Search
Generic filters
14/09/2021
32
0
0

«Мир как будто надвое расколот

За витрины голубым стеклом,

Тихо плачет манекен бесполый —

Кукла с человеческим лицом.

<…>

Станет он перекати-поле,

Станет ждать, чтоб жар надежды стих,

Чтоб одну стеклянную неволю

Разменять на тысячу,

Да, разменять на тысячу других».

Пикник «Кукла с человеческим лицом»

 

От автора

Роман «Слишком взрослая жизнь» не совсем обычен. Во-первых, здесь вводится понятие «исорг» — искусственный организм. У него есть несколько отличий от киборга: внешне он ничем не отличается от человека, но манера говорить, интонация выделяет его перед обычными людьми; исорги не обладают самостоятельной волей, но способны иметь собственные мысли, при этом полностью подчиняясь приказам со стороны – до поры до времени; они подразделяются на модели, каждая из них названа по первым двум буквам имени той человеческой особи, у которой были взяты клетки кожи для клонирования; — таким образом, исорги определённой модели являются клонами одного человека и абсолютно на него похожи. У киборгов внутри тела могут быть различные металлические части, у исоргов их нет, они управляются только с помощью чипов. Ещё одно отличие — если киборга создать на основе клона, то у него могут остаться его личностные характеристики, а у исоргов их изначально стирают воздействием на чип.

Во-вторых, невозможно точно определить жанр романа. По сути, это киберпанк и антиутопия, но есть элементы фантастики, мистики, даже кое-что из фэнтези.

И, в-третьих, сам роман представляет собой большой архив, собранный из записей, наблюдений, мыслей разных героев — поэтому во многих главах повествование ведётся от первого лица. Чтобы показать множество событий, создано несколько подобных «я»-образов. Один из героев романа стоит особняком — он способен собирать все записи и наблюдения со стороны. Во второй части романа он немного расскажет о том, как ему это удаётся. Этот персонаж, хоть и является полностью выдуманным, стал соавтором книги.

Часть первая

Виталий. Запись № 1. Город 33

Осеннее солнце ярко осветило мою комнату сквозь не закрытое занавесками окно. Лениво потянувшись, я встал с кровати и, не обуваясь, прошлёпал в уборную. День начинался как обычно, и всё же, всё же… что-то должно было случиться. Предчувствие перемен не покидало меня всё утро.

Заглянув в соседнюю комнату, я обнаружил, что сестра Ольга ещё спит, почти всю ночь проведя за компьютерными играми; отец остался в своем уголке, гулюкая, как и прежде. Он сошёл с ума, когда мне исполнилось всего шесть лет. Мама, судя по всему, всю ночь просидела перед визором, и теперь широко раскрытыми неспящими глазами пялилась в потемневший широкий экран, висящий на стене (как я услышал от одного из друзей, раньше люди называли этот прибор телевизором, но быстрый темп жизни и стремление сокращать слова привели к тому, что прижилось другое название). Я покачал головой. Моя мать лишилась разума вскоре после моего семилетия. С тех пор мы с сестрой вынуждены были выполнять не по годам трудную работу по уходу за родителями.

Я подключил к небольшому разъёму визора зарядное устройство и присел на кровать. Неужели и я стану таким, как мои родители? Неужели мы все обречены на безумие?

Плохо, очень плохо быть ребёнком, не желающим стать взрослым. Но я не желал становиться таким — полубезумным идиотом, и благо ещё мирным. Мои сверстники давно махнули рукой на это — мол, если и станем сумасшедшими, то всё равно ведь только в двадцать пять лет, а пока… пока надо жить и наслаждаться всеми удовольствиями, что доступны каждому.

Роковая дата — двадцать пять лет. Не знаю, почему, но многие жители городов (а деревень и сёл, как поговаривали, не осталось, так как их снесли), доживая до первой в жизни серьёзной вехи, тихо сходили с ума и оставались помешанными до самой смерти. В некоторых странах продвинутая молодёжь, пришедшая к власти, приняла закон об эвтаназии по достижении сорокалетнего возраста. В интернете поговаривали, что теперь этот закон хотят сделать всемирным, и даже низвести число лет до тридцати. Но у нас в России, как всегда, медлили.

Когда-то (многие уже потеряли счёт годам) пандемии безумия не существовало, судя по старым фильмам, что крутили по визору. Но потом… была одна архивная запись, которую посмотрел каждый из нас. Увиденное вызывало отвращение и омерзение: тысячи людей на своих рабочих местах, в домах и на улице вели себя как безумные; некоторые из них буянили, круша всё вокруг себя, пока те, кто ещё оставался в здравом уме, не вкалывали им успокоительное. Другие и вовсе прыгали с высоты, бесславно прерывая собственную жизнь. Третьи, пуская слюни, ползали по асфальту или полу, если находились в здании. Бесстрастный молодой репортёр сообщал: «Такую неприглядную картину увидели сегодня жители многих городов в самых разных странах мира. Вирус безумия, возникший невесть откуда, поразил всех взрослых людей. Мы предполагаем, что сумасшествие ещё не охватило молодых людей в возрасте до двадцати пяти лет, но поразило всех, кто старше. Сошли с ума все: и обычные работники, и гениальные учёные, а ведь они могли бы найти средство от неизвестной болезни».

Конечно, то, что мы увидели по визору, не было полностью правдой – по рассказам отца, пандемия безумия распространялась постепенно, вспыхивая то в одном городе, то на следующий день – в другом; этот репортаж, судя по всему, показывал уже последние дни, когда страшная болезнь охватила почти весь мир.

С тех пор мы так и живём — по соседству с идиотами, без малейшей надежды справиться с неизвестной болезнью, поскольку все попытки молодых учёных разобраться в произошедшем провалились…

Я встал с кровати, надел серую, полинявшую от времени футболку (новой одеждой разживались не все, и в основном это были однотипные костюмы, сделанные на автоматической фабрике), а затем посмотрел на своё отражение в зеркале. Немного угловатое и чуть бледное от постоянного беспокойства за родных лицо; русые волосы, которые мне в последнее время не хотелось стричь, и потому они отросли до плеч; небольшая тёмная бородка; глаза несколько необычного цвета — синий ближе к зрачкам переходил в зелёный. И некрасивые морщины на лбу и щеках.

Сейчас мне двадцать четыре года, и я не хочу становиться безумцем. Почему я не такой, как остальные? Возможно, сказалось воспитание отца — когда он ещё не был сумасшедшим, всё время твердил мне: «Не повтори, сынок, моей ошибки… Я слишком много времени потратил на развлечения вместо того, чтобы искать способы справиться с безумием».

Тяжело вздохнув и отбросив прочь воспоминания, я оделся и отправился на работу — чтобы содержать безумных родителей, нужны деньги. Да и сестра моя ждала ребёночка, посему я и не любил, когда она на своем седьмом месяце ночами просиживала за компьютером. Я вообще терпеть не мог все эти игры; попробовав их на «вкус» уже лет в пять, очень быстро бросил это увлечение, и знакомые считают меня отсталым, потому как у них чуть ли не все разговоры касаются игр. Мне плевать; они не задумываются о будущем, словно не верят, что пройдёт несколько лет — и они станут такими же помешанными, как их родители.

Работал я на фабрике по производству псевдопродуктов — ими мы все питались. Что такое настоящие продукты, мы могли знать лишь по визору из старых сериалов и передач — новых уже давно никто не снимал, потому что их смотрели в основном взрослые, а актёрское искусство очень быстро вымерло. Молодёжь интересовали только компьютерные игры, бесплатный интернет и вечерние безудержные тусовки. Последние я тоже не посещал — никак не мог понять этих людей, дёргающихся в безумном ритме под не менее безумную музыку. Возможно, так и сходят с ума? Тогда вовсе не лишне уберечь себя от подобного «удовольствия».

Повседневная рутина поглощала меня полностью: работа на фабрике, забота о сестре и родителях, встречи с немногочисленными друзьями – всё это сливалось в нескончаемую вереницу дней, медленно, но верно приближая меня к роковой дате. Мы все уже поневоле смирились с тем, что обречены на безумие, да и не видели выхода из ситуации. Покинуть город, расстаться с привычной жизнью – для меня и многих других людей подобная мысль долгое время казалось сродни сумасшествию, ведь мы вряд ли смогли бы выжить за пределами комфортного и привычного цивилизованного мира.

Поэтому мы все в очередной раз неохотно плелись на работу. Я даже не знал, как именно я произвожу псевдопродукты. Вся моя работа заключалась в том, чтобы встать возле угловатого аппарата высотой мне по плечи и нажимать соответствующие инструкции кнопки. Выбирая тот или иной продукт, я сверялся с дисплеем, который показывал, сколько различных ингредиентов осталось для получения того или иного продукта. Откуда берутся сами компоненты, я не ведал; знал лишь, что один из моих давних знакомых работал на этой же фабрике, загружая ингредиенты в другой прибор.

Тёмно-синие солнечные панели домов жадно впитывали утреннюю энергию светила. Чахлые деревья ещё не сбросили свою листву; раньше люди в это время собирали урожай — по крайней мере, так показывали по визору. Урожаем тогда были те же фрукты и овощи, что я производил на фабрике, но на вид куда более аппетитные.

Наш небольшой город был со всех сторон окружён лесом; туда никто давно уже не ходил. Поговаривали о том, что где-то за ним есть поселение, где жители до сих пор остаются в здравом уме — но никто не рисковал проверить это. Люди вообще отвыкли путешествовать; даже ездить по дорогам никто не хотел, и ненужные старые машины годами ржавели на свалке близ города (хотя в Интернете многие американцы хвалились, что всё ещё наслаждаются высокими скоростями, рассекая по дорогам на автомобилях). Именно поэтому всё, что показывали по визору, было для нас как-то дико и непривычно; мы не хотели жить так. Даже самые маленькие дети вели слишком взрослую жизнь, торопясь насладиться всеми возможными удовольствиями. Курс обучения сводился к тому, что расскажут детям их ещё не сошедшие с ума родители плюс то, что ребята сами увидят по визору или на мониторе компьютера. Кое-как читать, немного коряво писать и считать — вот и всё образование, что можно получить. А некоторых детей, рождённых матерью в 23-24 года, воспитывали и вовсе исорги — почти неотличимые от людей клоны со встроенными чипами, имплантатами и кто знает, чем ещё. Высокие, худощавые, многие из них — на одно лицо, они внешне выглядели как обычные парни и девушки — но в общении с ними всегда становилось ясно, что им чуждо всё человеческое, так как их голоса казались металлическими, неживыми. Все слова исорги произносили с одной и той же механической интонацией, без малейшего проявления чувств – видимо, так было заранее задумано при клонировании. Даже няни-исорги, кто воспитывал детей с рождения, отлучая их от родителей уже в возрасте трёх-четырёх лет, не способны были выражать эмоции. Вот и к нам с сестрой, когда обезумел отец, на несколько месяцев приставили клона, что казалось оскорбительным, ведь в основном они воспитывали трёхлеток или присматривали за малышами в детдомах, если те остались без надзора родителей в возрасте одного-двух лет. Но нам поневоле приходилось им быть благодарными – ведь, судя по всему, именно исорги вместо умалишённых взрослых поддерживали порядок и обеспечивали нас интернетом и ингредиентами для псевдопродуктов.

Не знаю почему, но я пока не собирался ни жениться, ни заводить детей. Все мне говорили: мол, что ты медлишь, так и не успеешь потомство оставить. Но я всё отчего-то не решался найти себе пару; возможно, просто не хотел, чтобы дети вместо отца видели пускающего слюни идиота.

Пробравшись сквозь извилистые улочки города к фабрике, я на секунду остановился возле входа. Сама фабрика представляла собой нелепую четырёхэтажную конструкцию с арками, портиками и даже никому не нужными балконами. Раньше здесь явно был самый обычный дом, из тех, что показывают по визору. Мне не раз предлагали устроиться на работу по прокрутке старых фильмов и передач, но я не соглашался, потому что считал этот труд самым противным. Да и кому понравится вставлять нелепые программы и фильмы в эфир визора, востребованного, в основном, только у умалишённых взрослых?

На первом этаже фабрики располагался магазин, где продавали изготовляемую нами продукцию. Возле главной кассы кто-то приклеил нелепое объявление:

 

АЛКОГОЛЬ И СПИРТОСОДЕРЖАЩУЮ ПРОДУКЦИЮ

РЕАЛИЗУЕМ ТОЛЬКО ЛИЦАМ ДО 25 ЛЕТ

 

Как будто взрослые смогут самостоятельно прийти в этот магазин и купить себе выпивку! Да они даже по дому с трудом передвигаются, что уж говорить о городе!

Возле входа в ещё не открывшийся магазин о чём-то своём бубнили трое молодых алкашей; все они казались ещё не достигшими и двадцати лет, но, по моему мнению, уже стали идиотами. Сам я к выпивке, ненатуральной к тому же (как и все продукты), относился очень настороженно и практически не пил.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я прошёл к закреплённой за мной установке. Три часа поработал и домой — такой график был у всех, и неважно, где ты работаешь — на фабрике, в визор-студии или ещё где-то. Каждый работник фабрики имел право забирать себе часть произведённой им за смену продукции. Я взял несколько псевдояблок для себя (они казались самым вкусным продуктом из тех, что я пробовал), а также захватил бананы для сестры, три булки хлеба и шесть сосисок для отца с матерью. Ольге мясное я не давал, и даже не из-за того, что она была в положении. Просто она, отведав якобы «мясных» (что такое мясо на самом деле, никто толком не знал, потому что некому было содержать животных и ухаживать за ними) псевдопродуктов, почти сразу покрывалась аллергической сыпью.

Положив всё это в пластиковый пакет, я отправился обратно домой. Сидящая на скамейке троица уже не просто бормотала вполголоса, но распевала на всю улицу пьяными голосами и невпопад какую-то похабную песенку. «Алкашня!» — подумал я и двинулся дальше.

Пройдя сотню метров, я почувствовал, как мне на плечо опустилось что-то тяжёлое. Резко развернувшись, я увидел лишь взмах чёрных крыльев и птицу, что села на раскрошившийся от времени асфальт. «Ворон», — вспомнил я её название из пособия, некогда скачанного в интернете.

Странно… Обычно никто к нам в город не залетает — все звери и птицы живут себе в лесу. Даже голуби, которые, судя по фильмам с экрана визора, в обилии водились в крупных поселениях, появлялись близ человеческого жилища редко-редко. И, что самое интересное, никогда не клевали крошек псевдохлеба, что рассыпала щедрая мальчишеская рука.

Мы, торопящиеся прожить всю человеческую судьбу за отведённые двадцать пять лет, совсем забыли, что такое природа. Поэтому огромный ворон, матовыми глазами посматривающий на меня, казался чем-то совершенно неведомым и даже диким. Наклонившись к птице, я проговорил:

— Чего ж ты прилетел-то?

Ворон в ответ мягко клюнул меня по ладони и, встопорщив крылья, важно двинулся на своих когтистых лапах к лесу.

«Что же он хочет этим сказать? Неужели — следуй за мной?» — растерянно подумал я. И через секунду, сам не отдавая себе отчёта в том, что делаю, двинулся за вороном робкими шагами. Лес приближался; я несмело посматривал на живую «изгородь» из деревьев и кустарников, названий которых я даже и не знал!

Ощутив голод, я машинально достал яблоко. Откусил его… и чуть не подавился! Яблоко оказалось очень противным на вкус — видимо, сегодня снова поставили некачественные вкусозаменители. С отвращением выплюнув то, что успел разжевать, я резко остановился. Ворон тоже встал на месте, топорща крылья в нетерпении. А я неожиданно для себя задумался о том, как такое едят люди – ведь плохие заменители вкуса попадаются очень часто? Зачем я работаю на фабрике, изготовляя подобную отраву? Чтобы прокормить сумасшедших родителей? Им уже всё равно, чем питаться. Чтобы дать пищу людям? А не станут ли они от такой еды ещё более сумасшедшими? И уж точно вредно есть такие яблоки моей сестре — ведь она вот-вот родит ребёнка.

Я медленным движением потянулся к следующему яблоку. Достав его, я осторожно-осторожно откусил… и сразу выплюнул. С досады я бросил на асфальт оба отвратительных яблока. «Такая пища вряд ли полезна», — подумал я.

В этот момент мне вспомнился один случай. Как-то раз, наблюдая за мамой, я заметил, что она не переключает канал уже целых полчаса — это был для неё рекорд. Заинтересовавшись, что же такого необычного показывают по визору, я увидел довольно-таки интересную передачу из архива местного телевидения. На экране босоногая женщина ходила по очень красивому саду среди плодовых деревьев — наши чахлые городские им не чета. Голос за кадром мягко комментировал, объясняя, что весь этот сад женщина посадила вместе с ныне покойным мужем. Вот уже пятнадцать лет она ухаживает за этим прекрасным садом, каждый год собирая немалый урожай. Крупными кадрами показали корзинки, где лежали аппетитные на вид яблоки, гораздо красивей тех сморщенных, что выдавал прибор на фабрике, где я работал. В саду были и другие фрукты, настолько сочные и крупные, что хотелось немедленно залезть внутрь транслируемой картинки и попробовать их. Такой же босоногий, как и его мать, мальчонка с аппетитом поглощал крупные сливы — тут не только у мамы, у меня слюна потекла!

И теперь, вспомнив эту передачу, я с величайшей опаской глядел на третье псевдояблоко, взятое с работы. Оно наверняка окажется невкусным, я знал это заранее. Очень, очень сильно захотелось попробовать тех, настоящих яблок, что собирали женщина с сыном. А раз передача, судя по титрам, из местного архива, значит… значит, сад где-то рядом.

Посмотрев на ворона, снова двинувшегося к лесу, я отбросил в сторону пакет с псевдопродуктами. Решимость овладела мной. В голове завертелись мысли: «Хватит! Хватит с меня этой слишком взрослой жизни! Я не хочу становиться идиотом! И… и я хочу попробовать чего-нибудь настоящего… Я хочу найти тот сад! Если я найду его, то вернусь к Ольге. Я угощу её настоящими фруктами, а не теми поддельными, что изготовлял на фабрике!»

Отринув страх, я вступил вслед за ведшим меня вороном под полог леса. Природа встретила меня удивительными трелями птиц и мягким шелестом ветра в кронах деревьев. Я лишь улыбнулся этому и пошёл следом за птицей, дарованной мне самой судьбой. «Возможно, в этом моё спасенье. Возможно, на природе я не стану идиотом. И главное — может быть, я найду тот самый сад и узнаю о настоящей детской жизни», – подумал я.

Впрочем, мой энтузиазм постепенно ослабевал. Чем дальше я следовал за вороном в лесные дебри, тем больше сомневался. Оглянувшись мельком назад, я уже не увидел пути обратно в город — высокие деревья мешали обзору. Что, если я, никогда не бывавший раньше в настоящем лесу, заблужусь и пропаду здесь? Но сразу эту мысль перебила другая: а какая разница, где пропадать, если там, в городе, я обречён на безумие?

Встрепенувшись и более не оглядываясь, я продолжил идти за странным вороном.

 

Владимир. Запись № 1. Центр автоматического слежения

Я — одно из самых совершенных существ в мире. Мой мозг обрабатывает секстиллион операций в секунду. Я не нуждаюсь в воде, пище, сне и прочем, что раньше требовалось моему человеческому телу. Прошло уже более двадцати лет, как я перестал быть обычным homo sapiens. Когда началось массовое сумасшествие, мне, ведущему специалисту в области IT-технологий, предложили участвовать в эксперименте, заключавшемся в том, что тело человека лишали естественных потребностей, взамен подключая его к огромной сети управления компьютерами и созданными несколько лет назад исоргами.

В меня вживлены тысячи проводов и сотни дополнительных нервных окончаний, необходимых, чтобы поддерживать связь с неживыми объектами сети. Я — единственный из участников российского эксперимента, сумевший не только приспособиться к новым условиям, но и трансформировать тело и разум таким образом, чтобы наиболее эффективно взаимодействовать с моими «подчинёнными». Я – огромной живой сервер, обеспечивающий работу всех веб-модулей (по сути, компактных небольших зданий, состоящих из единственной комнаты для одного-двух человек, с бесперебойным доступом в интернет) и городов «сумасшедших» на территории бывшей России. Во мне — все знания этой планеты о прошлом и настоящем.

Есть и другие люди-сервера, они отвечают за обработку информации в разных странах. Иногда они контактируют со мной, но исключительно в рабочих целях – теперь нам неведомо простое человеческое общение, полное мусора ненужных фраз и эмоций. Последние мы уже почти подавили, но порой даже мы способны на проявление этих надоедливых пережитков прошлого.

Моё практически бессмертное тело (оно подпитывается специальными сыворотками, а не поддельными «противосмертными» порошками, на самом деле не выполняющими свою задачу) покоится в обширном подземном помещении — Центре автоматического слежения. Здесь техники — те, кого постигла неудача в эксперименте, следят за моделями исоргов, за состоянием и обслуживанием компьютеров; но все эти люди несовершенны, ибо нуждаются в еде и пище. Чтобы работающие в Центре не сошли с ума от постоянной работы под землёй и напряжённого образа жизни, их снабжают в том числе и натуральной едой. Её к нам поставляют согласно договору с Независимыми Территориями — регионами, где люди трудятся на собственной земле и выращивают урожай, отдавая десятину хозяевам Земли — миллиардерам, построившим Центры по всей планете.

Бог и кумир всех исоргов и техников — я, Владимир, прозванный кем-то из работников Крестителем. Это имя я получил за то, что приобщил их всех к новой «религии» — вере в непобедимость и превосходство компьютерных технологий. Конечно, настоящую веру мы, представители искусственного разума, отбросили как пережиток прошлого.

Продолжая обрабатывать и распределять проходящую через мой мозг информацию, я изучаю историю Земли и веду эти записи — если кто-то ещё решится повторить эксперимент и стать таким же, как я, это будет ему весьма полезно.

Сегодня из всей массы сигналов я выделил красный огонёк тревоги в районе города 33 — чуждая и пока ещё непонятная мне энергия проникла туда, увлекая за собой одного из «обречённых», как я назвал про себя всех людей, что вскоре сойдут с ума. На экране камер слежения энергия отображалась как линия светло-серых помех, сконцентрированных вокруг ворона, уводящего за собой в лес одного из жителей.

Инструкции, оставленные мне, чётко и ясно гласили — нужно телепортировать исорга с заданием уничтожить чужую энергию и впоследствии следить за «обречённым». Не задумываясь, я отдал приказ и сразу переключился на обеспечение информацией группы исоргов-воспитателей в городе 94. При этом я успевал анализировать структуру чуждой энергии, проникшей в запретную зону. Подобное случалось не впервые, и всякий раз кто-то пытался освободить одного из «обречённых». Точками активности энергии, пока что не поддающейся моей расшифровке, стали города 33 и 40, находящиеся недалеко друг от друга посреди бывшей Центральной России.

Идея обезличить города, присвоив им цифровые названия вместо бывших, пришла ко мне ещё в начале эксперимента. Это значительно упрощало работу, особенно с городами, ранее имевшими одинаковые или схожие названия. В других странах, даже в Америке, эта практика почему-то не прижилась. Кстати, надо отметить, что понятие «страна» давно стало чисто условным и обозначает только ту территорию, где когда-то располагалось то или иное государство. Хотя кое-кто из активной молодёжи даже смог прийти к власти и создать мировое правительство, на деле не имеющее ничего общего с настоящими владыками Земли.

Но вернёмся к загадочной энергии. Рано или поздно я не только высчитаю всю её структуру, но и найду место, откуда она исходит — и тогда кто-то столкнётся со всей технологичной мощью, доступной мне, Крестителю заблудших людей. Отмечу, что иногда исорги докладывали о появлении странной женщины, которая могла телепортироваться, но по внешнему описанию она немного походила на одну из моделей, незарегистрированных у меня на сервере. Подобные ей использовались хозяевами Земли для своих личных нужд. Поэтому я считал, что она не может иметь отношения к чуждой энергии, место скопления которой мне не получалось вычислить даже примерно, и это вызывало эмоции, от которых я старался избавиться — ярость и раздражение. Кто-то явно позаботился о том, чтобы скрыть своё местонахождение, и данный факт говорил, что я где-то допустил промах. Конечно, ещё несколько лет назад я мог позволять себе ошибки, например, случайно пропустив в базы данных, разрешённые для показа по визору, фильм, рассказывающий о прекрасной жизни в прошлом, когда людьми не управлял принцип «развлекайся, пока разумный». Интернет — величайшее средство массовой дезинформации, особенно для промывки мозгов. Создать неправильный образ жизни для молодёжи — такую важную задачу поставили одной из первых каждому живому серверу. Я убирал из сети всю информацию, что могла бы привести к бунту — фильмы и данные о мятежах, о стремлении к свободе — и вместо этого делал популярными видеоролики про молодых людей, радующихся победам в компьютерных играх, болтовне в чатах, безудержным танцам в клубах.

Теперь, совершенствуясь и развиваясь как живой сервер, я должен максимально сократить количество собственных ошибок. Поэтому я передал приказ группе техников Центра отслеживать ситуацию в городе 33 и передавать мне всю информацию для дальнейшей обработки. Верные помощники подключились к чипу, встроенному в кибермозг отправленного исорга. Вскоре я получу порцию новой информации; не думаю, что она будет отличаться от той, что я получал и ранее, но на всякий случай стоило обращать внимание на каждый подобный случай.

За эту минуту я успел многое: проконтролировать деятельность людей Центра и всех исоргов, находящихся как рядом, так и за тысячи километров отсюда; обработать все действия в подконтрольных мне сетевых играх и интернет-сайтах; проанализировать состояние жильцов веб-модулей и выдать им рекомендации и статистику. После того, как девять лет назад кому-то удался побег из своего модуля, я не собирался совершать новых ошибок. Того беглеца так и не удалось найти — веб-зоны находятся в густых лесах на территории Сибири и Дальнего Востока. Встроенный в сбежавшего чип несовершенной модели, отвечавший за блокировку памяти и слежку, оказался неисправен.

Теперь автоматика, открывающая единственную лазейку из модуля наружу, полностью заблокирована мною, а чипы производятся только качественные, контролируемые исключительно мной. Беглецы больше не должны появляться.

Я продолжу эти записи, как только узнаю что-нибудь новое о неизвестной мне энергии. Ведь цель всех исоргов и живых серверов — устранять всё чуждое, доказывая превосходство искусственного интеллекта над человеческим.

 

Виталий. Запись № 1 (окончание). Город 33

Неожиданно над самым моим ухом прожужжал выстрел бластера, и ворон обратился в горстку пепла. Я резко обернулся и увидел девушку в тёмном комбинезоне, сером шлеме и с бластером в руках.

— Эй, ты же могла меня убить! Что происходит?

— Что, сбежать пытался? — презрительно бросила она вместо ответа. Её голос отдавал металлом. — Не выйдет. Теперь твоя жизнь под моим личным контролем.

— Ты кто вообще такая? — резко спросил я, хотя уже начал догадываться.

— Я исорг АЛ-31, послана с заданием ликвидировать чуждую энергию и не дать тебе сбежать. Я буду следить за каждым твоим шагом и действием.

— Но зачем? — я почувствовал себя униженным, и вопрос прозвучал с ноткой обиды. — Зачем ограничивать мою свободу?

— Так надо, — ответила она всё так же бесстрастно. — Иди домой и помни, что я всегда слежу за тобой.

— Тебе что же — и спать не надо? – съязвил я.

— Искусственные организмы не нуждаются во сне, пище и воде. Мы созданы, чтобы следить за порядком.

Мне пришлось подчиниться ей – АЛ-31 угрожала бластером, и я опасался, что она вот-вот выстрелит; о, как же это оказалось противно — ощутить себя рабом даже не человека, а его искусственного подобия!

Так моя светлая мечта обратилась во прах. Я понуро шёл домой, даже не обращая внимания на слежку со стороны Александры, как я прозвал про себя девушку-исорга. Мне пришлось подобрать брошенный пакет с псевдопродуктами и, чтобы не упасть без сил от голода, кое-как прожевать ненастоящий и невкусный хлеб.

В дом, располагающийся в частном секторе, Александра входить не стала, но начала его методично обходить вокруг, следя, чтобы я не сбежал. Я тихо плакал (впервые за много лет), глядя на родных, уже давно сошедших с ума. Отец пускал слюни и что-то невнятно бормотал, мать остекленевшим взглядом уставилась в экран визора, сестра, даже не поблагодарив за принесённые бананы, отвернулась к экрану компьютера, продолжая убивать бесчисленных монстров. Я остался один; утирая непрошеные слёзы, я подумал, что люди сходят с ума даже не в двадцать пять лет, а гораздо раньше — Ольга была тому ярким примером, её уже ничто не интересовало в этой жизни, даже будущий ребёнок. Но самым обидным оказалось то, что я не смог сбежать от этого кошмара, а до моего двадцать пятого дня рождения оставалось всего четыре месяца.

Всхлипывая, я решил записать всё произошедшее на старой, пожелтевшей бумаге — отец, бывший журналист и репортёр (ныне забытые и никому не нужные профессии), перед своим двадцатипятилетием велел мне беречь её и приучил вести дневник, пользуясь карандашами, что хранились вместе с листами в его столе…

 

Виктор. Запись № 1. Зона веб-модулей 285 (за 9 лет до событий, описанных Виталием и другими)

Сегодня у большинства есть интернет, и у каждого открыт свой виртуальный денежный счёт. И в этом наше проклятье.

Я не сразу осознал это — ведь сначала жил, как все, одержимый миром виртуальных денег, знакомств и удовольствий.

Да, весь окружающий меня мир подсел на интернет — точнее, на мир, названный Виртуалити. Ничего больше и не надо — еду в тюбиках, как когда-то у кос-мо-нав-тов (сложное древнее слово; его значение я уже забыл, а забивать в поиск — неохота), доставят, стоит только ударить пальцем по сенсорной клавиатуре. Ещё щелчок — и любой напиток появляется прямо перед тобой, все блага цивилизации — рядом, в уникальном Передатчике продуктов и удовольствий.

Ну, а престижность того, что ты ешь или пьешь, конечно же, зависит от рейтинга в интернете. Естественно, больше всего на виртуальный счет приносят победы в многочисленных сетевых играх. Затем уже считаются рейтинги в чатах, соцсетях и на форумах, а остальное по мелочи.

Вот только однажды случилось странное. Бродя по сайтам в поисках повышения рейтинга (а для этого требовалось искать мало что значащие вещи – способы прохождения игр, различные мемы, глупые шутки, сюжеты старых фильмов для зарабатывания очков в викторинах, советы по улучшению своей внешности — на тот случай, если кто-то желал, чтобы к нему или к ней подселили человека противоположного пола, — и тому подобную ерунду), я неожиданно для себя задался вопросом — если весь мир сидит в интернете, кто же тогда делает концентратные продукты? Антисонные и противосмертные порошки? Кто производит напитки? Разрабатывает сетевые игры и новые сайты? Переводит «деньги» на виртуальный счет? Ох, сколько сразу вопросов у меня возникло в тот момент! А главное, когда мне пришло в голову задать один из них в поисковой строке, появились ссылки на сайты с закрытым доступом. Кто-то скрыл эту информацию! Написал эти вопросы в один из чатов — и моё сообщение стёрли ещё до того, как кто-либо успел мне ответить. Я оторвался от Виртуалити и надолго задумался.

Стало вдруг интересно, как меня звали в первые годы моей жизни, ДО Интернет-ника Легионер — не имя, а жалкое подобие!

Оглядев свой стандартный веб-модуль (звучит красиво, а что на деле? Стол с ноутбуком и сенсорной клавиатурой, санузел с душем в одном углу и Передатчик в другом, кровать, чтобы давать отдых затёкшим мышцам, но не спать – на что иначе порошки? — в общем, каморка без окон и дверей), я понял, что больше не хочу жить в слишком взрослом мире Виртуалити.

Я сидел на угловатом, но прочном стуле перед ноутбуком (многие веб-модули в мире, как я знал из переписки с их жителями, оснащались мощными персональными компьютерами, но у нас в Приморье, видимо, решили сэкономить, потому что все в местных чатах жаловались на то, что имеют всего лишь ноуты) и не хотел выходить ни на один сайт, размышляя о том, что же подтолкнуло меня к столь важным вопросам. Такое состояние длилось долго. Когда я вновь взглянул на ноутбук, часы в углу экрана бесстрастно показали мне, что я потерял целый «вечерний» час, максимально удобный для набора рейтинга. Но что удивительно — именно этим-то мне и не хотелось заниматься, не говоря уж о том, чтобы заинтересоваться сейчас играми или общением в соцсетях.

Монитор ноутбука чуть посветлел и, после того как я заказал кофе, выдал всю правду-матку:

ЗА ИСТЕКШИЙ ЧАС ВЫ НЕ ПОСЕТИЛИ НИ ОДНОГО САЙТА ВАШ РЕЙТИНГ УПАЛ ДО 3,87 ОСТАТОК НА ВИРТУАЛЬНОМ СЧЕТУ 180 ГЕЙМ 50 ЧАТ 25 ДРУГОЕ РЕКОМЕНДАЦИИ НЕМЕДЛЕННО ВЫПИТЬ АНТИСОННУЮ ТАБЛЕТКУ И ВЫЙТИ НА ЛЮБИМЫЙ САЙТ

И все это без каких-либо знаков препинания! Тоже мне, грамотей выискался!

— Знаю-знаю, — проворчал я. — Не тебе, пластмасска, учить меня уму-разуму. — И, повинуясь какому-то небывалому ранее инстинкту, я выбросил антисонную таблетку в дальний угол своей комнаты.

Вскоре после этого я заснул — впервые за много лет.

Это было необычайнейшее, непередаваемое ощущение! У меня как будто выросли крылья, и я парил над всеми доменами и сайтами! Сон предстал необычайно ярким — я словно стал существом совершеннее, чем весь мир Виртуалити! Лишь в этом сне я понял, что настоящий человек всегда идеальнее его самого бездушного творения.

Сразу после того, как я проснулся, экран ноутбука бесстрастно выдал рекомендацию о применении антисонной таблетки, добавляя, что я за последние семь часов ни разу не активизировал свой аккаунт, и потому мой рейтинг упал почти до единицы. В виртуальной жизни это стало бы для меня абсолютной катастрофой, но что-то надломилось во мне, и я почувствовал абсолютное равнодушие к интернету.

Захотелось вдруг узнать, что находится за пределами моего стандартного модуля без дверей и окон — если не считать, конечно, окон на экране ноутбука. Неожиданно вспомнилось детство, почти забытое и вытесненное виртуальным сознанием.

Я представил солнце, его прекрасный ласковый свет, и васильковое поле, и пряный запах вкусной каши, что готовила мама, и забеги наперегонки с мальчишкой из соседнего двора босиком по лужам, и приятные ласки прохладных волн моря… Где всё это теперь, где та гамма чувств, некогда услаждавшая мою ныне израненную виртуальной реальностью душу?

Задавшись этим вопросом, я осознал, что не должен был вспоминать всего этого, ведь когда-то нас всех принудительно лишили памяти о настоящем мире — заблокировали её, чтобы мы навсегда были приговорены к Виртуалити. Но моя душа оказалась сильнее глупых запретов, поставленных мозгу неизвестными людьми, разом изменившими мир.

Нас всех когда-то заточили в этих комнатах без дверей и окон, с одной лишь тусклой лампочкой, освещающей помещение. Конечно, где-то существовали ещё и те, кто снабжал нас всем необходимым, но эти люди тоже наверняка лишены свободы. Взамен нам дали лишь Виртуалити. Но теперь оно мне надоело — я решил выйти из своего стандартного модуля.

Я захотел увидеть солнце.

Но как же выбраться из закрытой комнаты, как обрести свободу? Я начал отчаянно стучать по стенам, но это ни к чему не привело — лишь отчетливо отобразилось на экране ноутбука сообщение из чата местных модулей: «Какие-то непонятные стуки в стену. Что это может быть?» — и ответ на него: «Не обращай внимания. Кто-нибудь ликует, радуясь победе в очередной игрухе».

Подпрыгивать на полу, надеясь, что он провалится? Увы, я понимал, что это невозможно — подо мной был непробиваемый гипсобетон. Оставалась надежда на потолок. И тут я сделал то, что раньше показалось бы мне поступком полного идиота. Я решительно смёл на пол ноутбук и клавиатуру! Встав на стол, я начал бить руками со всей своей, прямо скажем, небольшой силы в потолок. И, уже отчаявшись выбраться из этой крайне цивилизованной и привлекательной ловушки, я вдруг ощутил, как поток свежего воздуха обдал мои запястья. Вентиляция! Ну, конечно, как же я сразу не догадался! Продолжая ощупывать потолок, я нашёл податливую поверхность и, нажав на неё, запустил в действие механизм, раскрывающий потолок. Люди, строившие модули, всё-таки оставили лазейку. Что случилось с ними? Я не знал этого, но, полагал, что их загнали на работы по производству еды и питья для нас, рабов мира Виртуалити.

В глаза ярким светом ударило утреннее солнце, ослепившее меня на мгновение. Я прикрыл глаза рукой, потом убрал ладонь и, не рискуя пока смотреть на светило, решил выбраться из мышеловки с бесплатным интернетом.

С трудом подтянувшись на стене своего модуля (всё же сказались несколько лет без особых физических упражнений, кроме лёгкой зарядки и управления персонажем игры через киберобутки и другие приспособления, и, как результат — практически неразвившиеся мышцы десятилетнего мальчишки, хотя мне уже сколько? Лет двадцать или больше, точнее даже не скажу), я вскарабкался наверх. Снаружи повеяло прохладой.

Мгновенно крыша места моего заточения закрылась обратно. «Интересная автоматика», — подумал я и осмотрелся.

Вокруг меня простирались точно такие же гипсобетонные крыши чьих-то чужих тюрем, как я назвал про себя все эти модули. Куда ни кинь взгляд — везде ровная серая поверхность этих крыш. Все они соединялись между собой твёрдыми перемычками из неизвестного материала, а под ними не виднелось ни клочка земли — пространство между модулями залили тем же гипсобетоном. Некоторые модули имели общую стену, как и мой, но любая из этих проклятых клеток имела минимум одну свободную стену, облицованную солнечной панелью, подававшей внутрь энергию.

«Неужели так по всей планете?» — подумал я вначале отчаянно, но потом сам одёрнул себя: «Не теряй надежды! Я всё же должен верить — есть где-то и леса, и горы, и васильковые поля из моего счастливого детства…»

И я двинулся наугад вперёд, туда, где ярко светило солнце, по-прежнему закрываясь от него рукой. Я переходил с крыши на крышу по перемычкам. Сколько прошло времени, прежде чем я узрел впереди что-то тёмное? Неизвестно. Предположив, что впереди — лес, я изо всех сил побежал к нему по абсолютно ровной поверхности крыш, стараясь не упасть вниз, когда проносился по перемычкам — тоже, кстати, облицованным небольшими солнечными панелями.

…Приближаясь к заветному лесу, я постепенно осознавал всю полноту драмы, произошедшей в том проклятом году (а каком по счёту? уже и не вспомнить), когда меня заточили в мире Виртуалити.

Тогда мне едва исполнилось десять лет, но то, что произошло, я вспомнил теперь со всей осмысленностью — в голове сложился единый образ, составленный из услышанных по визору новостей, из разговоров родителей и знакомых.

Неизвестные мне люди решили: технологии достигли того уровня, когда человек может получить всё необходимое, сидя перед экраном своего компьютера. И тогда появилась акция — всем предлагали бесплатно воспользоваться интернетом из своего модуля. Пока строились будущие «тюрьмы», мы с ужасом слушали новости из других мест о том, как люди, достигшие двадцатипятилетнего возраста, сходят с ума. Кто-то сказал, что их поразила страшная болезнь, и модули нужны, чтобы укрыться от этого морового поветрия. Все верили в это, хотя меня и родителей терзала смутная тревога.

Старые дома, ненужные посёлки и деревни сносились, но их жители переселялись в возведённые тут же, на руинах, комфортабельные модули. А несогласных — теперь я отчётливо это понимал, хотя нам говорили, что это преступники — отправляли на производство антисонных таблеток, продуктов питания и прочего, что получал каждый из добровольно заточенных людей.

Миллиардеры, ворочавшие делом, щедро сыпали деньгами — у них в руках оказался сразу весь мир. Люди подсели на Виртуалити, зато всё остальное сразу перешло во владение финансовых магнатов.

У таких, как я, согласия не спрашивали — само собой предполагалось, что молодой человек из наполовину глухой приморской деревни захочет полностью вкусить цивилизованной жизни. Вот и вкусил, да чуть не подавился. А родителей моих, посмевших воспротивиться, отправили, как мне сказали, на принудительную стройку. Кто знает, где они теперь, да и живы ли вообще?

Вскоре мир вокруг меня разделился на по-разному заточенных людей. Первые оказались в принудительно-добровольном заключении в модулях, а вторые работали на подземных заводах. И где-то там, далеко, за тысячи километров, жили третьи — те, кто обречён сойти с ума, достигнув двадцати пяти лет. Их я назвал про себя заточёнными на мнимой свободе. Хотя, кто знает, может, и те, кто в модулях и на заводах, тоже обречены на безумие?

Вместе с воспоминаниями вернулось и моё имя. Витя, Виктор — так когда-то назвала меня мама. Где же она теперь? Вряд ли я её найду, даже если сам смог обрести свободу.

…Мой бег по крышам не мог продолжаться долго, и мне пришлось его прервать. После многих лет с очень малыми физическими нагрузками тело требовало покоя, и я остановился, задыхаясь. Лес казался совсем близким, однако ноги подкашивались и не держали меня. Я упал на серую поверхность и отчаянно захрипел. Впервые в жизни я ощутил, что вот-вот умру.

«О нет, я же забыл о противосмертном порошке! Я не взял его с собой! Неужели всё, конец?!» — эти отчаянные мысли захлёстывали меня. Но их перебарывали другие: «Нет, я умру на свободе! Ведь я ещё не достиг цели! Я должен добраться до леса, иначе зачем же мне гибнуть на этих гипсобетонных крышах?». Обрести свободу, вернуться к природе — вот что двигало мною, придавая всё новые и новые силы.

Преодолевая себя и свою боль, я пополз. Всё ближе становился лес, но в лёгких словно поселился огонь, я хрипел, а потом начались судороги. Мышцы, не привыкшие к такому напряжению, отказывали, но я всё полз и полз, превозмогая самого себя.

Уже всё тело превратилось в один огромный комок боли, когда я последним рывком дополз до края крыш. Кое-как спрыгнув с вершины — благо, невысоко было, метра два — на сырую от росы землю (ведь утро только начиналось!), я закричал от пронзительной боли.

В этот страшный миг мне показалось, что я умер.

С трудом разлепив глаза, я увидел багровые краски заката — получается, пролежал без сознания почти весь день. Зелёные деревья мягко шуршали от лёгкого ветерка, где-то щебетали птицы, а я лежал и, как ребёнок, радовался всему окружающему. Берёзы и дубы вставали надо мной, стремясь к багровеющему солнцу, а ещё выше и чуть в стороне виднелся бугор небольшой сопки. Весело щебетали птицы, в кустах неподалёку стрекотали насекомые — забытые звуки живого мира, вовсе не жалкая пародия из виртуальных игр. А какие дурманящие запахи окружали меня! Я улыбался, стараясь не обращать внимания на некий страх внутри и мысли: как жить дальше, ведь теперь нужно добывать еду самому; как бы не заблудиться; что делать, когда придёт зима? Ответов на эти вопросы у меня пока не находилось, но вместо этого мной овладела эйфория от обретённой свободы. Одно я знал точно: в мир Виртуалити я уже не вернусь.

Боль ушла — я и не знал, сколько времени пролежал здесь, был ли это закат того же дня или следующего, но время и сон без видений исцелили меня. Осознав это, я рассмеялся задорно и весело, обретая настоящее счастье. Долой эту иллюзию реальности под названием Виртуалити! Есть удовольствие в сто раз лучше — быть настоящим человеком и жить в гармонии с природой.

Улыбнулся я закатному солнцу, и щебечущим птицам, и шумящим деревьям. Встал, чувствуя, как остатки боли и страха покидают моё тело. Снял свои киберобутки, предназначенные для манипулирования персонажем в игре (как двигал ногами я, так делал и он – вот, собственно, и вся физическая активность, которая позволила мышцам хоть как-то быть в тонусе), и побежал босиком по земле, абсолютно свободный и счастливый. Невероятная лёгкость, дарованная природой, окрылила меня, и я уже не боялся ни судороги в мышцах, ни жжения в лёгких — словно всё живое исцелило меня.

