дальних краев. Только воронье кружило вокруг усыпальницы, где похоронили ее мать, не пережившую потери.

Молча вышел рыцарь, не прощаясь. Сел на своего коня, поехал куда глаза глядят. Смотрели ему вслед только осыпающиеся стены замка. Шел его верный конь, не чувствуя седока, и направил его хозяин на север, в страну туманов. И пробирались они в зарослях темного леса. Не помнил отважный пилигрим ни дней, ни ночей, что был в пути и душа его будто покинула тело. Только ладонь сжимала засушенный цветок мака, давно превратившийся в пыль.

И увидел рыцарь на пересечении дорог – трактир. Выпил путник вина, расспрашивая хозяйку и постояльцев – не видел ли кто девушку с глазами как звезды и волосами цвета солнца. Но не видел никто такую… Робели перед ним постояльцы-крестьяне и путешественники, видя острый меч и суровый взгляд рыцаря. И отправился он дальше, решив, что найдет хотя бы могилу прекрасной девы и перенесет ее прах в родной замок. Может, тогда утешится и найдет покой его сердце.

Заслонили путь ему горы – холодные и могучие. Послали они ему снежные лавины и землетрясения. Но это не смутило и не устрашило рыцаря, упрямо шагал он, закутавшись в свой плащ, знавший и более суровые пустынные бури. И конь его не спотыкался, бесстрашно перепрыгивая через расщелины и бездонные пропасти.

Наконец, спустились они уставшие, в цветущую долину. Виноград и персиковые деревья благоухали в этом райском месте. Пил его конь из чистого как кристалл и холодного как лед ручья, а рыцарь омывал свое лицо. Он шел по этой благословенной земле видя счастливые лица людей и ухоженные сады. И расспрашивал о своей деве. Но встречные толи не слышали о ней никогда, толи не понимали языка путешественника. С удивлением разглядывали они потускневший давно не чищеный шлем, боевые доспехи и острый меч…не понимая его назначения. И благословил рыцарь этих людей и сердца их, не знающие войн и зла. Последовав дальше, куда вел его тусклый огонек надежды.

Он пересек всю долину и переправлялся через бурные реки. Шагал по бесконечным пыльным дорогам. И вот тогда посетило его сердце сомнение и отчаяние. Мысль коварная грызла как червь – не бесплодны ли его поиски? Стоит ли искать её дальше? Но подавлял он вздох и железной волей оживлял надежду. Ухаживал за ней, как за чахлым деревцем, бережно собирая остатки веры, выискивая её в своем сердце, как в опустевшем сундуке последние монеты. Он гладил темную гриву друга-коня изливая ему свою измученную душу, сетуя на горькую судьбу. И снова поднимал голову, заставляя себя идти дальше тяжелой поступью.

Когда наездник и конь увидели сумрачную пещеру, они уже не могли сосчитать, сколько времени были в пути. Но встрепенулось сердце печального рыцаря, конь его зафыркал. И вошел воин под темные своды, освещая свой путь горящим факелом. Он шел, пока иной свет не возник в старой пещере и бросил рыцарь свой факел не землю, потому что дивные вещи предстали его взору. Сосуды старые и прокопченные из венецианского стекла стояли вокруг. В странных емкостях кипела на огне жидкость, распространяя мерзкий запах. Бесформенные слитки золота валялись в углу среди тряпья и пыли.

Летучие мыши висели под потолком, где стоял стол. Сидя за ним, среди груды книг и древних рукописей, писал что-то чёрный монах.

Пошатнулся рыцарь. И вынул свой меч из ножен, потому что узнал эту сутулую спину. Чувствуя на губах вкус полыни и крови, направил свой меч в сердце того, кто научил его ненавидеть больше, чем любить. Монах же, как ни в чем не бывало продолжал писать что-то на желтых листах пергамента. У него не было сердца и меч рыцаря ему был не страшен.

Лишь слегка обернулся и сверкнул темными глазами из-под капюшона, закрывавшего его лицо.

-Зачем пожаловал ты в мою обитель? – Проговорил он глухим голосом. Эхо подхватило его слова, разнося их по сводам пещеры.

-За твоей жизнью! – выдохнул рыцарь, чувствуя, как немеют его руки и отчаянно бьется сердце.

-Нет, не за мной ты явился… – Ответил монах, поднимаясь.

Впервые их глаза встретились и обожглись друг об друга. Жгучие, черные и холодные как сталь, они схлестнулись и отступили, поняв, что никому не победить. И каждый из них был прав.

«Отдай!» – прошептали губы рыцаря.

«Возьми то, за чем пришел, и уходи…» – с усмешкой ответил чернокнижник.

Обвел воспаленным взглядом рыцарь стены, но лишь встревоженные летучие создания копошились по темным углам.

-Живых здесь нет… – Вздохнул монах. – Но может, ты ищешь это?

Он вынул из толстой старой книги закладку – блеснувшую золотом косу…

И выбежал рыцарь из пещеры, отряхивая дурман своих надежд. Не помнил, как конь его верный испуганно отшатнулся и свет померк в глазах. А сев на коня, он гнал нещадно, пока тот не стал спотыкаться. Упав в траву и вдыхая запах земли, удивлялся – как мог он столько искать того, что искать не стоило…? Бездна отчаянья, зашвырнув его в самые темные глубины, вдруг отпустила. И взглянув на чистое синее небо, впервые вздохнул он легко и свободно.

В пещере же чернокнижник, сидя в плетеном кресле из старых ив, задумчиво гладил белые пальцы девы, что сидела у его ног.

-Он приезжал за мной…- вздохнула дева, кутаясь в темную тень покрывала. – Зачем?

-Не тебя искал доблестный рыцарь и не за тобой приехал – Проскрипел колдун – Но свою мечту… Его любящее сердце не увидело тебя, потому что ты для него мертва. – И добавил, глядя на бледные, неживые губы девы… — Это не его сказка, а моя!