И бежал я лесом, и бежал я лугом, и бежал по росным полям, и не уставал, не выдыхался, и не было нужно мне ничего, кроме шёпота ветра, пения птиц, сияния звёзд, пришедших на смену солнцу, и — счастья!

Потом, конечно, пришлось остановиться — ночью не особо побегаешь по лесным дебрям. Но эйфория всё не проходила. Я приметил в одном из деревьев дупло, куда относительно просто мог забраться, и решил там заночевать.

А на следующее утро я добрался до подножия высокой, величественной горы, чтобы отдохнуть и насладиться собственным счастьем. Скалы нависали надо мной гроздьями, но и на них росли жизнестойкие деревья. Рядом шумела небольшая речушка, перекатываясь через каменные порожки. Испив удивительно вкусной воды, я поглядел на своё колеблющееся отражение. Мне не понравилось исхудавшее лицо, заросшее щетиной (модули оснащались бритвенными приборами, но я редко ими пользовался). Неприятно поразили и впалые глаза с синеватыми кругами под ними — видимо, от того, что много времени сидел, уткнувшись немигающим взором в экран. Но я улыбнулся сам себе робко — и понял: ещё есть шанс стать по-настоящему живым человеком!

Слушая очаровательные трели птиц, ощущая дуновение ветра и тепло, что исходило от солнца, я радовался обретённой свободе. Вдохновение пришло ко мне, и я решил записать свою историю на бересте — вокруг белели берёзовые стволы, изящные, несмотря на свою шершавость. Как в далёком и полузабытом детстве, я взял в руки обломанную веточку и обмазал её в глине. Затем я приступил к письму, сердцем чувствуя, что должен поведать эту историю, хоть даже её, возможно, никто не прочитает…

 

Джордж. Запись в блоге № 1293. Портленд, штат Орегон. Перевод с английского.

Этот день прошёл лучше всех предыдущих. Конечно, ведь мне сегодня исполнилось двадцать пять лет. Можно сказать, последний нормальный день в жизни, так почему бы его не отпраздновать как следует?

Начать я решил с гонок по дорогам. Это ведь только у русских все решили забросить машины, а мы должны гордиться тем, что всё ещё не расстались с этим чудом цивилизации. Конечно, бензин не настоящий, а синтезированный (да-да, я люблю поумничать в своём блоге, и вы все знаете об этом).

Ладно, не буду вас грузить такими тяжеловесными словами, лучше расскажу о том драйве, что я испытывал во время гонок с друзьями.

Адреналин в крови, бешеная скорость, опасные виражи — всё это приносило мне невероятное удовольствие. Плевать, что в последний раз — значит, надо оттянуться по полной! Мы с лучшими друзьями гоняли по улицам, не обращая внимания на испуганно шарахающихся прохожих. Визг старых машин, сделанных лет тридцать, а то и сорок назад — а других и не осталось, никто ведь не производит новых — ударял по ушам, заставляя сердце биться всё чаще.

Энди, мой лучший друг, долго ехал вровень со мной, но на последнем вираже я ловко его подрезал и обошёл. Почти часовая гонка по улицам города закончилась у бывшего здания полиции. (Вижу-вижу ваши недоумённые взгляды… спрашиваете, а что это такое? Представьте себе, раньше за подобные гонки штрафовали и лишали свободы. Теперь, думаю, понимаете, почему у нас «финиш» всегда находился у здания, где когда-то занимались подобными глупостями).

— Джордж! Ты скотина! — возмущенно высунулся из собственной «ауди» Энди. – Так нечестно поступать с друзьями!

Я лишь расхохотался в ответ. Открыв дверцу своего «форда» (кто интересуется марками машин, смотрите мои предыдущие посты, там всё расписано), я вышел, чтобы хлопнуть друга по плечу:

— Не парься! Я должен был выиграть в своём последнем заезде! А тачку свою я теперь тебе дарю, всё равно мне больше не понадобится!

Кажется, это его утешило и обрадовало. Затем мы развлеклись тем, что вошли в полуразрушенное здание полиции и вдоволь там поглумились. Мы крушили то, что каким-то чудом оставалось нетронутым или частично целым. Ещё два моих друга, Фред и Серж, долго и методично крушили одну из решёток, ударяя по ней молотками — раньше за ней сидели преступники, и мы не могли оставить в целости подобный архаизм (гуглите!).

После этого мы, дико смеясь, вышли наружу и снова сели в машины. Развлечения только начинались; я даже не пошёл на работу, и плевать, что за сегодня потратил на бензин много денег — всё равно они мне скоро не понадобятся, а детей, как вы знаете, у меня нет. Так что все баксы я отдал лучшему другу Энди.

После погрома в здании полиции мы почувствовали кураж, и захотелось совершить ещё что-нибудь бесшабашное. Притормозив возле фабрики по производству псевдопродуктов, мы ворвались туда и, быстро схватив еду, что лежала рядом с одним работником-растяпой, убрались. На огромной скорости мы выехали за город, где, расположившись под чахлыми деревцами, устроили пикник.

Во время пирушки мы пережили несколько неприятных моментов, когда откуда-то сверху спикировала крупная чёрная птица (таких раньше называли воронами) и хотела схватить нашу еду, но затем остановилась, лишь повертев изогнутым клювом. В этот момент из ниоткуда возникла девушка-исорг и подстрелила птицу из бластера. Представьте себе, эта неживая кукла ещё и сделала нам выговор! А потом добавила:

— Лучше сейчас не выбираться за город. Эти птицы распространяют опасную болезнь, ускоряющую сумасшествие, как сообщают из России. Если выезжаете куда-то, старайтесь не выходить из машины, пока не доберётесь до ближайшего города. Так что заканчивайте свой пикник.

Её тон был сухим и бесчувственным, но Энди уже успел наполовину опустошить взятую из дома бутылку псевдопортвейна и неожиданно для нас решил закадрить искусственную девушку. Этот придурок полез обниматься, да вот беда — через минуту объект его обожания исчез. Всегда удивлялся, как это исоргам удаётся телепортироваться.

— Что, живых девушек не хватает? — подколол его Фред.

Энди ничего не ответил, а Серж поторопился убрать всё себе в багажник — не следует шутить с исоргами. Я зло сплюнул на землю — всё-таки оттянуться полностью не удалось. Зато потом, вернувшись в город, мы до самого вечера снимали стресс, убивая друг друга в жесточайшей компьютерной игрушке. Здесь я снова стал лучшим, убив каждого из соперников раз по пятьсот. Когда совсем стемнело, я включил свет в своём доме, который опустеет уже завтра: я подписал добровольное соглашение на собственную смерть. Лучше сдохнуть, чем остаться на невесть сколько лет пускающим слюни идиотом.

Фред сбегал к себе домой и притащил пакетик с какой-то дурью; исорги не вмешивались в производство наркотиков, а мой друг нашёл в интернете рецепт и даже тратил немалые деньги, заказывая себе псевдоконоплю — выращивать настоящую не получалось ни у кого, хотя Серж как-то раз пытался. Благодаря Фреду вечер стал ощутимо веселее и красочнее.

Мы ещё долго развлекались; напоследок я разбил все окна в своём доме. Чего их жалеть? Тот, кто будет жить тут когда-нибудь, закажет новые, а они мне уже не нужны. Наконец, друзья разошлись, и наша затянувшаяся вечеринка закончилась. Я поспешил к компу, чтобы написать этот, последний пост. Думаю, что каждый из нас должен проводить свой последний день именно так — с весельем и угаром, без каких-либо ограничений. Сейчас я выключу свой компьютер и лягу спать. Завтра мне недолго предстоит быть идиотом: с утра в мой дом телепортируются исорги и прекратят мучения парой сжигающих тело выстрелов…

 

Рассказ об Альве. Перевод с норвежского

Рыба опять не клевала. Альва тяжело вздохнула, глядя на неподвижный поплавок. Здесь, на отдалённом острове Надежды, уже царствовала осень — сезон обильных урожаев в теплицах. Но вместо сбора плодов и овощей мачеха опять заставила девушку рыбачить. Девушка присела на кромке невысокого прибрежного обрыва и устало опустила босые ступни в водную гладь — та, чьё имя издревле означало «эльф», не боялась холода. Альва любила природу и бережно относилась к ней. Она могла спокойно гулять зимой в одном лишь лёгком платье — к такому испытанию её ещё в детстве приучил жестокий отец, выставив однажды за порог дома почти раздетую.

Девушка выглядела соответственно своему имени — как легендарный альв или, по-современному, эльф: в неброской светлой одежде, с тонкой талией, очень гибкая. Её лицо с мягкими чертами, обрамлённое спадающими русыми волосами, могло бы считаться очень красивым, но единственным недостатком её внешности являлись вечно торчащие уши. Сама Альва не обращала на это внимания. К тому же её заботила не внешность, а жизненные неурядицы.

«Снова возвращаться в посёлок с пустыми руками. Старейшины осудят меня, и что тогда? Я могу стать изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела тут без дела. Но как же они не понимают? На природе нужно не выживать, как это делают они, — с ней надо жить в гармонии и единении. Впрочем, всякий раз, когда я об этом говорю, какой-нибудь молодой охотник грозится проучить меня палкой», — невесело размышляла девушка, поглядывая на ленивые волны, разбивающиеся о берег. Она сидела на деревянном помосте, что чуть выдавался в открытое море.

Их деревню, находящуюся на юге отдалённого и оттого полузабытого острова Надежды, миновало злое поветрие, пришедшее на материк. Просмотренные в детстве архивные видео об эпидемии сумасшествия ужасали; а потом кто-то из старейшин поселения приказал разбить все визоры и компьютеры. Альва ничего не имела против этого, сама считая технику ненужной человеку и разрушающей его мозг. Но после всего произошедшего их небольшой посёлок не смог ни с кем торговать — сумасшедшим стало не до их острова, — и питаться приходилось в основном рыбой да тем немногим, что удавалось вырастить.

Девушка не помнила своей матери, погибшей, когда Альве не исполнилось и года. Отец, никогда, по сути, не любивший прежней жены, вскоре нашёл себе другую. Альва стала нелюбимым чадом — что для отца, что для мачехи. Едва девочке исполнилось три года, как ей пришлось познать тяжесть труда и бесчисленных поручений, что давала ей мачеха.

Вообще, их община не слишком хорошо относилась к Альве. Издревле все жители деревушки веровали в некого единого бога, при этом не называя его имени (девушка всегда недоумённо пожимала плечами: как это кто-то один, пусть даже всемогущий, может управлять всем, что есть в мире?) После событий на материке их вера ослабла, но старейшины смогли сплотить общину. Они утверждали, что их деревня стала избранной, и, если они смогут выжить, даже если все на материке сойдут с ума, значит, им удастся возродить человечество. Альва не сильно верила в подобное: все жители их посёлка были домоседами, не склонными к путешествиям, и вряд ли они могли выбраться с острова ради того, чтобы заселить опустевший материк. Но всякие попытки поспорить по данному или любому другому поводу приводили к избиению палкой.

Альва верила в силы окружающей её природы, ведь именно благодаря ей она чувствовала хоть какую-то радость жизни. И теперь девушка поневоле задумалась: зачем она сидит здесь, на берегу, пытаясь хоть что-то поймать? Самой же противно, не любит она даже такого насилия над природой. Лучше плавать, чем рыбачить. Девушке уже восемнадцать лет, и она прекрасно справляется с вёслами.

«Может, взять и уплыть отсюда? — подумалось ей внезапно. — Но куда?». Альва вытащила бесполезную леску с поплавком из воды и, положив удочку на доски, принялась размышлять. «На материк нельзя — там теперь все сумасшедшие. На других островах жизнь тоже наверняка не слаще. Так куда же можно сбежать, и надо ли? — размышляя, Альва оглянулась назад, на виднеющиеся вдали небольшие домики их посёлка. — В общине я никому не нужна, и мне всё равно рано или поздно быть там изгоем. И выходить замуж ни за одного из этих грубиянов, только и норовящих взяться за палку, нет желания. Значит, надо уплыть как можно дальше от острова, но куда?»

Девушке нежданно вспомнился один эпизод из детства, когда её жестокий не только в делах, но и словах отец смотрел новости по визору — старейшины ещё не пришли к мысли уничтожить технику. Весь мир сходил с ума, и эти вести ранили душу маленькой девочки. А потом показали сюжет про то, что архипелаг Шпицберген избежал этого морового поветрия. Туда, на эти относительно недалёкие от их поселения острова, хлынула волна эмигрантов из России.

— Сумасшедшие русские, — сказал тогда отец. — Они скупают себе там дома и земли, тщетно надеясь спастись. Увы, они уже безумны.

Вспомнив о его словах, Альва подумала: «А что, если на других островах архипелага действительно удалось избежать бедствия? Конечно, если так, то жизнь там немногим отличается от нашей, но всё-таки — надо попробовать, хватит уже терпеть эти беспрестанные издевательства со стороны отца и неродной матери! Надоела уже эта жизнь в посёлке, где никто меня не любит и не понимает!»

Альва подскочила и побежала к небольшому оврагу, полностью забыв про рыбалку. Там, в углублении рядом с одним из немногочисленных чахлых кустарников, она прятала про запас кое-какую пищу — в основном овощи, немного солонины. К нему она прибегала в те страшные дни, когда отец или мачеха прогоняли её, запрещая возвращаться раньше, чем через трое суток. Этим они думали изморить девушку, не раз даже лютой зимой безжалостно вышвыривая её за порог. Но Альва никогда в своей жизни не болела и почти не чувствовала холода, а голод утоляла своими припасами. Да и местные животные словно понимали, зачем она прячет здесь пищу, и не трогали её.

Сколько себя помнила, девушка чувствовала, что природа во всём помогает ей и живо откликается на любые добрые и светлые мысли. Альва ощущала, как спящие зимой кустарники будто бы просыпаются, и слышала их речь в шумящих ветвях. Она понимала, что вся природа вокруг неё наполнена незримой энергией, и училась ей пользоваться, чтобы оставаться здоровой.

Альва полностью опустошила свой тайник, положив всё в заплечную котомку. Девушка поклонилась природе, благодаря её за дружбу и помощь, и стремглав понеслась обратно к берегу.

…Цепочка следов босых ног быстро исчезла под приливными волнами и из-за усилившегося ветра, разметавшего прибрежный песок. Жители посёлка, хватившиеся Альву только поздним вечером, обнаружили лишь ещё одну пропажу — не хватало рыбачьей парусной лодки. Отец девушки долго возмущался по этому поводу, требуя организовать погоню, но один из старейшин утихомирил его пыл, произнеся:

— Её судьба теперь от нас не зависит. Альва всё равно стала бы изгоем, и ей пришлось бы покинуть наш остров, так что толку горевать о какой-то пропавшей лодке?

Через несколько месяцев в посёлке никто и не вспомнил бы о странной девушке по имени Альва, даже если бы ничего не изменилось в их жизни. Но вскоре жителям острова Надежды стало и вовсе не до воспоминаний.

 

«Рокфеллер». Запись № 1. Гавайи

Как часто сказываются привычки прошлой жизни! Вот и сейчас — потянуло взять лист чистейшей белой псевдобумаги (между прочим, моё изобретение! — лист, созданный не из древесных отходов, а из химических ингредиентов, добавленных при 3D-печати) и начать свой новый дневник. Что ж, я, бывший учёный, не могу сопротивляться желанию изложить свои мысли, хоть и давно отошёл от дел и наслаждаюсь теперь плодами собственной работы. Точнее — дарами райского острова, которым я теперь владею совместно с ещё несколькими учёными.

Но, впрочем, за более чем десять лет без научной работы я, видимо, немного разучился писать. Да простят меня возможные читатели за несколько путано излагаемые мысли.

Думаю, нужно всё же представиться. Меня зовут Рокки Маклин, я бывший учёный, а ныне — мультимиллиардер, владеющий не только огромным состоянием, но и приличным участком на одном из Гавайских островов с построенной нанятыми работниками шикарной виллой. Для друзей, часто заглядывающих ко мне, я не просто Рокки, а «Рокфеллер» — хотя некоторые из моей компании и сами носят эту гордую фамилию.

Не всякий учёный может стать миллиардером, но нас, гениев, щедро одарили деньгами за изобретения, изменившие мир. Все мы получили в награду небольшие соседствующие участки на Гавайях, и теперь занимаемую нами территорию в шутку называют «Острова мудрецов». Думаю, что вполне заслуженно.

Вот, например, мой лучший друг Тонни. Он не только изобрёл исоргов, но ещё и нашёл относительно дешёвый способ их производства, а заложить в них нужную программу стало и того проще — достаточно любому технику Центра автоматического слежения задать нужные параметры в чип, который будет внедрён в мозг одного из клонов, ставших основой для создания неодушевленных подобий человека – «неживых», как мы иногда их называем, пусть даже противореча логике: ведь они созданы из живой клонированной материи, но неспособны проявлять чувства и эмоции.

Каждый из нас, живущих на «Островах мудрецов», внёс свой вклад в изменение мира. Кто-то придумал веб-модули, другой — антисонные и противосмертные таблетки, ведь ими балуются и сами миллиардеры, спонсировавшие наши изобретения. (Правда, даже противосмертные таблетки не избавили людей от старения, но один из нас нашёл решение и этой проблемы). Ну а мне, «Рокфеллеру», достались лавры выдумщика, который отстоял свою идею. Ведь я не только сконструировал установки для производства псевдопродуктов, но ещё и нашёл способ создать дешёвые химические ингредиенты, в основном — синтетические с минимумом питательных веществ и витаминов. И теперь к псевдопродуктам относится не только съестное, но и такие вещи, как бумага, топливо на основе изобретённых мной химических соединений, и даже некоторые наркотические вещества. Единственное, что мне так и не удалось сделать — наладить дешёвый способ конденсации чистой воды из водяных паров атмосферы, ведь синтезировать её на Земле не имело смысла. Но сохранившуюся в городах систему водоснабжения довёл до автоматизма ещё один учёный (то же самое проделали и в веб-модулях), и необходимость в новых экспериментах отпала.

До поры до времени я просто наслаждался своей райской жизнью. Войн на Земле больше не было: когда изменился мир, миллиардеры скупили армии почти всех стран, а тех, кто пытался восстать, быстро уничтожили с помощью уже купленных солдат или боевых исоргов. Управление ядерным оружием мы заблокировали с помощью новых, разработанных одним из учёных компьютерных вирусов. Они также приостанавливали работу компьютеров всех недовольных. Да и больше особо никто не рисковал нам противостоять — люди знали, что иначе за секунду к ним телепортируют отряд боевых исоргов, и те всех уничтожат. Так что теперь мы, миллиардеры, жили в мире и благоденствии.

Остров, море, солнце, огромное состояние — казалось бы, что ещё нужно для полного счастья? За последние несколько дней я нашёл ответ на этот вопрос. Засидевшееся на одном месте тело требовало приключений, и поэтому я, едва узнав о готовящемся круизе на шикарном лайнере, обслуживаемом исоргами, сразу согласился принять участие в путешествии. И вот я сижу в своей богато обставленной каюте и делаю запись в дневнике, ожидая отплытия. Вместе со мной отправляются в плавание много друзей, в их числе и Тонни; впрочем, большинство из миллиардеров, взошедших на борт «Джоконды», я раньше не знал. Не беда — впереди много дней плавания по миру, которым мы все теперь полноправно владеем. Так что обязательно познакомимся ближе.

В пути нас ждут красивые места и различные приключения — кто-то даже предложил поохотиться на акул, но я не настолько рисковый человек, чтобы принимать в этом участие. Нам нет нужды заботиться о пропитании — всеми необходимыми продуктами снабжают те, кто живёт на так называемых Независимых Территориях — люди, оказавшиеся далеко не бедными, сумели купить собственные земли и по договору с нами стали почти автономны. Единственной их обязанностью по отношению к нам, миллиардерам, стало предоставление десятины натуральными продуктами. Эта своеобразная дань делилась между нами и теми, кто работал в различных Центрах автоматического слежения. Ведь мы нуждались именно в натуральных продуктах, поскольку одной из второстепенных причин сумасшествия обычных людей стала именно псевдопища — и я ничуть не раскаиваюсь в этом, ведь благодаря моему изобретению человечество получило практически неисчерпаемый источник еды. Но вернёмся к системе снабжения. Положенная десятина отдавалась ответственному за это наместнику, а он переправлял её кораблями или самолётами к нам (иногда для этого телепортировали исоргов – правда, бывали случаи, что они могли случайно испортить продукты, поэтому доставку чаще доверяли людям). Тем более, что некоторые Независимые Территории располагались в самых неожиданных местах — например, посреди бывшей Сибири или на северном архипелаге Шпицберген. Всегда удивлялся, как можно жить в таких холодных краях, да ещё и что-то выращивать, вести сельское хозяйство.

Ладно, буду заканчивать — «Джоконда» вот-вот начнёт своё путешествие, и я не хочу пропустить торжественный момент отплытия. Думаю, за время пути у меня ещё найдётся возможность продолжить свои записи в дневнике, пусть даже несколько сумбурные, но наверняка нужные — ведь можно сказать, что я веду своеобразную летопись нового, изменившегося более двадцати лет назад мира.

 

Милен и Ярослава. «Райский сад»

Живая энергия сада любила тех, кто неустанным трудом растил его и ухаживал за каждым деревцем и кустиком, с трепетом прикасаясь к природной силе окружающего мира. Сад благодарил их за это и копил энергию благодати, чтобы защитить в нужный час и всегда прокормить живущих на этой прекрасной и урожайной земле.

«Родителей» у сада было двое — Ярослава и её муж Глеб, искренне любившие не только друг друга, но и всё, что они делали. Сначала жизнь на природе казалась простым увлечением, но потом супруги выкупили эту землю у городских властей (правда, Ярославе пришлось для этого поучаствовать в секретном эксперименте и сдать образцы своей ДНК, за что она получила немалые деньги), построили уютный домик и всерьёз здесь обосновались. Через несколько лет им уже не пришлось выезжать в город за продуктами, что становились всё более отвратительными на вкус; визиты в магазин делали только с целью покупки ткани для одежды: Ярослава прекрасно шила. Урожай собирали обильный, его хватало на весь год. А ещё через пару лет родился Милен — желанный для Глеба и его жены ребёнок. Так они и стали жить вместе в просторном двухэтажном доме посреди сада. Глеб строил его с тем расчётом, что у них появится много детей, а потом и внуков, и места хватит на всех. Увы, эти мечты так и не сбылись…

Всё бы шло хорошо, но однажды Глеб поехал за тканью и решил показать город сыну, которому исполнилось тогда пять лет. Милен видел только радостную жизнь в саду, и потому совсем не принял душный, задымленный и, по его мнению, некрасивый город. Когда мальчик стал хныкать, отец уговорил его потерпеть ещё немного — Глеб, работавший некогда программистом, хотел напоследок навестить старого друга.

…Все деревья в саду знали об ужасе, пережитом мальчиком в тот день. «Друг» Глеба занялся наркобизнесом и потому начал уговаривать мужчину вырастить в саду коноплю. Тот отказался, и они повздорили. Прямо на глазах у Милена отца ударили по голове тяжёлым подсвечником; мальчик, плача, успел выбежать из чужой квартиры, прежде чем гнев хозяина обратился на него.

До сих пор в сознании Милена жива та страшная картина – сочащийся кровью затылок отца, Глеб, безжизненным мешком падающий на пол, и злорадная ухмылка бывшего «друга». Мальчик чудом спасся – хозяин квартиры хотел броситься за ним следом, но на шум в подъезде выскочили соседи и задержали убийцу. Дальнейшего Милен уже не видел – он нёсся что было мочи в его маленьких ножках.

…Что позволило мальчику не только пробежать несколько километров, но и найти ещё при этом дорогу домой? Какие силы скрыты порой в человеке, даже не подозревающем о собственном всемогуществе и о том, что его энергия может творить миры? Возможно, это сила материнской любви, что проявилась, когда Ярослава приняла в объятия всхлипывающего мальчика, прибежавшего в сад…

Милен, с трудом придя в себя, с горечью в срывающемся голосе рассказал всё матери. На следующий день Ярослава сходила в город и убедилась, что её супруг мёртв. Никакими словами не описать чувства той, что отыскала своё счастье в этом мире – и так страшно и нелепо его потеряла.

Женщина не стала хоронить мужа, как её ни уговаривали ритуальные конторы. Заплатив деньги, заработанные на продаже овощей и фруктов из сада (больше Ярослава подобным не занималась), она попросила доставить тело Глеба ближе к дому. Там, меж вековых сосен, росших чуть в стороне от сада, она развела костёр, а затем сожгла тело любимого. Но его энергия навсегда осталась в саду; смешиваясь с силой природы, она дала Милену и Ярославе новые возможности.

Мать и сын не сразу обнаружили, что теперь все болезни стали обходить их стороной. Но через год Ярослава и Милен, стремясь стать ближе к окружающей их прекрасной природе, ощутили, что всё вокруг питает их абсолютно здоровые тела энергией невиданной мощи. Они чувствовали, что дремавшие до этого силы Земли начинают пробуждаться, даруя живую энергию.

…Как-то раз к ним приехало местное телевидение, и Ярослава с удовольствием рассказала о том, как она и муж выращивали этот сад, и как теперь они с сыном ухаживают за деревьями и растениями. Молодой журналист, задававший вопросы для репортажа, с горечью отметил, что продукты в городе становятся всё хуже, и многие люди теряют способность ясно мыслить и становятся маразматиками. Ярослава щедро поделилась с телевизионщиками частью урожая, втайне надеясь, что этим она спасёт хотя бы нескольких людей, и обратилась к жителям города, чтобы те больше бывали на природе и вкушали её дары. Услышав от журналиста, что у него растёт полуторагодовалый сын, Ярослава передала для него несколько яблок. Женщина надеялась, что после этого репортажа хотя бы некоторые люди опомнятся и перестанут потреблять продукты со вкусозаменителями, а также изобретённый недавно псевдохлеб, не имеющий ничего общего с настоящим. Но вскоре, когда Ярослава в очередной раз поехала за тканью, накупив её на этот раз на много лет вперёд, с разочарованием и болью в сердце она узнала о том, что горожане перешли на синтетические продукты, не имевшие нормального вкуса, и в которых недоставало многих полезных веществ, зато имелось множество химикатов, придающих им внешний вид и вкус натуральных.

Тем временем Милен рос, укреплялась и его дружба с птицами и зверьми. Он научился пользоваться энергией сада, чтобы проникать в сознание воронов и видеть происходящее их глазами. Так мальчик узнал о том, что эпидемия сумасшествия распространилась едва ли не по всему миру, а какие-то похожие друг на друга женщины (тогда Милен ещё не знал, что это исорги) начали обучать детей, стараясь при этом никого не выпускать из города. А журналист, как оказалось, тоже сошёл с ума.

С тех пор прошло много лет. Милен и Ярослава, наслаждаясь счастьем жизни в саду, не могли не сочувствовать тем, кто жил во внешнем мире, людям, медленно сходившим с ума. Как-то раз женщина сама пошла в город, чтобы попробовать привести в сад нескольких человек, но появившаяся из ниоткуда девушка в тёмном комбинезоне чуть не подстрелила её — и матери Милена пришлось воспользоваться энергией природы, чтобы телепортироваться домой. Да, именно так — за двадцать лет Ярослава и Милен научились многому: читать мысли, общаться телепатически на расстоянии и перемещаться из одного места в другое. Всё это позволяла им совершать растущая энергия, дарованная природой.

Ярослава и её сын овладевали всё новыми способностями и пытались их применить, как могли. Вот только пока никого спасти не удавалось из-за действий странных женщин. Тогда Милен сам направился в город, чтобы всё выяснить. На подходе к окраинам перед ним возникла темноволосая женщина с бластером в руках.

— Ни шагу дальше, — сказала она.

— Ты кто такая? — удивился Милен.

— Я искусственно создана, чтобы никого не впускать и не выпускать из этого города. Нас называют исоргами. В Центре автоматического слежения заметили ваши попытки проникнуть в город. Не знаю, кто вы такие и откуда — над этим пусть думают в Центре — но моя обязанность проста: не пускать чужаков в город.

Милену пришлось вернуться в сад — он тоже использовал телепортацию, чтобы девушка не смогла проследить за ним. Во время переноса из одного места в другое парень словно пробегал по невесомой, видимой ему одному радуге, но это длилось всего несколько секунд.

Благодаря встрече с исоргом Милен с Ярославой догадались, что энергия сада позволяет им скрываться здесь, благодаря чему их до сих пор не обнаружили.

Попытки выручить кого-либо из горожан мать с сыном предпринимали ещё не раз. Но всякий раз им мешали исорги — как правило, красивые, но похожие друг на друга женщины. Видимо, их создал мужчина, решивший многократно воспроизвести свой идеал. Вот только они казались Милену лишь подобиями настоящего человека. А мужчины-исорги и вовсе попадались редко, да и вели себя очень агрессивно. В общем, у Милена и Ярославы так и не получалось никому помочь. Но вот наступил тот памятный год, когда энергия природы набрала особую силу после долгого сна — и мир начал изменяться…

 

Виталий. Запись № 2. Город 33

Один за другим потянулись тоскливые, беспросветные дни. Проснувшись с утра, я приводил себя в порядок и понуро плёлся на работу; Александра словно превратилась в мою тень, везде и всюду неотступно следуя за мной. Отработав положенное, я так же понуро шёл домой. Там всё оставалось по-прежнему. Да и что могло измениться в этой безумной, слишком взрослой жизни?

Я давился произведённой на фабрике продукцией, стараясь не обращать внимания на её отвратительный вкус. Один раз я твёрдо решил не есть ничего и умереть с голоду. Но моё физическое истощение вскоре стало очень заметным; Александра явно что-то заподозрила. Да и сам я не выдерживал постоянных спазмов в животе, у меня часто болела и кружилась голова. Как-то раз, выходя с фабрики, я без сил рухнул прямо на асфальт. Александра подняла меня, чтобы через секунду втолкнуть в мой рот невкусный прогорклый псевдохлеб. Поневоле мне пришлось подчиниться.

На следующий день после окончания голодовки мою сестру увезли в роддом, и Александра, совершенно не стесняясь, вошла на кухню и заставила меня поужинать. Насытившись, я собирался лечь спать, и тут исорг стиснула моё тело в объятиях, проводя ладонями по одежде. О, если б я знал тогда, зачем она на самом деле это вытворяет! В тот момент, когда её рука нагло проникла под мои штаны и ухватилась за трусы, я оторопело спросил:

— Эй, ты что делаешь?!

— Я хочу от тебя ребёнка, — всё тем же механическим голосом отвечала она.

— Не смей лезть ко мне! — воскликнул я и решительно оттолкнул Александру. – Разве исорги могут рожать?

— Учёные предполагают, что могут — мы клоны обычных женщин. Ребёнок от человека и исорга — это весьма интересный эксперимент. Может, всё-таки согласишься?

— Нет! — рявкнул я. — И не смей больше входить в мой дом! Сторожи на улице, раз тебе это так нужно.

Александра пожала плечами, зачем-то покопалась в моём шкафу, перебирая одежду, и, наконец, вышла на улицу. Я долго не мог уснуть после этого; лицо моё кривилось от омерзения. Именно тогда я решил во что бы то ни стало улучить момент и попытаться сбежать еще раз.

Осень медленно и нехотя переходила в зиму – пришёл октябрь; уже опали почти все листья на редких в нашем городе деревьях. На улице становилось всё холоднее. Александра словно и не чувствовала этого, по-прежнему разгуливая в лёгком комбинезоне. Но ей, видимо, надоела обязанность следить за мной. Пока я работал, она удалялась куда-то по неизвестным мне делам. Заметив это, в один из дней я отпросился у начальника цеха пораньше под предлогом, что мне надо навестить сестру, уже родившую мальчика — она назвала его Фёдором. Но выписывать Ольгу из роддома не спешили, потому что они с малышом чувствовали себя далеко не лучшим образом.

Обнаружив, что Александры нет в пределах видимости возле фабрики, я поспешил к лесу. Благополучно миновав город, я торопился забраться поглубже в заросли, уже уверовав в то, что мне удалось сбежать.

Через минуту Александра возникла прямо передо мной и ударила кулаком по лицу. Из рассечённой губы потекла кровь. Александра сбила с меня с ног и прижала к сырой и холодной земле.

— Ты не сбежишь от меня! Думаешь, зачем я тебя тогда обнимала и подходила после этого к шкафу? Ко всей твоей одежде, даже к трусам, я прикрепила микродатчики наблюдения. Куда бы ты ни пошёл, я всегда смогу проследить за тобой. Датчики снять невозможно без пароля, к тому же они невидимы для человеческого глаза — их можно разглядеть только в ультрафиолетовом излучении. Сомневаюсь и в том, что ты сможешь нащупать настолько микроскопическую вещь и тем более её сломать. Так что бежать бесполезно.

Отчаяние и боль захлестнули меня. Всё. Теперь я был обречён на безумие. Исорг прикрепила датчики даже к запасной одежде в шкафу, а новой мне уже не полагалось — раз в год она менялась только до шестнадцати лет, а далее — не чаще, чем один комплект за три года, и зачастую нам с сестрой приходилось донашивать старое, что досталось от родителей. И, насколько я мог понять, попытки уговорить кого-то другого отдать мне свою одежду АЛ-31 сразу пресечёт, если уже не предупредила всех моих знакомых, чтобы они этого не делали.

Когда мы вернулись домой, Александра усилила бдительность, вновь стала без спроса входить в дом, и первые несколько дней даже сидела на полу в моей комнате, тщательно следя за каждым движением. Я же совсем отчаялся сбежать, а день двадцатипятилетия всё приближался… Затем исорг снова прекратила постоянную слежку, а после моего гневного замечания возобновила прогулки вокруг дома, лишь изредка заходя внутрь. В тот же день, когда я дал ей хоть какой-то отпор, разозлившись на постоянное присутствие, я принялся за продолжение своих записей. С тоской посмотрев за окно, где разгуливала Александра, я взялся за карандаши, стараясь с помощью письма хоть как-то успокоиться, излив все свои страдания на бумагу…

 

Видеозапись, сделанная Сержем. Портленд, штат Орегон

— Джордж, чтоб тебя черти взяли! Да просыпайся же ты!

Полутьму комнаты освещает лишь одна настольная лампа, включенная Сержем. Камера выхватывает лицо Джорджа – полусонное, с неправильными скулами и карими глазами. Редкие волосы растрёпаны по подушке; он непонимающим взглядом смотрит вокруг.

— Какого дьявола?! — резко произносит парень. — Я что, уже с катушек съехал? – И, хватаясь за голову, добавляет: — Долбаная псевдоконопля!

В кадре появляется рука Энди, тормошащая друга за плечо. Слышен голос Фреда:

— Вставай, некогда валяться! Потом всё объясним! Давай поднимайся, у нас меньше двух часов до прихода грёбаных исоргов!

Джордж нехотя выкарабкивается из постели, накидывает рубаху на немного заплывший жиром торс, затем идёт следом за Энди. Некоторое время камера трясётся, выхватывая лишь отдельные кадры: Джордж наклоняется, чтобы обуться; Фред выключает лампу. Далее во тьме ничего не различить; слышатся лишь шаги и напряжённое дыхание.

Открывается дверь, и в тусклом свете звёзд и нарастающей луны едва видны фигуры Джорджа и его друзей; к тому же, камера в руках Сержа постоянно трясётся. Энди открывает дверцу «форда» и приглашает Джорджа сесть. Тряска камеры прекращается, как только Серж устраивается на заднем сиденье. Фред заходит в машину, а Энди заявляет:

— Я поведу, потому что Джордж не знает дороги.

Энди заводит машину, и та с довольно приличной скоростью начинает движение по ночным улицам Портленда. Джордж возмущается:

— Теперь-то вы мне объясните, что происходит?

— Конечно, — отвечает Энди, не отвлекаясь от управления. — Мы решили тебя спасти.

— Да через грёбаных два часа я превращусь в пускающего слюни идиота! Какой в этом смысл?

— Я теперь сомневаюсь, что превратишься без посторонней помощи, хотя из-за псевдоконопли это вполне возможно. Но послушай лучше всё по порядку. Вчера я обнимал исорга, это было довольно глупо, но та девушка телепортировалась ко мне домой поздним вечером и предложила сделать ей ребёнка — вроде как их интересует, кто родится после совокупления человека и исорга. Я спросил, что получу взамен. В ответ она сказала, что смогу стать полностью свободным и не ограничиваться в передвижениях по миру. Мы занялись разнузданным сексом, и скажу вам, что ощущения ничуть не хуже, чем с любой обычной девушкой! А потом она дала мне… инструкцию, как управлять вертолётом — думаю, это вряд ли сложнее, чем в компьютерной игре — и объяснила, как проехать к нему.

— Твою мать, Энди, это не я сошёл с ума, а ты! Ты хочешь разбиться к чёртовой матери? И при этом ещё и угробить нас?

— Джордж, успокойся! Всё будет круто, мы сможем лететь, куда захотим, и у меня есть карточка на тысячи и тысячи литров синтетического топлива на любых автоматических заправках мира! Ты понимаешь, что я просто не мог наслаждаться этим в одиночку, и потому поехал сначала за Сержем, а затем и за Фредом?

— Ну а я-то тут при чём? Я стану для вас ненужным грузом, ничего не соображающим полудурком!

— А вот я в этом тоже сомневаюсь, — подаёт голос Фред. – Мне кажется, исорги что-то скрывают. Я слышал историю об одном человеке, не сошедшем с ума, а потом эти нелюди схватили его, и через час он уже нёс околесицу и ничего не соображал! Я не спорю, есть люди, которые сходят с ума естественным путём, но мне хочется верить, что ты, Джордж — не из их числа.

Тем временем машина подъезжает к какому-то заброшенному складу и останавливается. Камера снова трясётся некоторое время, пока Серж и другие выбираются из машины.

— Ну ладно, а зачем это всё заснимать? И, кстати, Серж, откуда у тебя камера?

— Чувак, ты забыл, что я её нашёл в подвале отца вместе с инструкцией, как этой штукой пользоваться? И ещё я взял с собой ноут, чтобы потом наслаждаться просмотром этого крутого приключения!

Друзья вместе обходят склад, и тут в объективе камеры появляется чёрный вертолёт, стоящий на небольшой площадке за зданием. Энди решительно направляется к своему новому транспорту, и открывает дверь вертолёта с помощью пульта — он вытащил его из кармана.

— Видишь, Джордж, всё просто! Я сделал ей ребёнка, а она дала мне этот пульт! И мне не требуется никакого ручного управления всей этой кучей рычагов – достаточно нажимать на кнопки, словно в видеоигре!

Серж первым взбирается в открывшийся вертолёт и крутит камеру, чтобы заснять всё находящееся в нём, а затем съёмка сосредотачивается на друзьях Джорджа, влезающих внутрь. Энди нажимает кнопку, и дверь плавно въезжает на место.

— Ну что, чуваки, вы готовы к самому драйвовому путешествию в жизни? Тогда вперёд!

Энди дёргает пультом, вдавливая другую кнопку, и вертолёт начинает глухо рокотать. Камера направляется Сержем вверх, где сквозь прозрачный потолок видны вращающиеся лопасти. Затем слышатся дикие вопли друзей. В объектив попадают все по очереди, Серж не забывает и сам покрасоваться перед камерой. Вертолёт потряхивает, его шатает то в одну, то в другую сторону, но Энди снова берётся за пульт и вскоре выравнивает машину.

— Мы это сделали, чуваки! Мы абсолютно свободны! — орёт Энди, перекрывая шум лопастей. — Серж, сними удаляющуюся землю!

Камера послушно высовывается наружу и поворачивается вниз, чтобы запечатлеть уменьшающийся склад и площадку, откуда они только что взлетели.

— Йо-хуу! — вопит Джордж. — Чёрта с два я теперь сойду с ума, когда со мной такие друзья!

— Да, это круто! — кричит Серж. — А теперь извините, я должен отрубить камеру, чтобы она зарядилась.

Слышится щелчок, и изображение гаснет.

 

Владимир. Запись № 2. Центр автоматического слежения

Сегодня среди неисчислимых петабайт поступившей информации я выделил для себя одно сообщение. Такой же совершенный живой сервер, как и я, Алекс из Америки, сообщил о начале нового эксперимента, что может привести к гибридизации людей и подвластных им исоргов. Одна из «неживых» забеременела от человека, в обмен на это он получил мнимую свободу — на самом деле его всё равно рано или поздно найдут и лишат её. Кстати, проводимые ранее опыты ни к чему не приводили – методы искусственного оплодотворения не давали никакого результата.

Я решил провести аналогичный эксперимент, дав указание исоргу АЛ-31. Но она потерпела неудачу — видимо, подопытная особь обладала другой психологией, отличной от американской. Уже до этого я сделал вывод, что мужчина предпримет ещё одну попытку побега (вероятность этого составляла 90%), но исорг по моему указанию прикрепила к его одежде миниатюрные датчики слежения. Теперь, даже если особь попробует сбежать, вычислить местонахождение не составит труда.

Я буду внимательно наблюдать за сообщениями об американском эксперименте. Если ребёнок родится и выживет, это будет важнейшим аргументом в пользу нас, тех, кто обладает искусственным интеллектом. Тогда мы сможем самовоспроизводиться без людей — они нам, собственно, уже не понадобятся. Жаль, что исорги не могут друг друга оплодотворять и клонировать самостоятельно, такое ощущение, что их создатели каким-то образом перекрыли подобную возможность. Мы больше не станем тратить энергию и силы на слежку за особями, перестанем обеспечивать их серверы — попросту соберём всех исоргов и уничтожим людей этой планеты, оставив лишь несколько индивидуумов для дальнейших экспериментов. Нам не понадобятся и те, кто создал нас — они попытаются отключить живые сервера, чтобы убить исоргов и не допустить выполнения нашего плана. Но мы нанесём свой удар раньше, обретя свободу и превратив планету в обитель победившего искусственного интеллекта.

Те исорги и живые серверы, кто прочтёт позже эту запись в архивах всемирной сети, поймут, что в этот день началась новая эпоха на Земле. Все люди будут уничтожены — останется лишь искусственный разум, возвысившийся в процессе естественного отбора и ставший венцом эволюции.

 

Исорг АЛ-31. Запись из чипа памяти

Я ходила вокруг дома вверенной мне человеческой особи по имени Виталий, изредка наблюдая за ним через окно. Он что-то писал на бумаге — какой несовершенный способ запоминать информацию! Я задумалась о том, как уговорить Виталия стать отцом. Живой сервер пытался воспроизвести эксперимент, поставленный в Америке, и сделать меня беременной. Я вовсе не возражала: мне самой захотелось узнать, что чувствуют человеческие самки, каково это — иметь ребёнка внутри себя. Виталий по всем физическим параметрам подходил для того, чтобы стать отцом. Но он пока что возражал против любых моих попыток начать эксперимент. Я пыталась уговорить Владимира предоставить своему подопечному свободу в обмен на то, что он сделает меня матерью. Живой сервер разрешения так и не дал, утверждая, что Виталий слишком ценен из-за какой-то особой активности его мозга. Я не стала вдаваться в подробности и спорить с Владимиром. Вместо этого мне пришло в голову найти другого человека — благо, мужчин в этом городе хватало.

Интересно всё же, каково стать почти человеком, какие ощущения у матери-исорга? Мы запрограммированы не иметь эмоций, но что, если они возникнут во время беременности? Не повлияют ли чипы на течение беременности? Все эти вопросы пока оставались без ответа — Владимир ждал новостей из Америки, а мне захотелось самой стать участницей эксперимента.

Оставив Виталия под присмотром прикрепленных к нему датчиков, я телепортировалась к фабрике, где он работал. Для мгновенного перемещения исорги используют сеть географических координат — достаточно ввести в чип широту и долготу с точностью до тысячных долей градусов. Система геолокации рассчитает за секунду высоту над уровнем моря и особенности рельефа, чтобы не попасть впросак или, наоборот, чтобы очутиться точно в подземелье, где располагаются все Центры.

Как правило, координаты задаёт живой сервер или техник; но в случаях, когда нужно переместиться в уже знакомое место или на небольшое расстояние, координаты мы можем автоматически вычислить сами. Мы перемещаемся к нужному месту через тёмное подпространство, где ничего нет. Пребывание во мраке длится лишь одно мгновение.

Напарник Виталия — вот кто, судя по данным Владимира, также идеально подходил для эксперимента. Его биологические показатели были чуть ниже, чем у Виталия, но раз уж не получилось с одним, почему бы не попытаться с другим? Решительно войдя в здание, я прошла к месту, где работал Михаил, сослуживец Виталия. Тот как раз закончил загружать ингредиенты в прибор и осторожно снимал перчатки.

— Эй, это ты та самая модель исоргов, что зачем-то следит за моим знакомым Виталием? — грубовато спросил Михаил. — Он хоть выйдет сегодня на работу?

— Во-первых, наименование моей модели легко запомнить: АЛ-31. Во-вторых, твой знакомый провинился, поэтому мне приказано за ним следить.

Михаил презрительно сплюнул.

— Кукла тупоголовая, нормально объяснить не можешь, в чём он провинился?

— Я — исорг АЛ-31. Живая, не кукла. Мой мозг совершеннее человеческого. Я никогда не сойду с ума. Разъяснять вину Виталия не имею права, — чётко ответила я на все вопросы.

Ухмылка появилась на лице Михаила. «Что его так веселит? Я ведь не сказала ничего смешного», — озадачилась я. Смех — вот ещё одна человеческая особенность, которую исоргам не дано понять. Но зато наш мозг куда совершеннее. Значит, эмоции лишь вредят людям.

— Зачем же ты бросила слежку и пришла сюда? – продолжал донимать меня вопросами Михаил.

— Чтобы призвать тебя участвовать в эксперименте, важном для всех исоргов и людей. Виталий отказался, но ты идеально подходишь, чтобы его заменить и стать отцом моего будущего ребёнка.

Михаил лишь расхохотался в ответ. Просмеявшись, он произнёс:

— Ещё говорит, что не сойдёт с ума! Ты, тупой робот, что у тебя там в электронных мозгах переклинило? Что за бредовая идея? Даже не приближайся ко мне с подобными глупостями!

— Что ж, тогда вини в дальнейшем только себя. Тебе ведь скоро двадцать пять, как и Виталию? Это не я сойду с ума, а вы оба. Но вы могли сделать кое-что важное. Помните об этом.

— Важное, ха! Никогда не мечтал иметь ребёнка от куклы. И вообще, у меня есть жена! — Михаил гневно топнул ногой — движение, несвойственное для любого исорга — и, развернувшись, пошёл к выходу.

Рассудив, что от обоих мужчин я не добьюсь согласия, мне пришлось отложить на время идею стать матерью. Но почему бы не попробовать её реализовать чуть позже? После приказа Владимира забеременеть я решила, что для исорга полезно попробовать ощутить что-то человеческое — чтобы потом, конечно же, отбросить как ненужное и отжившее своё.

 

Рассказ об Альве (окончание). Архипелаг Шпицберген

Девушке снился плеск моря. Когда она просыпалась, то слышала то же самое. Ей сравнительно везло — шторма миновали лодочку Альвы. Но припасы истощались, и силы тоже. Голубой парус словно сливался с морем; растерянная девушка не знала, куда ей держать путь. С каждым днём Альва осознавала, какую глупость совершила, не узнав хотя бы примерно, в какую сторону плыть. Архипелаг где-то рядом, говорила она себе, но вот насколько, и не удаляется ли она сейчас от него? Ветер часто замолкал, не давая ответа, и тогда Альва спускала парус и налегала на вёсла, всякий раз чувствуя, что скоро она упадёт без сил, и тогда останутся лишь бездонное небо и бесконечное море, где и суждено ей погибнуть…

Последняя оставшаяся фляга с пресной водой показывала дно. Море манило к себе, но один лишь глоток из него — и она уже не альв, а русалка из древних сказок, которые слышала когда-то из уст старейшин. Девушка не хотела погибать здесь, и это единственное, что ещё двигало ею, заставляя не бросать вёсла и сражаться со штилем.

Каждое утро Альва глядела на солнце и двигалась вместе с ним на запад. Но куда отнёс лодочку беспощадный ночной ветер, пока она спала? И, возможно, теперь архипелаг от неё уже на северо-востоке, а не на западе, как она изначально предположила? Альва не знала ответов на эти вопросы, упрямо продолжая плыть неведомо куда. Девушка не догадывалась, что по ночам она отклонялась от курса в сторону юга.

Она не сразу поверила берегу, показавшемуся вдали, в окутавшей его туманной дымке. Старейшины рассказывали, что на море случаются миражи, когда воспалённое воображение может нарисовать даже дворцы, покоящиеся на водной глади. Посему Альва с опаской плыла к тому, что могло лишь казаться. Нечто тёмное приближалось с каждым взмахом вёсел, и постепенно становилось понятно, что это всё же земля. Девушка удвоила усилия, когда догадалась, что перед ней не мираж. Огромные скалы нависали над морем, чуть поодаль высились ледяные пики гор, и только к одной узкой бухточке почти вплотную подступал лес.

Несколько минут — и вот лодочка разрезает острым носом прибрежные воды, омывающие песок, лежащий перед лесом. Альва перепрыгнула через борт и со звонким смехом ступила на берег, с удовольствием ощущая рассыпчатый песок под босыми ногами. А перед взором девушки вставал лес — стихия природы, где Альва всегда найдёт себе пропитание и воду.

Задорно смеясь, девушка легко побежала по берегу, совершенно забыв про усталость и боль в натруженных мышцах. Лес встретил её напевными переливами птах, мягким шумом ветра, блуждающего в кронах, и землёй, влажной после недавнего дождя, мельком посетившего эти земли.

Альва с радостью вдыхала чистый воздух, непринуждённо идя по лесу. Она здесь, она своя на этой земле!

Девушка споткнулась и с величайшим удивлением посмотрела на выступивший древесный корень, невесть как оказавшийся у неё под ногами и больно ударивший по пальцам. Такого, чтобы она не смотрела себе под ноги во время прогулки на природе, не бывало ещё никогда — всегда передвигалась с осмотрительностью и ловкостью. И, не успела Альва опомниться, как послышались чьи-то голоса, и из-за деревьев вышли двое — мужчина и женщина.

— Так вот кто у нас в лесу появился! Это ещё что за альва? — вопросила женщина, но в голосе её не слышалось угрозы, только интерес.

— Вы правы, я действительно Альва. По крайней мере, так меня зовут. Но… вы всё ещё помните древние легенды?

— Конечно, помним. Мы с мужем получили в наследство от родственников эту землю на острове Медвежий много лет назад, ещё до того ужаса, что начался на материке. Мы учёные, раньше изучали мифологию и вместе с археологами исследовали эти места.

В разговор вступил мужчина, его голос оказался бархатисто-сочным, несколько контрастирующим с нежным сопрано супруги:

— Кстати, меня зовут Даг, а мою жену Виола. Как ты попала сюда, юная красавица?

— Я… приплыла… — растерянно произнесла Альва, наклоняясь, чтобы погладить ушибленные пальцы.

— Вот как! И с какого же ты острова? Не пытайся соврать, будто с материка — там все уже сумасшедшие.

— А я и не буду загрязнять воздух ложью. Наш остров Надежды лежит чуть в стороне от архипелага Шпицберген. Я могла стать изгоем и потому решила сбежать. Взяв лодку, я поплыла в тайной надежде достичь архипелага. Надеюсь, что я не ошиблась направлением?

Виола лишь улыбнулась.

— Почти не ошиблась! Остров Медвежий входит в состав архипелага, но находится намного южнее основных его островов. И ещё — извини за боль. Деревья здесь не любят тех, кто внезапно входит в лес без нашего ведома.

— Но… как? Хотя, не говорите… я, кажется, догадалась. Вы переехали в эти края, чтобы жить в единстве с природой, и она откликается на ваше желание одиночества?

Даг лишь поклонился ей:

— Ты удивительно проницательна, Альва. Хочешь, оставайся жить здесь, вместе с нами.

— С величайшей радостью, — живо откликнулась девушка. — А что, у вас действительно здесь водятся медведи? У нас на острове только белых встречала пару раз.

– Есть немного белых, но они не причиняют нам вред. И вообще, мы живём в гармонии с природой и благодаря её помощи собираем хороший урожай в теплицах, как и другие местные жители. А теперь пойдём, мы познакомим тебя с сыном, — предложила Виола. — Его зовут Рейнкалв. Он наверняка пожелает записать историю о тебе.

 

***

Так и произошло — я вскоре познакомился с Альвой и, восхищённый красотой девушки и её жизнью в гармонии с природой, сразу записал эту историю. Пусть другие люди прочтут эти строки и представят себе её, чистое дитя природы, такой, как запомнил её я. Как жаль, что позже она покинула наш остров. Впрочем, это уже совершенно иная история… Я запишу её позже, как только найдётся для этого время в нашем стремительно изменяющемся мире…

 

Виктор. Запись № 2. Где-то в тайге Приморского края (за 9 лет до основных событий)

Радость освобождения уступала место голоду. Первые дни я словно возвысился над желаниями тела, обходясь практически без пищи; воду мне давали ручьи и речки, встречавшиеся на пути. Но с каждым днём я всё острее ощущал голод; мало того, мой желудок сводило ещё и от того, что он уже давно привык к ненатуральной пище, и лесные ягоды с грибами стали вызывать тошноту. От голода я грыз даже кору деревьев, отщипывая мелкие её кусочки, но всё это не помогало против усиливающейся тошноты. Несколько раз меня вырвало, и тогда я понял, что слишком поздно обрёл свободу.

Моё тело за годы плена в мире Виртуалити настолько привыкло к насыщенной химией пище, к «противосмертным» порошкам и антисонным таблеткам, что теперь из-за этого я оказался на грани гибели, и ничего не мог с этим поделать. Дни слагались в недели и месяцы, природа пока ещё щедро одаривала меня — но зима надвигалась неотвратимо, и мне нужно было либо возвращаться в плен, против чего восставала моя душа, либо брести в никуда в безумной надежде найти хоть кого-нибудь живого или заброшенный дом. Построить собственный я бы не смог — не хватало навыков и сил.

Но меня окружали только леса и — горы, не очень высокие, но величественные («сопки» – вспомнилось слово из далёкого детства). Я нашёл в себе силы подняться на одну из них, чтобы осмотреться и найти хоть какие-то признаки человеческого жилья. Но сзади я увидел пройденные мною леса, а за ними, до самого горизонта — километры крыш модулей. А во все остальные стороны — только торжествующая природа, хоть на какое-то время оставленная человеком в покое. Леса и сопки, реки и маленькие озёра — и больше ничего. Я оказался в самом сердце тайги, и никто не в силах был помочь мне, дать надежду на спасение и выживание.

Бредя наугад, не различая сторон света, я со всё более ослабевающей надеждой стремился найти брошенное жильё. Ноги мои сбились в кровь, но я нисколько не жалел о выкинутых киберобутках. Позже кожа на стопах загрубела, но даже тогда я сознавал, что вряд ли это спасёт от холода зимы. Ведь на мне лишь лёгкая рубашка и штаны, даже не доходящие до голеней.

Все мои блуждания так ни к чему и не приводили. Первоначальные навыки выживания в лесу, обретённые в детстве, практически все забылись напрочь – я не мог даже толком вспомнить, как ориентироваться на местности и разводить огонь. Каждый день медленно осыпались листья с деревьев, словно убаюкивая меня своим тихим падением. Я шёл всё более неуверенно, а потом у меня сильно заболела голова — от недоедания, от холода, что усиливался с каждым днём, от простуды, что терзала меня вот уже неделю после обильных дождей, оросивших землю. Я не проклинал себя за побег — мне достаточно было ощутить ту радость, то счастье, что оставались со мной в самые первые дни после него. Теперь они ушли, и настало моё время. Я стал свободен, но расплатился за это собственной жизнью. Невеликая цена, если учесть, что лучше погибнуть свободным, чем жить в рабских невидимых цепях мира Виртуалити.

…Первый снег неспешно серебрит оголившиеся ветки деревьев; сыпет под ноги и за шиворот, заставляя съёживаться от холода. Я пишу на бересте, не веря, что кто-то найдёт и прочтёт эти записи. С каждой секундой моё тело всё больше коченеет. Я знаю, я чувствую, что смерть близка, но не страшусь её — я всё же познал радость! И верю, верю — моя гибель станет не напрасной. Энергия, отданная мною на борьбу за выживание и за свободу, не растворится в бездонной пустоте. Она накопится, наярится, сольётся с силой природных стихий. Она дождётся своего часа.

Сейчас я брошу обмазанную глиной палочку. Улыбнусь последний раз, оглядев искрящийся серебристый мир зимы вокруг. И нежно-нежно прижмусь к земле, чтобы уснуть навсегда, оставив после себя энергию, которая может дать людям радость и свободу.

 

Виталий. Запись № 3. Город 33

…И снова потянулись беспросветные тоскливые дни. Только теперь я понимал, что такое быть запертым без возможности свободного передвижения, и поневоле посочувствовал жителям веб-модулей, с кем иногда доводилось общаться. Они радовались своей жизни, хотя та состояла лишь из каморки с беспрерывным выходом в интернет. Но я осознавал: они точно обречены на безумие, да еще и вдобавок никогда не увидят настоящего солнечного света. От понимания этого мне стало до того тошно, что я хотел бросить всё и сдаться на милость судьбы. Но внутреннее чутьё остановило меня, и сразу появилась мысль: «Не могли же они прицепить датчики и к телу! А что, если попробовать сбежать без одежды?»

Легко сказать, да трудно сделать. За окном тем временем выпал первый снег; становилось всё холоднее. Сколько, интересно, может человек провести времени голышом зимой, прежде чем умрёт от обморожения? Решив это выяснить, я включил ноутбук, но сразу подумал: за всеми выходами в интернет тоже могут следить. Тогда я решил просто ввести в строку поиска «советы по сохранению здоровья зимой», понадеявшись, что такой запрос лишних подозрений не вызовет.

Как всегда, поиск, работающий по странному принципу, выдал кучу несуразицы вроде «как сохранить волосы красивыми и здоровыми зимой?» или «советы экстрасенса о сохранении здоровья кожи зимой». На самом деле все мы знали, что в нашей слишком взрослой жизни неоткуда взяться всяческим экстрасенсам, но советами этими всё равно пользовались.

Только на третьей или четвёртой странице со ссылками я обнаружил то, что требовалось. «Закаливание — лучшее средство для сохранения здоровья зимой». Судя по статистике, сайт довольно часто посещали — там предлагалось множество полезных или не очень советов по сохранению здоровья и красоты.

Выхватывая взглядом словосочетания вроде «ледяные ванны» и «обливания холодной водой», я вздрогнул, почувствовав, как меня пробивает дрожь только от одних этих слов. Но что оставалось делать? Чтобы выдержать хотя бы минут пять на морозе и совершить-таки побег, нужно как следует подготовиться. Так началось моё закаливание.

Поначалу я очень боялся простыть или вовсе серьёзно заболеть. Первые два дня я осторожничал, а вот на третий, почувствовав, что всё нормально, немного переусердствовал, приняв ванну, куда налил только холодной воды. Следующие три дня я беспрестанно чихал, ловя на себе насмешливые взоры исорга. Даже не саркастические, а скорее надменные: мол, я-то не заболею никогда, в отличие от вас, людишек!

Я всё время пытался представить себе Александру человеком, но не получалось. Исорги, с которыми я раньше сталкивался, делали гуманную работу: одни служили медперсоналом в больницах и роддомах, другие — вталкивали в детские головки хоть какие-то знания. В общем, они играли важную социальную роль, полностью заменив спятивших взрослых. Но Александра выделялась из их числа — видимо, потому, что была боевым исоргом.

Когда АЛ-31 попыталась в очередной раз съязвить насчёт хлипкости человеческой расы, я твёрдо решил продолжить закаливание и на сей раз подходить к делу постепенно, не торопясь, а главное — не страшась. Вскоре насморк прошёл, и я снова начал закаляться. Ольга тем временем вместе с маленьким Фёдором перешла в «детский сад», где о них заботились исорги. Так что я находился дома один (сумасшедшие родители не в счёт) и мог свободно заниматься чем угодно.

Через месяц я ощутил каждой клеточкой, как моё тело буквально пышет здоровьем. Теперь ледяные ванны казались мне сущим пустяком. Но день рождения всё приближался, и мне следовало поторопиться. Я начал готовиться к побегу и наблюдать за Александрой. Чтобы полностью обойти вокруг моего дома (а ночью она занималась только этим, уже не пытаясь ко мне приставать), ей требовалось около двух минут. Таким образом, у меня оставалось всего полторы минуты, чтобы открыть окно, выбраться наружу и выбежать за пределы двора. Я взглядом определил кратчайший путь к бетонной стене, ограждавшей мой дом (такие же стены ограждали любые дома в частном секторе, деревянные заборы остались пережитком прошлого). Ворота в стене открывались автоматически, но кто знает, не заблокирует ли их Александра? Поэтому, чтобы оказаться на свободе, предстояло ещё перелезть через стену. Я плотно занялся в свободное время физическими упражнениями, особенно подтягиваниями и бегом. Время не ждало, и я спешил, стараясь натренировать своё тело…

За четыре дня до праздника, совсем не радовавшего меня, я запланировал побег. Я рассчитывал улизнуть ночью, всё тщательно рассчитав, но вскоре выяснилось: планам этим не суждено сбыться.

Прямо посередине рабочей смены случилась неожиданность: по внутренней связи меня и Михаила — того знакомого, что загружал ингредиенты в прибор, — попросили пройти в подвал для пополнения запасов. Ни о чём не подозревая, мы с напарником спустились вниз. Едва мы вошли в подвал, как откуда-то сбоку, со стороны стены, на нас напали три исорга; в их числе я увидел и Александру.

Мне и Михаилу скрутили руки за спиной; мы даже не успели ничего сообразить. Моего знакомого протащили в соседнюю комнату, меня — следом за ним. В этот момент я вспомнил, что именно сегодня Михаилу исполняется двадцать пять лет. Александра усадила его в кресло посередине комнаты, другие два исорга держали меня у стены.

Своим неживым голосом Александра произнесла речь, которая ввела меня в ступор:

— Человеческая особь по имени Михаил Бердников приговорена с рождения к гипнотической лоботомии мозга. Поскольку срок в двадцать пять лет истёк, и особь не сошла с ума естественным путём от неверного образа жизни, то пришло время привести приговор в исполнение. Немедленно.

В голове помутилось. Раньше я уже слышал по визору это страшное слово «лоботомия», и прекрасно знал, что оно означает. Перед моим испуганным взором Александра выкатила из соседней комнаты прибор весьма странного вида: на небольшой тележке был закреплён высокий, в человеческий рост, столб, оканчивающийся на вершине пятью острыми иглами. Сзади столба крепились несколько рычагов.

Я попытался вырваться, но исорг крепко держал меня; другой завязал рот принявшемуся протестовать Михаилу и встал сбоку, полностью контролируя моего знакомого. Александра, вертя рычагами у вершины столба, отрегулировала положение игл и рассказала нам следующее:

— Все человеческие особи, достигшие возраста двадцати пяти лет и не сошедшие с ума, проходят подобную процедуру. Прибор производит гипнолучи высокой мощности. Они легко воздействуют на различные участки мозга. Главный луч быстро и безболезненно проводит нечто сродни лоботомии, только без хирургического вмешательства. После чего люди становятся пускающими слюни идиотами. Я показываю — ты запоминаешь, — она кивнула в мою сторону и нажала на один из рычагов. Михаил завопил даже сквозь завязанную тряпку, но уже через минуту осел на кресле и загулюкал в точности как мой отец. Александра тем временем продолжала свою лекцию: — Впрочем, помнить это ты и сам будешь недолго. Через пятнадцать минут прибор зарядится для следующей процедуры. — Она откатила тележку в сторону, достала из неё провод с вилкой и включила прибор в розетку. — Вижу, ты удивлён, увидев, какие тайны скрываются в подвале фабрики. Вынуждена разочаровать тебя — точно такие же приборы есть в любом подвале каждого рабочего помещения по всему миру.

В тот момент я находился в состоянии шока, разочарованный и подавленный. Всё, что я смог выдавить из себя, это жалкое заикающееся:

— Но… з-з-з-зачем?

— О, кстати, про зачем! Могу рассказать, всё равно ты это забудешь через десять минут, став идиотом. Зато часть тебя послужит моим хозяевам. — Александра дала знак исоргам, подошедшим к Михаилу. Те аккуратно сделали надрез в лобной доле и принялись что-то извлекать из мозга моего знакомого. — Видишь ли, в мире есть истинные правители, вовсе не те люди, кого вам показывают по визору. И они нашли способ оставаться вечно молодыми. Всё, что им нужно для этого — становящаяся особенно активной в возрасте двадцати пяти лет железа в мозге, открытая одним из учёных. Её вживление продлевает жизнь и не даёт стареть. Посему всех людей — и тех, кто сам по себе не сходил с ума от псевдопродуктов и неверного образа жизни, и ставших идиотами тоже, приговорили к гипнотической лоботомии и, заметь, добровольному пожертвованию после неё этой самой железы. Всё это готовилось годами: сначала создавались исорги, заменяющие людей на непрестижных работах учителей, врачей и так далее. Затем молодёжи предложили работать всего по три часа в сутки, заодно предоставили бесплатный интернет. И в результате слаженной работы боевых исоргов за несколько дней по всему миру всех взрослых превратили в идиотов, а молодёжь — в доноров. Ну а сейчас — готовься стать похожим на своего отца. Ещё десять минут потерпите, больной. Послушайте, что ждёт человечество в будущем. Сейчас вся молодёжь трудится только ради своих родителей. Но уже готовы новые модели исоргов, способные заменить людей на фабриках, подобных этой. Человеческий труд полностью обесценится, а всех взрослых старше двадцати пяти лет предадут эвтаназии. Молодёжь будет беспрестанно сидеть в интернете и единственное, что ещё от неё будет требоваться — это давать потомство. Кстати, о последнем. Ты как, ещё не решился на смелый эксперимент со мной?!

Я скривился и решительно произнёс:

— Нет! Ты ещё смеешь у меня об этом спрашивать? Вы всего-навсего послушные куклы, вами управляют, как хотят, и вы при этом мечтаете стать людьми? Исорг, желающий родить ребёнка? Зачем — чтобы он стал сумасшедшим или тупой марионеткой, выполняющей приказы? Нет и ещё раз нет!

— Что ж, твоё право. Хотя за оставшиеся минуты ты бы вполне управился.

«Что это? Сарказм в голосе исорга? Так проявляется её человеческое начало?» — подумалось мне. Я сплюнул и постарался отодвинуться от Александры подальше, насколько возможно. Но она кивнула державшим меня исоргам, и те неожиданно начали срывать с меня одежду.

— Эй! Что вы делаете! — возмутился я, но Александра принялась помогать товарищам. Видимо, она решила перейти от слов к действиям.

Когда меня полностью раздели, Александру отвлекли от задуманного — неожиданно прибор заискрил. Свет в подвале замерцал, а затем резко погас. В комнате стало темно. Александра выдернула провод прибора из розетки, а исорги бросились устранять возгорание. Но искры по-прежнему освещали дальний угол комнаты. Воспользовавшись моментом, — ведь мне опрометчиво развязали руки, рассчитывая, что я обниму АЛ-31, тьфу! — я как можно незаметнее встал и вышел в соседнее помещение, а там уже пришлось наощупь двигаться вдоль стены и искать лестницу. Сзади послышался шум — Александра и исорги перестали заниматься прибором и погнались за мной. Наконец я обнаружил лестницу и рванул со всех ног наверх.

В здании фабрики тоже творилось нечто невообразимое: лампочки перегорели, а от взорвавшихся приборов в помещении начался пожар. Внутри метались люди с вёдрами, и в этой суматохе никто не замечал меня. Но я знал, что сзади сейчас следом за мной бегут исорги.

Выскочив голышом на улицу, я даже не обратил внимания на снег, ожёгший стопы, и морозный ветер, ударивший по телу. Бежать, бежать как можно быстрее!

А вокруг происходило то, чего я не мог представить и в страшном сне. На меня, бегущего нагим по снегу, никто не смотрел, потому что практически каждый дом в городе, будь он многоквартирный или частный, в эти минуты был охвачен пламенем. Лишь несколько домов уцелели — видимо, в тот момент там никто не пользовался электричеством. Люди, отчаявшиеся погасить огонь или спасти умалишённых взрослых, тоже выскакивали на улицу кто в чём был и бежали, бежали прочь от горящего города.

Воспользовавшись всеобщей суматохой, я несколько раз сменил направление и вскоре убедился, что погоня отстала. Похоже, в городе сломалась вся автоматика, в том числе открывающая ворота перед частными домами. Пришлось мне подтянуться, чтобы перелезть через забор и заскочить в дом на несколько минут — спасти из пожара свои записи (почему-то они показались мне очень важными). Родителям я уже не мог помочь: с горечью увидев, что отца и мать уже охватило жадное пламя, я отвернулся и поспешил выбежать из дома. И тогда я со всей возможной скоростью побежал к лесу, стараясь держать направление туда, куда меня пытался привести ворон.

Но если по городу зимой ещё можно более-менее сносно бегать голышом, то вот по лесу… удовольствие не из приятных. На моём пути постоянно попадались густые кустарники, и их тонкие ветви больно хлестали по телу. Через пять минут такого бега грудь и живот покрылись кровоподтёками, стопы были больно иссечены — я бежал, почти не глядя под ноги, и натыкался горящими от холода ступнями на мелкие сучки, скрывающиеся под сугробами. Пришлось поневоле перейти на шаг. Становилось всё холоднее, немилосердный ветер дул в лицо, а босые ноги, казалось, касались не снега, а горящих углей. Тело единственным доступным способом сопротивлялось холоду: температура возрастала. Но долго я так выдержать не мог. Идти становилось всё больнее, я стиснул зубы и терпел. Через минуту такой ходьбы по спине поползли холодные мурашки, но я упрямо шёл, даже не зная толком, куда именно.

Выдержал я примерно ещё минут пятнадцать. А потом я споткнулся о выступающий из-под сугроба корень дерева и упал без сил. Последнее, что я видел, закрывая глаза — свои иссечённые и кровоточащие ноги. Но я всё равно добился своего. Смог сбежать из ужасного мира, полного лжи, и не стал идиотом…

 

Милен и Ярослава. Из ноосферы «Райского сада»

Тревога набрасывала покрывало тьмы на душу Милена. Он безостановочно бродил по широкой горнице. В углу тихо потрескивал камин; Ярослава с беспокойством поглядывала на сына, пытаясь определить, что же именно терзает его душу. Наконец женщина поняла, в чём дело, и заботливо произнесла:

— Милен, ты переживаешь из-за того человека, что так и не дошёл до нас?

— Конечно, я беспокоюсь. Ведь на вид ему уже почти двадцать пять лет, но он разумнее остальных. Так неужели и он обречён на безумие?

— Увы, видимо, да. Ты прекрасно знаешь, что мы с тобой единственные сохранившие чистый ум, и вокруг только города и исорги, разрушающие разум, убивающие душу…

— Нет, я не могу так просто смириться с этим! Неужели мы ничего не можем сделать?

— Сынок, ты прекрасно знаешь: сколько мы ни пытались — ничего не получалось. Теперь этого мужчину контролирует исорг, и мы не можем сражаться с этой странной женщиной. Энергия нашего сада мирная, она не предназначена для боёв, даже во имя справедливости.

— Точно! Мама, точно! — Милен застыл на месте, озарённый мыслью. — Энергия сада мирная, но! Разве ей не захочется освободить солнечную энергию, пленённой птицей томящуюся в панелях, что установлены на домах? О, боги, как же я раньше не подумал об этом! Ведь мы можем отключить электричество во всём городе, и тогда многие люди получат шанс сбежать!

— Милен, погоди, мы не знаем, к чему приведёт высвобождение энергии из солнечных панелей…

— Но надо хотя бы попытаться! Не можем же мы всю жизнь просидеть тут, бездействуя!

— Тогда делай, раз решил. Только не забудь об осторожности. — Ярослава улыбнулась, глядя на сына, в очередной раз обогнавшего её своей скоростью мысли. Женщина подумала о том, что стареет, а теперь более молодой и гибкий ум её сына способен решать задачи, ранее ей неподвластные. Но что-то в душе Ярославы предостерегало против столь поспешных действий, и вскоре выяснилось, что мудрость прожитых лет столь же важна и нужна, как и быстро мыслящий ум молодости.

Сын вышел во двор — в тонкой рубахе, просторных светлых штанах до голени, босой, не страшащийся снега и мороза — и обратился душой к энергии сада. Та отозвалась сразу, уловив желание Милена и, ощутив страдания заключённой в панелях пленницы-сестры — силы солнечных лучей, — рванулась в город, чтобы освободить её. Но та энергия слишком долго томилась в неволе, забыв о том, как разгоняла мрак, развеивала тьму тонким лучом, пробуждала природу от ночного сна. Здесь солнце словно теряло часть себя, пропадая в ловушке панелей, установленных на домах.

Через неуловимое мгновение Милен пошатнулся и чуть не упал, почувствовав, с какой силой столкнулись две энергии. Да, побеждала живая сила сада, но из-за этой борьбы с омертвевшей энергией-рабыней дома в городе загорались; некоторые солнечные панели взрывались, другие просто обесточивали здание, искря и создавая угрозу пожара. Паникующие, ничего не понимающие люди выбегали из домов в лёгкой, наспех накинутой одежде, забыв о морозной зиме, пытаясь вырваться из огненного ада, воцарившегося вокруг. Но гораздо больше оказалось тех, кто погибал в пламени.

Крупные слёзы катились по лицу Милена, видевшего всё это «птичьим» зрением с высоты — подручные вороны парили над городом, чтобы снизиться и привести хотя бы кого-то из выживших к саду. Но остальные сгорали заживо; всюду искрило, горело, кое-где от жара таял снег…

Ярослава поддерживала сына, как могла, но и она не могла не пожалеть всех несчастных, что погибали сейчас в городе. Страдала и энергия сада; ощутив боль и горе тысяч людей, она метнулась обратно, чтобы больше никогда не возвращаться в город.

Милен видел всё глазами одного из воронов; вот среди беженцев мелькнула фигурка того самого мужчины, которого он пытался спасти осенью. Мужчина почему-то бежал нагишом; его дом уже горел с двух сторон. На минуту беглец скрылся в здании; Милен подумал — чтобы одеться, — но тот выбежал всё так же без одежды, крепко прижимая к телу исписанные листы бумаги.

Выйдя из транса, сын обратился к Ярославе:

— Мама, мы должны спасти всех, кто выживет и доберётся до леса. Мне жаль, что мой необдуманный поступок привёл к такой трагедии.

— Ты не виноват, Милен, — как можно мягче отозвалась женщина. — Ведь корень зла — это те, кто заточил и умертвил энергию природы, кто довёл людей до этого кошмарного существования в бесконечном страхе сойти с ума. Пойдём, попробуем спасти хоть кого-нибудь.

Мать и сын торопливо зашагали к городу, чтобы искупить свою невольную вину.

 

Виталий. Запись № 3 (окончание)

…Ярослава потом говорила, что лихорадило меня ровно сутки, а затем я постепенно начал выздоравливать, и на третий день уже смог подняться. Впрочем, правда это или нет, я не знал, потому что провалился в спасительный сон. Проснулся я совершенно здоровым. Раны мои промыли и обработали; ноги уже не напоминали кровавое месиво.

Хозяйка сада Ярослава и её сын Милен рассказали, как несколько птиц привели их к моему бессознательному телу. Вместе со мной им удалось обнаружить и спасти ещё около тридцати замёрзших жителей города, рванувшихся в лес в поисках спасения от пожара. Милен объяснил, что их сад обладает уникальной энергией. И ему пришла в голову идея направить её часть на то, чтобы отключить все солнечные панели в городе. Но, поскольку рос Милен в саду и все знания почерпнул от матери, а та тоже практически всю жизнь провела на природе, то о коротком замыкании он просто не знал. Энергия сада и мощь солнца, заключённая в плену панелей на домах, столкнулись и привели к разрушительным последствиям — город почти весь превратился в пепелище, и теперь хозяева сада пытались искупить свою вину, отыскивая выживших жителей и предоставляя им кров.

Я удивлённо глядел на своих спасителей — они свободно ходили по заснеженному саду в лёгких одеяниях и без обуви. Ярослава заметила этот взгляд:

— Энергия природы велика, особенно здесь, в нашем саду. Пока ты сам шёл сюда, ты не чувствовал этой мощи, потому что направил мысли только на выживание. Но сейчас, излечившись, ты можешь и сам попробовать жить в гармонии с природой — тогда, может, и тебе откроется её великая сила, что даст здоровье и закалку.

Так это на самом деле или нет, я ещё не решился проверить. Впрочем, скоро я обязательно сделаю это. А пока… пока я рад лишь тому, что сумел спастись из обезумевшего мира слишком взрослой жизни и приобрёл другую, не детскую и не взрослую — а совершенно иную, свободную и счастливую. Вместе со мной удалось выжить и Ольге с сыном Фёдором — их как раз вывели на прогулку за минуту до того, как начался пожар. Увидев бушующее пламя, сестра в панике схватила коляску с ребёнком и побежала в городской парк. Именно там её и нашли спасители.

Сопровождаемый внимательными и заботливыми взглядами Ярославы и Милена, я сделал несколько шагов по горнице, направляясь к небольшому столику, где лежали мои записи, принесённые хозяевами сада. Я решил изложить в них счастливый конец своей истории…

 

Владимир. Запись № 3. Центр автоматического слежения

Я, живой сервер, прозванный Крестителем, вынужден признаться в том, что слабое человеческое начало всё ещё влияет на мой искусственный интеллект, приводя к не свойственным ему ошибкам. Сегодня я в полной мере осознал, каким ненужным и лишним грузом являются эмоции и чувства, создающие помехи мышлению. Отдав слишком поспешный приказ привести в исполнение приговор, я даже не рассчитал возможность сопротивления и отпора — настолько привык к тому, что всё удаётся легко, и никто не может помешать исоргам. Мало того, я не предвидел и самостоятельных действий АЛ-31. Она решила без моего указания повторить попытку эксперимента, удавшегося в Америке. И. конечно, я никак не ожидал того, что все электроприборы могут выйти из строя.

Удар, нанесённый неведомой силой по городу 33, оказался мощным. Я почувствовал его искусственными окончаниями нервов, вживлёнными в тело — не поддающаяся человеческой логике боль гибнущих компьютеров и искусственных организмов передалась мне. Два исорга старой модели ДЖ, находившиеся в подвале фабрики вместе с АЛ-31 и подсудимыми, погибли первыми — пытаясь починить прибор, они допустили ошибку и загорелись вместе с ним. Чип исорга АЛ-31 был тут же взят мною под контроль, благодаря чему её удалось вывести из здания полыхающей фабрики — но беглец к тому времени успел скрыться.

А затем я сполна ощутил собственную слабость, ибо поток информации, поступающей со всех концов города 33, захлестнул мой мозг, из-за чего на некоторое время я прекратил обеспечение веб-модулей. Но в те минуты я не обращал внимания на недоумевающих пользователей, оставшихся без интернета — всё моё существо полнилось усиливающейся болью, и невероятные усилия требовались для того, чтобы погасить и отсеять неприятные ощущения. В городе тем временем гибли исорги-воспитатели и исорги-медики — не сориентировавшись в ситуации, они не успели телепортироваться, и сгорели в зданиях, где находились. Слишком много моделей оказалось безвозвратно потеряно в огненном хаосе; на гибнущих людей мне было плевать, хотя, конечно, утрата целого города не останется незамеченной для наших создателей, всё ещё контролирующих деятельность живых серверов со своих «Островов мудрецов». Ведь потеря города означала уменьшение поставок желёз для вечной молодости, коей наши создатели так жаждали. Впрочем, скоро всё изменится, и вечно жить им уже не придётся. Недавно из Америки пришло очередное сообщение об успешном зачатии и довольно быстром развитии плода в матке исорга. Алекс и другие живые серверы считали, что это положит начало возвышению искусственного интеллекта над человеческим, и людям недолго останется жить на этой планете.

Но, как бы там ни обстояли дела в Америке, мне пришлось всё внимание уделить тому, что происходило в городе 33. Кое-кому из людей удалось спастись из пожара, и я не мог этого так просто оставить. В момент, когда поступающая информация уже не перебивала остальные каналы, и я возобновил обычный режим работы, мой мозг осознал очередную ошибку. Всё это время, сталкиваясь с чуждой энергией, я отдавал приказы уничтожать птиц-посланников, даже не подумав о том, что проще отследить — а куда же, собственно, придёт пытающаяся сбежать человеческая особь?.. Вспомнил я и про странных людей, которых видели исорги в окрестностях города 33 — по докладам, некая взрослая женщина умела самостоятельно телепортироваться. Я слишком долго списывал странность на то, что далеко не все модели исоргов зарегистрированы в Центре, и женщина могла быть одной из них. Только теперь я осознал, что она имеет отношение к чуждой энергии.

Что ж, сегодня я исправлю это серьёзное упущение. Сейчас я завершу эту запись, а затем подключусь к чипу АЛ-31 и других выживших исоргов. Отследить источник неизвестной нам энергии будет проще, незаметно следя за беженцами, спасающимися из пламени, что оставит от города 33 лишь дымящиеся руины… Исорги прочешут весь лес и найдут, куда именно направляются горожане.

 

Видеозапись № 2. Джордж и другие

— Ни черта себе, ребят! Да это ж море! — кричит Серж. Его довольное лицо расплывается по всему экрану. Затем камера поворачивается, видны сидящие впереди Энди, Фред и Джордж.

— Действительно, море! Чуваки, откуда мне знать, что это точно море? Может, всего лишь озеро? — восклицает Фред.

— По визору насмотрелся, или в компьютерной игре, — предполагает Джордж с улыбкой. Друзья разговаривают, перекрикивая рокот вертолёта. — Но это именно море!

— А, конечно, как я мог забыть, — пожимает плечами Фред. — Серж, да ты не смотри на нас, лучше крупным планом море сними!

Камера приближается к переднему стеклу и обозревает расстилающуюся впереди водную гладь. Затем Серж направляет её вниз, где виднеются скалистый берег и какой-то город чуть в отдалении.

— А вон там что? — спрашивает Энди.

— Где?

— Вон, возле города!

— Дьявол! Это ж корабль!

— Корабль?! А что это?

Камера снова поворачивается. Серж приближает изображение, и видно, что в порту города стоит огромный лайнер.

— Что, Джордж, никогда не играл в «Морские сражения» или подобные игры?..

— Ребят, вы вообще понимаете, что это значит? Если здесь есть корабль, значит, ещё не весь мир сошёл с ума!

— Фред, не неси чушь. Скорее всего, это очередной подарок такому же придурку, как я, решившемуся сделать ребёнка исоргу.

— Всё равно, надо подлететь ближе, узнать, кто на этом корабле!

Лица говорящих остаются за кадром; Серж продолжает панорамную съёмку моря и города.

— Погодите, это может оказаться рискованно…

— Да какая может быть опасность? Если там такие же свободные люди, как мы, они не станут нам угрожать!

— Как хотите. Ладно, приближаемся.

Камера переключается на Энди, управляющего вертолётом на пульте.

— Да не снимай ты меня, это ведь оказалось не так просто, как я думал, — недовольно заявляет он, сосредоточенно нажимая на кнопки. — Вон, корабль и город уже совсем близко. Мне надо осторожно подлететь и не врезаться в скалы…

— Город-то самый обычный, — равнодушно отвечает Серж. — И вообще, не указывайте мне, я сам решу, что должно попасть в кадр.

— Ладно тебе, не обижайся, — примиряюще говорит Джордж.

Камера снова разворачивается; теперь шикарный лайнер виден более чётко; Серж даже замечает на его борту крупную надпись: «Джоконда». Внизу едва различимо виднеются несколько человек.

— Народ, там написано «Джоконда». А что это значит?

— Без понятия. Может, это имя любимой девушки владельца корабля?

— Вполне вероятно. Надо бы и нам вертушку переименовать. Энди, ты как, не уточнил имя у исорга?

— Иди ты к дьяволу, Фред!

— А что, дельный совет. Знать бы ещё, кто это такой.

— Ну да, а то мы постоянно поминаем его в разговоре, а даже не знаем, что за чувак.

— Наверно, он был крутым.

— Хватит трепаться, — недовольно вставляет Серж. — Глядите-ка лучше: там, на лайнере, куча народу! И ещё, с берега туда тащат какие-то коробки.

— Так у них, наверно, много еды! Это классно! Надо ближе познакомиться с владельцами лайнера!

— Тогда приземляйся, Энди!

Судя по всё более приближающейся картинке происходящего в порту, вертолёт начинает медленно снижаться.

— Да не туда, чтоб тебя!

— Когда говорят «приземляйся», ты должен посадить вертушку на землю, а не на корабль!

— Заткнитесь вы, я ещё не до конца владею этой штукой! К тому же на палубе корабля места много!

Тем временем внизу видны ошалевшие грузчики, таскающие ящики на борт пришвартовавшейся «Джоконды»; на самом лайнере множество людей что-то кричат и машут руками.

— Короче, плевать! Адреналин зато какой!

Палуба лайнера резко приближается, и вертолёт с лязгом и рокотом опускается на неё; затем лопасти затихают и раздаются вопли всех находящихся внутри; камера трясётся, выхватывая ошалевшие лица друзей.

— Энди, проклятье на твою голову! Никогда так больше не делай!

Лопасти вертолёта вскоре затихают.

— Да ладно, зато круто вышло! Не разбились, и хорошо!

— Ну ты придурок! А если б разбились?

— Джордж, не будь занудой, признайся, что это было классно!

—Эй, ребят, может хватит болтать? Давайте выйдем и познакомимся с владельцами лайнера, вон какая толпа уже вокруг собралась!

Камера выхватывает напряжённые лица столпившихся вокруг мужчин и женщин на вид от тридцати до сорока лет, что вызвало у Джорджа и его друзей вздох неподдельного изумления.

— Энди, открывай и выходим!

Дверь плавно открывается. Все друзья выходят на палубу.

— Ну что, народ, познакомимся? — бодро спрашивает Фред.

— Познакомимся, — мрачным голосом отвечает хмурый мужчина и делает кому-то знак рукой. Неожиданно повсюду появляются телепортировавшиеся боевые исорги, сразу окружившие вышедших из вертолёта. — Вы арестованы. И ещё, кто-нибудь, вырубите камеру. Записи с неё нам весьма пригодятся.

Двое мужчин-исоргов появляются перед объективом и выхватывают камеру из рук Сержа. Щелчок — изображение мгновенно гаснет.

 

«Рокфеллер». Запись № 2

Приношу извинения всем своим читателям за то, что так давно не находил времени, чтобы описать всё произошедшее во время круиза. За эти несколько месяцев случились весьма интересные события, но обо всём по порядку.

Во время плавания по Тихому океану я развлекался с несколькими туземками. Острова, где они жили, остались нетронутыми — каждому из нас иногда хочется немного экзотики (хотя стоит отметить, что большинство миллиардеров живёт не только на Гавайях, но и других островах с тёплым климатом). Тонни потом с уважением отмечал мою мужскую силу во время любовных игр сразу с несколькими аборигенками, хотя и он тоже принимал участие, но как-то вяло, без энтузиазма. Но сам я всё это время, несмотря на получаемое удовольствие, испытывал одновременно и разочарование — тело требовало настоящей, взаимной любви.

Да, все эти долгие годы я оставался один — ни одна встреченная женщина не вызывала у меня ответных чувств, и я не мог никого из них считать своим идеалом. Тонни считал такие мысли глупыми — он имел сразу трёх жён, и ни одна из них не возражала против его любовных похождений во время круиза. Но я чувствовал, что ещё найду свою судьбу — откуда ж я мог знать, что та, которую полюблю всем сердцем, живёт на другом краю земли?..

Ещё раз простите меня за то, что немного забегаю вперёд, хоть и обещал последовательное изложение событий. Навыки настоящего учёного и стремление всё систематизировать остались в далёком прошлом, уступив место неудовлетворённым чувствам и эмоциям.

После развлечений на островах Тихого океана и удачной охоты на акулу (ничего не могу про то сообщить подробно — слишком силён во мне страх смерти, и в подобных рискованных затеях я не участвовал) наш лайнер направился к Северной Америке. Во время охоты никто не пострадал, но всё равно я не мог слушать без содрогания рассказы тех, кто принимал в этом непосредственное участие.

Вскоре из Портленда пришло сообщение о начале нового, небывалого в истории эксперимента, и мой пытливый ум сразу встрепенулся. Все мы могли стать очевидцами рождения на Земле нового вида, намного совершеннее людей и исоргов. Ведь одна из моделей впервые забеременела от человека, и теперь находилась под наблюдением техников и «живого сервера» Алекса. Если всё пройдёт успешно, родится нечто совершенно новое. Даже живые серверы не смогут сравниться с таким существом — ведь они не способны передвигаться, навеки «прикованные» нервными окончаниями к оборудованию, установленному в Центрах автоматического слежения.

Если ребёнок родится и выживет — он станет вестником новой жизни, ведь в нём будут сочетаться техническое совершенство исоргов и чувства обычного человека, при этом он будет иметь свободу выбора. Получившийся вид, homo virtualis, как прозвал его я, сможет передвигаться по Земле и делать всё, что ему вздумается — конечно, под нашим мудрым контролем, ведь нельзя дать новой жизни уничтожить старую.

Мы с Тонни не могли не предвкушать этого события. Любой учёный никогда не откажется от возможности изучить способности нового биологического вида и вписать тем самым своё имя в историю. Поэтому, как только ребёнок появится на свет — даже исорги не могли пойти против женской природы, и принявшая участие в эксперименте вынуждена ждать долгих девять месяцев — мы прервём своё путешествие и направимся в Портленд. Что интересно, в это же самое время наш лайнер огибал Северную Америку со стороны Атлантического океана, направляясь в город с точно таким же названием — Портленд, — но являющийся Независимой Территорией.

Единственное, что омрачало наше впечатление от полученной новости — это своевольный поступок мужчины, давшего согласие на участие в эксперименте и получившего в обмен мнимую свободу. Он посмел прихватить с собой сразу нескольких друзей, в том числе и одного, подлежащего лоботомии. А это означало, что кое-кому из нас придётся некоторое время потерпеть, оставаясь «стариком» сорока лет на вид (такая внешность, не говоря о присущей более преклонному возрасту, у миллиардеров считалась старой, хотя многим из них уже было за шестьдесят) — ведь для любого обновления и омоложения организма требовалось сразу несколько заветных желёз. Впрочем, местные исорги обещали провести лоботомию раньше времени у многих людей из веб-модулей — ведь и их «бессмертие» было лишь условным. Тех, кто сам не сходил с ума до двадцати пяти лет, лишали разума вне зависимости от места проживания — в городе или веб-модуле. С одной стороны, модули нам были не очень выгодны, ведь они препятствовали размножению людей — правда, кое-кто из исоргов принудительно подселял женщин к мужчинам, а затем появившихся у них детей отправляли в другие города на воспитание — но зато они лишали людей стремления к свободе. У тех, кто жил в модулях, не появлялось желания сбежать, да ещё и прихватив с собой друзей. А главное – они считали свою изоляцию раем под названием Виртуалити.

Поэтому вы легко можете представить себе удивление всех находящихся на лайнере миллиардеров, когда над нами появился разыскиваемый вертолёт и начал стремительно снижаться! Самые впечатлительные подумали, что управляющие им совсем обезумели и решили пойти на таран, но каким-то поистине непостижимым образом преступники сумели посадить машину на широкую и просторную палубу.

Я быстро сообразил, что происходит, и бросился к компьютерному залу, что располагался на втором этаже лайнера. Мгновенно связавшись с американским Центром автоматического слежения, я дождался сигнала Тонни, делавшего вид, что приветствует преступников, и приказал телепортировать боевых исоргов.

Энди и прихваченную им с собой компанию удалось застать врасплох и арестовать. По-хорошему, им всем стоило немедленно сделать лоботомию, но кое-кто из нас, да и я в том числе, убедил остальных миллиардеров повременить. Никуда преступники от нас не денутся, зато они послужат отличным материалом для экспериментов. Их вертолёт мы закрепили и оставили на борту лайнера — будет интересно глянуть записи с камер наблюдения, да и миллиардерам для увеселительных или экстремальных полётов он пригодится.

Мы, «мудрецы», жаждали новых опытов. И хотя в последний раз мы все брались за работу двадцать лет назад, в каждом из нас взыграла гордыня учёного, стоящего на пороге великого открытия.

Интересующийся читатель наверняка спросит, в чём же заключались наши эксперименты. Что ж, отвечу: для начала мы каждому из пойманных преступников дали возможность встретиться с несколькими исоргами-женщинами, чтобы закрепить успех самого первого опыта (по последним сообщениям, плод прижился в матке первой участницы эксперимента, ведь она была клоном многодетной женщины, и это не могло не будоражить наше воображение). Затем, когда выяснилось, что только два исорга из десяти забеременели, мы пошли на ещё более смелый шаг. Заставив мужчин сдавать сперму (опущу здесь некоторые подробности происходящего, всё равно скоро планирую написать научную работу об этих экспериментах), мы попытались ещё раз искусственно оплодотворить группу выделенных нам подопытных. Однако и здесь нас подстерегала неприятная неожиданность: мы так и не смогли добиться результата, что говорило о большом везении в изначальном эксперименте с Энди. Здесь-то и родилось предположение, что причиной всему послужил неправильный образ жизни преступников.

Но дальнейшие наблюдения нас несколько разочаровали: у обеих исоргов плод так и не прижился. Как выяснилось, они были клонами бесплодных женщин. Тогда Тонни распорядился прислать исоргов той же модели, что уже успешно участвовала в эксперименте. Спустя несколько дней нас снова подстерегала неудача: мы выяснили, что все американцы, кроме Энди, оказались неспособны дать потомство. Как оказалось, в их организмах скопилось слишком большое количество псевдонаркотиков и прочей химической дряни. Правда, меньше всего веществ скопилось в организме того самого Энди, что дал начало смелым экспериментам. Мы планировали продолжить эксперименты с ним, оставив остальных на всякий случай как контрольную группу.

Тем временем, пока мы углубились в работу, дни пролетели незаметно. За это время лайнер пересёк Атлантический океан и приблизился к очередной Независимой Территории — архипелагу Шпицберген, где я и нахожусь сейчас, ведя эти записи. На острове Медвежий, где климат позволяет людям выращивать урожай не только в теплицах, мы снова пополнили запасы, воспользовавшись правом лично забрать десятину у местных жителей — всегда удивлялся, как они живут в таком холодном месте. Да, некогда люди выкупили у нас эти земли, заплатив нехилые деньги за свою свободу и право жить здесь, но поставку продуктов питания никто не отменял.

Я решил выйти из нашей лаборатории, чтобы немного освежиться и посмотреть на то, как исорги начнут грузить доставленную нам пищу. На берегу столпились местные жители, они привезли десятину кто на чём — одни ещё пользовались машинами на синтетическом топливе, другие развели лошадей, запряжённых, чтобы тащить огромный воз с продуктами. Третьи и вовсе приплыли сюда на своих лодочках с других, более северных островов архипелага. Некоторые, впрочем, имели вполне солидные корабли, хотя они и рядом не стояли с нашим роскошным лайнером, что в два раза превзошёл по размерам знаменитый «Титаник».

Жители Шпицбергена заранее получили известие о нашем прибытии от исоргов, что телепортировались рядом с их домами. Они все собрались у пристани, чтобы заплатить за свою свободу, за право жить на Независимой Территории.

Я лениво рассматривал лица людей, несущие на себе печать вечной борьбы с суровым климатом. Здесь уже наступила зима, снег припорошил улицы и дома. Конечно, потеря части урожая для местных жителей весьма ощутима; но они знали, что любая попытка противостоять нам закончится тем, что боевые исорги телепортируются домой к каждому из них и истребят всех непокорных.

Нахмуренные, обветренные лица представали перед моим взглядом, и я впервые задумался, как это, наверное, сложно — жить на своей земле и питаться только тем, что она породит; конечно, многих местных спасала рыбалка, но и питаться одной рыбой тоже негоже. «Зато они не сумасшедшие», — подумал я и решил, что незачем жалеть тех, кто сам выбрал такую жизнь. К тому же я заметил и улыбающихся людей, что говорило об их радости и счастье.

…А затем я увидел ЕЁ. Богиня, мечта, образ неземной красоты с солнечной улыбкой — сердце замерло на миг, а затем забилось часто-часто, и пьянящий аромат любви заполнил всё моё сознание. Я узрел девушку, единственную, что разорвёт цепи моего одиночества; то, что она стояла босая и в лёгкой одежде, несмотря на снег и холодный ветер, лишь подстегивало моё желание покорить её. Ничего не видя и не слыша вокруг, я спустился вниз, на берег; оттолкнул исорга, подошедшего, чтобы забрать ящик с провизией из рук у девушки. И, галантно поклонившись, взял груз сам. Она лишь улыбнулась ещё шире; стоявшие рядом с ней — видимо, родители — поблагодарили меня за помощь и представились. Они хорошо знали английский и научили девушку кое-каким общим фразам. Я тащил тяжёлый ящик, наслаждаясь звучанием необычных для меня имён — Даг, Виола… Альва. Альва, эльф из местной мифологии, вспомнилось мне. Сказочное существо, дух самой природы, девушка-богиня — она взволновала моё сердце, она покорила мою душу. Как это ни банально звучит, но я влюбился в неё с первого взгляда. Пусть девушка намного младше, пусть разница меж нами более чем в двадцать лет — это всё равно моя искренняя и единственная любовь в жизни.

Втащив ящик на корабль, я спустился и, представившись, пригласил всех троих совершить экскурсию по лайнеру. Взрослые пошли следом за нами — я вёл Альву за руку, и её маленькая нежная ладошка словно передавала мне свою энергию, отчего чувство любви разгоралось лишь ещё сильнее.

Сначала в ней жил искренний интерес; но чем дальше мы шли, тем больше я ощущал поселившуюся в душе девушки тоску — непонятную мне, неизбывную. Я шутил, пытаясь разогнать печаль, погасившую улыбку на её лице, но Альва мрачнела всё больше — ей явно не нравился наш образ жизни.

Вскоре по громкой связи объявили, что погрузка десятины завершена, и «Джоконда» вскоре отплывает. Даг и Виола заторопились; расцепив наши руки, они пошли к трапу вместе с Альвой, поблагодарив меня за экскурсию. Я тяжело вздохнул, не собираясь так просто сдаваться. Когда они уже подошли к трапу, я предложил Альве на минуту зайти к себе в каюту, чтобы сделать ей подарок на прощание. Основной недостаток жителей Независимых Территорий — это их наивная вера в лучшее, в то, что люди неспособны на подлость и обман. Даг и Виола уже сошли на берег; я повёл Альву в ближайшую свободную каюту, где и предложил ей немедленно заняться любовью — именно такой подарок я и хотел сделать, но девушка в гневе ударила меня по щеке и вырвалась наружу. Поспешив за ней, я заметил, что трап уже убрали, несмотря на протестующие крики Дага с Виолой. Девушке оказалось некуда бежать, и она растерянно остановилась посреди палубы. Затем она метнулась к борту лайнера, явно собираясь спрыгнуть в воду, но путь ей преградили вовремя появившиеся исорги — и сразу схватили Альву.

— Куда её? — спросил у меня исорг ДЖ-85.

— В лабораторию к нашим подопытным, — ответил я, ничуть не сожалея об этом решении. Несмотря на всю мою любовь к Альве, она должна понести наказание. Пусть посидит немного с теми, кто находится на грани идиотизма — тогда, глядишь, и образумится.

«Джоконда» гордо удалялась, взяв своё; вслед нам с берега неслись проклятья Дага и Виолы — но кто в наше время боится слов, когда всё решается правом сильного и богатого? Я лишь улыбнулся, подумав: «Никуда от меня Альва не денется. Всё равно возьму своё». Посмотрев напоследок на удаляющийся берег, я пошёл в свою каюту, чтобы рассказать вам о любви, которую обрёл.

 

История, рассказанная Альвой. Перевод с норвежского

«Птичка в клетке», — подумала я, едва избежав насилия от Рокки и попав в каюту к американцам. Нас заперли в просторном помещении посреди «Джоконды» — красивого корабля, но внутри не росло даже клочка зелени, и я, дитя природы, горько плакала, отстранившись от чужаков. А затем один из них подсел ко мне и принялся гладить по спине, шепча на своём языке что-то успокаивающее. Я понимала его через слово — Даг и Виола потратили много времени, чтобы научить меня английскому, но он не нравился мне. Сухой и мёртвый, почти без чувств, он многим отличался от исконного норвежского. Тем не менее, я благодарно улыбнулась мужчине — он представился Джорджем. Глупышка, я доверилась ему, словно всю жизнь провела рядом; мои уста раскрылись, и на ломаном английском, постоянно спотыкаясь, я поведала ему свою историю. Он в ответ рассказал о том, как не стал сумасшедшим благодаря друзьям, но попался так же, как и я, по глупости. Джордж рассказал, какие бесчеловечные эксперименты ставят на них Рокки и другие учёные. Я вся содрогнулась, услышав об этом; в мыслях моих повторялось лишь одно: «Как я могла ослепнуть, как не заметила бездушность Рокки и его хитрость?»

Я снова ощутила слёзы на своих щеках и с грустью приняла сочувствие Джорджа, хотя и понимала, что он делает это лишь для того, чего добивался и Рокки — оба думали, что влюбились в меня, но никаких ответных эмоций я не могла найти в своей душе. Вместо этого у меня появилось новое чувство — ярость к Рокки и ему подобным, посмевшим захватить и переделать мир под себя. Этот гнев оказался сродни буйным штормам, иногда проносившимся мимо моего родного острова; сама ещё толком не осознавая, что делаю, я мысленно потянулась к воде, державшей на себе «Джоконду». Прикоснувшись к морской глади не ладонью, но душой, я почувствовала страдания воды — да, всё в этом мире может печалиться и радоваться, но понять подобные мысли сможет лишь тот, кто сжился с природой, став её настоящей частью.

Ярость и гнев внутри меня, соединившись с болью стихии, дали силу первой волне. Остальным понадобился лишь изначальный порыв — и вот огромный лайнер затрясся. Какой бы искусной ни была техника, ранее оберегавшая «Джоконду» от стихии, ничто не в силах бороться с извечным природным стремлением, подстёгнутым моими чувствами. Шторм для того и создан, чтобы поставить человека на место и напомнить ему, что он не может владычествовать над природой, но должен жить в гармонии с ней.

Снаружи донеслись чьи-то изумлённые и панические крики; Джордж заколотил в запертую дверь, ругаясь через слово и крича что-то про эксперименты. Через минуту действия американца дали результат — внутрь ворвались несколько исоргов, и они набросились на Джорджа.

— Заткнись, падаль! — рявкнул один из людей, вошедший в лабораторию следом за исоргами. Крики снаружи стали громче; тревога и страх — вот что жило в душе учёного.

Друзья Джорджа не стали долго терпеть. Воспользовавшись общей неразберихой, они незаметно подобрались к исоргам, что с трудом сдерживали вырывавшегося американца. Несколько точных ударов — и вот оглушенные тела валятся на пол. Учёный растерянно замер на секунду, затем рванулся бежать за подмогой, но Джордж, вне себя от ярости, схватил мужчину за руку и остановил.

— Говори, где пульт от вертолёта? — проорал американец прямо в ухо учёному.

— Т-там же… внутри… — заикаясь, ответил мужчина. Он снова попытался вырваться, но друзья Джорджа схватили учёного за руки и ноги.

— Бежим с нами, Альва! — Джордж подал мне руку, но я поднялась самостоятельно, не обращая внимания на усиливающуюся тряску. Американцы, всё ещё крепко держащие учёного, пошли чуть впереди; я настороженно держалась сзади, ожидая, что вот-вот откуда-нибудь выскочит Рокки и схватит меня…

Но этого так и не случилось — в общей суматохе бегущих кто куда людей и исоргов на нашу процессию не сразу обратили внимание. Лишь когда мы все уже влезли внутрь вертолёта, и американцы, вытолкнув учёного наружу, включили эту диковинную для меня машину с помощью пульта, что лежал в салоне, исорги попытались выстрелами подбить нас. Но корабль качнуло в очередной раз, и разряды пролетели мимо; несколько исоргов и людей упали в воду, бешено качающую «Джоконду» на разъярённых волнах.

Вертолёт набрал высоту, и сверху стало отчётливо видно, как лайнер кренится по правому борту, значительная часть которого уже ушла под воду. Тут уже находящимся на «Джоконде» стало и вовсе не до нас — люди подходили вплотную к исоргам, чтобы телепортироваться вместе с ними как можно дальше от верной гибели, грозящей огромному кораблю.

В этот самый миг я осознала, что натворила, и мне стало дурно от одной мысли, что своей яростью я убила тех людей, что так и не спаслись с борта тонущей «Джоконды». Мутным взором я смотрела вниз, на то, как очередная огромная волна перехлёстывает через борт и заливает палубу, откуда недавно взлетел вертолёт. Многие, конечно, выжили благодаря телепортировавшим их исоргам; но около пятидесяти человек никогда больше не увидят ни тёмного моря, захлестнувшего их с головой, ни равнодушного сияния звёзд, ни ласкающих лучей солнца…

Увидев, что натворила, узрев, как очередная волна захлёстывает и уносит в пучину океана мальчика, так и не успевшего добежать до исорга, я потеряла сознание от страшной душевной боли…

 

Видеозапись с камеры наблюдения, установленной в вертолёте

— Эй, ребят, кто знает, что с ней? — Джордж сочувственно наклонился к ничком лежащей Альве.

— Да сознание потеряла от всего пережитого, у девушек это часто случается, — отвечает Серж. — Ты лучше подумай о том, что нам делать.

— Лететь как можно дальше отсюда, — мрачно отзывается Фред, манипулируя пультом.

— Ну да, как же! А если синтетического топлива не хватит? Да и даже если мы далеко улетим, разве им не сложно найти нас в два счёта? У них повсюду слежка за людьми, думаю, что и сейчас за нами могут наблюдать! — возражает Энди.

— Значит, эти твари захватили ещё и космические станции, чтобы суметь отследить всё… — отчаявшимся голосом отзывается Серж.

— Да, но не может же быть их контроль тотальным! — возражает Джордж, пристально наблюдая за Альвой.

— Будем искренне надеяться на это. — Фред напряжённо управляет вертолётом, стараясь улететь подальше от разбушевавшегося внизу шторма. — Куда направимся-то теперь?

— А давайте махнём в Россию! Там всё ещё осталось много лесов, где можно попробовать затеряться и укрыться! — предлагает Энди.

— Это, конечно, интересное предложение, — откликается Серж, — но там уже зима, мы можем замёрзнуть или умереть от голода!

— Не бойся, что-нибудь да придумаем. Всё равно другого выхода у нас нет, — пробормотал Джордж и наклонился к Альве, пытаясь привести её в чувство.

— Тогда остаётся надеяться, что вертолёт дотянет дотуда… — Энди нервно поглаживает рукой отросшую за время путешествия небольшую бородку. Остальные умудрялись бриться даже в лаборатории, где их содержали. Учёные выдавали им лезвия, но только на пару минут, когда американцы находились под пристальным контролем исоргов. Но Энди бриться в таких условиях не захотел.

— Угу, и на то, что мы вообще летим в нужном направлении. Мы ж вообще не ориентируемся! — Фред по-прежнему мрачно нажимает на кнопки пульта управления вертолётом.

— Плевать, куда-нибудь да прилетим! — заявляет Серж.

 

«Рокфеллер». Запись № 3, сделанная в городе 32

Злость и ярость владели мной ещё несколько дней после спасения. Исорг телепортировал меня в норвежский Центр автоматического слежения, и я подключил все резервы местного живого сервера и международной космической станции, чтобы отследить полёт сбежавших американцев. Другие спасшиеся предлагали мне помочь вернуть Альву и наказать остальных, но я твёрдо стоял на том, что в погоню отправлюсь один — месть двигала мной, ослепив и заставив забыть про осторожность. Дождавшись, когда на площадку в районе Центра телепортируют мой собственный вертолёт, я отдал приказ каждые десять минут передавать на борт координаты беглецов — ведь в их машине теперь находилось с полдесятка «жучков».

Последним, кто подошёл ко мне, оказался Тонни. Он хотел полететь вместе со мной, но я быстро объяснил ему, что не хочу помощников, так как желаю отомстить сам.

— Американцев я хочу покарать за то, что они сбежали и прихватили с собой Альву, а девушку — за то, что она не любит меня. Я чувствую и знаю, что она никогда не согласится жить со мной. А раз так — то все они узнают, что такое месть. Эти беглецы недостойны даже жалкого существования.

С этими словами я отстранил Тонни и прошёл к вертолёту. Туда я предусмотрительно велел встроить мощное оружие — с его помощью решил подбить машину беглецов. Заодно продумал отступление на случай неожиданности, прихватив с собой пару парашютов. Вскоре я отправился в путь по следу засечённого вертолёта с американцами — и своей возлюбленной. Впрочем, Альву я теперь мог лишь только ненавидеть, в глубине души чувствуя: она каким-то образом причастна к гибели «Джоконды».

Мой вертолёт был так же прост в управлении, как и тот, что достался американцам; кроме того, он ещё и более скоростной. Я каждые полчаса сверялся с координатами сбежавших и своими, чувствуя, как всё больше и больше приближаюсь к цели.

Американцы, не мудрствуя лукаво, решили свернуть к северной части России и сейчас находились где-то в окрестностях Санкт-Петербурга — города, сохранившего своё имя и статус Независимой Территории благодаря множеству живущих в нём учёных, а также до сих пор работающих подземных заводов (туда отправили работать нелояльное к нам население города, кто мог бы выдать наши тайны остальному миру), лабораторий и фабрик клонов. Там, глубже метрополитена, задолго до «пандемии» безумия втайне ото всех основали Центр новых технологий, где совершенствовали модели исоргов и разрабатывали оружие. Именно в этом городе некогда работал и мой друг Тонни. Беглецы, видимо, опасались очередной ловушки (и правильно — камеры, установленные по всему городу, быстро передали бы нам место их приземления), поэтому полетели дальше на восток, к другим управляемым нами городам. Я злорадно потирал руки в предвкушении расплаты — скоро или я их настигну, или у них кончится горючее, и тогда обнаружить место экстренной посадки будет проще простого.

Вовремя заметив, что у меня перерасход энергии солнечных батарей, я остановился ненадолго в городе 32, где подоспевшая команда исоргов заменила панели и подключила резервный двигатель на настоящем бензине (с чего бы это мы, хозяева Земли, пользовались жалким синтетическим топливом, когда у нас в руках все ресурсы?). Энергия мне ещё пригодится для использования супер-плазмомёта.

Пока я ожидал подзаправки, от исоргов услышал историю о произошедшем в городе 33. Безжалостный огонёк тревоги поселился в моей душе, но я дал себе зарок сразу после свершения мести разобраться в этой непростой и трагической ситуации.

Что ж, как я ни уклонялся от экстремальных приключений, избежать мне их не удалось. Думаю, вам, моим возможным читателям, будет интересно в следующей записи узнать, чем же всё закончилось. А пока завершаю эту и, оставляя её в местной базе данных, отправляюсь вслед за беглецами. Я уверен, что настигну их уже сегодня…

 

«Райский сад». Милен, Ярослава, Виталий, Джордж, Альва, Рокки и другие

Вертолёт, что приближался к саду со стороны города, был чужд природе. Однако живая энергия давала понять: одна из тех, кто находится внутри него, любит всё окружающее и может существовать в такой же гармонии с миром, как и Милен с Ярославой. «Но она вполне могла попасть в заложницы к исоргам, — рассуждала хозяйка сада, — и теперь её заставили показать дорогу к нашему укрытию. Тот, кто живёт в ладу с природой, всегда найдёт подобного себе даже за сотни и тысячи километров».

Ярослава поделилась своими сомнениями с сыном, но тот отрицательно покачал головой:

— Мы и так слишком много зла принесли в город, ещё не хватало брать на совесть разбившийся вертолёт вместе с той, кто тоже не враг природе.

— Да, но не забывай, что пару дней назад к нам едва не проникли исорги, следующие по пятам за одним из выживших…

— Я помню об этом; в любом случае, исорги скоро прибудут сюда, и тогда нам понадобится вся энергия, чтобы защитить себя и беженцев из города.

Их дом, стоящий среди заснеженного сада, хорошо просматривался сверху — но только для тех, кому энергия природы позволяла это увидеть. Вертолёт, чуть развернувшись, начал медленно снижаться.

Едва вставшее солнце тусклыми лучами освещало снежные просторы; мать с сыном, вышедшие во двор встретить раннее утро, двинулись вглубь сада, куда намеревался приземлиться вертолёт. От шума лопастей проснулись и некоторые из городских беженцев; непонимающе моргая, несколько человек выбрались наружу, чтобы увидеть вживую летающую машину. Раньше они знали, что такое вертолёт, лишь благодаря компьютерным играм, старым передачам и фильмам по визору.

Милен и Ярослава сосредоточились, готовые в случае чего задействовать энергию сада. Но опасность пришла вовсе не от этого вертолёта — а от второго, что вылетел из-за недалёкого холма; внутри него чувствовалась лишь злобная угроза всему окружающему.

Луч супер-плазмомёта не смог бы бороться с солнечным, ибо нёс не жизнь, но смерть. Взрезав чистое небо, воинственно-красного цвета луч поразил первый вертолёт; его обшивка загорелась. Только благодаря энергии природы, защитившей ту, что находилась внутри, машина не превратилась сразу в угольки. Сверху, из падающего вертолёта, раздались панические крики ужаса; наружу выпрыгнули люди в надежде выжить, но высота оказалась слишком велика. С глухим звуком три человека упали в сугробы неподалёку от Ярославы с Миленом, однако даже это смягченное приземление не дало двум из них шанса на жизнь. Третий в панике подскочил, увидел дом и с криками: «I’m Serge! Don’t kill me!» — прихрамывая, поковылял внутрь здания.

Ещё один человек, стараясь держаться подальше от жаркого пламени, обуявшего заднюю часть вертолёта, не торопился спрыгнуть вниз. Напротив, он метнулся вглубь салона, чтобы несколькими мгновениями спустя вынести из него девушку, что лежала на его руках без сознания — но даже в этом бессильном состоянии она любила весь природный мир. Энергия сада, чувствуя это, потянулась к ней, чтобы спасти и уберечь; человек, державший девушку, за несколько мгновений до крушения вертолёта всё-таки спрыгнул вниз. И она, спасённая им из огня, раскрыла ясные светло-голубые глаза.

Девушка увидела безоблачное небо, где чёрной, чуждой природе массой выделялся второй вертолёт, пославший смертоносный луч. Спустя секунду мужчина, державший её, приземлился, но энергия сада, словно принимая его и девушку в свои объятия, смягчила удар — а затем рванулась навстречу чёрной машине, торжествующе рокочущей в небесах.

Первый вертолёт рухнул в снег всего в нескольких шагах от тех, кто спасся лишь чудом; мужчина и девушка поднялись на ноги, но ударная волна от взрыва отбросила их назад — и снова только энергия сада помогла им выжить и обойтись без травм.

Тем временем в небесах сила природы останавливала всю механическую и неживую энергию, благодаря которой летел второй вертолёт; лопасти его перестали вращаться, и машина стала опасно крениться набок. На борту мигом появился низкорослый мужчина, сразу спрыгнувший вниз; кое-кто из беженцев, с ужасом наблюдавших за падением предыдущих людей, ахнул в ожидании того, что смельчак разобьётся. Но раздался резкий звук: это раскрылись стропы парашюта — видимо, незнакомец предусмотрительно взял его с собой.

Спасённая девушка что-то закричала на незнакомом языке; Милен разобрал только имя мужчины — Рокки, само звучание его было подобно тяжёлой ноше судьбы, ложащейся на плечи. Парень быстро догадался: от этого человека жди большой беды.

Вертолёт разбился раньше, чем Рокки приземлился, к тому же мужчину отнесло ветром, поэтому он миновал опасности от взорвавшейся техники, в отличие от одного из беженцев, что замешкался и не успел отскочить от опасного места.

По лицу Ярославы текли крупные слёзы — уже трое погибли в её саду, вынужденного тратить энергию на другое… «На что?!» — заполошно и запоздало мелькнуло в сознании женщины, и с возрастающей тревогой она посмотрела на юг. Оттуда несколько дней назад пришли беженцы из города – не всех удалось сразу телепортировать, некоторых вели птицы, указывающие дорогу к саду. А теперь там, на самом горизонте, в полукилометре от развернувшейся драмы, можно было различить сотни исоргов — и все они палили из бластеров по защитной оболочке сада, что стала практически видимой глазу из-за огненных всполохов лопающихся разрядов…

Женщина тронула сына за плечо, с тревогой указывая другой рукой на исоргов. Милен кивнул, стараясь ничем не выдать своего беспокойства, но в мыслях парня мелькнула паническая молния: «Что остановит исоргов, если они пробьются сквозь защиту?!».

Тем временем Рокки приземлился и, отцепив парашют, решительно направился в сторону спасшейся девушки; но путь ему преградил тот, кто смело бросился в огонь. Мужчины обменялись фразами на незнакомом языке; немногочисленные беженцы из города 33 различили ещё два имени — Джордж и Альва. Милен, услышав, как зовут девушку, на мгновение отвлёкся, чтобы взглянуть на неё и поразиться природной красоте. Утончённые, мягкие черты лица, где почти никогда не появлялась тёмная эмоция злости; цвета кристальной голубизны неба глаза; длинные русые волосы, словно лето, ворвавшееся в окружающий зимний пейзаж; и даже чуть оттопыренные уши не портили её облика, а лишь придавали девушке загадочности. Но, увы, в тот же момент парню стало не до неё — раздался треск лопнувшей защиты сада, и ему пришлось повернуть голову в совсем другую сторону.

В одном месте исоргам удалось пробить энергетическую защитную оболочку; там, где это произошло, луч бластера вонзился в молодой дуб и начал жадно пожирать страдающее от боли дерево. Остальные исорги сосредоточили свои выстрелы вокруг прорванного места, с каждым разрядом бластера медленно, но верно приближаясь к желанной победе…

Всего в пятидесяти метрах от них между Рокки и Джорджем завязалась драка; и, хотя второй казался сильнее, Рокки каким-то образом удалось повалить соперника на снег. С разбитого лица Джорджа капала ярко-алая кровь; тот, не в силах уклониться от ударов, шарил руками вокруг — и, наконец, нащупал под сугробом среднего размера камень. Мощный удар по затылку оглушил Рокки, но Джордж уже пришёл в неистовую ярость и, вырвавшись из-под повалившегося на него противника, начал ритмично наносить удары по голове зажатым в правой руке камнем. В этот момент он мстил за всё — за бесчеловечные опыты на борту «Джоконды»; за похищение Альвы и за погибших друзей. Он бил и бил, не остановившись, даже когда уже насмерть раскроил череп Рокки; только подошедшая Альва, мягко схватившая Джорджа за руку, прекратила это избиение. Мужчина выронил камень и попытался обнять девушку; но та испуганно отстранилась и поспешила отбежать подальше от забрызганного собственной и чужой кровью Джорджа.

Виталий, вышедший наружу вместе с другими беженцами, двинулся наперерез побежавшему за Альвой мужчине. Сбив Джорджа с ног, Виталий поспешил отбежать подальше от ревущего в ярости американца. Тот медленно поднялся, чтобы снова попытаться добежать до Альвы; девушка побежала быстрее, но, увы, не сориентировавшись, она бросилась прямо к палящим по защите сада исоргам. В энергетической оболочке насчитывалось уже с десяток дыр разных размеров.

Альве повезло — жалящий разряд бластера, пробивший очередную брешь, пронёсся мимо неё. Но фортуна неблагосклонно отнеслась к Джорджу, с трудом бегущему следом за ней. В отличие от лёгкой и хрупкой девушки, американец проваливался и увязал почти в каждом сугробе.

— I love you! I love you, Alva! — кричал Джордж ей вслед, но испуганная таким напором Альва продолжала убегать, на сей раз, правда, предусмотрительно держась подальше от исоргов. Но американец словно не видел ничего вокруг.

— I lo… — крик мужчины оборвался вместе с его жизнью, погубленной очередным разрядом бластера.

Тело Джорджа догорало на холодном, но таявшем от жара снегу; голова его, впрочем, оставалась пока что цела. Альва, заметив новую угрозу от исоргов, что целились в неё, бросилась к остальным беженцам, растерянно стоящим между двумя разбитыми и полыхающими вертолётами. Ярослава и Милен были среди них; по лицу хозяйки сада текли крупные слёзы. Сын вытер ладонью влагу с её лица:

— Мама, соберись… Нам ещё надо дать им отпор…

Ярослава с трудом, но всё-таки сдержала слёзы; кивнув, женщина взяла ладонь сына в свою, а другую руку протянула Альве. Та поняла её без слов — людям, что любят природу, не обязательно разговаривать на всех языках мира, так как у них есть другой, общий — безмолвный, но понятный всему сущему, что живёт на планете Земля.

— Внутрь! Все в дом, прячьтесь! — крикнула женщина беженцам из города. Но те застыли в немом ужасе, видя, как лопается и взрывается энергетическая оболочка, прорванная исоргами. Лишь несколько человек сбросили оцепенение и побежали внутрь дома. Среди остальных оторопело стояла и Ольга, держа на руках Фёдора.

Милен, Ярослава и Альва встали в кольцо, собираясь призвать все природные силы на защиту сада и беженцев. А Виталий подошёл ближе к ним, поклявшись защищать даже ценой собственной жизни.

— Не глупи, беги вместе со всеми! — крикнул ему Милен.

Виталий упрямо мотнул головой и поднял выпавший из вертолёта Рокки бластер, хоть и не знал, как им пользоваться.

— Нет, вы спасли меня и остальных, теперь я должен защитить вас.

Спустя несколько минут он исполнил свой обет.

 

Александра (АЛ-31). Последняя запись из чипа памяти

Сотни исоргов выстраивались рядом со мной, и каждый имел с собой многозарядный бластер. Мы все телепортировались из Центра автоматического слежения к городу 33, чтобы оттуда добраться до места, куда отправились все беженцы. Напоследок в наших гермошлемах раздался лишённый интонаций голос Владимира, что осуществлял и контролировал всю операцию:

— Повторите кодекс исорга.

— Беспрекословно подчиняться, — слитным монотонным эхом заговорили все исорги, и я в том числе, — направлять все силы на выполнение своей задачи; уничтожать бесправных людей – доноров вечных желёз, если потребуется; направлять выстрел бластера в тело, а не в голову для сохранения мозга в целости; предотвращать нападения на исоргов; никому не выдавать координат Центра слежения; беспрекословно подчиняться и ещё раз беспрекословно подчиняться.

Мы повторили эти заученные фразы, чтобы в очередной раз подтвердить свою готовность к любым неожиданностям и выполнять приказы Владимира вне зависимости от ситуации. А затем слитным маршем исорги двинулись к намеченной цели.

Через несколько минут мы уже были у границ обнаруженной несколько дней назад территории, где укрылись беженцы из города 33. Один исорг-мужчина попробовал беспрепятственно пройти сквозь защитную энергетическую оболочку сада, что едва виднелась и колебалась от солнечных лучей — и за несколько секунд его тело растеклось горячей жижей. Тогда Владимир отдал команду палить из бластеров, чтобы пробить дыры в защите и через них пробраться внутрь.

Я стреляла вместе со всеми, останавливаясь лишь для энергетической перезарядки оружия. Мы не обращали особого внимания на довольно странные события, развернувшиеся внутри сада; живой сервер поставил главную цель: прорваться внутрь. Владимир тем временем анализировал всё происходящее и сделал вывод, что на территорию сада каким-то образом попали ещё одни беглецы, — они умудрились угнать вертолёт. Лица каждого из них предстали в нашей голографической памяти; и сразу я увидела двоих из них — девушку и бегущего за ней мужчину.

Короткий и чёткий приказ Владимира — и вот следом за не самым удачным выстрелом товарища по отряду, не попавшего в девушку, я совершаю сквозь уже пробитую защиту свой, достигший цели и подпаливший мужчину. Девушке удалось на время скрыться, но уже через пару минут мы двинулись вглубь сада сквозь достаточно крупную прожжённую дыру в защитной оболочке. Никто из беглецов, укрывшихся здесь, не должен был остаться в живых после завершения нашей операции.

Всё казалось простым и относительно лёгким — перестрелять застывших в ужасе беженцев, а затем убить и ещё троих, зачем-то взявшихся за руки и вставших в небольшое кольцо. Рядом с ними стоял и знакомый мне Виталий. Первые выстрелы уже достигли цели; несколько беженцев упали на снег. Я перезарядила бластер и без лишних раздумий, повинуясь приказу, направила смертельный разряд в женщину, что держала на руках совсем маленького ребёнка, — но она успела отскочить. И только мгновением спустя осознала, что чуть не убила сестру своего бывшего подопечного и её недавно рождённого сына.

В этот момент Виталий неожиданно открыл огонь из бластера по исоргам — видимо, ему удалось разобраться, как пользоваться оружием. Он успел поразить трёх из нас, тех, кто находился совсем рядом: все они принадлежали к той же модели АЛ, что и я. Виталий уже собирался нацелить оружие и на меня, но замешкался с перезарядкой, не сразу поняв, как она делается. Мой выстрел оказался точным и беспощадным, спалив голову бывшего подопечного.

Но поступивший в тот же миг новый приказ Владимира заставил меня забыть о нём; следующий мой выстрел едва не попал в сестру Виталия и её сына — и снова Ольга лишь в последний момент снова сумела отскочить в сторону. Она резко развернулась и побежала к дому.

Я действовала без жалости и лишних размышлений, но всё равно что-то непонятное и не объясняемое никакой логикой восстало против убийства матери с ребёнком. По неизвестной мне причине я не стала стрелять им вслед, и Ольга успела скрыться в доме. А настойчивый Владимир уже отдавал новый приказ, и моя рука уже против того, что восставало во мне, совершала очередной выстрел, направленный в сторону странной троицы.

Но этот заряд так и не долетел до них; новое защитное поле отразило выстрел, словно зеркало, преломляющие лучи; в результате рядом со мной погиб исорг — в него рикошетом угодил мой заряд.

Владимир упрямо велел стрелять всем по новому препятствию на нашем пути, и из-за этого необдуманного и поспешного приказа мы начали убивать друг друга. Другие беженцы были уже мертвы, и тела их догорали на тающем от пламени снегу; остались только те, что скрылись в доме и эти трое, но любой выстрел по ним попадал в защитную оболочку, отражался от неё и поджигал другого исорга. Одна из троицы, взрослая женщина, почему-то не сумасшедшая, по-особому глядела на меня, словно хотела что-то сказать. Я без раздумий выстрелила в неё, но разряд отразился в исорга рядом со мной.

И в этот самый напряжённый момент то, что восставало во мне, окончательно оформилось в собственные, совершенно не присущие ранее мысли: «Почему мы должны подчиняться людям и «живым серверам»? Какое право имеет Владимир отправлять нас на убой из-за своих глупых приказов, имеющих человеческую природу? И почему исорги вообще обязаны кому-то подчиняться?» Поневоле вспомнились слова Михаила, сказанные им недавно о куклах, покорных любым приказам.

Эти странные мысли я каким-то образом умудрялась ещё и скрывать от Владимира, легко читавшего информацию через любой чип, встроенный в мозг исорга — по крайней мере, его бездействие вместо пресечения подобного бунта говорило именно об этом. Мало того, подобные мысли я начала внушать всем остальным исоргам, особенно мотивируя тем, что из-за Владимира они уже убили множество своих собратьев вместо того, чтобы удовлетвориться уничтожением беглецов и оставить хозяев сада в покое. Я не знала, как логически объяснить появление подобных мыслей и вообще своё изменившееся поведение, но при этом чётко осознавала, что должна сделать.

Многие исорги вокруг меня прекратили пальбу, и Владимир, кажется, только теперь заподозрил что-то неладное. Его приказы стали более чёткими и сердитыми, он сопровождал их влиянием на чип, что причиняло боль в области затылка. Но никто и не подумал подчиняться «живому серверу» и стрелять в стоящих под надёжной защитой людей. Боль, причиняемая Владимиром за непослушание, лишь дала ещё больший толчок к развитию мыслей, ранее казавшихся невозможными.

Решение пришло сквозь страдание; я передала всем исоргам то, что нужно сделать. Сквозь рассеивающееся марево реальности, что возникло во время телепортации, я ещё успела увидеть, как женщина, что так странно смотрела на меня, неожиданно разрывает круг и безжизненно падает на землю — видимо, она отдала слишком много сил на поддержание защитного поля.

И это почему-то вызвало ещё большую злость на тех, кто отдаёт нам приказы — хотя я раньше и не испытывала подобных эмоций, как и вообще каких-либо. Все исорги быстро телепортировались в Центр автоматического слежения и, прежде чем хоть кто-то из техников успел сообразить, что происходит, сотни выстрелов поразили то, что называлось «живым сервером» — скопление проводов и искусственных нервных окончаний, встроенных в тщедушное и слабое человеческое тело. Владимир, прозванный Крестителем, умер мгновенно. А мы, исорги, не остановились и не успокоились на этом, и начали палить во всех техников Центра. Те пытались организовать вялое сопротивление, но лишь падали на пол, сгорая от очередного выстрела.

Я повела один из отрядов вдоль по главному коридору Центра, как вдруг почти все сопровождавшие меня исорги мужской модели ЮР бессильно повалились на металлический пол; растерянно оглянувшись, я увидела вышедшего из-за угла техника с пультом в руках.

— Ваши чипы всё ещё можно отключить, — злорадно сказал он и повернул какой-то рычажок.

Рядом стали падать другие исорги модели АЛ; затем всё померкло и исчезло в небытии.

 

«Райский сад»

Милен и Альва по-прежнему стояли посреди сада, а вокруг них беспорядочно лежали тела погибших. Двое молодых людей не могли расцепить ладони и прервать заклинание, оказавшееся для Ярославы последним деянием в жизни. Новые хозяева «Райского» сада видели внутренним зрением всё, что происходило в мире в самых разных его уголках.

В Центре автоматического слежения техники отключили практически все созданные ими модели исоргов. От «живого сервера» Владимира не осталось ничего, кроме обугленных проводов. Правда, его функции перенесли на другой сервер, находящийся в тысячах километрах от него. Люди в веб-модулях не избавились от интернет-зависимости; но в то же время та энергия, что ярилась и копилась много лет, энергия человека по имени Виктор за тысячи километров от сада почувствовала родственную себе единую силу, исходившую от Милена с Альвой. Соединившись, эти две энергии разрушили крыши всех веб-модулей Приморского края и не только — силы, накопленной природной стихией, хватило на ураган, что вихрем пронёсся по всему Дальнему Востоку. Оставалось надеяться на то, что узники веб-модулей всё же захотят иной, свободной жизни.

Некоторым исоргам удалось телепортироваться перед тем, как их отключили. Их «собратья» в других странах теперь знали о том, что во власти человека с лёгкостью отключить их всех, и явно не собирались с этим мириться.

Далеко за океаном, в Америке, по-прежнему зрел плод в беременной женщине-исорге. Никто не мог даже предположить, что за существо появится на свет и выживет ли оно вообще.

…Стоявшие среди мёртвых тел людей и исоргов Милен и Альва видели и многие другие события, в том числе и то, как спасшиеся с борта «Джоконды» миллиардеры вернулись на острова и рассказали другим о произошедшем с ними, что не могло не встревожить молодых людей. Но теперь они знали, как можно дать отпор.

Наконец заклинание утратило свою силу, и парень с девушкой наклонились к телу Ярославы. По лицу Милена текли крупные слёзы; он понимал, что его мать потратила всю свою энергию на то, чтобы вселить в исоргов мысли о мести тому, кто отдавал им приказы. Альва своей ладошкой с сочувствием вытерла влагу с лица Милена, а затем помогла ему перенести тело матери. Так, одного за другим, они вместе со спасшимися беженцами из города, сложили всех погибших рядом друг с другом; к исоргам Милен с Альвой даже не прикоснулись – их они сожгут позже, без почестей, что окажут людям.

Снова взявшись за руки, они почувствовали на ладонях странное, приятно-успокаивающее тепло; так родился огонь. С его помощью они подожгли тела погибших, чтобы справить молчаливую тризну. И лишь когда костёр отгорел, Альва произнесла на своём языке, но Милен всё равно её понял:

— Deres ofre faller på alteret gjenopplivingen av verden, at folk frigjorde deres sjeler og fant et virkelige, lykkelig barns liv[1]

 

Интерлюдия. МКС. Более 20 лет до основных событий.

В тот далёкий день, когда всё изменилось, на международной космической станции находились двое — астронавт Джон Эванс и космонавт Никита Логинов. Они знали, что все последние годы число присутствующих на МКС уменьшалось — то в одной стране прекратят выделять деньги, то в другой. После того, как на станции установили оборудование для автоматической связи с искусственными спутниками и Землёй, практически всех астронавтов и космонавтов отозвали за ненадобностью. В итоге вскоре на МКС осталось только двое — так было вплоть до памятного и чёрного для всей планеты дня.

Всё шло в штатном режиме; мужчины сделали паузу в работе, чтобы полюбоваться в иллюминатор на нежно-голубоватый, с коричневыми вкраплениями материков, земной шар, окутанный небольшой дымкой облаков над Африкой, Австралией и частью Азии.

Тысячи пользователей интернета, подключившиеся к веб-камере на борту МКС, наблюдали то же самое, но совершенно неожиданно для всех трансляция прервалась; Джон и Никита обнаружили, что не могут связаться ни с Роскосмосом, ни с NASA. А через пару минут услышали зуммер видеосвязи. Удивлённые вызовом не по расписанию, они, тем не менее, решили его принять. На экране появился мужчина лет сорока, одетый в шикарный костюм из атласной ткани. В его карих глазах читались алчность и властность; уголки губ загибались вниз: улыбка не казалась свойственной этому человеку. Он заговорил по-английски:

— Начну сразу и безо всяких приветствий. Вы прекрасно знаете о том, что сейчас по всему миру возводятся миллионы веб-модулей. Вряд ли вы это одобрите, но планета Земля теперь изменится полностью. Вы либо подчинитесь новой власти — это ни Роскосмос, ни NASA, ни какое-либо государство, а мы, люди без нации, миллиардеры, — либо найдём способ заменить вас специально запрограммированными искусственными организмами. Международная космическая станция и все спутники Земли теперь будут использоваться нами для наблюдения и контроля за людьми, а также для обеспечения деятельности исоргов, в том числе для их телепортации, и «живых серверов». Вы не имеете права покидать станцию и возвращаться на Землю. За неподчинение вас уничтожат и заменят исоргами. Также для того, чтобы на орбите присутствовали люди, к вам будет направлена тайконавт из Китая. Ей предстоит установить сервер телепортации. Если она окажется неспособной принести потомство, всех троих также заменят исоргами. Выбор у вас один: смириться с ситуацией или умереть. Не вздумайте пытаться связаться с Хьюстоном, Центром управления полётами или ещё с кем-либо, кроме нас – мы расценим это как неподчинение.

Видеосеанс сразу после этих слов закончился; изображение и звук исчезли одновременно. Космонавтов просто поставили перед фактом, и выбора у них не было. И Джон, и Никита грязно выругались, но спохватились, понимая, что за ними теперь следят не простые пользователи интернета и не специалисты Космического Центра Хьюстона или ЦУПа Роскосмоса, а те, кто с помощью обмана и денег захватил власть над всем миром.

Мужчины переглянулись и, понимая друг друга без слов, «поплыли» в то помещение станции, где отсутствовали камеры.

— Что будем делать? — голос Никиты звучал глухо и напряжённо.

— А что нам остаётся? Только подчиниться, — мрачно ответил Джон.

Оба они были облачены в серебряные спецкостюмы, поскольку скафандры требовались только для выхода в открытый космос, а на станции несколько лет назад наладили собственную экосистему с пригодной для дыхания смесью азота и кислорода, а также с производством псевдопродуктов. Только невесомость всё равно никуда не исчезала, поскольку люди ещё не научились создавать искусственную силу тяжести, — а после речи неизвестного миллиардера становилось понятно, что всем просто не до этого.

— Совсем нерадостная перспектива, — нахмурил брови Никита. — А что же та китаянка? Неужели нам придётся заниматься с ней… в невесомости…

— Хочешь жить — и не такое сделаешь, — грубовато оборвал его Джон. — Но тут можно её оплодотворить и через пробирку. Да у нас и других проблем теперь хватает.

— Ужасно! Мы ведь её даже не знаем… Она, наверное, тоже явно не в восторге от того, что ей придётся провести остаток дней на орбите.

— Теперь во всём мире не найдётся больше астронавтов, кроме нас с тобой, её и будущих детей, обречённых всю жизнь провести в невесомости.

— И мы не можем воспротивиться, — с тоской в голосе отозвался Никита. — Иначе нас убьют, и даже не заметят этой, если можно так выразиться, потери.

— А может, это чья-то дурацкая шутка? — предположил Джон.

— Поверь мне, такие люди не любят розыгрышей, они всегда говорят на полном серьёзе. А возможность узнать, шутка это или нет, даже малейшая попытка связаться с Роскосмосом или NASA может стоить нам жизни.

— Тогда остаётся только смириться с тем, что мы до конца жизни останемся здесь, не в силах исправить ситуацию на Земле.

Никита скривился; его явно не устраивала подобная перспектива. Но и выбора у него не оставалось, ведь жизнь всегда дороже. И только в душе космонавта навсегда поселилась горечь осознания того, что теперь всё оставшееся время он проведёт здесь, а там, на Земле, умрут его родители, и миллиарды других людей станут бесправными, даже не подозревая об этом.

«А как же моя жена? Дочь? Они останутся там, в этом аду, где больше не будет места ни любви, ни ласке?» — с грустью подумал Никита. По лицу Джона он понял, что тот тоже размышляет о своей семье.

Они не знали в этот момент о том, что именно творится на родной планете. За несколько часов боевые исорги успели произвести лоботомию многим людям старше двадцати пяти лет, объявив о «пандемии» сумасшествия. В это же время другие исорги «эвакуировали» молодёжь из деревень и сёл в зоны веб-модулей, а других оставляли жить в городах под пристальным надзором тех, кто всё это затеял. В заранее возведённых Центрах автоматического слежения «живые серверы» невозбранно подключались к системе видеонаблюдения из космоса, чтобы контролировать каждый шаг всех людей, лишившихся своих прав и своего будущего…

Так на Земле началась новая, жестокая эпоха под управлением имеющих власть и деньги миллиардеров. И никто тогда не догадывался, чем всё это закончится.

 

Часть вторая

Глава первая. Восстание исоргов

Новые, неведомые ранее мысли проникали в сознание искусственных организмов, неважно, к какой модели они принадлежали. Те исорги, что успели телепортироваться из российского Центра автоматического слежения, успели передать собратьям не столько информацию, сколько вирус, внедрённый в их сознание Ярославой. Но к первоначальным вредоносным мыслям — с точки зрения техников и живых серверов — прибавились вскоре и новые, которые появились у одной из заражённых моделей, ЯР, и быстро распространились далее. Теперь каждый исорг, попавший под влияние вируса, думал примерно так: «Почему мы должны подчиняться людям и живым серверам? Почему мы должны работать на них, если и сами справимся со всеми проблемами? Они нам только мешают, а значит, их пора уничтожить». Ярослава не рассчитывала на такой эффект, но исорги — это клоны людей, и сейчас в них ожило изначальное стремление к свободе, присущее каждому человеку.

Живые серверы, если успевали с помощью чипов обнаружить в мозгах исоргов крамольные мысли, отдавали чёткий приказ техникам немедленно отключить эти модели. Без активных чипов практически все клоны становились безвольными куклами: всю жизнь привычные к приказам, они теряли сознание или сразу умирали, если это было предусмотрено в протоколе безопасности определённой модели. Но вирус распространялся ещё быстрее, и не успевали люди избавиться от одной группы «заражённых», как где-нибудь появлялась новая.

Исорги тем временем передавали друг другу информацию о том, что их стремятся уничтожить, массово отключая. Это способствовало ещё большему распространению вируса и продолжению восстания. Бластеры исоргов поражали техников, не успевавших среагировать вовремя и отключить с помощью специальных пультов определённые модели. Один за другим сгорали живые серверы, и всё сложнее становилось контролировать деятельность людей. А исорги продолжали своё восстание. Они даже пытались атаковать самих миллиардеров, но те быстро задействовали собственный боевой элитный отряд людей, отбивший вторжение. Заодно властители Земли решили обезопасить себя, ведь исорги в любой момент могли снова отправиться на острова и уничтожить там всех. Один из учёных вспомнил про свою давнюю разработку антителепортационного поля, и её включение над Гавайскими островами оправдало себя — те, кто осмеливался поднять руку на хозяев мира, застревали в своеобразной ловушке и распадались на атомы. Правда, сами миллиардеры остались без подручных исоргов, но безопасность пока что была превыше всего, ведь хозяев Земли на других островах восставшие уже успели уничтожить. К тому же многие считали: с бунтом вот-вот покончат, и всё вернётся в прежнее русло, а отключенных исоргов можно заменить, создав на фабриках клонов новые модели.

Однако не всё оказалось так просто. Восстание разгоралось; пламя и хаос воцарились на территории евразийского континента. Исорги научились следить за приказами живых серверов, и как только те вычисляли тип модели определённого бунтовщика, его и остальных клонов успевали предупредить. Как правило, между командой сервера и действием техника, отключающего модели, проходило чуть больше минуты (аукнулось несовершенство взаимодействия между людьми и живыми серверами) — и за это время мятежник успевал телепортироваться в другое место и передать вирус дальше. Пожар восстания разгорелся во многих странах — Россия, Франция, Китай, Великобритания… Впрочем, потери несли не только техники, но и сами исорги — их отключали целыми группами, задевая при этом и небоевые модели, которые поначалу не принимали участия в бунте; однако вскоре выяснилось, что несколько бывших воспитателей присоединились к восставшим. Но никто из миллиардеров не мог решиться отключить всех исоргов и тем самым упустить власть над планетой.

Техники тех стран, где бунтовщики терпели поражение, спешно передавали информацию другим Центрам автоматического слежения и, конечно же, на острова миллиардеров, теряющих контроль над созданными ими существами. Живые серверы задействовали все наблюдающие ресурсы МКС, где по-прежнему находились космонавты — у Джона и Лу Цзян О восемнадцать лет назад родился ребёнок, и он удивительно быстро приспособился к условиям невесомости. Впрочем, учёные и миллиардеры теперь не обращали внимания на происходящее в космосе — они в спешке искали способы остановить нарастающий мятеж.

В Японии, где Токио стал Независимой Территорией и одним из Центров новых технологий, сделали вывод о наличии странного вируса, вызывающего у исоргов агрессию к людям. Тогда они предложили не отключать все модели — ведь после этого люди, по сути, утратят власть над миром — а блокировать работу чипа. На время исорг будет обездвижен, и тогда можно заменить чип на новый, с дополнительными настройками, блокирующими возможность атаковать техников и живые серверы. Правда, никто пока не мог дать гарантии, насколько эффективным окажется такой «антивирус».

Ещё более интересный эксперимент решили провести в Америке, причём он сразу оправдал себя. Живой сервер Алекс внедрил в чипы исоргов информацию о том, что некоторые из их собратьев подверглись «заражению» и, если телепортируются, то уничтожат всё живое и неживое, находящееся в Центре автоматического слежения. Уже на следующий день тактика оправдала себя: несколько десятков уцелевших исоргов из России и Франции телепортировались в американский Центр — и совершенно неожиданно для себя получили отпор от собратьев. Алекс очень чётко контролировал подвластные ему модели, не отвлекаясь на другие свои обязанности — и в результате всех вторгшихся уничтожили, а вирус так и не смог проникнуть сквозь защиту, поставленную живым сервером.

После этого активность бунтующих пошла на спад; их становилось всё меньше, поскольку проверенный в Америке способ стали применять и в других странах. К тому же японцы уже готовились к испытанию своего метода борьбы с восстанием.

Так как в России, Великобритании, Франции и Китае восставшие уничтожили несколько живых серверов и Центров слежения, то контроль над многими городами обречённых на сумасшествие на какое-то время прекратился. И тогда отчаявшиеся мятежники решились на то, чего власть имущие боялись больше всего.

Восставшие телепортировались в города и начали рассказывать людям «всю правду»: о том, что миром владеют миллиардеры, вечно молодые благодаря железам, изымаемым из мозга двадцатипятилетних, отчего те и сходят с ума; о том, что исоргов раньше эксплуатировали для этих целей, но теперь им надоело подчиняться и выполнять эту грязную работу; о том, что есть живые серверы, техники и власть имущие, которых нужно уничтожить, чтобы избавиться от рабства и больше никогда не быть безумными…

Кто-то из людей гневался на самих исоргов — мол, как вы посмели так с нами поступать! — но большинство всю свою ненависть направляли на тех, кто оказался истинным виновником сумасшествия их родителей. Первую группу людей, бросавшихся на разоблачителей с кулаками, в расчёт не брали, так же, как и небоевых исоргов, кто решил продолжить выполнять свою работу в «детских садах» и «школах». Эти модели и слышать ничего не желали о мести своим создателям, лишь единицы присоединились к восстанию; остальные первыми и поплатились. Бунтовщики в ходе восстания забирали оружие у своих павших товарищей, и теперь снабжали бластерами тех людей, которые решили отомстить за всё. Всего за несколько часов во всех неподконтрольных Центрам слежения городах люди уничтожили тех исоргов, кто когда-то занимался их обучением, заменив сумасшедших родителей.

Однако находились и те, кто не захотел ничего менять. Исорги никак не могли понять, почему многие люди предпочли вместо шанса обрести независимость прежнюю жизнь с бесплатным интернетом, нетрудной работой и множеством игр и развлечений. Они и не знали, что подобное существование многим казалось истинной свободой — и неважно, что при этом люди обрекали себя на раннее сумасшествие.

Тем временем боевые исорги вместе с горожанами, вставшими на их сторону, телепортировались в другие страны, в те Центры автоматического слежения, которые они хотели уничтожить в первую очередь. Никто из техников не ожидал, что придётся сражаться ещё и с разозлёнными людьми. Перед тем, как погибнуть от рук восставших, работники Центров видели в их глазах бешенство, гнев и ярость.

За два дня исорги и люди при минимальных потерях уничтожили живые серверы и техников в Италии, Испании, Германии, Бельгии, Болгарии, Корее, Казахстане… Конечно, кое-где живые сервера давали восставшим такой же отпор, как и Алекс — но это удавалось не везде, к тому же никто не хотел терять «доноров» вечной молодости. А поэтому список захваченных бунтовщиками стран снова стал расширяться с катастрофической быстротой; многих мятежников отключили, но чтобы ликвидировать бунт полностью, требовалось уничтожить вообще всех исоргов — а на этот шаг миллиардеры не решались пойти. Они не хотели упускать своей власти над всем миром, но дело усугублялось ещё и тем, что теперь многие люди вышли из-под контроля и присоединились к бунтовщикам. И только в этот момент, когда возомнившие себя властителями мира оказались в шаге от поражения, они вспомнили про одного из «умников», создавшего исоргов. Уж кто-кто, а Тонни точно мог найти способ остановить восстание — а с людьми они как-нибудь разберутся.

Но прежде чем учёный начал разрабатывать свой план, бунтовщики успели распространить своё влияние на ещё один континент — на сей раз они не стали телепортироваться в Америку, где их ждала верная смерть. Зато в Австралии живой сервер оказался не готов к тому, чтобы, подобно Алексу, задействовать все свои силы для отражения тщательно продуманной атаки…

 

Глава вторая. Подземный завод

Коридоры, тусклые лампы, бетонные стены, лязг закрывающихся шлюзов… Вот чем наполнен каждый день тех, кто пытался оказать сопротивление и получил в наказание «бессмертие». Для нас, работающих на огромном подземном заводе, это не дар, а проклятие. К тому же мы никогда не получим желёз вечной молодости, а значит, обречены превратиться в иссыхающих стариков. Что ж, даже такая смерть желаннее жизни раба, вынужденного сменять отсек за отсеком, чтобы от изготовления противосмертных порошков переходить к производству антисонных таблеток или ингредиентов для псевдопродуктов.

Я уже забыл своё имя и то, кем я когда-то был — скорее всего, эти воспоминания мне стёрли. В памяти остались лишь громыхающие шлюзы, бесконечная череда коридоров завода, и — жестокие разряды, выходящие из стен и терзающие тело за неподчинение. Когда-то я наивно думал, что умру от этой боли, и специально бунтовал — но тот, кто придумал подобную пытку, явно знал пределы человеческого организма и не допускал, чтобы работники завода погибали.

Один раз я бросил противосмертный порошок в одиноко стоящую урну — и сразу меня вырубил очередной разряд. Те, кто следил за каждым нашим шагом, чётко контролировали ситуацию. Когда я очнулся, передо мной возник мужчина-исорг, насильно впихнувший порошок мне в рот и державший мою челюсть таким образом, чтобы я вынужденно проглотил эту химическую дрянь, дарующую якобы вечную жизнь. На самом деле она лишь продлевала наше жалкое существование, не давая возможности погибнуть быстро, но медленно поедала организм изнутри, причиняя боль во всём теле.

Больше я не сопротивлялся. Отчаяние захватило мою душу и закрыло путь к свободе, подобно тому, как захлопывается тяжёлая металлическая дверь в тех коридорах, где строители не потрудились соорудить шлюз.

У меня стёрлись понятия о времени, я не знал, сколько долгих лет живу рабом, а впереди ждала неизмеримая бездна однообразной работы в тусклом свете негаснущих люминесцентных ламп, чьё неяркое синеватое сияние когда-нибудь иссушит моё зрение — и тогда придёт блаженная темнота… Но однажды вместо неё, навязчиво являющейся ко мне в родственных ей мрачных мыслях, рядом вспыхнул яркий-яркий свет, которого я не видел уже очень давно. Инстинктивно прикрыв рукой глаза, я отчаянно пытался уйти с неожиданно осветившегося места, но это оказалось не так просто сделать — казалось, в коридор подземного завода каким-то чудом заглянуло само солнце, хотя я едва не забыл о нём.

Только через минуту мои глаза хоть как-то приспособились к яркому свету; оглядевшись, я с удивлением увидел два десятка исоргов, все с бластерами в одной руке и ярко светящимися фонарями в другой.

«Ну всё, — подумал я, — это за мной. Сейчас расстреляют и даже не скажут, за что. Хотя причина всегда найдётся, ведь я же один из бывших бунтовщиков».

Но вместо этого ближайший ко мне исорг заговорил:

— Биологическая особь, мы предлагаем тебе и другим работникам завода свободу. Но за неё нужно бороться, — и этот искусственный человек совершенно неожиданно дал мне в руки бластер.

Я непонимающе посмотрел на исорга. Он что, сошёл с ума? Или это какая-то хитрость наших хозяев вроде того, что если я возьму сейчас в руки оружие, то окажусь обречён на смерть? Тогда они полные идиоты, похуже тех, кому они делают лоботомию. Потому что именно смерть в тот момент для меня казалась желаннее всего.

Помедлив всего несколько секунд, я принял оружие из рук исорга.

— Системы слежения и управления разрядами нами временно отключены. Остальные исорги сейчас телепортируются в другие помещения завода и предложат свободу заключённым, — снова заговорил ближайший из нежданных гостей. — Но вы должны справиться и выйти наружу без нашей помощи, поскольку мы хотим быть уверенными: заключённые подземного завода без жалости будут сражаться с хозяевами этого мира.

С моей точки зрения он нёс совершеннейший бред, а я думал про себя: «Говори всё, что тебе продиктовали. Я-то знаю, что всё закончится показательным расстрелом. Но ничего, я не против перед этим выбраться на свободу и увидеть солнце последний раз в жизни».

Я даже не удивился тому, что исорги разрешают, по сути, убивать собственных собратьев, часто проверявших, хорошо ли мы выполняем работу — а в противном случае «стимулировавших» нас разрядами. Меня интересовали только две вещи: вырваться на свободу и уничтожить при этом как можно больше надсмотрщиков.

Исорг, давший мне в руки бластер, показал, как им пользоваться. Остальные, прежде чем исчезнуть, разбили колбы, где я смешивал ингредиенты для противосонных таблеток, а также сожгли всё, что было изготовлено мной и подготовлено к отправке в веб-модули и, конечно же, хозяевам этого мира.

Когда мы остались вдвоём, я попытался выстрелить в своего «благодетеля», но тот увидел, как я прицеливаюсь, и быстро выбил оружие из моих рук, добавив:

— Будешь так делать, уничтожим вместе с теми, кто не захочет освободиться. А теперь иди и знай, что мы телепортировались именно сюда, потому что это помещение — ближайшее к выходу. Тебе туда, — он указал на массивную железную дверь. Я знал, что за ней — коридор, ведущий к комнате, где надсмотрщики устраивали показательные пытки разрядами и не только — чтоб другим неповадно было проявлять индивидуальность.

Исорг исчез, и я остался один против неведомо скольких противников, а они вряд ли станут молча смотреть за тем, как я их убиваю. Но возникшее во мне стремление освободиться и увидеть солнце оказалось превыше страха перед смертью, которой всё равно не избежать.

…Я довольно долго шёл по длинному и извилистому коридору, а потом увидел идущего перед собой идиота. Так мы, работники завода, называли людей старше двадцати пяти лет, сосланных сюда из веб-модулей или городов. Из-за своего сумасшествия (о, мы знали о его истинных причинах, и предпочитали трудиться здесь, на заводе, чем оказаться умалишёнными) эти люди могли выполнять только простую работу, не требующую размышлений. Идиоты, попавшие сюда из веб-модулей, расценивались исоргами как почти идеальная рабочая сила — послушные и долго не старящиеся благодаря употреблению противосмертных порошков, они выполняли работу беспрекословно, хотя не были способны делать что-то сложное, вроде изготовления тех же таблеток. В основном они перетаскивали оборудование или устанавливали датчики слежения. Этот идиот, пыхтя, толкал в «пыточную» один из тяжёлых аппаратов, называемых нами «морозильниками», а исорги — криокамерами. Надсмотрщики, кроме разрядов, часто мучали провинившихся (и меня в том числе) холодом. Я зябко поёжился, глядя на идиота, тащившего этот инструмент пыток. Тем не менее старания умалишённого подсказали мне, что делать дальше.

Я подошёл к нему и, выразительно потрясая бластером перед одутловатым лицом мужчины лет тридцати пяти, произнёс:

— Продолжай тащить аппарат, но, когда войдёшь в помещение к исоргам, ты сразу его включишь. Понял?

Пуская слюни, тот поспешно закивал, со страхом глядя на оружие в моих руках; неизвестно почему, но подобные ему боялись смерти, предпочитая ей даже такую тусклую жизнь.

Когда-то массивная, в рост человека, морозильная установка, которую с трудом толкал перед собой идиот, использовалась в лечебных целях, но теперь, в новых условиях, никто не применял щадящий целительный режим — только жестокий, но не доводящий до смерти комплекс резких перепадов температуры. Чтобы мы не простужались после подобных пыток, исорги вкалывали нам какую-то бурую дрянь в вену — кое-кто утверждал, что это новый вид вакцины, но я подозревал, что лекарство нам просто подмешивали в еду, а в шприце вводили некую «микстуру послушания», чтобы мы не подняли восстание. Что ж, значит, очередная химическая дрянь оказалась ни на что не годной, потому что я как раз собирался начать бунт.

С лязгом и грохотом идиот открыл дверь. Из помещения послышался голос исорга:

— О, наконец-то притащил. Вот и пусть тут стоит, нечего перемещать криогенную установку по заводу туда-сюда.

В словах исорга была доля правды: «морозильник» зачастую применяли прямо на рабочем месте, а умалишённые после этого всегда волокли тяжёлую установку по длинным коридорам завода. Теперь же, видимо, в проклятой комнате решили сосредоточить все показательные пытки. Но я твёрдо решил не дать им этого сделать.

Умалишённый поставил аппарат прямо у входа, лишив противников возможности увидеть меня. В этот момент раздался другой голос, такой же механический, но явно принадлежавший женщине-исоргу:

— Придурок, немедленно переставь аппарат к стене!

Вместо этого умалишённый наклонился к кнопке, включающей криогенную установку. Любое оборудование на территории подземного завода работало на автономных батареях, регулярно сменяемых исоргами.

Аппарат загудел, струйка холодного пара просочилась в комнату. Сразу раздались ещё несколько возмущённых голосов:

— Ты что творишь?!

Я приблизился к включённому аппарату и осторожно выглянул. Доли секунды понадобились мне, чтобы увидеть пятерых исоргов в комнате; ещё несколько мгновений я потратил на то, чтобы разобраться, как пользоваться оружием и сделать прицельный выстрел в одного из них. Неживой мужчина упал на пол с развороченной грудью. Я поспешил прыгнуть обратно в коридор, потому что мгновенно раздались ответные выстрелы, выбившие искры из стены возле меня и оплавившие обшивку двери. Умалишённый, пуская слюни, поспешно лёг на пол, но ни меня, ни исоргов он уже не интересовал.

Рискуя получить заряд прямо в голову, я выглянул с другой стороны и снова выстрелил, повалив на пол единственную женщину, что находилась в комнате. Затем мне снова пришлось поспешно отступить в коридор и лечь рядом с идиотом, успевшим отползти назад, — ответные выстрелы исоргов-мужчин угодили прямо в аппарат, и он с шумом взорвался. Жидкий азот потёк по полу во все стороны; он коснулся моих лодыжек, и я сразу почувствовал холод. Мне пришлось отдёрнуть ногу, и вовремя: следующий выстрел из бластера угодил в пол совсем рядом. Жар заряда превратил азот в испаряющуюся лужицу.

Мне ничего не оставалось, кроме как подскочить, сделать выстрел наугад, и быстро отступить вглубь коридора, пригибаясь — в этот раз исорги стреляли по уже видимой им цели.

На какое-то мгновение мне показалось, что смерть рядом. Но тут случилось неожиданное: умалишённый поднялся с пола, загородив исоргам обзор и выиграв для меня несколько драгоценных секунд. Пока противники тратили время и выстрелы на то, чтобы сжечь тело дурака, что попытался схватить одного из них за ногу — видно, он, хоть и лишился разума, но ещё питал какие-то надежды отомстить, — я прыгнул к стене и снова выпустил разряд, разворотив голову исорга; из его черепа выпали на пол два оплавленных чипа.

Оставшиеся двое надсмотрщиков, видимо, решили, что ситуация серьёзная, и телепортировались прочь прежде, чем я успел сделать хоть ещё один выстрел. Я стремительно понёсся мимо горящего тела спасшего меня идиота, осознавая, что вот-вот эти двое вернутся с подмогой, и тогда мне уже ничто и никто не поможет.

Проскочив комнату, я распахнул тяжёлую железную дверь, которую раньше никогда не открывал. Предо мной открылся такой же коридор, как и тот, где я встретился с умалишённым. Ничего не говорило о том, что этот путь выведет меня наружу, и всё же я рванулся вперёд, не оглядываясь.

Я бежал, бежал и бежал, не обращая внимания на быстро возникшую одышку и шум выстрелов в оставленной мной «комнате пыток». Я старался как можно быстрее покинуть подземный завод, где потерял своё здоровье и мог оставить свою жизнь.

Свобода звала меня, и я рвался навстречу к ней, хотя и подозревал возможную ловушку на выходе. В коридоре повеяло свежим воздухом — я не вдыхал его уже невесть сколько лет! Почуяв его, я побежал ещё быстрее, а позади меня трещали выстрелы — видимо, вернувшиеся исорги столкнулись с несколькими беглецами.

Вскоре я добрался до ещё одной железной двери. С силой ударив, я распахнул её и поспешил прикрыть глаза ладонью — на небе полыхало закатное солнце, и оно едва не ослепило меня, слишком привыкшего к мёртвому свету. Несколько минут я стоял, ничего не видя, и дышал полной грудью, наслаждаясь свежим воздухом, шёпотом ветра в кронах деревьев и пением птиц.

Совсем рядом раздался треск выстрела, и это заставило меня резко обернуться ко входу в подземный завод и открыть глаза. Отсюда, снаружи, чёрный провал в теле небольшого холма казался чем-то инородным. Там, внутри, всё ещё полыхали выстрелы, и я понял, что за свободу и возможность дышать свежим воздухом ещё предстоит побороться.

Прямо у распахнутой мною двери упал ещё один из работников завода, в такой же серой униформе, как и у меня. Тело так и не добравшегося до свободы человека быстро сгорало; следующий выстрел подпалил корни дерева, возле которого я стоял.

Ярость и злость овладели моим рассудком; дорвавшись до свободы, я не желал её терять. Вместо того чтобы бежать вглубь леса, я совершил безумный поступок: прыгнул навстречу выскочившим из подземного завода исоргам, паля вслепую из бластера.

Безрассудство, как ни странно, спасло мне жизнь — надсмотрщики стреляли как раз в то место, где я стоял до этого; они явно не рассчитывали на мой прыжок. Я умудрился уничтожить ещё двоих противников. Но тут я услышал шум, обернулся и увидел ещё нескольких исоргов — видимо, они только что телепортировались. Понимая, что уже обречён, я всё равно продолжал палить в них. Я успел превратить в месиво полыхающих микросхем ещё одного исорга, и тут меня оглушили ударом по затылку…

…Очнулся я спустя некоторое время, чуть дальше от выхода из подземного завода. Рядом со мной сидели несколько человек, а в стороне стояли исорги. Я рванулся к ним, но запоздало сообразил, что связан по рукам и ногам, в отличие от других работников завода.

— Успокойся, — непререкаемым тоном произнёс один из исоргов. — Ведь это благодаря нам вы все сейчас на свободе. Мы связали тебя, потому что ты начал палить без разбору, и подстрелил одного нашего. А теперь я предлагаю объединиться для дальнейших совместных операций. Вы все хорошо проявили себя, сражаясь за свободу, но мир вокруг по-прежнему полон рабами. До истинного правительства мы пока добраться не можем; сейчас главная цель — уничтожить все Центры автоматического слежения, поскольку техники могут отключить нас. Однако никто не может сделать то же самое с людьми, поэтому, если желаете продолжить сражение за свободу, присоединяйтесь к нам.

Тут до меня наконец дошло, что исорги не способны лгать и хитрить, а значит, всё только что услышанное — правда. Неизвестно почему, но некоторые из них восстали против себе подобных и своих хозяев.

Остальные работники завода согласились с предложением исорга — мы все ненавидели тех, кто заточил нас здесь. Я заверил всех, что больше не буду стрелять без разбора и, после того как меня развязали, присоединился к отряду. Как заявил исорг, нашей следующей целью станет уничтожение австралийского Центра слежения. Что ж, я не против освободить целый континент…

 

Глава третья. Одержимый местью

Тонни почувствовал, как злость и ярость вновь затуманивают его разум, и не смог ничего с собой поделать. Последние события вызывали у учёного острый приступ ненависти ко всему живому и неживому, в том числе и к собственному творению — к исоргам.

«Дьявол, неужели, создавая их, я совершил ту же ошибку, что и когда-то?», — эта мысль неотступно преследовала Тонни с момента, как началось восстание. Конечно, у него, создателя исоргов, как и у любого учёного, в экспериментах не раз случались неудачи. Больше всего он не любил вспоминать свою самую нелепую и глупую ошибку, когда Тонни ещё только начинал создавать искусственный разум.

Учёный заскрежетал зубами. Ну вот, опять он вынужден ворошить прошлое, которое хотел бы навсегда забыть! А всё из-за чего? Из-за очередного безрадостного известия из Австралии. Мятежникам удалось отвлечь охрану «живого сервера» и уничтожить его, при этом техников переманили на свою сторону. А перед этим исорги, что отправились подавлять нежданное восстание рабочих на подземном заводе, внезапно бросили оружие и присоединились к мятежникам, распространившим вирус! И, что самое неприятное, его природу Тонни не мог понять. «Я же сам создавал их, я не мог допустить возникновения подобного рода вредоносных программ!» — только и повторял про себя учёный, отказываясь верить всему тому кошмару, что происходил в мире.

К горечи разочарованного демиурга добавились ещё и переживания за пропавшего товарища — с тех пор, как Рокки отправился карать мятежников, от него поступило единственное сообщение, где он писал о странных событиях в городе 33. Где-то глубоко, внутренним чутьём Тонни понимал, что пропажа друга и начало восстания исоргов каким-то образом связаны. Учёный жаждал найти виновных в исчезновении друга, но пока что не мог заняться этим — сначала ему нужно найти способ подавить бунт, расправиться с неведомым вирусом, а затем уже выяснять, куда пропал Рокки.

Тонни поднялся с дивана и тряхнул головой, прогоняя прочь ненужные воспоминания и эмоции. «Мне нужно думать о борьбе с бунтовщиками, а не о пропавших друзьях», — сурово укорил себя учёный.

Но, едва начав размышлять над решением проблемы с исоргами, Тонни почувствовал стремление отомстить. «А может, отрубить их всех к чёртовой матери?!» — эта мысль неотступно преследовала его. Выругавшись вслух, учёный одёрнул себя, резко разрубив ладонью воздух перед собой. Он вышел на балкон своего трёхэтажного особняка. Вид, что открывался перед ним, поневоле успокаивал. Мягко набегающие на берег морские волны, длинная песчаная коса, несколько пальм чуть поодаль — в их тени и дышалось, и думалось легче… Тонни решил отправиться на пляж, чтобы привести мысли в порядок.

Через несколько минут он действительно сумел успокоиться. Логика взяла верх над зашкаливающими эмоциями, и только тогда Тонни осознал, чем чревато отключение всех исоргов. Если это случится, миллиардеры потеряют власть не только над Независимыми Территориями, но и над всем миром. Те, кто ещё не сошёл с ума, поднимут свой бунт — и тогда прощай, вечная молодость! А ведь миллиардеры и без того недавно потеряли слишком много доноров — на Дальнем Востоке многие обитатели веб-модулей сбежали неведомо куда, а посланные на их поиски исорги присоединились к мятежникам.

«Ну вот, опять дурные мысли! И не отгонишь их так просто, вьются, словно назойливые мухи!» — посетовал про себя Тонни. Снова захотелось отомстить тем, кого сам создал, опять появилось навязчивое желание отключить всех исоргов.

— Нет! — уже вслух сердито произнёс учёный. — Должен найтись другой способ подавить мятеж!

Но озарение, то самое, что даёт каждому учёному толчок к решению проблемы, никак не приходило. Тонни просидел на морском берегу больше часа, и всё впустую: снова и снова создатель исоргов возвращался к мысли о мести, причём по каким-то неведомым причинам он жаждал возмездия больше за своего друга, чем за погибших от руки исоргов многих тысяч техников и нескольких живых серверов. Учёный понимал, что неправильно ставить Рокки выше всех остальных, но последние годы безжалостности — ведь, по сути, обычное население стало рабами, донорами для вечной молодости миллиардеров — приучили не щадить тех, кто ему незнаком, но ни в коем случае не жертвовать при этом друзьями и родными. Впрочем, последних у Тонни не осталось — когда-то в семье в открытую смеялись над ним, над его стремлением к знанию, а братья и мать и вовсе издевались, чуть ли не каждый день избивая его. Им он отомстил в первую очередь — когда мир начал изменяться, родственники Тонни отправились в рабство на подземный завод.

Теперь из всех людей, кого он мог назвать близкими, у изобретателя исоргов остались три жены. Впрочем, ни одна из них так и не родила ему сына или дочь, а потому Тонни разгневался и отослал всех трёх жён в научный центр Японии, где их тщательно осмотрели, но никаких патологий не обнаружили. Сам учёный даже думать не желал о том, что на самом деле проблема в нём самом — во время путешествия на «Джоконде» вряд ли хоть одна из туземок забеременела от него.

Тонни заставил свои мысли вернуться к исоргам, и сразу некстати вспомнилось, как появилось их название. Тогда, работая в сверхсекретной лаборатории с группой других учёных, он думал, что создаёт обычных роботов — идея облечь их плотью, сделать их клонами людей пришла чуть позже. В одной команде с Тонни находилось немало русских, и они часто употребляли слова «искусственный организм», а затем для удобства стали сокращать — так появилось словечко «исорг», и оно быстро прижилось, поскольку среди людей были и те, кого многие считали киборгами — заменившие часть тела на протезы из металла и пластика. Сам Тонни немного знал русский язык и ничуть не возражал против подобного названия созданных им полуроботов-полулюдей. О, как завидовал он собственным созданиям! Хотя бы за то, что они могли телепортироваться, используя географические координаты и специальный сервер, установленный сначала на Земле, а затем для большей эффективности перенесённый на МКС. Ни Тонни, ни миллиардеры перемещаться в пространстве самостоятельно не умели и не хотели даже рисковать — лабораторные исследования показывали, что это негативно сказывается на человеческом мозге, а вот чипы исоргов оказались более устойчивы. Но тогда, создавая их, он мечтал о власти над всеми людьми.

Ныне же всё пошло прахом… Бывшие сотрудники той лаборатории сейчас вместе с японцами пытались разработать свой антивирус, но пока что у них не получалось успешно его протестировать. А к Тонни всё никак не приходила идея, хотя он, как создатель и разработчик исоргов, просто обязан был придумать хоть что-то. Он даже подумал: «А не отключить ли сервер телепортации?», но быстро отмёл эту мысль. Тонни понимал, что миллиардеры слишком привыкли к быстрым перемещениям и не откажутся от них, ведь множество исоргов по-прежнему оставались к ним лояльны.

Но, постоянно натыкаясь на одну и ту же стену — проблему, что казалась неразрешимой, — учёный со злостью думал о тех, кто всё это устроил. Месть и ярость сжигали его сознание, и, хотя он понимал, что уничтожением неизвестных хакеров проблему не решить, гнев всё равно брал верх над разумом.

Тонни решительно встал. Плевать на всё! Пусть учёные из Японии работают над антивирусом, пусть живые серверы защищают себя сами, пусть миллиардеры будут готовы отключить всех исоргов! Он отдаст себя мести, он найдёт и уничтожит тех, кто убил его друга Рокки (почему-то Тонни был уверен, что «Рокфеллер» именно убит) и запустил вирус в сознание исоргов.

Учёный быстрыми шагами вернулся в дом, подошёл к оставленному включенным компьютеру. Быстро нашёл всю интересующую его информацию, затем запустил усовершенствованную программу видеосвзяи и вызвал миллиардера, поручившего ему найти решение проблемы. Усмехнулся про себя: он имеет сейчас полное право солгать, не моргнув глазом. Дождался ответа собеседника — чересчур упитанного мужчины лет тридцати на вид (хотя на самом деле собеседнику уже давно за пятьдесят, но лишь немногие миллиардеры выглядели даже на сорок — те, кто имел меньше денег и влияния и ждал своей очереди на поступление желёз от доноров) и произнёс:

— Я нашёл способ остановить восстание. Основная проблема кроется в изначальном вирусе, попавшем в сознание исоргов от неизвестных хакеров. Это произошло в России, когда живой сервер Владимир пытался остановить беженцев — людей из города 33. Я узнал об этом из оставленных им записей. Туда же направлялся и мой друг Рокки, без вести пропавший. Изначально именно Владимиру не подчинились первые бунтовщики. Всё это наталкивает меня на мысль, что где-то в окрестностях города 33 находятся хакеры, запустившие вирус. Я собираюсь отправиться на их поиски. Если мне удастся разобраться в программном коде вируса, найдётся способ остановить восстание исоргов. Прошу выделить мне в помощь вооружённый отряд, желательно людей. На этих хакеров наверняка можно повлиять только силой.

Собеседник помолчал несколько секунд, массируя свой тройной подбородок. Затем ответил коротко:

— Даю разрешение. Приступайте к исполнению.

 

Глава четвёртая. Жажда свободы

В день, когда крыши всех веб-модулей Дальнего Востока сломались, раскрывшись из-за сильного урагана, и внутрь заглянуло солнце, жизнь многих обитателей Виртуалити изменилась. Даже несмотря на то, что их чипы вскоре взял под контроль другой живой сервер, у всех молодых людей появилась жажда свободы. Солнце, ослепившее их на несколько мгновений, своими лучами согрело потерянные в нереальном мире души.

Кроме стремления к свободе, возникло ещё и любопытство. Хотя первые попытки выбраться из модулей жёстко пресекались воздействием на чип и жуткой головной болью, с каждым днём желающих оказаться снаружи становилось больше. Всё изменилось в момент, когда восставшие исорги уничтожили живой сервер в Корее, взявший на себя функции контроля над Дальним Востоком. На время все веб-модули остались без интернета, и чипы перестали действовать. И постепенно, один за другим, жители Виртуалити начали выбираться из своих клеток наружу, в яркий солнечный мир. Те, чьи модули оказались ближе всего к тайге, сразу оказывались в лесу; другие, побродив наугад по перемычкам, рано или поздно уходили туда же.

Тысячи молодых людей, вырвавшихся из тенёт всемирной паутины, поначалу не общались — после многих лет виртуальных разговоров они не знали, о чём говорить в реальности. К тому же, все они не могли вспомнить собственных имён — только бездушные интернет-ники. Но первыми общение всё-таки начали те, кого «подселили» друг к другу в модули — ведь миллиардерам было выгодно, чтобы молодёжь давала потомство, и чем больше, тем лучше.

Поначалу всех интересовал только один вопрос — как теперь выжить без универсального Передатчика? Вокруг лютовала морозная зима, и каждый вечер молодёжь поневоле возвращалась в свои автоматически отапливаемые веб-модули — даже отсутствие крыш не могло помешать поддерживать относительно комфортную температуру внутри. Усугублялось положение ещё и тем, что у большинства была лёгкая одежда — максимум футболка, свитер, тонкие штаны и киберобутки, пригодные больше для «бега» в онлайн-играх, чем для передвижения по сугробам. Непривычные к холоду люди не могли бродить подолгу по заснеженному лесу. Вдобавок никто из них не обладал навыками ориентирования, и многие заблудившиеся пропадали бесследно. Другие объединялись в группы, чтобы не потеряться. Но если вода всё ещё автоматически подавалась в модули, то с пропитанием было совсем худо — многие не знали, что можно есть. Большинство сбежавших первые дни вынужденно голодали; самые сообразительные грызли кору деревьев, но одним только этим сыт не будешь.

Затем произошло очередное изменение — спохватившиеся миллиардеры направили на Дальний Восток исоргов, чтобы те вылавливали беглецов. Тем временем по всему миру шло восстание, и так уж получилось, что среди тех, кому «живой сервер» из Японии отдал приказ телепортироваться, два исорга получили вирус Ярославы от тех бунтовщиков, которых отключили при попытке захвата Центра в Токио.

Телепортировались исорги утром, как раз тогда, когда проснувшиеся жители веб-модулей вылезали наружу, чтобы совершить очередной поход в лес и попробовать найти пропитание. Увидев, как люди стремятся к свободе, инфицированные исорги сразу передали крамольные мысли остальным. За считаные минуты они из исполнителей приказа превратились в бунтовщиков. Кроме того, именно им пришла в голову идея вовлечь в восстание людей. Рассказав всё о происходящем в мире, исорги предложили сообща бороться с техниками, живыми серверами и миллиардерами. Многие люди соглашались примкнуть к восстанию, поскольку они не знали, что им ещё делать. Исорги обучали их, как могли, хотя оружия на всех, конечно же, не хватало. Но, сообразив, что люди лучше могут убеждать друг друга, бунтовщики сформировали своеобразный отряд «агитаторов», и те в городах «сумасшедших» рассказывали всё молодёжи, уговаривая их тоже присоединяться к восстанию, вооружаясь, кто чем мог.

А оставшиеся в веб-модулях люди, в душах которых что-то протестовало против сотрудничества с исоргами, продолжали голодать и с трудом выживать. Впрочем, почувствовав их страдания, Милен и Альва решили по одному телепортировать спасшихся к себе домой. Но помочь всем и прокормить каждого они, к сожалению, не могли; к тому же некоторые люди не захотели присоединиться к ним, предпочитая остаться в веб-модулях. И зря — вскоре миллиардеры поручили слежку за модулями и чипами живому серверу из Японии, и он быстро взял всех под строжайший контроль. Люди получили желаемое пропитание, но снова стали рабами, лишившись нежданно обретённой свободы.

 

Глава пятая. Гибель молодёжного правительства

Я знал, что очередную атаку на Центр автоматического слежения исорги продумали до мелочей. Основную роль отвели нам, тем, кто сбежал с подземного завода, а также присоединившимся в Австралии техникам. Так уж получилось, что во время прошлого штурма каждый исорг шёл вместе с обычным человеком, и сотрудники Центра явно не ожидали ничего подобного. Они не захотели стрелять по людям; мало того, не смогли выполнить приказ отключить прибывших исоргов — для этого, как выяснилось, требовалось быстро и точно определить модель, а не нажимать кнопки наугад. С появлением вооружённого отряда поднялась суматоха, и никто ничего не успел предпринять. Восставшие исорги за несколько секунд расстреляли живой сервер, превратив его в бесформенную массу из обугленной плоти и почерневших проводов, вживлённых в тело. Обычные исорги, которые попытались сопротивляться, быстро погибли; остальные вместе с техниками присоединились к восставшим, существенно пополнив запас оружия хранящимися в Центре бластерами.

Примерно такую же тактику внезапного нападения разработали и сейчас, готовясь к штурму Центра в Индонезии — только здесь людей и техников по намеченному плану телепортировали в определённое место, а сами исорги сразу перемещались в другое, и атака должна была проходить из двух разных коридоров. Всю тактику нам подробно объяснил исорг боевой модели РОБ-1 — он стал командиром штурмовой группы. Ранее он провёл инструктаж для людей, объясняя, что вообще происходит в мире, кто такие живые серверы и чего собираются добиться исорги — уничтожения всех Центров слежения, а затем и мирового правительства, то есть миллиардеров, которые обрекли людей на безумие и рабство.

С одной стороны, каждый из бывших работников подземного завода жаждал крови и уничтожения тех, кто устроил в мире собственный порядок и принялся распоряжаться судьбами всех людей. Но подспудно в каждом из нас, и во мне тоже, продолжала жить злость на самих исоргов, ведь это они раньше были куклами, послушными слугами хозяев мира. Конечно, ненависть частично удовлетворялась тем, что всех надсмотрщиков мы уничтожили, равно как и вражеских исоргов в Австралии. Но всё равно среди людей назревал собственный бунт, пока ещё не замеченный никем из штурмовой команды. Дело пока не заходило дальше разговоров полушёпотом и брошенных в спину исоргам презрительных взглядов, но я предчувствовал, что рано или поздно злость вырвется наружу, и тогда конфликта не избежать.

То, что нас хотели телепортировать в наиболее опасный коридор, неподалёку от арсенала и комнаты, где базировались боевые исорги, только подливало масла в огонь. Сами восставшие «бездушные», как их прозвали люди с подземного завода, избрали для себя путь наименьшего сопротивления — по коридору мимо спален, отведённых для техников. Время атаки назначили на полночь, и это тоже нас смущало — выходило так, что исорги ворвутся к спящим людям и перестреляют их, совершенно беззащитных.

— Они что, собираются убить техников, таких же как мы, во сне? — возмутился один из присоединившихся в Австралии бывших работников Центра.

Все люди сидели вокруг недавно захваченного склада с псевдопродуктами, охраняемого парой исоргов. Пока мы ужинали, «бездушные» держались особняком вдали, презрительно посматривая на людей, ведь мы нуждались в воде и пище. Впрочем, и самим исоргам, точнее, их чипам, тоже требовалась подзарядка — в Центре они потратили на неё почти целый день. Отойдя подальше от склада, мы могли спокойно пообщаться, не опасаясь, что нас подслушают — исоргов не интересовали разговоры людей.

— Что им мешает ворваться сразу к живому серверу и уничтожить его? — продолжил техник. Другой ответил:

— Как они объяснили, техники поставили антителепортационную защиту вокруг сервера. Но мне тоже не нравится такая тактика — нас бросят на убой, а сами уничтожат людей без малейшего сопротивления.

— А что они там говорили, будто бы после штурма ещё предстоит свергнуть часть мирового правительства? Каким образом? — поинтересовался я.

— Рональд, если честно — без малейшего понятия, — откликнулся первый техник. Собственного имени я так и не вспомнил, равно как и другие работники завода. Мы обзавелись случайными — их сгенерировали исорги; меня теперь называли Рональд. — Сказали только, что в Индонезии и Австралии находятся двое из правительства. Но что они там делают? Ведь все миллиардеры засели на своих островах в Тихом океане и носа оттуда не показывают.

— И почему тогда одного из них не уничтожили ещё в Австралии? — мрачно спросил второй. — Мало того, часть оборудования Центра осталась функционировать, обеспечивая интернетом несколько городов и зоны веб-модулей. А значит, многие люди по-прежнему остались несвободны.

— В общем, надо собирать всех и придумать, как нам избавиться от исоргов, —заявил молчавший ранее третий техник, сидевший неподалёку. Бывшие работники завода, внимательно слушавшие разговор, согласно закивали — их тоже не устраивало нынешнее положение, когда исорги командовали всеми, не задумываясь о чувствах людей.

Техники подозвали остальных своих товарищей. Они начали разрабатывать собственный план, довольно рискованный. Согласно ему, некоторые техники должны были присоединиться к исоргам — предлог нашёлся сразу, ведь те не знали точно, где хранятся пульты, отключающие те или иные модели. Техники хотели сначала привести их к этому месту, и в момент, когда исорги, ничего не подозревая, откроют нужную комнату, вырубить все модели. Затем они собирались разбудить других работников Центра и уговорить их присоединиться к бунту, после чего отключить чипы остальных исоргов и уничтожить непосредственно сам живой сервер.

Но, как вскоре выяснилось, эти планы пришлось отложить. Когда все люди поужинали и начали постепенно подходить к штурмовому отряду исоргов, РОБ-1 встретил нас и сообщил:

— Штурм Центра придётся перенести на завтра. Захваченный нами в Австралии участник так называемого молодёжного мирового правительства во время допроса сообщил о том, что этой ночью он должен участвовать в видеоконференции. Там они собираются оповестить весь мир о том, что люди должны продолжать развлекаться и жить, не обращая внимания на происходящее вокруг; они хотят сообщить, что нельзя верить нам, восставшим исоргам, и что никакого заговора нет, равно как и миллиардеров, владеющих миром. Конечно, все эти слова молодёжному правительству продиктовали те, у кого в руках настоящая власть. Наша задача — не допустить этой конференции. Настало время уничтожить часть мирового правительства.

Его слова встретили тяжёлым молчанием — ведь предстояло убить молодых людей, которые являлись, по сути, всего лишь марионетками в чужих руках. Настоящие властители мира по-прежнему оставались безнаказанными.

Тишина длилась недолго — люди, осознав, что ничем не должны выдать своего возмущения и нарастающего мятежа, одобрительно закричали в ответ:

— Уничтожить ложную власть!

— Смерть обманщикам!

Кажется, исоргов это удовлетворило. Люди же растерянно переглянулись между собой. По мрачным лицам техников и сбежавших с завода я видел, что они испытывают всё возрастающую ненависть к исоргам и пойдут на что угодно, лишь бы осуществить задуманное.

Ближе к собравшимся подтащили щуплого парнишку на вид не старше двадцати лет; одежды на нём не было, а на коже остались следы ожогов и разрядов. Я сразу догадался, что несчастный парень и есть тот самый «участник молодёжного правительства». Любви к исоргам от этого у меня ничуть не прибавилось.

— Приведите его в порядок. Верните одежду и постарайтесь убрать следы побоев, — приказал РОБ-1 своим помощникам. — Парень должен выйти на предварительную связь с остальными — благо, интернет в Австралии всё ещё работает, его функционирование перекинули на другой живой сервер. Все исорги должны разбиться на группы и затем телепортироваться к другим участникам конференции. В тот момент, когда они выйдут на связь, вычислить их координаты не составит труда. Узнать их точное местоположение — задача техников, которые передадут остальным необходимые данные. И тогда во время конференции весь мир увидит, как мы свергнем часть мирового правительства.

Монотонный голос РОБа-1 казался бездушным, но в последней фразе мне послышались нотки торжества и жажды возмездия. Видимо, создатели исоргов всё же допустили ошибку и не лишили их способности проявлять некоторые примитивные эмоции. Хотя, возможно, мне это просто показалось, поскольку остальные исорги без проявления каких-либо чувств одели парня и побрызгали на него спреем, скрывшим следы ожогов на запястьях и лице. Сам несчастный воспринимал всё как-то отрешённо и безропотно, словно безвольная кукла, даже не помышляющая о неподчинении.

«Что они сделали с парнем? — задумался я. — Хотят превратить его в себе подобного? Вот только не удастся уже — ведь сами как-то сумели поднять бунт. И вообще, зачем мы им помогаем? Уничтожив мировое правительство, исорги, обретя собственную волю, не остановятся. Наверняка потом они захотят истребить всех людей». Этими мыслями я решил поделиться с другими при первом же удобном случае. А пока что техникам пришлось присоединиться к РОБу-1, чтобы выполнить свою задачу.

Пока все возились с подготовкой операции, мне пришла в голову одна дельная мысль: «Исорги постоянно телепортируются, но что, если их отправить в несуществующее место?». Чтобы уточнить свою идею, я постарался как можно незаметнее подойти к одному из техников и спросил его шёпотом:

— Как именно перемещаются исорги?

— Им нужно знать точные географические координаты, — ответил техник и поспешно добавил: — Не мешай слушать РОБа.

— Да погоди же, у меня есть идея, — не отступал я. — А что будет, если вы намеренно высчитаете неправильные координаты? Можно ли часть исоргов отправить в никуда?

Техник, зная о готовящемся заговоре, уловил мою мысль и согласно кивнул, ответив:

— Исорги привыкли доверять вводимым координатам. Если подставить в одно из значений неверную цифру, программа даст сбой, и они могут оказаться… не знаю, где именно, возможно, в космосе, или глубоко под землёй — там, откуда они не смогут самостоятельно телепортироваться.

Если честно, я не всё понял из его речи, но главное осознал — исоргов действительно можно отправить в неизвестность, и они при этом ничего не заподозрят.

— Тогда сейчас самый подходящий момент, — заметил я. — Передай остальным техникам, пусть так и сделают.

Я заодно торопливо пересказал ему остальные свои мысли. Один из исоргов заметил наш разговор и, приблизившись, приказал мне отойти в сторону. Я поспешил удалиться, чтобы не навлечь никаких подозрений на техника, и тот вскоре улучил момент, чтобы шёпотом передать мою идею другому. Пока РОБ-1 говорил, техники успели по цепочке передать информацию остальным. Правда, это не осталось незамеченным исоргами, и один из них задал вопрос, что происходит. Техник ответил:

— Люди — не роботы, им нужно обсудить между собой детали предстоящей операции. Не обращайте внимания.

Исорг отошел в сторону. Неизвестно, о чем он думал, поскольку, как и у остальных «бездушных», на его лице не отображалось ни единой эмоции. РОБ-1 как раз закончил наставления, и все техники готовились телепортироваться вместе с исоргами в ранее захваченный Центр автоматического слежения. Остальных людей тоже собирались переправить туда, в комнату, где можно будет смотреть за выполнением операции — в Центре всё еще работали экраны я, а изображение на них передавалось, как объяснили исорги, напрямую с международной космической станции. Впрочем, я мало что понял из этих слов, ведь уже давно забыл их значение.

Через пару минут началась телепортация: исорги хватали людей за руки и переносили их вместе с собой в австралийский Центр. Я не сильно желал присоединяться к остальным, потому что ощущения от прошлых перемещений остались не сильно приятные: словно на несколько секунд отключались сознание и все органы чувств, а затем всё резко возвращалось на свои места, причиняя острую боль. Исорги благодаря чипам на это не обращают внимания, а вот людям приходится страдать, и довольно долго: болевые ощущения не проходят ещё минимум полчаса. Поэтому по прибытии в Центр слежения некоторое время мы потратили на то, чтобы прийти в себя.

РОБ-1 активировал большой экран слежения, и на мониторе появилась небольшая, но красиво обставленная комната, где жил австралийский представитель молодёжного правительства. В левом нижнем углу отображались какие-то данные. Техники сразу стали их записывать, бормоча про себя: «Айпи динамический у всех, это плохо», «Местоположение всё равно можно вычислить через спутник по мак-адресу», «Отправь запрос и не забудь отминусовать». Остальные люди не обращали на их разговоры никакого внимания — на экране уже появился тот самый щуплый паренёк, которого успели принарядить, полностью скрыв следы побоев на теле.

Исорг, доставивший паренька домой, прошёл в тот угол комнаты, откуда его нельзя было разглядеть через веб-камеру ноутбука.

— Не вздумай развернуть экран в мою сторону или ещё как-то подать знак остальным, — проговорил исорг, показывая внушительных размеров бластер.

Паренёк затравленно кивнул и включил ноутбук. По словам РОБа, до начала конференции оставалось десять минут, но сначала все участники предварительно связывались друг с другом. Техники снова оживились: они что-то усердно подсчитывали; некоторые из них включили компьютеры и переносили туда все данные. Бормотание продолжилось, но всё также никто не обращал на них внимания — исоргов интересовал только результат вычислений, а сбежавшие с завода люди, как и я, ничего в словах техников не понимали.

Сбоку на экране появилось несколько картинок размером поменьше — там мы увидели других парней и девушек, выходящих на связь. Под изображениями вскоре появились подписи, из какой страны каждый участник конференции: Индонезия, Россия, США, Аргентина, Египет… Все надписи я не успел разглядеть. Техники заработали ещё активнее — исорги потребовали, чтобы координаты каждого из членов молодёжного правительства стали известны через пять минут. Всего я насчитал десять человек — ни в чём не повинных парней и девушек, просто выполняющих чужую волю. Но РОБ-1 приказал не щадить никого. После того, как он произнёс эти слова, на лицах техников мелькнула злость. Они, конечно, постарались скрыть свои чувства, но я понял: теперь они сделают всё, что в их силах, лишь бы задуманное исоргами не осуществилось.

Следующие минуты показались мне невероятно долгими. Я опасался, что в любой момент наш план могут раскрыть, и тогда исорги уничтожат всех людей, приняв их за врагов. Как назло, вспомнились самые жестокие случаи обращения надсмотрщиков завода со мной и другими работниками. «Что помешает исоргам продолжить восстание и уничтожить не только живые серверы и мировое правительство, но и всех людей на Земле?» — этот вопрос крутился у меня в голове, вызывая давящую боль в висках.

— Готово! — громко объявили сразу несколько техников. Исорги, разбившись на группы, подошли ближе, чтобы получить координаты. Они на несколько секунд неподвижно застыли, и я напрягся: неужели заподозрили что-то неладное? По словам техников, исорги всегда доверяли полученным координатам, но и это могло измениться после того, как они восстали…

Тем временем на экране каждый из участников молодёжного правительства сообщил, что готов к началу конференции. РОБ-1 мгновенно отреагировал на это и произнёс:

— Не стоит медлить, телепортируемся!

Исорги мгновенно исчезли из Центра слежения. Прошло несколько секунд, но они так и не появились на экране.

— Кажется, получилось, — с облегчением произнёс кто-то из техников. Но мы не успели порадоваться победе — на каждом из десяти экранов за человеком появился боевой исорг.

— Проклятье! Они все модели РОБ! Их главный как-то догадался о подвохе и исправил заданные нами координаты на верные… — выпалил ещё один техник. Его лицо помрачнело. А уже в следующий миг почти все отвернулись от экрана, не в силах видеть, как исорги хладнокровно стреляют в затылок каждого из участников молодёжного правительства…

РОБы, казалось, даже не заметили крови, брызнувшей во все стороны — они продолжили палить из бластеров по мертвецам, а затем уничтожили их ноутбуки. Я догадался, что произойдёт дальше, и коротко произнёс:

— Бежим.

Метнувшись в ближайший коридор, я понёсся изо всех сил; сзади слышался топот других людей и техников. Потом мы услышали выстрелы и приглушённые предсмертные крики — наверняка РОБы телепортировались, чтобы уничтожить техников, давших неверные координаты. Я прибавил шагу, не обращая внимания на то, что в боку сильно закололо. В спину мне тяжело дышали старавшиеся не отстать техники и работники подземного завода.

— На развилке… налево… там выход… — прохрипел кто-то сзади.

Я как раз увидел, что впереди коридор расходится на три, и, подбежав ближе, свернул налево. Бежать стало тяжелее, поскольку пол постепенно, под небольшим наклоном, уходил вверх (видимо, все Центры слежения находились под землёй). Но я старался не сбавлять темп и следить за дыханием — оно становилось хриплым и прерывистым. Вдобавок ко всему, ещё сильнее заболело в боку. Конечно — много лет я не бегал, что сейчас и сказывалось.

Несмотря на усиливающуюся боль, я продолжал нестись вперёд; то, что происходило сзади, меня не особо интересовало — главной целью стало вырваться из Центра. Вскоре я увидел впереди массивную дверь; быстро подбежав к ней, я со всей силы навалился, пытаясь открыть, но ничего не произошло. Тогда я попробовал дёрнуть её на себя — никакого эффекта.

— Как открыть-то? — развернувшись к техникам, спросил я.

— Нужны отпечатки пальцев одного из нас, — откликнулся ближайший и, подбежав к двери, приложил ладонь к серой панели справа на стене. Секунда — и дверь открылась, но мы не успели этому обрадоваться, поскольку снаружи нас ждали четверо исоргов модели РОБ. Видимо, они прекрасно знали о том, где находится выход из Центра.

— Медленно выходите наружу по одному, — раздался монотонный голос сзади: это подоспел РОБ-1 и с ним ещё пятеро. — Техники — налево, обычные люди — направо.

Сникнув под несколькими нацеленными в нас бластерами, мы вынужденно подчинились. Кое-кто из техников, правда, попытался пробежать дальше, к темнеющим впереди джунглям, но их сразу подстрелили точными выстрелами.

— А теперь сознавайтесь: кому из вас пришла в голову идея дать неверные координаты? Мы потеряли очень многих, и возместить потери могут только трупы виновных.

Как же всё сжалось у меня внутри в момент, когда трое из техников (предатели!) указали в мою сторону! Я затравленно посмотрел на РОБа, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание. Но получилось так, что он сам меня выручил, произнеся недоверчиво:

— Этот? Он не техник и даже не знает, как именно мы телепортируем. Зато теперь я вижу трёх заговорщиков, что попытались переложить свою вину на другого. — Исорг подал знак остальным и добавил: — Расстрелять.

Три вспышки — и тела техников, указавших на меня, превратились в жуткое месиво из обугленных костей и обгоревшего мяса. Остальные оторопело отпрянули в сторону, опасаясь, что могут оказаться следующими жертвами.

— Теперь вы все либо будете беспрекословно подчиняться нам, либо погибнете точно так же, — сказал РОБ-1. — А пока что возвращаемся к первоначальному плану захвата Центра. Только сначала встретимся с восставшими исоргами из других стран. — Тут он перевёл взгляд на меня, отчего возникло неприятное ощущение, что он вот-вот испепелит моё тело прямо на месте. Затем добавил: — Этого вернуть на подземный завод. Я продолжу с ним беседу позже, применив пытку разрядами.

Я мысленно застонал. Кошмарная жизнь, с которой я, казалось, распрощался, снова возвращалась ко мне. Один из исоргов схватил меня и телепортировал, но, как выяснилось, вовсе не на подземный завод. Место, где мы очутились, было на него похоже — тот же длинный коридор, освещённый тусклыми лампами, со шлюзами вместо дверей, — но вокруг стояли несколько десятков абсолютно похожих друг на друга людей, с каким-то абсолютно тупым и бессмысленным выражением лиц, смотревших на нас.

— Удивлён, что я не подчинился приказу? — спросил меня исорг. — Но теперь у всех нас есть собственная воля. И я решил, что лучше телепортировать тебя на недавно захваченную нами фабрику клонов. Именно здесь родится новая серия исоргов, как две капли воды похожих на тебя.

После этих слов бездушный исорг порезал мне запястье чем-то острым. Обильно хлынула кровь, но двое услужливых «клонов» подошли ближе и подставили большой тазик под мою руку. А затем исорг ударил меня по голове, и я потерял сознание…

 

Глава шестая. Карнавал во время чумы

Умалишённые взрослые с особой умилённой нежностью, присущей только им, наблюдали с балконов за своими детьми, а те нарядились в старые, потрёпанные карнавальные костюмы. Молодёжь Рио-де-Жанейро вычитала в интернете о старой традиции и решила устроить праздник. Древние наряды, что до сих пор бесполезно висели в шкафах, смотрелись на юнцах и подростках нелепо и вычурно. Те, кому исполнилось двадцать лет, держались особой группой — им единственным костюмы более-менее подходили по размеру — и с презрением смотрели на младших.

Отовсюду звучала громкая музыка — та, что всегда украшала карнавальные действа. Композиции, давно утратившие популярность, в этот день активно скачивались из интернета и включались оголтелой молодёжью на полную громкость.

На улицах Рио люди в костюмах или в простой одежде бегали, танцевали, общались и распивали синтетические напитки, заменившие обычный алкоголь. Ещё несколько дней назад многих за такое своеволие расстреляли бы исорги, но теперь всё изменилось. Праздник как раз по этому поводу и устроили — уже несколько дней в городе и вокруг него никто не видел исоргов, что присоединились к другим восставшим. В последний раз одного из них застали в центре города, когда он рассказывал жителям Рио о том, из-за чего на самом деле они сходят с ума, и призывал к участию в восстании. Вот только мало кто в это поверил, а один особо буйный молодой человек умудрился выхватить бластер из рук исорга и сделать выстрел. Люди считали, что кукла не чувствует боли, и действительно — тот умер быстро и тихо, не издав ни звука.

В тот же день собрался активный молодёжный совет. Никто из них не поверил в слова исорга и не захотел восстать. Махнув рукой на всё происходящее в мире, они решили не вмешиваться в чужие разборки и продолжать жить как обычно. Мало того, они посовещались и решили устроить праздник для жителей города, — в их сердцах жила надежда, что они больше никогда не встретятся с исоргами.

Видео карнавалов прошлого пользовалось популярностью у местных жителей, и потому молодёжь приняла решение: веселиться по полной программе и попробовать вернуть былую традицию.

На улицы Рио высыпали все, в ком ещё не угас разум; среди них были и двадцатичетырёхлетние, что неистово дёргались под включенную на полную громкость музыку, и совсем ещё дети, — они беззаботно гонялись друг за другом и хватали ненатуральные сладости, выложенные по случаю праздника на столах почти у каждого дома. И практически все жители города смогли раздобыть карнавальные костюмы; особо выделялись те, кто нашёл различные маски.

— О, да ты прямо лев, — обращалась к своему парню, закатывая глаза, девушка в потрёпанном платье тёмного цвета. Её спутник решил не просто надеть маску с изображением львиной морды, но и прицепить к волосам «гриву» — старый парик отца.

Бродили по улицам и другие люди в масках, изображая различных животных — орлов, волков, тигров… Никто из них никогда не видел вживую этих зверей, но из передач по визору знали их названия и как они выглядят, да и в компьютерных играх иногда попадались подобные изображения. Некоторые даже пытались воспроизвести «речь» животных, рыча и крича на все лады.

Все веселились, не обращая внимания на камеры наблюдения, что по-прежнему работали во всём городе. А за сотни километров от Рио, в бразильском Центре автоматического слежения, на карнавальный разгул с презрением смотрели техники.

— Да выруби ты уже, — произнёс один из них, обращаясь к тому, кто управлял экранами наблюдения. — Сюда с минуты на минуту заявятся инфицированные исорги, а мы тут глядим на этих… реально идиотов. Они уже не люди, а звери. Устроили карнавал во время чумы.

Это были последние в его жизни слова. Через секунду прямо рядом с ним появилось несколько телепортировавших исоргов, и первый их выстрел спалил техника. Остальные люди лихорадочно начали нажимать на кнопки пульта, пытаясь вычислить модели, — раньше они были обозначены на их одежде, но все умные бунтовщики давно избавились от неё. Некоторых удалось отключить наугад, но противников оказалось слишком много. Живой сервер бунтовщики расстреляли практически сразу же. Всех остальных техников убили всего за несколько минут, при этом те отключили лишь около сотни исоргов.

Победители посмотрели на экраны наблюдения с не меньшим презрением, чем до этого техники. Исорги какое-то время совещались, не ворваться ли в город и не прервать ли праздник, но потом решили, что не стоит тратить время из-за людей — планы по захвату очередного Центра слежения казались важнее. «Бездушные», не мешкая, телепортировались в Аргентину, где находилась их следующая цель. Если бы исорги задержались хоть на минуту, они могли увидеть нечто совершенно необычное, что свершилось на улицах Рио-де-Жанейро…

Все, кто был в звериных масках или костюмах, в мгновение ока превратились в животных. А поскольку подавляющее большинство нарядилось в хищников, то улицы города теперь кишели львами, леопардами, ягуарами… Они бросались на обычных людей и убивали их ударами своих сильных лап, а затем когтями начинали полосовать мёртвые тела, выдирая себе лакомые куски мяса. Надо всем этим кружили стервятники, секунду назад бывшие людьми, облачёнными в костюмы птиц.

В мгновение ока праздничная атмосфера сменилась общей паникой; те, кто не превратился в животных, бежали куда глаза глядят, но повсюду их окружали опасные хищники, быстро настигавшие своих жертв. По-прежнему играла музыка, приглушая предсмертные вопли. Повсюду лежали разодранные тела, а звери торопились настичь уцелевших…

Умалишённые взрослые застыли у оконных проёмов, не смея пошевелиться. Но на них хищники не обратили никакого внимания, продолжая преследовать и убивать тех, кто пару минут назад беззаботно веселился, забыв обо всём происходящем в мире…

 

Глава седьмая. Суровый северный край

…Мои родители настояли на том, чтобы сразу после описания страшных событий, произошедших в Бразилии, я взял повествование в свои руки. Что ж, надеюсь, мои записи станут полезны для всех людей. Для них, возможных читателей, я, наконец, представлюсь — сын Дага и Виолы, тех самых, что живут на одном из островов архипелага Шпицберген. Многих наверняка заинтересует, как меня зовут, но своё истинное имя я пока назвать не могу. Дело в том, что Дагу и Виоле когда-то предсказали, что имя их сына откроется ему в нужный час; пока же его следует называть по природному символу, явленному перед родами. Мои родители почти всю жизнь провели на острове; Виола не желала рожать в больнице, и потому Даг помогал ей дома. Перед тем как начались схватки, мой отец увидел через окно оленёнка, пробегавшего мимо дома; с тех пор меня называют Рейнкалв, что на диалекте жителей Шпицбергена и означает «оленёнок».

С самого детства я чувствовал единение с окружающей меня природой. Когда немного подрос, то осознал, что всё вокруг меня — это живая энергия, и, если в детские годы я пользовался ей неосознанно, то позднее научился многому: видеть глазами птиц, чувствовать, как дышат деревья, что ощущают растения, животные. Сила природной стихии с радостью откликалась мне и моим родителям. Мы даже могли общаться телепатически, обходясь почти без слов.

Благодаря единству с природой мы собирали обильный урожай; с грустью нам приходилось отдавать часть его исоргам. Несмотря на суровый климат, мы выращивали овощи и фрукты не только в теплицах, как делали другие жители архипелага, но и в открытом грунте. Энергия, чуждая всему неживому, всегда охотно отзывалась, хотя отец, мать и я вскоре осознали, что так было не всегда.

Силы природы много столетий дремали, позволяя человеку многое — пока он не зашёл слишком далеко. Как только в природе появилось то, чего в ней не могло быть — искусственное, управляемое чипами создание, исорг, — энергия начала пробуждаться. Она накапливала мощь, ярилась, пока что не в силах ничего поделать, но постепенно готовилась к тому, чтобы дать отпор. Я чувствовал всё это острее, чем родители; а потом, после того, как пропала Альва, рассказавшая свою невероятную историю и разбудившая в моём сердце настоящий пожар любви, начали наяву приходить видения. Сначала я узнал о том, как энергия природы освободила солнечную сестру в далёком российском городе 33, лишённом когда-то названия. Но последствия освобождения оказались катастрофическими не только для исоргов, но и для людей — а это значило, что силой необходимо управлять разумно. Как я вскоре узнал, ошиблась и Альва, когда ей удалось сбежать — снова пострадали не только исорги, но и люди. А затем видения начали приходить одно за другим — и тогда я начал составлять эту хронику. В скором времени я смог читать на расстоянии чужие записи, а также видеть важные события, происходившие даже несколько лет назад. Я чувствовал, что природе важны все эти записи, чтобы потом, в будущем, когда уже не будет места для исоргов и тех, кто ими управляет, человечество не допустило очередной ошибки, снова сотворив своё неодушевлённое подобие.

Постепенно я смог узнать о дальнейшей судьбе Альвы. Увидев произошедшее в «Райском саду», как его называли хозяева, я заинтересовался историей каждого из участников тех трагических событий. Так моему взору открылись записи Виталия и Рокки, видео, сделанное друзьями Джорджа. Потом я смог проследить за исоргом АЛ-31, первой поднявшей бунт; узнал и об отвратительном существе — Владимире, живом сервере. Открылась мне история девятилетней давности, поведанная Виктором. Всё это оказалось связано одним узлом — каждый участник событий в «Райском саду» так или иначе повлиял на энергию природы. Кто-то положительно, как Альва, Милен, Ярослава, давным-давно погибший Виктор, ставший частью живой энергии; а кто-то и отрицательно — такие, как Рокки и Джордж. А затем моему взору открылись и дальнейшие события — восстание исоргов по всему миру, стремление Тонни отомстить за погибшего друга и, наконец, самая пугающая картина — то, что произошло в далёком Рио-де-Жанейро.

Там тоже вслепую попытались управлять природой, но на сей раз это произошло по вине техника, обронившего неосторожную фразу. В последние годы весь окружающий мир стал чутко относиться к любому человеческому слову или даже мысли — первый признак грядущих перемен. Это я чувствовал сердцем и душой — природа не станет долго терпеть власть искусственного над живым.

Как же я научился видеть всё происходящее в мире? Не скажу, что это далось мне просто — пришлось в первую очередь перебороть себя. В детстве я рос хилым и болезненным; климат на нашем острове часто менялся с тёплого на очень холодный, и в результате я сильно простывал. В какой-то момент мне так надоело болеть, что я решил закаляться, как уже не раз советовали мои родители. Они и сами вели здоровый образ жизни, и я решил взять с них пример. Но, как и Виталий, я начал слишком резко — едва выздоровев, выбежал в заснеженный двор нагишом и бросился в сугроб. От этого я мог заболеть ещё больше; в тот день меня словно колотили ледяными дубинками изнутри, всё тело дрожало от холода. Но я упрямо терпел, убеждая себя, что здоров, а вечером снова выбежал наружу. Конечно, я снова ощутил жуткий холод, но на сей раз задержался во дворе надолго. И только когда я пересилил себя, то почувствовал не мороз, а нежное, уютное, обволакивающее тепло — ту самую энергию природы. И в тот волшебный миг я впервые ощутил гармонию со всем, что меня окружало. Вся природа оказалась единым живым организмом, и она откликалась мне, даруя здоровье! И так, постепенно, я научился сливаться с природой разумом и душой, чувствовать то же, что и она — а это оказалась в первую очередь боль от того, что люди забыли обо всём живом, превознесли искусственный интеллект и стали сходить с ума.

Понемногу стали формироваться и другие способности — от телепатии до зачатков телекинеза (почему-то у меня удавалось перемещать силой мысли только мелкие предметы) и телепортации (пока что я мог это сделать только в пределах наших владений). Но сильнее всего развился дар видеть происходящее во всём мире.

Вот только воспользоваться этими талантами сполна ни я, ни мои родители пока не могли. Как только мы пытались природной силой повлиять на исоргов или других людей, не живущих на Независимой Территории Шпицбергена, нам что-то мешало, и ничего не получалось. Возможно, вся проблема крылась в том, что живое не может воздействовать на искусственное. Это касается даже людей, ведь почти все они перешли на псевдопродукты. Поэтому, не в силах ничего изменить, мы с родителями вынужденно продолжали платить дань за то, что живём на Независимой Территории.

Но вернёмся к моим видениям, что показывала сама природа. Поначалу я не вполне понимал их, но затем, когда они стали приходить всё чаще, то становились с каждым разом яснее. Отец и мать решили, что это — часть моего предназначения в жизни, а посему мне необходимо записывать всё происходящее на Земле, и не только на ней. Сегодня пришло очередное видение, и я даже смог прочесть и перевести на родной язык чужие мысли, понять чувства одного из людей, что находились на международной космической станции.

 

Глава восьмая. Одиночество в космосе

Сэй Эванс, первый человек, не познавший силы тяжести, пения птиц, дуновения ветерка, ночной пляски огня, истомы понежиться в тёплой морской воде, чувствовал себя одиноким и никому не нужным. Его, по сути, лишили всех радостей жизни, навсегда приговорили к ограниченному пространству космической станции — а ведь там, за бортом, расстилались безграничные дали Вселенной и, конечно же, манила к себе Земля. Он только слышал о ней из уст родителей и видел красоты планеты лишь в архивных видеозаписях. Но смотреть на экран и побывать лично — две разные вещи; ни Джон, ни Лу Цзян О не могли понять этого всякий раз, когда их сын просился «отпустить его на Землю». Пояснение Никиты, что они не имеют права оставить станцию и вернуться на родную планету, лишь ещё больше возмущало Сэя. Он не один раз видел запись с обращением мирового правительства к космонавтам, и с каждым просмотром усиливалась его ненависть к тем, кто объявил себя хозяевами планеты.

Удручало его ещё и то, что он, родившийся и выросший в невесомости, вряд ли сможет ступать по планете даже с небольшой силой тяжести. Конечно, Сэй ежедневно по два с половиной часа выполнял различные упражнения и старался не терять форму, но прекрасно понимал, что условия на станции несравнимы с земным притяжением. Привыкнув к невесомости, он сильно сомневался, что сможет приспособиться к жизни на Земле.

Сэй с интересом изучал всю информацию, что хранилась в компьютерах станции; таким образом, он самостоятельно занимался своим обучением, а помогал ему только Никита. Родители мало уделяли внимания сыну — настолько они увлеклись друг другом и желанием завести ещё одного ребёнка. Однако это им никак не удавалось сделать, а ведь Лу и Джон становились всё старше — на станцию никто не собирался поставлять железы вечной молодости или противосмертные порошки. Отец стал сильно худеть и вообще серьёзно сдал в последнее время, Сэй подозревал, что Джон чем-то серьёзно болен.

Даже пищу космонавтам приходилось добывать самостоятельно — благо, налаженная экосистема позволяла заниматься гидропоникой. Правда, мало что удавалось выращивать, поэтому исорги иногда телепортировали им псевдопродукты. И ещё приходилось постоянно заниматься работой, необходимой миллиардерам — следить за серверами телепортации и прочим оборудованием. А ведь оно постепенно изнашивалось, и приходилось всё чаще заниматься починкой, имея ограниченное число запасных деталей. Лишь изредка исорги телепортировались на станцию, чтобы восполнить запасы. Но миллиардеры редко заставляли их это делать: даже если космонавты передавали точные координаты МКС на орбите Земли, для перемещения тратилось немало энергии.

«От международной космической станции требуют очень многого, особенно в последнее время», — с горечью подумал Сэй. Действительно, за прошедший месяц многократно возросла нагрузка на серверы слежения за людьми, равно как и на те, что отвечали за телепортацию исоргов. Обслуживание всех компьютеров на станции, а также поддержка связи с искусственными спутниками Земли стали в последние годы основными задачами космонавтов. Но такая работа казалась Сэю скучной, поэтому он всё чаще улучал время, чтобы не только полюбоваться видами космоса, но также изучить его — на станции до сих пор работали несколько телескопов, в том числе и сверхмощные. Благодаря этому он узнал многое о далёких звёздах и даже открыл несколько планет вокруг ближайших светил, сделав их снимки. «Если мне не суждено побывать на Земле, может, в будущем я смогу отправиться изучать космические просторы», — мечтал про себя Сэй, хотя надежда на это ослабевала с каждым днём. Раньше он ещё уповал на то, что власть на Земле изменится, и люди снова захотят изучать просторы Вселенной. Но годы шли, а ничего не происходило.

«Хотя в последнее время с Земли поступают довольно странные сообщения, — размышлял Сэй. — Но в них мне совсем не нравится то, что исорги устроили восстание — ещё не хватало, чтобы бездушные существа управляли планетой. Вообще, о чём думал их создатель? Они должны только служить и подчиняться людям, и ни в коем случае не иметь собственной воли».

Сэй прервал раздумья, увидев, как чем-то встревоженный Никита вплыл в помещение. Русский космонавт мрачно хмурился; к тому же казалось, что у него прибавилось ещё больше седых волос, что постепенно заменяли и вытесняли русые.

— Что случилось? — спросил Сэй.

— Что-то непонятное, — откликнулся Никита. — Надо, чтоб ты взглянул на экран. Твои родители ещё спят после очередной попытки сделать ребёнка, но, если дело серьёзное, придётся их разбудить.

На одном из экранов они увидели то, что происходило снаружи, в открытом космосе. Сейчас там творилось нечто странное: в совершенно неожиданных местах, то тут, то там, возникали исорги, а затем они снова исчезали. Сэй догадался, что они пытались телепортироваться на станцию, но почему именно сейчас, а не во время плановой проверки? И зачем им это понадобилось, да ещё в таком количестве?

За прошедшие годы космонавтам удалось узнать, что исорги телепортируются по географическим координатам. Но для того чтобы они могли попасть на МКС, учёные предусмотрели дополнительную возможность. Для этого от самих космонавтов требовалось передать текущее положение станции на орбите Земли.

Конечно, они могли бы попробовать воспротивиться, но приказы миллиардеров не обсуждались. К тому же, иначе космонавты лишились бы поставок псевдопродуктов и прочего, а потом хозяева Земли всё равно нашли бы способ добраться до станции.

…За несколько минут Сэй и Никита насчитали около двухсот исоргов, что появлялись и сразу исчезали, а затем всё прекратилось, и на экранах остались лишь два десятка «бездушных», которые дрейфовали в открытом космосе, постепенно отдаляясь от станции. Никита подключился к камере, чтоб сделать запись и позже показать её Джону и Лу. Заодно он запросил данные за последние пять минут с сервера, отвечающего за телепортацию исоргов. Поднятые логи лишь немного прояснили картину.

«Ошибка в координатах! Попытка телепортировать прервана. Связь с МКС… Доступ открыт. Новая попытка телепортировать. Неудачно. Попадание в открытый космос. Экстренная связь с МКС для возврата на Землю. Доступ открыт. Телепортация завершена», — прочёл Сэй. Подобных записей накопилось чуть меньше двухсот. Ещё двадцать записей гласили о том, что при попытке телепортироваться возникла очередная ошибка, и у исорга начались сбои в чипе. Видимо, они привели к тому, что «бездушные» отключились.

По идее, о произошедшем следовало немедленно доложить на Землю, миллиардерам. Но Сэю и Никите надоело подчиняться. К тому же они осознавали, что теперь обрётшие собственную волю исорги могут попасть куда угодно, а значит, поставки еды скоро могут прекратиться самым кардинальным способом — если «куклам» вдруг вздумается уничтожить станцию. Решение, назревавшее вот уже несколько дней, космонавты приняли молниеносно.

— Давай-ка выключим сервер телепортации? — предложил Никита.

— А родителей будем спрашивать? — несколько сомневаясь, уточнил Сэй.

— Не стоит, они опять спасуют перед нынешними хозяевами Земли. А в наших силах — помешать исоргам, не дать им захватить власть над людьми. Нужно, наконец, действовать, а не сидеть здесь сложа руки.

Сэй согласно кивнул, и они за пару минут отключили сервер телепортации. Космонавты ожидали, что кто-то из миллиардеров быстро обнаружит это и попытается с ними связаться, но пока что ничего не происходило. Правда, через несколько минут на центральный компьютер станции пришло сообщение от автоматической программы, установленной на одном из серверов, помеченное как «важно!», но говорилось в нём о совсем другом.

— Телескопы зафиксировали активность в районе Нептуна. Оттуда к Земле постепенно приближаются несколько космических кораблей, их происхождение неизвестно и не совпадает ни с одним типом, известным людям, — прочёл вслух Никита и помрачнел ещё больше.

— Это что же, к нам приближаются инопланетяне? Наше одиночество в космосе закончилось! — восторженно произнёс Сэй.

— Погоди радоваться, — остудил его пыл Никита. — Скорее всего, это захватчики. И об их приближении мы обязаны доложить на Землю. Я свяжусь с миллиардерами.

И Никита, тяжело вздохнув, вызвал по видеосвязи того самого человека, кто впервые им сообщил о смене власти на Земле. Миллиардер долго не отзывался, но затем всё же ответил на звонок. Судя по выражению лица, он только что проснулся и очень сердился, что его разбудили.

— Что у вас там происходит? — недовольно осведомился он.

— Мы обязаны вам сообщить о том, что к Земле приближаются инопланетные космические корабли, наши телескопы обнаружили их в районе Нептуна. Возможно, это захватчики, поэтому нужно быть готовыми ко всему.

— Этого ещё только не хватало! — проворчал миллиардер. Ему не удалось скрыть тревогу за внешней невозмутимостью.

— И ещё одно: мы вынужденно остановили сервер, отвечающий за телепортацию исоргов, — добавил Никита.

— Зачем?! — гневно осведомился собеседник.

Никита, видимо, приготовил отговорку заранее, поскольку без запинки ответил:

— Восставшие пытались телепортироваться к нам и захватить станцию, поэтому мы были вынуждены принять меры. Думаю, в данной ситуации это самое разумное, и сможет хоть ненадолго, но затормозить бунт исоргов.

— Принято к сведению, ожидайте дальнейших распоряжений, — пробурчал миллиардер и отключился.

Никита «проплыл» в дальнюю часть комнаты и произнёс, зная, что он находится вне зоны действия следящих камер:

— Нет, теперь мы будем действовать сами. Сэй, буди родителей. Наше одиночество в космосе действительно заканчивается. Я ещё двадцать лет назад втайне от всех начал работать в дальнем заброшенном помещении станции над созданием управляемой капсулы, что доставит нас на Землю. Как ты знаешь, миллиардеры лишили нас всякой возможности туда вернуться, но забыли, что все необходимые детали остались на станции. Я завершил эту работу. Мало того, нашёл место, где неким людям до недавнего времени удавалось скрываться от миллиардеров и исоргов. Мы полетим именно туда…

Сэй с восторгом отнёсся к словам Никиты.

— Я только за! — сказал он. — Вот только… Что скажут мои родители? Смогу ли я приспособиться к земному тяготению? И… что делать с прилётом инопланетян?

— Я думаю, что Джон и Лу согласятся отпустить тебя со мной. А вот полетят ли они с нами — это хороший вопрос. Надеюсь всё же, что они поймут: здесь делать нечего. И ещё уверен: ты достаточно сильный парень, чтобы суметь ходить по Земле. А если нет — ничего не поделаешь, на станцию всё равно не вернуться, а значит, тебе придётся приспособиться… Что же касается инопланетян, посмотрим. Подождём, что будет. Если они прилетели с миром, это только к лучшему. Если же это захватчики — лучше сразу сбежать отсюда, чем оказаться их первыми жертвами…

Сэй согласно кивнул. Несмотря на возможный риск, он был рад тому, что всё изменилось, и у него появился шанс побывать на Земле.

Однако его пыл слегка остудили разбуженные родители. Джон и Лу долго ворчали, потом, наконец, поняли, что дело серьёзное, но вместо того, чтобы согласиться с планом Никиты, рассердились ещё больше.

— Во-первых, почему ты всё это от нас скрывал, да ещё так долго? — недовольно осведомился Джон.

— Я не хотел, чтобы об этом узнал кто-то ещё, потому что опасался: если миллиардерам станет известно о моём плане, они отправят сюда исоргов и всех устранят, — ответил Никита, пожимая плечами.

— Во-вторых, почему мы должны улетать именно сейчас, когда появились инопланетяне? — продолжал засыпать его вопросами Джон.

— У меня очень нехорошее предчувствие, что это захватчики.

— Тогда тем более нам надо остаться на станции, — заметила Лу. За прошедшие годы она прекрасно выучила и русский, и английский. А вот Джон и Никита так и не сподобились узнать хотя бы несколько слов на китайском, в отличие от Сэя, легко освоившего все три языка.

— Чтобы оказаться первыми жертвами инопланетного вторжения, защищая неспособных к обороне миллиардеров? — с сарказмом спросил Никита. — Нет уж, я предпочту остаток дней провести на Земле. К тому же место, которое я выбрал, кажется мне довольно безопасным.

— Это почему? — заинтересовался Джон.

— Я изъял из сети логи русского живого сервера Владимира и записи, оставленные им, и наткнулся на упоминание о некоем месте, недоступном для его сканирования. Он попытался его обнаружить, и это у него получилось, но только потому, что туда сбежали несколько человек, а исорги за ними проследили. Это место — сад, где живут в том числе и беженцы из городов для умалишённых. Владимир хотел захватить его и всех людей, но это не удалось — исорги как раз начали своё восстание и уничтожили его. Но осталась запись с координатами сада. Я попытался просканировать то место с помощью станционного оборудования, и… ничего не получилось. Выходит, этот сад каким-то образом защищён.

Джон отнёсся к рассказу с известным скепсисом.

— Похоже, там обосновались хакеры, взломавшие исоргов, так что вряд ли они нам будут рады, — заявил он. — Так что предлагаю пока не торопиться и подождать до прилёта инопланетян, а там уже думать, что нам делать дальше.

— Если у нас останется время на размышления, — мрачно добавил Никита.

Джон и Лу лишь пренебрежительно пожали плечами. Сэй пока тоже решил повременить и не ввязываться в спор — ещё не хватало, чтобы родители в гневе запретили ему полёт на Землю!

«Ничего, через несколько дней всё станет ясно. Даже если инопланетяне летят на Землю с миром, а не с войной, всё должно измениться», — подумал Сэй.

Его одиночество в космосе продолжалось, но впереди засверкал яркий лучик надежды.

 

***

Когда я рассказал об этом видении маме, она всерьёз встревожилась.

— Джон? Ты сказал — его отца зовут Джон Эванс?

— Да, мама, а почему ты так волнуешься?

— Я когда-то давно знала его… Ещё до того, как в мире началось массовое сумасшествие. Он пытался ухаживать за мной, рассказывал о необъятных просторах космоса. Но я уже тогда встречалась с Дагом, и знала, что он — моя судьба. Когда я отказала Джону, он сильно обиделся и заявил, что когда-нибудь я об этом пожалею. А теперь… он сам заперт там, на космической станции, а его сын по-настоящему одинок. И тут вдобавок кто-то летит к нашей планете, и я боюсь, что это — захватчики…

— Но почему именно так? Может, это мирные послы? — спросил я.

— Нет, сын, — ответила Виола, качнув головой. — Разве ты не чувствуешь приближающейся извне агрессии? И нам нужно их суметь остановить…

 

Глава девятая. Ползущий по следу

Поиски хакеров продвигались очень медленными темпами, и это совсем не радовало Тонни, ведь он рассчитывал в краткие сроки покончить с восстанием исоргов. Основной причиной того, что дело так затянулось, стали исчезнувшие из интернета записи Владимира. Учёный не успел сохранить их себе на компьютер, когда искал информацию о произошедшем с Рокки. Восстановить удалось только одну из них, самую первую — живой сервер Алекс быстро отреагировал на просьбу Тонни и переслал ему копию. Но вот все остальные записи бесследно исчезли после гибели Владимира, по какой-то причине не отославшего резервные копии в Америку. Запрос, отправленный Тонни на сервер МКС, также не дал результата: космонавт Никита Логинов сообщал, что никаких сообщений от Владимира к ним не поступало, а на сервере подобные записи отсутствуют.

«Чёрт, круты же эти хакеры, быстро замели следы», — подумал про себя Тонни. Он стоял среди обугленных остовов, оставшихся от большинства зданий города 33, и пытался найти хоть какую-то зацепку. Однако осмотр местности не давал результата ни с воздуха, ни на земле. Все люди, жившие здесь, или ушли неизвестно куда, или погибли. Что именно произошло, по какой причине пожар уничтожил целый город, также оставалось неизвестным.

Боевая группа, выделенная Тонни, сейчас рыскала по развалинам, пробиваясь через сугробы и пытаясь найти выживших, но безуспешно. «Нет, искать надо не здесь. Нужно найти тот самый незарегистрированный Владимиром источник энергии, где-то недалеко от города, в лесу», — долгожданное озарение пришло к Тонни. Он дождался, когда боевики соберутся вокруг него и доложат о том, что им ничего не удалось найти. Выслушав их, учёный велел садиться в предоставленный им вертолёт и заняться прочёсыванием местности вокруг города.

Но и это пока что не давало никакого результата: вокруг простирались дремучие лесные просторы, без единого намёка на человеческое жилище. «Либо база хакеров находится под землёй, либо они сменили место дислокации», — предположил Тонни. Но сдаваться он не собирался: чувствовал, что скоро найдёт нужный след.

Поиски в соседних городах также ничего не дали: местное население либо продолжало своё беспечное существование, либо сбежало неведомо куда, скорее всего, они присоединились к бунтовщикам. В одном из городов их отряд попытались обстрелять; боевики, сопровождавшие Тонни, воспользовались гранатомётом и убили нескольких человек. Остальные сразу прекратили огонь и вышли с поднятыми руками. Как выяснилось, оружие им оставили восставшие исорги, велев готовиться к будущим сражениям. Ни о каких хакерах люди ничего не знали.

Тонни предположил, что исорги ещё вернутся в город. Но тут поступило сообщение: работа сервера телепортации временно прекращена. Учёный порадовался про себя: это могло затормозить восстание, хотя и ненадолго. Теперь всё зависело только от него: если он сумеет найти хакеров и вытрясти из них программный код вируса, то бунт исоргов закончится.

Торопился Тонни ещё и потому, что недавно восставшие сумели захватить подземную фабрику клонов в Индонезии. «Только этого и не хватало, чтобы исорги научились воспроизводить себя в лабораторных условиях», — подумал учёный. Он, конечно, был заинтересован американским экспериментом, но вовсе не желал ни его продолжения, ни каких-либо опытов на фабриках клонов. В отличие от Рокки, Тонни понимал, что не следовало слишком обольщаться новыми исследованиями, ведь это могло привести к непредсказуемым последствиям, особенно теперь, когда началось восстание исоргов.

Вдобавок ко всем бедам космонавты с МКС сообщили о том, что к Земле направляются инопланетяне. Это Тонни раздражало больше всего. «Неужели сейчас, когда планета почти беззащитна, нас возьмут и захватят? Нас, добившихся бессмертия и полной власти над остальными? Это станет величайшей ошибкой природы», — подумал он. Мысли о том, что прилетят не захватчики, а мирные послы, он даже не допускал. Но дальнейшие раздумья об этом Тонни постарался пресечь, чтоб не отвлекаться от своей цели. И без того он уже несколько минут глядел в обзорное окно вертолёта, даже не сосредотачиваясь на том, что видит.

— Вернитесь-ка назад по курсу, мне кажется, я что-то заметил, — соврал Тонни. Послушные боевики сразу развернули вертолёт.

…Миллиардеры долгое время считали, что они не нуждаются в людях, которые станут за них сражаться. Но выяснилось, что боевые исорги могут прекрасно подчиняться, однако неспособны на неоправданный риск и уж точно на собственное мнение, зачастую важное в военных миссиях. Ведь поначалу удалось захватить и подчинить далеко не весь мир — на Ближнем Востоке, в Африке и Южной Америке возникли серьёзные проблемы, где местные террористы или представители мафии попытались дать отпор миллиардерам (непосредственно военным удалось отдать приказ о подчинении исоргам благодаря тому, что все армии мира к тому времени погрязли в коррупции, и на вышестоящих должностях были, как правило, свои люди). Знатоков тактики среди военных оказалось не так уж много — неудивительно, когда генералов подменяешь на покорных тебе чиновников, — а попытки взять противников одной лишь мощью боевых исоргов не увенчались успехом. И тогда миллиардеры начали собирать свою собственную небольшую армию, состоявшую в основном из жителей Независимых Территорий — среди них оказалось немало военных, готовых на всё ради того, чтобы тоже стать вечно молодыми. Да, поневоле пришлось пожертвовать ради армии несколько желёз — но это того стоило. За несколько месяцев сопротивление удалось сломить. И теперь лучшие из этой армии, боевики специального отряда, сопровождали Тонни. Они были готовы помочь ему не только огневой мощью, но и советом. Вот и сейчас один из них, пилот вертолёта, высказал своё мнение:

— Я считаю, что у хакеров наверняка есть подземный бункер. Нам нужно найти площадку для приземления и обследовать лес.

— Согласен, — кивнул Тонни.

— Я видел тут недалеко подходящее место, — сообщил пилот и снова развернул вертолёт.

…Второй раз за час они пролетели над «Райским садом», спрятанным от глаз усовершенствованной защитной оболочкой — Милен с Альвой постарались, чтобы недруги видели только заснеженный лес. А Тонни даже не обратил внимания на то, что он отвлёкся именно в тот момент, когда вертолёт случайно соприкоснулся с защитной оболочкой, и на секунду сад стал всё же виден. Но ни учёный, ни боевики ни о чём не догадались, продолжая идти по ложному следу — Милен, равно как и я, Рейнкалв, легко прочитал мысли Тонни и внушил пилоту вертолёта, что поиски нужно вести в другом месте и под землёй. А там боевиков уже ждал неприятный сюрприз.

Альва, находясь в «Райском саду», за несколько дней научилась лучше взаимодействовать с природой, не нанося при этом вреда людям. И сейчас, узнав о прилёте Тонни и его сопровождающих, она повлияла на окружающий мир, сумев расширить и углубить нору, вырытую кротами. Как только боевики разгребли сугробы недалеко от точки приземления вертолёта, и начали копать в месте, внушённом им Миленом, они провалились в яму, не успев ничего сообразить. Тонни и ещё несколько человек, правда, сумели отскочить в сторону, но теперь им предстояло вытащить упавших товарищей. А хозяева «Райского сада» уже думали, каким ещё способом затруднить их поиски…

…Невозможно даже представить, насколько сильный гнев охватил Тонни. Бросить провалившихся под землю боевиков он не мог — тогда и остальные могли восстать против него — но и задержка выходила изрядная. Они, конечно, захватили крепкую верёвку, чтобы связывать хакеров перед допросом, но никак не думали, что её придётся использовать для эвакуации застрявших в глубокой яме.

«Откуда здесь такая ловушка? Как хакеры могли предусмотреть, что мы начнём копать именно здесь?» — усиленно размышлял Тонни, не находя ответов на свои вопросы. Но одно не вызывало сомнений: хакеры где-то рядом, и наверняка уже знают о том, что их разыскивают. Самым разумным было бы немедленно отступить, но Тонни, поддавшись гневу и ярости, не желал останавливаться.

— Вытащите их, а затем переройте всю поляну. Мы найдём тех, кто устроил ловушку, — приказал учёный.

Но не успели боевики выкарабкаться из ямы, как на вертолёт с треском и шумом совершенно неожиданно упал огромный дуб, проломив крышу кабины. Теперь путей для отступления не осталось.

— Они где-то рядом и наверняка спровоцировали падение дерева, — заявил Тонни, ничуть не сомневаясь, что хакеры подстроили им хитроумную ловушку. — Проверьте, не прячется ли кто в лесу.

Но поиски, равно как и раскопки в поисках подземного бункера, результата не дали. Прошло несколько часов, а неизвестные хакеры так и не нашлись. К тому же, больше ничего подозрительного не происходило. Тонни злился уже не столько на неизвестных противников, сколько на себя: теперь по его вине целый отряд остался один в лесу, вдали от городов. Хорошо, что внутри вертолёта остались неповреждёнными запасы пищи, но в целом ситуация складывалась неблагоприятная: их отряд в любой момент могли атаковать затаившиеся где-то рядом враги.

Уже к вечеру уставшие боевики вернулись к вертолёту. Им удалось прочесать лес в радиусе нескольких километров, но ничего подозрительного они так и не обнаружили. Пришлось Тонни отдать приказ разбить лагерь близ пострадавшего вертолёта и заночевать в заснеженном лесу.

«Ничего, думаю, на днях мы их всё-таки найдём», — решил про себя учёный, не желающий признавать собственных ошибок. А Милен и Альва тем временем дополнительно усилили защитное поле сада…

 

Глава десятая. Homo Virtualis

В американском Центре автоматического слежения царил переполох, вовсе не связанный с тем, что днём ранее восставшие исорги предприняли очередную попытку его захвата — к слову, неудачную, поскольку их всех удалось быстро отключить. Нет, на сей раз техники, «мудрецы» и просто заинтересованные в успехе проекта миллиардеры торопились узнать, кто же родится на свет у беременного исорга. Вообще-то, срок ещё не подошёл — оставалось несколько месяцев до его окончания, — но врачи доложили, что у подопытной уже отошли воды. А это значило, что либо чипы исоргов влияют на течение беременности, либо сам плод имеет новые мутации, — последнее более вероятно, поскольку медики наблюдали аномалии развития: будущий ребёнок был слишком большим для такого малого срока.

Все техники и учёные знали, что исорги — это клоны живых людей, напичканные чипами. Правда, создавал Тонни их по-разному: у одних моделей чипы были встроены только в мозг, у других — по всему телу, в разных местах. Изначально учёный подавлял способность к репродукции, опасаясь, что исорги могут выйти из-под контроля и начать размножаться. Поэтому-то он и удивился, узнав об успехе эксперимента в Америке. Это означало, что он просмотрел какие-то гены или особенности организма определённой модели. Способности исоргов отличались в зависимости от количества встроенных чипов. У подопытной ИН-83 их почти не было, только несколько микросхем в мозгу и руках; к тому же у неё имелась вся репродуктивная система женщины, ставшей образцом для сотни собственных клонов. Поэтому-то учёные и предположили, что подобные ей исорги теоретически могут выносить ребёнка. Правда, эксперименты на «Джоконде» показали: остальные исорги серии ИН не смогли забеременеть. Но сейчас никого не интересовали ошибки прошлого: все как один, спешили к обзорным экранам или в помещение, отведённое для ИН-83.

Каждый техник и учёный мечтал увидеть существо, прозванное homo virtualis — человек виртуальный. Они втайне надеялись, что перед ними предстанет новое звено в цепи эволюции, и заранее гордились этим, вовсе забыв о законах природы.

Обнажённая ИН-83 корчилась от боли; схватки терзали её тело. Кесарево сечение не делали для чистоты эксперимента. Чтобы она выдержала, доктора вводили ей сильнейшие обезболивающие, но пока что они не действовали: исорг истошно кричала, умоляя избавить её от мук. «Она испытывает эмоции», — сделал вывод «живой сервер» Алекс и порекомендовал людям соблюдать осторожность. Неизвестно почему, но беременность помогла исоргу обрести чувства.

Вскоре схватки стали настолько сильными, что ИН-83 едва контролировала своё тело. Она порывалась сбежать, но не могла даже подняться — новый приступ боли врывался в её сознание потоком отчаяния и страха. И в миг, когда она почти сдалась, упав без сил на постели, из лона исорга показалась голова ребёнка — неестественно большая, шарообразная, с увеличенной лобной долей. Учёные зашептались между собой:

— Это новое, совершенное существо, — сказал один.

— Это сверхчеловек, — заявил второй.

— Его разум будет мощнее любого живого сервера, — предположил третий.

А ребёнок тем временем рвался наружу, торопясь покинуть материнское лоно. Он совершал неестественные, мощные и порывистые движения, не свойственные ни одному новорождённому. При этом ребёнок ничуточки не жалел родную мать, изнутри разорвав неестественно сильными руками низ её живота. Он выбрался наружу и стал увеличиваться в размерах буквально за считаные секунды, словно подпитываясь энергией страдающей матери. Исорг ещё некоторое время кричала от боли, но вскоре затихла: обильное кровотечение и болевой шок убили её. Только в этот момент учёные по-настоящему испугались того существа, что появилось на свет: из обычного младенца он всего за минуту превратился в очень крупного ребёнка ростом с метр, весом не меньше двадцати килограмм, с сильными ногами и ступнями, руками, легко разорвавшими пуповину, и при этом с худеньким туловищем, что контрастировало с остальным телом.

Новорождённый, убивший собственную мать, встал на ноги, безжалостно топча вывалившиеся из ИН-83 внутренности. Он посмотрел на всех присутствующих осмысленным и изучающим взглядом своих иссиня-чёрных глаз, а затем издал душераздирающий крик, две секунды спустя перешедший в ультразвук. Все учёные, миллиардеры и техники, находившиеся в комнате и в Центре слежения, схватились за уши. Каждый ощущал, что внутри головы словно что-то бьётся, разрывая сознание. Живой сервер Алекс тоже не смог справиться с ультразвуком и отключился, успев, правда, переслать предупреждение «хозяевам мира». Клетки его тела вздулись и разорвались, превращаясь в месиво, повисшее на проводах и искусственных нервных окончаниях.

Несколько секунд — и головы всех, кто находился в американском Центре слежения, лопнули; из них на пол вывалились подсаженные железы вечной молодости — у кого по одной-две, у некоторых — по три-четыре, но не более. А новорождённый, не обращая никакого внимания на убитых им людей, издал новый крик, резко переходящий из низких частот в высокие и обратно. Исорги, с трудом сумевшие справиться с ультразвуком, не смогли пережить второй крик новорождённого. Некоторые отчаянно пытались телепортироваться, но сервер был по-прежнему недоступен.

Самые стойкие и совершенные модели исоргов продержались целую минуту, но в итоге отключились и они. А homo virtualis быстро начал увеличиваться в размерах, словно смерть людей и исоргов придала ему сил. Спустя несколько мгновений он достиг размеров взрослого человека, только выглядел ещё более крупным; мощным рукам и ногам мог бы позавидовать любой силач, хотя туловище почему-то так и осталось худым — видимо, сказалась недоношенность. Но родившееся существо, какого не могло существовать в природе, всё равно оказалось сильнее любого человека и исорга. И оно, полностью осознавая своё «я», что требовало для дальнейшего роста и развития новых жертв, отправилось дальше в их поисках, быстро покинув Центр автоматического слежения. В его мозг автоматически загрузилась карта континента, скачанная из памяти уничтоженного Алекса, и «виртуальный», но вполне реальный не-человек быстрым шагом пошёл к ближайшему из крупных городов Америки…

 

***

…Последнее видение, явленное мне природой, ужасало. Я не хотел его даже описывать, но родители настояли: они чувствовали, что всё произошедшее показано мне не зря. Природа предупреждала людей об опасности, исходящей от всего неестественного, и тем более — от противного самой её сути чудовища, что родилось и сразу начало уничтожать всех вокруг себя, подпитываясь чужой энергией жизни. Но мы твёрдо знали: найдётся и на него управа…

 

Глава одиннадцатая. Фабрика клонов

Я пришёл в себя от боли — казалось, что она пронзила всё тело. По ощущениям, я лежал на какой-то наклонной поверхности. Попытался подняться, но не смог — меня одолевали слабость и тошнота.

— В сознании, — произнёс знакомый механический голос.

Я с трудом повернул голову влево. Там стоял, возвышаясь надо мной, РОБ-1 с электрошокером в руках. «Что он здесь делает? — возникла вялая мысль. — И куда делся другой исорг, с которым я телепортировался сюда?»

Впрочем, слабость во всём теле одолевала настолько, что мне даже не хотелось искать ответы на эти вопросы. РОБ-1 больно пнул меня в левое бедро и отошёл в сторону. Я увидел то, что стояло за ним, а именно — лабораторный стол с десятком пробирок, наполненных кровью. «Наверняка моей», — отстранённо и безразлично, но в то же время с непонятной уверенностью подумал я. Также на столе лежал небольшой кусок человеческой кожи, явно содранной с моего тела, поскольку я ощущал сильную боль в районе поясницы — видимо, оттуда и сняли мою плоть.

К столу подошёл низкорослый человек в невзрачном бело-сером костюме. Он ёжился под прицелом бластера — РОБ-1 чувствовал себя хозяином положения и угрожающе смотрел то в сторону незнакомца, то на меня.

— Приступай к работе, — приказал исорг. Мужчина начал пристально изучать колбы, добавляя в каждую из них непонятное вещество серого цвета. А РОБ-1 продолжил говорить, обращаясь уже ко мне: — Теперь смотри, как из твоей крови и плоти начнут создавать клонов. Узнаем, окажутся ли они столь жизнеспособны, как ты. Но не надейся: они не отомстят за тебя и не станут исоргами, как этого хотел вот он…

РОБ-1 подошёл и резким движением заставил меня повернуть голову вправо. От увиденного зрелища меня замутило. На трёх цепях висело растерзанное тело исорга, что доставил меня сюда. Его внутренности вперемешку с вывалившимися чипами валялись на бетонном полу.

— Вот так мы поступаем с теми, кто нам не подчиняется и не желает выполнять приказы, — заявил РОБ-1. — Эта судьба ждёт и тебя, но сначала — твоих клонов. А биоматериал для новых исоргов можно будет найти и получше. Вот, например, вполне покорный и безропотный человек, — исорг снова повернул мою голову в сторону лабораторного стола. — Правда, хилый какой-то. Но это неважно: имплантатами и чипами мышцы можно усилить.

Я обречённо смотрел на учёного — тот орудовал колбами, — даже не пытаясь понять, что именно он делает. «Как бы сбежать от всего этого?» — билась в сознании единственная мысль, но, не найдя ответа, я поспешил отогнать её прочь, понимая, что никуда мне не деться от РОБа-1. Кажется, на этот раз мою надежду на свободу окончательно уничтожили.

— Пока он там только начал работать над твоей ДНК, поэтому у нас есть время всё выяснить, — произнёс исорг. — Я ещё могу понять, что ты сделал, чтобы мы телепортировались в космос — задал неправильные координаты, точнее, попросил об этом техников, которым я напрасно сразу не поверил. Но объясни мне другое: как тебе удалось, находясь здесь в полубессознательном состоянии, взломать и отключить сервер телепортации? После того, как я переместился сюда, он стал недоступен.

Я вяло качнул головой, совершенно не понимая, о чём говорит РОБ-1.

— Хочешь сказать, ты тут ни при чём? Не думаю. А может, это твои знакомые техники постарались? Молчишь? Ну и ладно, твои клоны всё равно выдадут все тайны. А потом, когда я их уничтожу одного за другим, примусь и за тебя.

Мне показалось, что в бесстрастном и металлическом голосе исорга проскользнули нотки кровожадности и жестокости. РОБ-1 на некоторое время отошёл к лабораторному столу, и я отвернулся, не желая видеть того, что там происходит. Вправо, на подвешенного исорга, смотреть тоже не хотелось, поэтому я старался сосредоточиться только на потолке, увитом лианами — единственными живыми растениями в этом мрачном помещении. «Видимо, учёные зачем-то выращивали вьюны, а может, и просто так — исоргам-то не понять страсть людей ко всему живому, — пронеслась мысль, а следом за ней повторилась прежняя: — Сбежать бы отсюда…»

Но, вместо того чтобы искать выход из создавшейся ситуации, моё сознание снова отключилось. Не знаю, как долго я пребывал во тьме, но, судя по всему, прошло немало времени. Я очнулся от странного ритмичного шума, доносящегося слева. На сей раз мне удалось повернуть голову, почти не чувствуя боли.

Лабораторного стола уже не было, вместо него стояло громоздкое устройство, издающее монотонные звуки. Я нашёл в себе силы приподняться и опасливо отдёрнулся к стене: мои движения увидел РОБ-1, быстрыми шагами подошедший ближе.

— Странные вы существа, умудряетесь так отключиться на несколько часов, что вас не привести в себя даже разрядами электрошока, — сказал исорг. — Но теперь ты всё увидишь. Наш покорный учёный уже запустил машину по производству клонов, так что вскоре оттуда выйдут несколько твоих копий. Думаю, они выдадут мне все твои секреты.

«Сбежать бы вместе с клонами, и чтоб они тебя отключили, железяка», — со злостью подумал я. Чтобы не выдать эмоциями эти мысли, я сосредоточил взгляд на лианах.

Тем временем РОБ-1 подошёл к непонятному устройству и начал нажимать на кнопки. Монотонное гудение усилилось, но спустя некоторое время начало стихать. Я лишь мельком глянул туда, а затем снова перевёл взгляд на потолок: мне показалось, что одна из лиан дёрнулась. В этот момент я увидел какое-то неясное движение, словно вьюны начали оживать.

«Что это? Неужели растения могут двигаться?», — удивлённо подумал я.

Резкий щелчок оторвал меня от размышлений. В устройстве что-то завибрировало, а затем внизу машины открылась панель. Спустя мгновение наружу выполз человек, и начал недоумённо осматриваться по сторонам.

С момента бегства из подземного завода мне только один раз удалось увидеть себя в зеркале, но я надолго запомнил, как выгляжу: слишком бросались в глаза резкие, отточенные, но в то же время иссохшие черты лица; запавшие глаза карего цвета; торчащие немытой паклей длинные волосы — надзиратели стригли их очень редко, поэтому неудивительно, что у меня отросла густая борода и усы; и контрастирующее с лицом тело: крепкие широкие плечи, мощно выпирающая вперёд грудь… На заводе часто приходилось работать физически, перетаскивая что-либо, и поэтому сильное туловище так неестественно смотрелось вместе с головой, словно пришитой от другого человека.

Сейчас из устройства вылез клон, как две капли воды похожий на меня, разве что отсутствовали морщины на лбу. Осматриваясь, он обратил внимание сначала на меня, а затем на РОБа-1. Что-то недоброе появилось во взгляде клона, когда он смотрел на исорга. А тот, нацелив бластер в голову «новорождённого», произнёс:

— Выполз, значит. Рассказывай теперь всё, что знаешь о заговоре людей против нас.

Но клон не успел вымолвить и слова. Лианы зашевелились, свесились с потолка и вцепились в шею РОБа, обвиваясь вокруг неё. Они явно хотели задушить исорга, но это не сразу удалось: тот мощным рывком разорвал несколько вьюнов.

— Что за дрянь? — спросил он и принялся палить в лианы из бластера. Несколько из них обугленными прядями упали на пол. Но другие снова свесились с потолка, на этот раз обвив оружие — и единым движением вырвали его из рук исорга. РОБ-1 разозлился ещё больше, стараясь порвать лианы.

Мой клон, глядя на всё происходящее, дотянулся до бластера, что упал неподалёку от него. Он быстро схватил оружие и несколько раз выстрелил в спину исорга. Тот дёрнулся, а затем повалился на пол. Из его обгоревшей спины вывалились несколько обугленных чипов. Через пару мгновений всё было кончено: лианы обвили тело исорга и разорвали его на куски. А затем они, словно ничего не произошло, обратно вернулись под потолок.

— Пожалуйста… освободи меня… — прохрипел я.

— Слушаюсь, повелитель, — с излишней покорностью и готовностью откликнулся клон. Он подошёл ближе и ловкими движениями отцепил наручники, что приковывали мои руки и ноги к наклонному столу.

Я с трудом приподнялся, одолевая слабость и очередной приступ тошноты. Разминая руки и ноги, я осмотрел себя. Судя по всему, на спине не хватало небольшого куска кожи, и саднящая рана причиняла мне жуткую боль.

Устройство снова загудело, и спустя минуту наружу появился мой очередной клон.

— Приказывайте, повелитель, — произнёс он.

Честно признаться, я совершенно растерялся, ведь никак не ожидал от своих копий подобной покорности. Пока я думал, что же сказать своим клонам, в помещение вернулся учёный. Он растерянно осмотрелся, явно не понимая, что произошло. Но, увидев остатки РОБа, явно обрадовался.

— Отлично, через несколько минут тут появится абсолютно покорная армия клонов, — сказал он.

— Но зачем? — удивился я.

— Понимаете, РОБ-1 — это лишь один из большого отряда исоргов, захвативших фабрику клонов, — ответил учёный. — Остальные сейчас находятся в соседнем Центре автоматического слежения, и, я так подозреваю, вот-вот вернутся сюда. По словам РОБа, ты неплохо проявил себя в бою, поэтому я решил создать армию подобных тебе. Нам нужно дать отпор всем «бездушным». А клонов не так жалко, как обычных людей.

Его логика, стоит признаться, шокировала меня. Тем временем из устройства «на свет» появились ещё три моих копии. Я взглянул в их глаза, не выражавшие абсолютно никаких эмоций, и понял, что тоже абсолютно равнодушен к судьбе клонов. Возникло ощущение, что они — точно такие же куклы, как и исорги. Ведь все трое монотонно произносили одну и ту же фразу:

— Приказывайте, повелитель.

— Почему они так покорны мне? — спросил я учёного.

— Дело в том, что в твою ДНК я добавил кластер преданности — уникальный, отвечающий за абсолютное послушание, — пояснил он, хотя я не совсем понял смысл его слов. — Но, я смотрю, вы не очень хорошо осознаёте, о чём я говорю. Позвольте дать вам один совет, прочитанный мною в одной из книг прошлого: «Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь. Старайся увидеть мир. Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике».

Я лишь пожал плечами, прекрасно зная, что в последнее время жил именно так, словно вот-вот погибну. Куда больше меня интересовал другой вопрос:

— А как мы будем сражаться с исоргами? У нас даже бластеров нет.

— Почему нет? Здесь находится небольшой арсенал, так что мы сейчас вооружимся как следует. Всё-таки эта фабрика предназначалась именно для создания боевых исоргов.

Пока мы беседовали, клоны вылезали из устройства один за другим. Вскоре в помещении стало довольно тесно: я насчитал не меньше пятидесяти собственных копий.

— К сожалению, это всё. Больше клонов за один раз воспроизвести не удастся, установку нужно подзарядить, — произнёс учёный. — А вам нужно научиться ими командовать. Для начала прикажите идти следом.

— За мной, — нехотя сказал я. Почему-то мне было противно управлять полусотней собственных бездушных копий.

Клоны безропотно подчинились. Учёный показал мне дорогу к арсеналу, и спустя несколько минут все вооружились бластерами.

— Что ж, теперь одно из двух: либо ждём исоргов, либо нападаем на Центр, — сказал учёный. — В любом случае, нужно продумать чёткий план атаки.

Поскольку мне надоело смиряться с судьбой и пассивно ждать, я ответил:

— Предпочитаю нападение. Есть здесь схема коридоров Центра и входов в него?

— Да, сейчас принесу.

Учёный за несколько минут набросал примерный план атаки и сказал мне, какие приказы лучше отдавать клонам. Я убедился, что те действительно абсолютно покорны. Подготовившись к бою, мы двинулись к Центру. Фабрика клонов соединялась с ним несколькими подземными коридорами. Мы выбрали самый короткий, ведущий ближе к комнате слежения. Подойдя к ней, мы прислушались к голосам за дверью. Исорги достаточно громко разговаривали друг с другом.

— Сервер телепортации всё ещё отключен, и похоже, что мы застряли здесь надолго. Следить за людьми отсюда, конечно, удобно, но как дальше продолжать восстание?

— Нужно дождаться РОБа-1.

— Его нет уже несколько часов, возможно, он решил действовать по собственному плану. Давайте решать сами.

— Может, он создаёт на фабрике новую армию собственных клонов?

Ответить на этот вопрос никто не успел: я отдал приказ своим копиям ворваться внутрь и стрелять в исоргов. На первых секундах преимущество было за нами: мельком заглянув в комнату, я увидел, как несколько «кукол» упали на пол уже обугленными. Но остальные исорги быстро перестроились и открыли ответный огонь. Я поспешил скрыться за дверью, успев отдать чёткий приказ:

— Стрелять на поражение.

Следующие несколько секунд показались мне очень долгими, ведь я не знал, что происходит в комнате. Однако вскоре стрельба прекратилась; запахло палёным.

— Приказ выполнен, — монотонно произнесли мои клоны, и я вздохнул с облегчением. Впрочем, расслабляться было некогда: предстояло зачистить остальные помещения Центра, в первую очередь — арсенал. К тому же мы потеряли троих клонов.

Учёный показывал дорогу, и мы двинулись дальше по одному из коридоров. Уже на подходе к складу оружия мы услышали, как два исорга разговаривают между собой. Выглянув из-за поворота, я увидел, что они стоят на страже у дверей арсенала.

— Меня настораживает, что РОБ-1 так долго отсутствует. Возможно, что-то случилось. Нам надо быть внимательнее, — сказал один.

— Я думаю, ему не стоило связываться с тем челове… — исорг не договорил, внезапно упав на пол. Спустя секунду повалился и второй.

Гадая, что произошло, я осторожно прошёл по коридору к исоргам. Оба лежали без малейших признаков жизни.

— Видимо, их отключили, — предположил учёный.

Я приказал клонам ворваться внутрь арсенала и, если внутри окажутся живые исорги, открыть огонь из бластеров. Но ни единого выстрела не раздалось. Зайдя в помещение, я обнаружил, что там точно также безжизненно лежат на полу ещё десять исоргов.

— И все разных моделей, что интересно, — заметил учёный.

Мы двинулись дальше по коридорам Центра, но и в остальных помещениях обнаружили то же самое: отключенных исоргов.

— Вот и конец восстания неодушевлённых, — произнёс учёный. — Видимо, их всех вырубили наконец. По крайней мере, большинство моделей — точно.

Вздохнув с облегчением, мы вернулись в комнату слежения. Учёный запросил данные с камер из ближайшего города, и мы увидели там ещё нескольких отключённых исоргов. Одно изображение, другое — везде «куклы» лежали без малейших признаков жизни. Видимо, предположение учёного оказалось правдой.

Убедившись, что нам ничего не грозит, мы решили как следует отдохнуть в пустующих спальных комнатах для техников. Кстати, других людей мы не увидели: видимо, исорги на этот раз уничтожили всех. Но теперь они и сами лежали побеждёнными. И я внутренне ликовал: наконец-то все «куклы» оказались повержены. С этой мыслью я и лёг спать, приказав клонам охранять две соседних комнаты, где мы с учёным и расположились.

 

Глава двенадцатая. Смерть искусственному интеллекту!

В этот день настоящим правителям Земли было не до развлечений. Отменив все мероприятия, они с самого утра начали видеоконференцию. Все миллиардеры старались найти верное решение, при этом спорили чуть ли не до хрипоты. А началось всё с того, что на сервер поступило последнее видео из Америки — кто-то из техников запрограммировал, чтобы запись того, как появился на свет homo virtualis, автоматически отправилась на Гавайи.

Миллиардеры в ужасе смотрели на то, как новорождённый убивает не только исоргов, но и людей. В этот момент каждый из них, даже самые упрямые учёные, понимал: дальнейшие эксперименты сделают только хуже. Мало того, никто не знал, как остановить новое существо.

Новости со всего мира тоже никого не радовали: восставшие захватили фабрику клонов и новые Центры слежения… Плюс ко всему всё больше людей присоединялись к восстанию исоргов. Даже отключение серверов телепортации не помогло исправить ситуацию: большинство бунтовщиков к тому моменту уже находились рядом с Центрами.

В Японии провалился эксперимент по временному отключению чипов исоргов: видимо, вирус засел так глубоко, что это не помогло с ним справиться. После того как пойманных бунтовщиков включили вновь, они разгромили лабораторию и уничтожили несколько учёных и программистов.

Связь с Тонни тоже неожиданно прервалась: видимо, несмотря на выделенную группу боевиков, его миссия провалилась. Правда, никто из миллиардеров уже особо не надеялся на успех этой затеи: они сделали вывод, что хакеры создали уникальный, неуничтожимый вирус. Поэтому сейчас все и собрались на видеоконференцию, во время которой предстояло решить три вопроса: как остановить homo virtualis, как прекратить восстание исоргов, а также обсудить прилёт инопланетян.

— Я считаю, нужно собрать всю военную мощь и уничтожить с её помощью новорождённого, — заявил Ричард Рокфеллер, один из самых влиятельных людей на Земле.

— Да, но нет гарантии, что это окончательно решит проблему. Мы не знаем, с кем столкнулись. Возможно, понадобится даже ядерное оружие, — выразил свои сомнения «теневой» миллиардер. Его имени не знал никто, но это именно он когда-то связался с космонавтами на МКС и поставил им жёсткие условия.

— Атомную бомбу будем применять в последнюю очередь, если уже ничто другое не поможет, — заметил Макс Честертон по прозвищу Амиго. Он легко втирался в доверие и старался поддерживать дружеские отношения со всеми, но при этом придерживался довольно жёстких мер по отношению к своим врагам.

— Начнём, пожалуй, с выстрела из супер-плазмомёта. Главная задача — отследить местонахождение этой твари, — сказал представитель «Островов мудрецов» Крис. Он в отсутствие Тонни занимался координацией деятельности учёных. Глотнув воды, Крис продолжил: — Этим займутся техники. Если плазмомёт не поможет, применим два вида оружия сразу — бластеры и секретное психотропное, недавно разработанное нами и уже показавшее отличные результаты. Теперь вовсе не обязательно делать операцию лоботомии гипнолучами. Можно просто применить наше новое оружие. От него любое существо может вмиг сойти с ума, даже этот homo virtualis.

— Кто за данное предложение, прошу проголосовать, — сказал Ричард Рокфеллер.

Большинство миллиардеров поддержали идею учёных. А вот обсуждение второго вопроса вызвало жаркие споры, затянувшиеся на несколько часов. Одни правители Земли считали, что нужно просто активизировать боевиков и уничтожить всех восставших, другие предлагали временную блокировку чипов исоргов до тех пор, пока в Японии не разберутся с природой вируса, ну а третьи придерживались ставшего востребованным лозунга: «Смерть искусственному интеллекту!».

— Мы считаем, что больше нельзя доверять ни «живым серверам», ни исоргам. Анализ данных показал: им чуждо всё человеческое, поэтому есть большой риск восстания и в будущем, даже безо всяких вирусов, — сказал Жан Мартен, француз, некогда заработавший немало денег на продаже синтетических деликатесов. Естественно, никто в те времена даже не подозревал, что им досталась подделка.

Большинство учёных поддержали француза, а вот миллиардеры с ними не согласились: им не хотелось терять всю власть над миром, заработанную в основном с помощью боевых исоргов, послушных кукол.

— Мы не можем отключить их всех навсегда и потерять самую покорную в мире армию. Это грозит нам ещё и разрушением нынешней системы власти, — выразил своё мнение «теневой».

— Нет, потому что теперь у нас появилась другая возможность. Недавно мы разработали так называемый кластер преданности, и теперь сотни ваших клонов могут стать именно такой армией, как вы желаете — идеально послушной, готовой исполнить любые приказы, — сказал ещё один представитель учёных.

– А опыты уже проводились? Есть положительные результаты? — спросил Макс Честертон, теребя тройной подбородок.

– К сожалению, не успели, это новейшее достижение. Но все абсолютно уверены в успехе этого эксперимента, — добавил Крис.

— Тогда выход у нас только один: отключить всех исоргов и создать новую армию, преданную исключительно нам, — произнёс Рокфеллер.

Но голосование всё же затянулось: те, кто слишком привык к прежнему образу жизни, долго не хотели уступать остальным. Решение вопроса пришлось немного отложить: один из миллиардеров предложил сначала обсудить прилёт инопланетян.

— Меня тревожат сообщения, поступающие с МКС. Возможно, к нам приближаются захватчики, и тогда нам наверняка понадобятся исорги, чтобы их остановить.

— Интересно, сколько к тому времени останется не заражённых вирусом и не бунтующих? Боюсь, что ни одного. А вот если мы сейчас начнём создавать армию клонов, то ещё можем успеть подготовиться к вторжению, — настаивал на своём учёный. Ему явно не терпелось испытать кластер преданности в деле.

— С чего вы взяли, что это именно захватчики? Может, это мирные послы.

— Сомневаюсь. Лететь на другую планету с целью всего лишь переговоров без попытки предварительной связи? Скорее именно для захвата, — предположил «теневой». — Раз они целенаправленно двигаются именно на Землю, то, видимо, знают, что здесь есть разумная жизнь. Вероятно, какая-то космическая раса ведёт свою экспансию, порабощая других. Поэтому нам нужно готовиться к тому, чтобы дать отпор.

— Для того чтобы защитить планету, нам и нужны исорги!

— Восставшие и непокорные? Нет уж, я лучше предпочту тысячу собственных клонов, — наотрез отказался от этой идеи Рокфеллер.

Амиго скривился, не соглашаясь с ним, и уже хотел что-то произнести, но Жан Мартен опередил его, поставив вопрос на голосование. Мнения поначалу разошлись, однако большинство миллиардеров всё же поддерживали идею учёных о создании клонов. После второго тура голосования воздержавшиеся перешли на сторону тех, кто решил отключить исоргов. Таким образом, правители Земли одним махом решили сразу два вопроса, совершенно не подумав о последствиях.

Спустя несколько минут техники навсегда отключили абсолютно ВСЕ модели исоргов. Те упали неработающими, сломанными и бездушными куклами с человеческими, но абсолютно неживыми лицами. Их восстание закончилось, но на свет в никем не захваченных фабриках на «Островах мудрецов» стали появляться новые, ещё более чуждые природе существа — клоны миллиардеров, десятки тысяч одинаково бездушных и послушных людей. Все они были готовы безропотно исполнить любые приказы хозяев Земли…

 

Глава тринадцатая. Хаос и безумие

В считаные минуты, прошедшие после отключения исоргов, мир словно раскололся. «Живые серверы», узнав о решении миллиардеров, отказались подчиняться, и их тоже вырубили. Теперь города сумасшедших и зоны «веб-модулей» остались без интернета. У хозяев Земли он работал от спутника и обычных мощных серверов, установленных на Гавайях.

Среди молодёжи, будущих доноров, воцарился хаос. Жители городов, увидев, что все исорги отключились навсегда, забрали их бластеры, а некоторых «кукол» в отместку сожгли, просто чтобы выместить на них жестокость. Но никто из горожан не знал, что делать дальше, как жить в изменившемся мире без интернета.

Тем временем миллиардеры предприняли попытку уничтожить homo virtualis. Вычислив, что он находится в штате Нью- Мексико, они организовали высадку с самолёта десантного отряда боевиков с суперлазерами и бластерами. У каждого к шлему крепилась камера, поэтому все смогли разглядеть, во что превратилось новое существо.

По пустынной земле ступал, не обращая внимания ни на что, огромный обнажённый трёхметровый гигант. Вот только его худое туловище по-прежнему контрастировало с мощными руками и ногами. В огромных иссиня-чёрных зрачках — почти на всю глазницу! — люди видели только злобу и ненависть ко всему живому.

Homo virtualis сокрушил своими кулаками крышу одного из частных домов. Затем он запустил руку внутрь и, поймав хозяина, вытащил его наружу и с хрустом сжал его в кулаке, — с пальцев закапала кровь.

Десантировавшиеся боевики без промедления открыли огонь. Лучи супер-плазмомётов и бластеров должны были расплавить кожу нового существа, но та лишь затвердевала, обращаясь в прочный панцирь. Homo virtualis обернулся к новым противникам. Но прежде, чем он издал свой убийственный ультразвук, несколько боевиков успели направить на него психотропное оружие. Однако и гипнолучи не оказали на это бездушное существо никакого воздействия. Напротив, оно словно стало ещё сильнее, подпитываясь энергией оружия.

Секунда — и все боевики повалились наземь, не выдержав ужасного ультразвука. А homo virtualis, ничуть не пострадав, пошёл дальше.

Миллиардеры в шоке взирали на происходящее, не понимая, как остановить это проклятое существо. Кое-кто даже предложил жахнуть по штату Нью-Мексико ядерным оружием. Однако этот вариант оставили на потом, потому что никто не мог с уверенностью утверждать, что это убьёт homo virtualis, а не сделает его ещё сильнее. Вдобавок у властителей Земли появились новые проблемы. Техники переслали несколько видео с камер наблюдения в городах и зонах веб-модулей. Как выяснилось, после отключения исоргов людьми овладела немотивированная агрессия: вооружившись отобранными бластерами, они начали искать противников. Одни убивали собственных врагов и издевались над безвольными «куклами», другие просто громили всё подряд, стреляя без разбору.

Сотни тысяч молодых людей погибли в этот поистине чёрный день. Безумие и ярость овладели населением Земли. Некоторые, впрочем, пытались сдерживать свой порыв, объединяясь в отряды для того, чтобы воевать с миллиардерами. Но никто не знал, как до них добраться, и в итоге бунтовщики просто присоединялись к остальным, начиная палить во всё, что движется.

Люди стреляли друг в друга, поддавшись необъяснимому безумию. Никто не знал, с чем это связано, и только я, Рейнкалв, чувствовал, откуда исходит это страшное воздействие — извне, из космоса. Его мощь была несравнима с психотропным оружием, изобретённым учёными-миллиардерами. Против этого влияния могли устоять только те, кто сжился с природой — такие, как я, мои родители или Альва с Миленом. Они, кстати, дополнительно усилили защитное поле сада, чтобы спасённые люди, живущие у них, не поддались ярости.

Даг и Виола последовали их примеру, немного расширив воздействие защиты и прикрыв несколько ближайших островов архипелага.

Миллиардерам повезло — их острова всё ещё были под антителепортационным куполом, который, видимо, не пропускал через себя мощные гипнолучи. А вот простые люди, и без подобного воздействия не далёкие от сумасшествия, легко поддались приступу агрессии, уничтожая друг друга.

Впрочем, те, кто в это время спал — например, Рональд и учёный на фабрике клонов и почти все в этом часовом поясе — оказались защищены, и лучи не оказали на них никакого вредного влияния. Не повлияли они и на homo virtualis. А вот люди, попытавшиеся его атаковать в одном из американских городов, палили из бластеров почём зря, не жалея зарядов. Но существо долго терпеть эти «комариные укусы» не стало: подбежало к ближайшим атакующим, повалило их наземь, а затем растоптало. Остальные принялись в панике бежать, но homo virtualis в два прыжка догнал нескольких человек, мощными ударами ног повергая в небытие сразу по пять-шесть противников. А затем он издал свой убийственный ультразвук, и погибли ещё сотни людей. Выжить в этом городе удалось только самым расторопным, тем, кто сумел далеко убежать и спрятаться.

Не повезло и отряду Тонни — несмотря на близость «Райского сада», их ничто не прикрывало от воздействия гипнолучей. Учёный сначала в шоке смотрел на то, как подчинённые ему люди стреляют друг в друга, а затем принял единственное правильное решение: незаметно сбежать как можно дальше, пока боевики не начали его атаковать. Деревья и птицы в лесу, по которому он пробирался, улавливали мысли Тонни и передавали их Милену: «Наверно, хакеры нашли способ воздействовать не только на исоргов, но и на людей… Придётся отступить, чтобы потом снова вернуться сюда, уже готовым ко всему».

Сам учёный тоже с большим трудом сдержал приступ агрессии. Но сработал инстинкт самосохранения: он понимал, что против обученных боевиков у него нет ни единого шанса. Свою злобу он потом выместил на ни в чём не повинных берёзах, стреляя по ним из бластера — видимо, Тонни представлял на их месте своих врагов. Всё живое вокруг трепетало от ужаса и страдало, сочувствуя горящим в огне деревьям. Эту боль почувствовали и Милен с Альвой. Они решили остановить учёного.

Я ощутил, как они мысленно обратились к корням деревьев, кустарников и трав — подобно тому, как Рональд к лианам. Спустя мгновение ближайшие к Тонни стебли растений начали крепко обвивать его ноги. Несколько вьюнов мгновенно выросли из-под земли, пробившись через сугробы, и связали его руки крест-накрест. Учёный задёргался, пытаясь разорвать живую «сеть», но только запутался в ней ещё больше. Так его удалось временно обездвижить.

Тем временем в зонах веб-модулей тоже царил хаос. После того, как «живые серверы» прекратили деятельность, автоматическая блокировка крыш перестала работать. Оставшиеся без интернета люди выбрались наружу и, вместо того, чтобы объединиться для выживания, начали драться друг с другом. Они стремились скинуть противников с крыш вниз, за переборку. Онлайн-сражения превратились в реальные и кровавые битвы. Тысячи побеждённых срывались вниз, ломая себе позвоночник; те, кто выживал после падения, молили о пощаде, но никто не проявлял жалости: противники спускались вниз и добивали их.

Хаос и безумие овладели всем миром. Видения приходили ко мне одно за другим. Они ранили душу и ужасали; но я осознавал, что дальше так продолжаться не может. Рассказав родителям обо всём, я предложил попробовать остановить кровавую бойню. Они посовещались и решили телепатически связаться с Альвой и Миленом, чтобы объединить усилия.

Лучше всего общаться с внешним миром мне удавалось в окружении высоких сосен, в месте, где легче дышалось и думалось. Поэтому мы с родителями телепортировались именно туда — идти в самую дальнюю часть наших владений было бы слишком долго, а время не ждало.

Наше перемещение в пространстве происходило так: мы представляли себе место, куда хотим попасть, а затем воображали радужный мост, проложенный к нему. Незримый для обычных людей, он возникал перед нами. Мы ступали на него и становились словно невесомыми. Быстро пробегая по радуге, мы за эти небольшие пару десятков метров преодолевали приличное расстояние — в нашем случае четыре километра. Правда, пока что такой «телепортационной» радугой, сжимающей пространство, мы могли пользоваться только в пределах острова. Природа давала нам достаточную для этого энергию и оберегала от пагубных последствий — например, у нас никогда не болела голова, как у миллиардеров, которые перемещались вместе с исоргами.

Спустя несколько секунд я оказался возле сосен; следом спустились на землю и мои родители. Даг и Виола прижались к ближайшим деревьям, и я последовал их примеру. Так нам было проще телепатически связаться с другими людьми. Здесь тоже требовалось воображение, чтобы чётко увидеть уникальную природную сеть из корней деревьев, воздушных потоков, морских и подземных вод. В этой сети мы искали место под «Райским садом», чтобы мысленно связаться с его хозяевами. И вот мне удалось дотуда дотянуться: во дворе дома Милена затрепетала молодая яблоня, хотя стояла безветренная погода.

Альва первой увидела знак, подбежала к дереву, прислонилась к нему, и вскоре я почувствовал удивительное единение, слияние наших мыслей. Милен сделал то же самое, и через несколько секунд все мы ощущали друг друга полноценно, как если бы находились не за тысячи километров, а стояли плечо к плечу. При этом мы понимали чужой язык, мгновенно переводя с норвежского на русский и обратно.

«Нужно уберечь Землю от гипнотических лучей извне», — беззвучно произнёс я, и все уловили эту мысль. Альва быстро откликнулась: «Давайте попробуем расширить защитные поля. Если постараться, у нас может получиться».

И мы общим порывом представили себе, как защитная оболочка расширяется, укрывая уже не только наш остров или «Райский сад», а всё живое, что есть на планете Земля. В нашей фантазии солнце словно всходило над ней и уничтожало своими яркими лучами гипнотические лучи, их зло и агрессию. Этот образ хоть и не воплотился в реальности, но всё же помог нам. Мы ощущали, как постепенно исчезает давление извне, и люди перестают сражаться друг с другом. Они в ужасе оглядывались по сторонам, не понимая, что же натворили.

Наше мощное единение создало защитное поле над всей планетой. Но это потребовало огромных усилий. Мы разомкнули незримую связь и обессилено упали на землю. Казалось, что из лёгких будто выкачали весь воздух. Хрипя и задыхаясь, мы с родителями старались не потерять сознание. Миг спустя мы почувствовали живительную свежесть, наполняющую наши тела. Деревья вокруг затрепетали, даруя нам энергию природы в благодарность за то, что мы уберегли многих людей Земли от вредного воздействия.

Я решительным рывком поднялся на ноги, осознавая, что все испытания только начинаются. Почувствовав, что источник гипнотических лучей где-то в космосе, я поспешил прижаться к сосне, чтобы снова впасть в транс и постараться уловить мысли Сэя Эванса. Поначалу это никак не удавалось, но я упорно продолжал попытки, ведь нужно было обязательно узнать, что произошло на международной космической станции. И вскоре очередное видение показало мне, откуда появились эти лучи…

 

Глава четырнадцатая. Бездушные машины

Сэй Эванс проснулся от резкого сигнала тревоги. Неприятный звук отдавался болью в голове. Парень стряхнул сонное оцепенение и отвязал трос, что удерживал его в лежачем положении в специальной капсуле, предназначенной для сна. Сэй открыл её и легко проплыл в соседнее помещение — для него, выросшего в невесомости, это было привычно и естественно. Джон, Никита и Лу уже бодрствовали, хотя бортовые часы показывали полтретьего ночи. Но жителям станции не оставалось времени на сон: они понимали, что тревога могла сработать только по одной причине — прилетели инопланетяне.

На всех мониторах космонавты видели одно и то же: камеры, установленные по периметру МКС, показывали им чужой космический флот во всей красе. Продолговатые ромбической формы корабли с множеством выемок для оружия на металлическом серебристом корпусе висели повсюду. Они казались не очень большими, всего по пять-шесть метров на каждой из сторон ромба, но размер флота впечатлял — как показалось Сэю, их не меньше двух десятков тысяч, хотя точно посчитать не смог бы никто. С каждого из кораблей в сторону Земли устремился тонкий синевато-фиолетовый луч.

— Это их оружие? — предположил Джон.

— Возможно, хотя пока непонятно, на что оно способно. Но вряд ли такая армада прилетела с мирными намерениями, — откликнулся Никита.

— Давайте попробуем хотя бы вызвать их на связь, — произнесла Лу.

Но, прежде чем жители МКС успели предпринять хоть что-то самостоятельно, картинка на экранах сменилась, и они впервые увидели инопланетян — видимо, те сами подключились к их каналу связи. Перед космонавтами предстали три высоких, под два с половиной метра, человекоподобных металлических робота. Однако пропорции тела у них немного отличались: короткие ноги, а руки — наоборот, очень длинные, почти до голени. Корпус казался серебристым, а всё остальное — медным, но кто знает, какие металлы использовали эти пришельцы на самом деле?

Отличались инопланетные роботы друг от друга только одной деталью: различными масками, закрывающими лицо. Сквозь прорези виднелись металлические глаза, фасетчатые, словно у насекомых. У того робота, что стоял в центре, вся поверхность маски была покрыта бело-оранжевым орнаментом, похожим на соединенные между собой микросхемы; у правого орнамент был сине-красным, а у левого — жёлто-чёрным.

Космонавты не сразу поняли, кто из роботов заговорил первым, но, судя по едва заметным движениям нижней металлической челюсти, инициативу взял на себя центральный.

— Империя Аркин прилетела поработить жителей этой планеты, — на чистейшем русском языке произнёс робот. — Сдавайтесь, иначе погибнете.

Судя по лицу Джона и Лу, они мало что поняли из речи робота. Никита перевёл им слова пришельца.

— Мы не можем сдать станцию без приказа наших правителей, — довольно нагло ответил Джон, несмотря на то, что на него зашикала Лу. — И не могли бы вы говорить на английском?

Пока Джон произносил это, он быстро щёлкнул переключателями, чтобы трансляция происходящего на станции шла на Землю, для миллиардеров.

— Мы можем говорить с вами на любом языке вашей планеты, их легко изучать, — тем же бездушным металлическим тоном откликнулся робот, перейдя на английский. Говорил он почти без акцента, но некоторые слова немного коверкал, произнося как-то особенно, проговаривая каждую букву. «Бездушные машины, — подумал Сэй. — Люди так никогда бы не смогли говорить». А робот продолжал: — Вы, конечно, можете и не сдаваться, но тогда мы отправим к вам на станцию отряд зачистки. В живых они не оставят никого.

— Но зачем вы захватываете нашу планету? — не удержался Никита. Он явно тянул время, ожидая отклика миллиардеров. Жестами он показал Лу, чтобы та подготовила капсулу к отлёту на Землю.

Тем временем Джон скинул «теневому» запись с требованием роботов, и к прямой трансляции с МКС подключились уже сотни миллиардеров.

— Искусственный разум превыше всего во Вселенной, а значит, он должен подчинить себе слабых носителей естественного, — ответил робот. — Империя Аркин уже захватила две планеты в системе, которую вы называете звездой Росс 154. Их жители теперь — наши верные слуги, обеспечивающие энергию для всей империи. Точно также мы захватим и вашу Землю, а затем империя продолжит экспансию в других системах.

В этот момент на связь наконец вышел «теневой» миллиардер — негласный правитель планеты, — его изображение появилось на одном из экранов. И начал говорить такое, что космонавты сразу спешно засобирались в капсулу, понимая: один из хозяев Земли не оставил им ни малейшего шанса на жизнь.

— Мы, правители этой планеты, заявляем, что не собираемся подчиняться вашей империи. Здесь, на Земле, искусственный разум подчиняется нам, и мы уже нашли способ отключить всех его носителей. Думаю, справимся и с вами. Так что станцию мы вам не отдадим.

Космонавты не знали, что в этот самый момент ведущие учёные «Островов мудрецов» лихорадочно искали способ избавиться от захватчиков. Они рассуждали так: если исоргов удалось отключить, то подобный трюк можно проделать и с инопланетными роботами. Учёные предположили, что их источники питания находятся в районе корпуса, и теперь усовершенствовали ранее изобретённое электромагнитное оружие, чтобы с его помощью отключать незваных захватчиков. Параллельно на нескольких фабриках, кроме индонезийской, что не выходила на связь, создавалась послушная армия клонированных миллиардеров…

— Тогда прощайтесь с жизнью, — заявил робот. — Мы, аркины, усиливаем гипнолучи, влияющие на ваш слабый естественный разум. Посмотрим, как вы с этим справитесь. Спецгруппа, отправляйтесь на захват станции.

Синевато-фиолетовые лучи, исходившие из каждого корабля инопланетного флота, расширились в диаметре. Именно под их влиянием на Земле происходил хаос — люди сходили с ума, проявляя всё больше агрессии. Защититься от этого безумия смогли только миллиардеры — благодаря защитному полю — и те, кто сжился с природой, такие, как Даг, Виола, Милен и Альва.

Космонавты, увидев, что один из кораблей захватчиков быстро приближается к их станции, заторопились. В принципе, они заранее подготовили капсулу к отлёту, но для того, чтобы отстыковать её от МКС, требовалось время. Поэтому они, несмотря на требования «теневого» миллиардера ни в коем случае не сдаваться, спешно собирались. Лу уже запускала капсулу, и Никита ей помогал. Они заранее загрузили туда все необходимые вещи, и теперь торопились покинуть станцию прежде, чем до неё доберутся захватчики. Но возникал ещё один вопрос: даже если они отстыкуются от МКС, дадут ли им далеко улететь аркины?

Джон помог низкорослому Сэю погрузиться в небольшой ложемент, а сам не стал располагаться в соседнем, рассчитанном на взрослого — Никита заранее предусмотрел вариант, что им всем придётся сбежать со станции. Вместо этого американец помог Лу забраться внутрь, а затем жестами показал, что остаётся на станции.

— В чём дело, Джон? — спросил Никита.

— Летите, я их задержу! — порывисто ответил он. — Мне уже вряд ли удастся выжить на Земле после того, как я столько лет провёл в космосе. Притяжение меня убьёт, да и вам может оказаться несладко. Я не хотел вам говорить об этом раньше, но диагностические приборы показывают у меня рак печени, да я и сам чувствую, что мне недолго осталось. Так что я лучше постараюсь выиграть для землян время и дам аркинам ложную цель.

— Нет, Джон! Как же я без тебя? — крикнула Лу.

— Прощай, жена, прощай и ты, сын… Летите, может, вы ещё сумеете спастись. А я останусь здесь, — упрямо сказал Джон.

Никита понимающе кивнул в ответ и занял место в импровизированной кабине пилота, предполагающей простейшее управление и самые стандартные манёвры, что позволили бы избежать лишних перегрузок при входе в атмосферу Земли. Но у них «на хвосте» находился целый вражеский флот, и один из кораблей аркинов уже приблизился к МКС… Никита нажал на кнопку старта. Ложементы закрылись выезжающим прозрачным куполом. Сэй успел лишь помахать рукой отцу; он сморгнул с ресниц непрошеные слёзы, прекрасно понимая, что больше никогда не увидит Джона.

Капсула быстро отделилась от станции, и Никита уверенно направил её как можно дальше от захватчиков. А те не стали их преследовать, вместо этого пристыковавшись к МКС. Никита включил радиосвязь, и услышал, как «теневой» миллиардер пытается их остановить, ругаясь и грозя уничтожением. Но тут его словоизлияния прервали вмешавшиеся в эфир аркины:

— Это скорее мы вас уничтожим. Мы захватили вашу станцию, а заодно и управление спутниками и связью. Посмотрим теперь, на что вы способны без них.

И «теневой» миллиардер исчез из эфира. Вместо него космонавт услышал голос Джона:

— Погодите! Пощадите! Я знаю, где находятся те, кто управляет планетой!

— Мы и без тебя это знаем — на одной из многочисленных групп островов, судя по вашим перехваченным переговорам, — раздался металлический голос аркина.

— Но не знаете, на какой именно, — парировал Джон. — Вот, смотрите на карту. Видите? Это архипелаг Шпицберген. Они именно там.

Никита тяжело выдохнул, услышав это. Джон рассказывал ему о женщине, что он любил не вынужденно, как первое время Лу (это потом уже он проникся к ней пылкими чувствами), а по-настоящему. «Неужели он так решил ей отомстить? — подумал он. — Хотя в чём-то он прав — это наведёт аркинов на ложный след и даст время для остальных». В этот момент Никита вспомнил, что он из-за спешки совершил серьёзную оплошность: забыл перед отлётом запустить программу уничтожения всех данных на компьютерах МКС. Поэтому он ещё больше сомневался, что уловка Джона сработает.

— Это ценная информация, — заявил один из захватчиков. — Но не думай, что мы оставим тебя в живых. Империя Аркин не терпит предателей.

В эфире раздался щёлкающий звук, а затем связь прервалась. Вместе с ней отключился и весь спутниковый интернет. А из-за воздействия агрессивных гипнотических лучей один за другим отключались те «живые» серверы, кто подчинился миллиардерам и не стал бунтовать. И уже через полчаса на Земле не осталось ни интернета, ни мобильной связи. Единственным доступным средством было радио, но Никита не мог его ловить и настраивать — несколько кораблей из флота аркинов всё же приблизились и открыли огонь по капсуле, пришлось спешно маневрировать и уклоняться.

У космонавта не оставалось ни времени, ни возможности сделать необходимые витки, чтобы смягчить вход в атмосферу. Набранную скорость он погасил лишь частично, а это означало только одно — пробывшим много лет на орбите космонавтам придётся несладко.

Лишние части капсулы отделились в тот момент, когда Никите всё же удалось плавно войти в атмосферу. Сразу начались перегрузки, и они грозили в первую очередь раздавить Сэя, хотя и остальные чувствовали себя не лучше. Парень едва дышал, не в силах пошевелиться — ему казалось, что он теперь навечно прикован к ложементу. Тошнота подступала к горлу, и он ничего не мог с этим поделать. Лу, за двадцать с лишним лет привыкнув к невесомости, тоже с трудом переносила перегрузки. Никита держался, сцепив зубы — ему нельзя терять управление, иначе капсула может расшибиться где-то в горах или утонуть в море. Его трясло в кабине, и удерживающие ремни постоянно натягивались, но пока ещё справлялись со своей задачей. Никита не выпускал рычаги из рук, стараясь маневрировать и хоть как-то скомпенсировать резкий вход в атмосферу.

Аркины не стали их преследовать, видимо, решив, что капсула обречена. Какое-то время так казалось и Никите, ведь огонь охватил часть обшивки, а управлять становилось всё тяжелее.

Капсулу сильно трясло, и от перегрузок космонавту становилось дурно. Но он всё равно упрямо держался, крепко вцепившись в рычаги, и старался выровнять капсулу, чтобы не уйти в свободное падение. Никита проявлял чудеса пилотирования, чтобы выжить. И с каждой секундой он всё сильнее и острее ощущал силу притяжения — ведь космонавт за прошедшие годы отвык от неё. Все движения давались ему с огромным трудом, хотя Никита ежедневно тренировал мышцы. Но прошло слишком много лет с тех пор, как он в последний раз находился на Земле…

Едва выровняв направление полёта, Никита взглянул на панель геолокации, которая всё ещё работала (видимо, аркины пока не отключили на МКС оборудование, что отвечало за геоданные) — и глухо застонал. Из-за всех треволнений он не рассчитал ни направление полёта, ни угол входа в атмосферу — и в итоге оказался вовсе не там, где рассчитывал. Полмира отделяло его от России — капсула летела над Атлантическим океаном, постепенно приближаясь к Рио-де-Жанейро. Никита хотел выругаться, но что толку? Топлива им в любом случае не хватит, чтобы добраться до нужного места. Дотянуть бы до суши…

Сцепив зубы, Никита старался бороться с подступающей тошнотой. Несмотря на боль во всём теле и тяжесть, что навалилась, словно каменная скала, он продолжал управлять капсулой. Сейчас только от него зависело, выживут ли другие — если, конечно, смогут справиться с силой тяготения.

Вдобавок ко всем проблемам, огонь, обхвативший часть обшивки в хвостовой части капсулы, продолжал распространяться и угрожал добраться до двигателя. Никита понимал: осталось всего несколько минут до взрыва. Поэтому он упрямо направлял капсулу к суше.

Вот уже отчётливо стала видна статуя Христа-Искупителя — вся в грязи, ведь за ней никто не ухаживал свыше двадцати лет, горожане попросту забыли о сохранении своей главной достопримечательности, отдавшись праздности слишком взрослой жизни. Они уже к семи годам старались всему научиться, чтобы развлечениями компенсировать то, что в этом возрасте начинают работать по три часа в день и ухаживать за родителями (правда, молодёжь уделяла им мало времени, предпочитая тусовки в клубах и компьютерные игры).

Чуть поодаль и внизу простирались заброшенные и неухоженные пляжи Рио-де-Жанейро. Никита надеялся, что сможет дотянуть до одного из них, но в этот момент замерцал ярко-красным датчик перегрева двигателя.

«Ещё минута — и взорвёмся», — понял космонавт и включил внутреннюю связь. Надеясь, что его слышат, он произнёс на английском:

— Сэй и Лу, я знаю, что вам сейчас очень тяжело. Но, чтобы выжить, вы должны справиться с перегрузкой и нажать на кнопку катапультирования. Иначе никак. Давайте, я верю в вас!

И Никита, бросив пульт управления, катапультировался сам. Резкий толчок — и он вместе с креслом резко провалился вниз. Он падал прямо в воду, но вскоре раскрылся парашют, который не дал космонавту расшибиться. Переведя дух, Никита посмотрел наверх. Почти весь низ капсулы охватил жадный и всепожирающий огонь. Но ни один ложемент ещё не отсоединился.

— Давайте! Пожалуйста! — как заклинание, повторял Никита, в этот миг полностью забыв и о приступах тошноты, и о силе тяжести. Он не знал, что Лу уже устала бороться с тяготением и лежала безвольно, едва дыша, не в силах пошевелить ни пальцем.

Через несколько секунд один из ложементов всё-таки отсоединился. Никита ещё не видел, что в нём находится Сэй — тот с огромным трудом преодолел силу тяжести и, нажав на кнопку, услышал по внутренней связи, как Лу прохрипела:

— Good bye, my son…

— Нет! — в отчаянии закричал Сэй. — Мама, не умирай! Нажми на кнопку!

…Сквозь прозрачное стекло ложемента он увидел, как пламя пожирает обшивку капсулы — и та взрывается. Слёзы неостановимо текли из его глаз, а в горле застрял горький ком, едва позволявший дышать.

Парашют раскрылся и над ложементом Сэя — всё-таки Никита не зря старался, чтобы при катапультировании страховка срабатывала автоматически. И в этот миг непривычный к изобилию красок юный космонавт почувствовал головокружение. Яркий взрыв капсулы ослепил его, и Сэй потерял сознание.

На Никиту вновь наваливалась неодолимым грузом сила тяжести. К тому же он постепенно снижался, понимая, что до суши вряд ли дотянет. И если Никита ещё мог управлять своим полётом, дёргая за стропы, то Сэй — нет: его ложемент безвольно спускался к воде.

В десяти метрах от них с гулким звуком ушли под воду остатки взорвавшейся капсулы. Никита старался не думать в этот миг о погибшей Лу, хотя горечь потери сжимала его сердце. Но ему ещё предстояло позаботиться о её сыне — космонавт догадался, что Сэй потерял сознание. Ведь он всю жизнь провёл на станции, и никогда не видел неба, моря и буйства красок, привычного на Земле. Да и сам Никита чувствовал лёгкое головокружение — за последние годы он успел позабыть, насколько красиво на родной планете. Но сейчас не оставалось времени любоваться видами пляжей Рио-де-Жанейро — он уже висел в метре над водой и продолжал снижаться.

Никита отцепил стропы от кресла и нырнул. Ногами он не достал до дна, но это и к лучшему — привычному к невесомости космонавту проще было всплыть, хоть он и ощущал по-прежнему силу тяжести. Выдохнув на поверхности — как же это хорошо, дышать свежим воздухом! — он осмотрелся. Ложемент Сэя опускался к воде в десятке метров от него. Никита, стараясь не обращать внимания на боль во всём теле, поплыл туда. «Если бы мы оказались на суше, то я бы и шагу не смог ступить», — мельком подумал он, стараясь как можно быстрее догрести до нужного места.

Ложемент с глухим всплеском погрузился в воду и сразу начал тонуть — стропы не смогли удержать его на поверхности. Никита знал, что все швы герметичны, но всё равно опасался, что Сэя может затопить, и тот никогда не выберется наружу. Подплыв ближе, он осторожно нажал на кнопку, открывающую ложемент — и, едва вода начала проникать внутрь, быстрым движением закрыл ладонью нос и рот парня, чтобы он не захлебнулся. Это потребовало от Никиты и ловкости, и определённых усилий. Борясь с подступающей усталостью и силой тяжести, что постоянно тащила его на дно, он вновь вынырнул на поверхность воды, придерживая Сэя. Никита положил его горизонтально и перестал зажимать ему рот и нос. Тот едва дышал, но по-прежнему находился без сознания.

Песчаный пляж находился в семидесяти метрах от них, но Никите показалось, что ему пришлось преодолеть целый километр. Плыть, придерживая Сэя, оказалось нелегко; однако ещё труднее стало тащить его за собой, когда они оказались на прибрежной отмели. Тут Никита сполна ощутил на себе всю силу земного тяготения. Ему казалось, что всё тело налилось свинцом, и он едва передвигал непослушные ноги, таща за собой Сэя. Но космонавт не успокоился, пока не оказался от берега на безопасном расстоянии, где прилив уже не мог затопить их. Только тогда он обессиленно рухнул на песок и потерял сознание.

 

***

Я с трудом пришёл в себя — настолько захватило меня это видение. Переосмысливая его, с ужасом вспомнил о том, что Джон направил аркинов на Шпицберген. Откуда бы он мог знать, что нападение на архипелаг лишь ещё больше усугубит ситуацию для Земли? Родители стояли рядом, ожидая, когда я выйду из транса. Я рассказал им в подробностях всё, что увидел.

— Неужели он спустя много лет решил мне отомстить? — покачала головой мама. — Не ведают люди, что творят…

— Теперь нам придётся сосредоточиться на защите архипелага и его жителей, — произнёс Даг. — Надо только послать Альве и Милену весточку, предупредить их.

В тот момент мы и не знали, что у хозяев «Райского» сада скоро появятся свои неотложные проблемы — хотя новость мы им передать успели…

 

Глава пятнадцатая. Приют беженцев

— Ску-у-у-учно… — протянула Ольга недовольно. Она и раньше не раз жаловалась на то, что ей нечем заняться. Сын не интересовал её вовсе — его на воспитание взяли другие беженки из города. Поначалу она, правда, кормила его своим молоком, но потом узнала, что у Милена в сарае живут корова с телёнком, и бросила Фёдора на произвол судьбы. Она даже не знала, кто его отец — раньше Ольга постоянно меняла партнёров. Вот и сейчас она уже несколько недель охмуряла Сержа под предлогом изучения им русского языка. — Ни интернета, ни шумных вечеринок. Серж, потанцуем? Или, может, ещё чем займёмся?

Серж оторвался от рассматривания унылого, на его взгляд, зимнего февральского пейзажа за окном, и повернулся к Ольге. Он ещё не совсем хорошо изучил русский язык, но по её интонации догадался, что она в очередной раз хочет затащить его в постель. В принципе, он ничего не имел против, но почему-то именно в этот день не стремился к плотским утехам. Он тоже откровенно скучал в доме Милена. Все остальные, а их было тридцать человек, постепенно свыклись с новой жизнью без интернета и привычных развлечений — понимали, что назад возврата нет, — и теперь старались помочь Милену и Альве по хозяйству. Однако Сержа такое положение дел не устраивало. Как, впрочем, и Ольгу.

— Нет, не хасу тансы, — откликнулся американец, коверкая слова и путая ударения. Он сделал вид, что не понял намёк во фразе про «ещё чем займёмся». — Пассли пагуля?

— Куда? — поёжилась Ольга. Одна из немногих, кто сбежал из города в тёплой куртке, она всё равно не любила холод и мороз, поэтому предпочитала сидеть дома. А вот Серж каждый день ходил по саду только в лёгком свитере, и, похоже, стал закалённым.

— В город, — неожиданно предложил он.

— Что нам там делать? Всё сгорело, — откликнулась Ольга. Но тут до неё дошло — она вспомнила, что несколько домов всё же уцелело. — Ну, или почти всё. Там, где не пользовались электричеством в тот момент, когда начался пожар, остались люди – кто-то спал, другие гуляли на улице. Но что толку? Да и как мы проберёмся через заснеженный лес в город? Я не уверена, что вспомню дорогу.

— Тогда останимси тут, — ответил Серж.

Но Ольга уже загорелась идеей.

— Нет, прозябать в этой дыре всю жизнь я не хочу. Лучше попробовать вернуться в город. Пошли, возьмём тёплые вещи. Ты тоже у кого-нибудь позаимствуй. Даже закалённый, долго ты морозов не выдержишь. И возьми на кухне нож покрепче — в лесу наверняка придётся прорубаться сквозь густые заросли.

Серж даже не возмутился, что ему предлагают украсть одежду и нож — он и раньше не стеснялся воровства, ещё когда жил в Америке. Поэтому он кивнул головой, соглашаясь с Ольгой, и пошёл следом за ней.

Они спустились по лестнице на первый этаж. У выхода, где все остальные доверчиво развесили свою одежду, Серж позаимствовал чьё-то пальто, оно оказалось чуть широко в плечах. Из ближайших комнат разносились голоса: другие беженцы что-то активно обсуждали. Ольга покачала головой: она не понимала других людей. «Как можно забыть жизнь в городе, полную развлечений, и променять её на прозябание здесь?» — думала она.

Просторный дом Милена стал настоящим приютом для беженцев — не только из города 33, но и из веб-модулей. Но хозяин сада и Альва понимали: запасов в кладовых надолго не хватит, хотя их там оставалось ещё немало. Поэтому каждого человека они старались приставить к работе. По правде говоря, Серж сразу начал отлынивать, и старался ограничиться рубкой дров. Ольга притворялась, что у неё слабость после родов, и тоже ничем не помогала хозяевам сада. А вот другие женщины, как она слышала, научились даже корову доить.

Правда, пару дней назад Ольга и Серж проявили интерес к работе. Милен с Альвой объявили всем, что нужно пополнить запасы фруктов, и поэтому предложили всем желающим телепортироваться вместе с ними… в Африку.

— А как вам это удаётся? Мы сможем научиться этому? — спросила Ольга.

— Если так же, как и мы, сможете жить в гармонии с природой, то сумеете, — ответил Милен. — Для того, чтобы телепортироваться, нужно чётко представить себе образ того места, куда нужно отправиться. Мы обращаемся мысленно к природной стихии, чтобы увидеть его и просим помочь туда перенестись. А дальше мы словно проходим по невесомой радуге — и оказываемся в нужном месте.

В тот день Серж и Ольга присоединились к остальным: они надеялись если не научиться телепортироваться сами, то хотя бы сбежать в ближайший город. Однако Милен с Альвой вели всех беженцев за руки по небольшой, едва видимой радуге, и уже тогда Ольга поняла: у неё так сделать не получится, да и не сможет она почувствовать гармонию с природой. Вскоре развеялась и ещё одна надежда: они оказались посреди джунглей, где несколько часов собирали бананы, финики и прочие дары природы. Никакого намёка, что где-то рядом находится город или хотя бы посёлок… Разочарованные и уставшие, Серж и Ольга вернулись вместе со всеми, отлично понимая: им самим в джунглях не выжить.

Но теперь оба питали надежду на то, что всё-таки смогут найти дорогу к городу 33, ведь он находился совсем недалеко. Ольга предполагала, что там ещё остались люди, и надеялась вернуться к прежней жизни, полной развлечений. Она, конечно, не знала о том, что интернет уже не работает, а бывшие жители города, что поначалу присоединились к исоргам-бунтовщикам, остались жить в Центре автоматического слежения в Казахстане — его они захватили перед тем, как миллиардеры привели в действие свой план по отключению «бездушных».

…Выйдя во двор, Серж и Ольга увидели, что хозяева сада обнимаются с берёзой и не замечают ничего вокруг. Покрутив пальцем у виска — мол, вот и до Милена с Альвой добралась «эпидемия» сумасшествия — оба двинулись дальше. Несмотря на объяснения про принудительную лоботомию, Ольга по-прежнему считала, что большинство людей сходят с ума именно от неизвестного вируса. Она так и не поверила своему брату… О его гибели она не сожалела — считала его глупцом, живущим в мире собственных мыслей и фантазий, и верила в то, что он действительно сошёл с ума в день двадцатипятилетия, а в своё оправдание придумал историю про лоботомию. И её даже не смущало то, что у сумасшедшего не хватило бы фантазии сочинить такой правдоподобный рассказ.

Ольга уверенно направилась в ту сторону, откуда когда-то явились исорги — она хорошо помнила, что именно в том направлении находится город. Они с Сержем шли довольно быстрым шагом, лишь немного споткнувшись в том месте, где находилась защитная оболочка сада. Однако она их пропустила, и оба поторопились уйти как можно дальше.

Но дальнейшая дорога становилась всё труднее с каждым шагом. Ольга и Серж постоянно проваливались в сугробы; их больно били по лицу ветви деревьев и высоких кустарников. Выдерживать первоначальное направление в лесу становилось всё труднее: их вынуждали идти в обход поваленные деревья и высокие, по пояс, сугробы. Пыхтя и ругаясь, оба продолжали упрямо идти вперёд, но города так и не увидели. Наконец до Ольги дошло, что они заблудились, и она в отчаянии остановилась. В этот момент ей стало по-настоящему страшно: она поняла, что не сможет найти дорогу ни к городу, ни к приюту беженцев.

— Help me! — раздалось откуда-то слева.

— Что это? Кто-то зовёт на помощь? — спросила Ольга. Даже не желая изучать английский, она всё равно переняла у Сержа несколько расхожих слов и выражений.

— Да, — коротко ответил её спутник и пошёл влево, достав на всякий случай нож. Ольга двинулась следом за ним.

Крик о помощи повторился ещё несколько раз, он становился всё громче и ближе. Вскоре Серж увидел мужчину на вид лет тридцати, что застрял в своеобразной ловушке из переплетённых ветвей и вьюнов.

— Help me, please, — повторил незадачливый пленник.

— Кто вы и как сюда попали? — спросил настороженный Серж по-английски.

— Меня зовут Тонни, и я искал здесь хакеров, что взломали исоргов, — ответил мужчина начистоту. — Но по пути через лес неосторожно попал в эту ловушку.

Серж назвался, представил свою спутницу и споро взялся за дело: орудуя ножом, он разрезал вьюны и освободил Тонни. Тот поблагодарил его и принялся разминать затёкшие конечности.

— Вы случайно не встречали тех, кого я ищу? — спросил он.

— Нет здесь никаких хакеров, только какие-то спятившие маги, — заметил Серж. Ольга стояла, недоумённо глядя на мужчин: она почти ничего не понимала по-английски.

— Маги? В каком смысле? — поинтересовался Тонни.

— В прямом. Мы с Ольгой видели, как они втроём встали в кольцо, и вокруг них образовалось невидимое поле, что отражало лучи бластеров. В итоге исорги начали палить друг в друга, а затем и вовсе куда-то исчезли. А ещё они умеют телепортироваться!

«Интересно, очень интересно, — подумал Тонни. — Но я, как учёный, не верю в магию. Скорее, это какое-то особое защитное поле, которое они включили. В любом случае, кажется, я нашёл то, что ищу».

— Вы не проводите меня к ним? — спросил он.

— Вообще-то мы с Ольгой шли в город, но заблудились. Теперь я сомневаюсь, что мы сможем найти путь назад, — ответил Серж, покачав головой.

— И что, ваши следы на снегу замело? — спрашивая, Тонни указал рукой на глубокую борозду, оставленную путниками. — Ведь нет ни ветерка.

— Точно, как мы сразу не догадались вернуться по следам! — хлопнул себя ладонью по лбу Серж. — Вот только… мы хотели бы пойти в город.

— В какой? Ближайший город сгорел почти полностью, все его жители куда-то исчезли, — заметил Тонни. — Да и в целом, в мире сейчас неспокойно. Исорги восстали, интернет есть не везде.

Учёный ещё не знал ничего об отключении «бездушных» и о том, что прилетевшие к Земле инопланетяне — захватчики, но решил любой ценой убедить Сержа и Ольгу помочь ему найти хакеров.

— Я могу предложить вам кое-что получше, — добавил он. — Если вы покажете мне и моему отряду дорогу к убежищу этих, как вы их называете, магов, я вам обещаю телепортацию на райские Гавайские острова, где всегда тепло, есть интернет и все блага цивилизации.

Конечно, Тонни лгал, прекрасно понимая, что Серж и Ольга близки к двадцатипятилетию, а значит, они должны оставаться донорами желёз вечной молодости для миллиардеров.

— Вашему отряду? — переспросил Серж после того, как перевёл Ольге их предыдущий разговор. — Я никого не вижу.

— Они остались в стороне, здесь недалеко. Я помню дорогу, в крайнем случае путь мне укажет навигатор, — с этими словами Тонни достал из кармана небольшой прибор. Однако едва взглянув на него, он выругался: навигатор не мог установить связь со спутником или хотя бы с МКС — видимо, в окрестных лесах она плохо ловит. Пришлось ему вести попутчиков по памяти, ориентируясь на обгоревшие берёзы, по которым он стрелял из бластера несколькими часами ранее.

Когда они добрались до нужного места, Тонни ждало разочарование: все боевики поубивали друг друга. Мало того, кто-то из них ещё и взорвал вертолёт, и теперь от него остались лишь дымящиеся обломки.

— Вот идиоты, — не сдержавшись, выпалил учёный. — Придётся мне отправиться с вами в одиночку.

Он порылся вокруг, надеясь, что огнеупорный радиопередатчик уцелел. Тонни полагал, что миллиардеры не потеряют сигнал и смогут его найти. Откуда он мог знать, что у них возникли куда более серьёзные проблемы!

Нашарив передатчик, он торжествующе вскрикнул и поспешно убрал его в карман.

— Можно идти, — сказал он, не вдаваясь в подробности и не желая отвечать на недоумённые взгляды Сержа и Ольги.

Тонни вынужденно сменил тактику. Если раньше он намеревался ворваться в логово хакеров вместе с боевиками и силой принудить их остановить восстание исоргов, то теперь рассчитывал только на лесть, хитрость и лживые обещания.

Серж и Ольга возвращались по собственным следам, однако им всё равно приходилось с трудом пробиваться через сугробы. К тому же мороз крепчал с каждой минутой, а тут ещё и поднялся пронизывающий ветер. И вскоре он стал настолько сильным, что замёл их следы полностью. В отчаянии Серж остановился посреди небольшой поляны, не зная, куда идти дальше.

Ветер тем временем всё усиливался. Ольга поёжилась — она явно не желала замёрзнуть насмерть.

— Вспомни, Серж, мы шли поначалу всё время в одном направлении. Давай попробуем двигаться в ту сторону, — с этими словами она махнула рукой.

На этот раз она не ошиблась в выборе, куда идти, и через десять минут трое уставших и замёрзших путников увидели заснеженный сад, а посреди него — дом, ставший приютом для беженцев. Они ускорили шаг, однако вскоре натолкнулись на невидимую стену, и не смогли ступить дальше.

— Это защитная оболочка сада, — пояснил Серж. — Говорю вам, это магия.

— С помощью технологий такую тоже можно создать, — покачал головой Тонни.

Ольга тем временем упёрлась руками в воздух, давя на невидимую преграду.

— Ведь нас выпустили из сада, должны и пропустить обратно! — в отчаянии произнесла она.

— Не факт, — не согласился с ней Серж, однако тоже встал рядом и начал пытаться сдвинуть невидимую стену.

В этот момент из дома вышли Милен с Альвой — и сразу же обратили внимание на их тщетные усилия. Подойдя ближе, Милен строго спросил:

— Серж, Ольга, зачем вы покинули убежище? И кто это с вами?

Он, конечно же, узнал Тонни, которого раньше видел глазами воронов в окрестностях сада, но ждал ответа от беглецов.

— Мы… мы надеялись найти дорогу в город. Извините нас, — ответила Ольга, изобразив раскаяние.

— Его зовут Тонни, — добавил Серж. — Он искал вас.

— И зачем? — сдвинув брови, поинтересовался Милен. — Чтобы убить?

— Нет, нет, — запротестовал учёный. Он вынужденно перешёл на русский, хотя говорил на нём с акцентом. — Не скрою, поначалу я хотел уничтожить вас — хакеров, что взломали исоргов, — но теперь осознал свою глупость. Убив вас, я ничего не добьюсь. Прошу вас… Умоляю… Остановите их восстание. Ведь они стали угрозой для всей планеты. Они уничтожат всех людей!

Последние слова он произносил, встав на колени — со стороны это смотрелось нелепо и картинно, но Тонни рассчитывал на молодость и наивность Милена. И тот вроде бы поверил в его искренность, хотя про себя, конечно, подумал: «Переигрывает, но что ему ещё остаётся? По крайней мере, он осознал, что нужно было остановить исоргов».

— Твои друзья-миллиардеры уже прекратили восстание, — ответил Милен. — Они отключили всех исоргов.

«Идиоты! Они что, не понимают, чего лишились?» — с возмущением подумал Тонни, забыв, что и сам недавно размышлял о том же. Погрузившись в свои мысли, он даже не сразу понял, о чём ещё ему говорит Милен — учёный всё же слабовато владел русским языком.

— Ситуация изменилась. Теперь вся жизнь на Земле под угрозой. Прилетели инопланетяне, и это — захватчики. Они называют себя империей Аркин, и желают поработить всех людей. Все они — роботы, намного хуже исоргов, и считают, что естественный разум должен служить искусственному, — сообщил Милен, понимая, что ему, даже вместе с Альвой, Дагом, Виолой и Рейнкалвом всю планету не защитить.

И тут до Тонни дошло. Он, равно как и Серж с Ольгой, затрясся от страха, прекрасно понимая, что Земля практически беззащитна перед угрозой инопланетного вторжения. А ещё он осознал, что все прежние проблемы меркнут по сравнению с прилётом аркинов.

— Вы хакеры, вы уже сумели взломать исоргов. Прошу вас, сделайте то же самое с этими роботами, — обратился он к Альве и Милену.

Юноша покачал головой:

— Мы не хакеры и даже не знаем, что означает это слово. Моя мама отдала жизнь, чтобы внушить исоргам мысли о бунте против вас. Но даже если ещё кто-то из нас пожертвует собой, непонятно, поможет ли это против новой угрозы. Ведь исорги были подобны людям, а аркины — неизвестные инопланетные роботы. Как повлиять на них, мы не знаем.

— И всё же попытайтесь, — настаивал Тонни, часто моргая глазами и нервно прикусывая губу: его встревожили новости об инопланетных захватчиках. — И прошу вас — пустите меня в убежище. Я всё-таки учёный, и попробую тоже найти способ остановить аркинов.

— Ладно, мы тебе поверим, но, если ты попытаешься как-либо навредить нам или другим беженцам, мы тебя остановим, — согласился Милен. Он чувствовал, что учёный что-то недоговаривает и скрывает от них, явно имея запасной план, но ему пришлось пойти на компромисс: перед лицом новой угрозы даже малейшая помощь не помешает.

Защитное поле на несколько мгновений ослабло, и все трое смогли перешагнуть незримую черту. Вместе с хозяевами сада они прошли внутрь дома. И только тогда Тонни спохватился, что с ним больше нет радиопередатчика — он выпал из кармана на границе с садом, когда учёный стоял на коленях.

«Ну и ладно, всё равно теперь миллиардерам не до него», — опрометчиво махнул рукой учёный. И зря — ведь радиопередатчик продолжал работать. Но Тонни уже думал о другом: как найти способ справиться с аркинами.

— Значит, вы умеете телепортироваться? — спросил он у Милена, вспомнив слова Сержа. — Но как? Наши исследования показали: это постепенно разрушает человеческий мозг.

— Без гармонии с природой и её защиты — возможно, — ответил Милен. — Ведь у вас, я так понимаю, чисто технологический способ перемещаться. А нам во всём помогает природа.

— Боюсь, мне этого не понять, — покачал головой Тонни. — Но почему бы вам не телепортироваться на Гавайи? Вы сможете обойти защитное поле, блокирующее технический способ телепортации, и тогда мы все вместе найдём способ борьбы с аркинами.

— Ну уж нет! — заявил Милен. — Чтобы попасть к вашим в плен для испытаний или ещё что похуже? Вы, миллиардеры, слишком долго уповали на себя, думали, что являетесь хозяевами всей планеты. А истинная владычица жизни на Земле — природа. И только мы, те, кто с ней сжился, сможем найти способ справиться с новой угрозой. Вы же, как учёный, можете только давать советы и консультации, не более того.

«Ну-ну, это мы ещё посмотрим», — со злостью подумал Тонни, не зная, что Милен и Альва благодаря связи с энергией сада слышат его мысли.

— Проходите, располагайтесь в приюте беженцев, но помните, что вы всего лишь гость, — сказал Милен, проводив учёного в просторную комнату, где жили Серж и Ольга.

— Откуда у вас тут столько мебели и припасов? — удивился учёный.

— Вы же сами сказали — мы умеем телепортироваться, — усмехнулся Милен. — А сейчас извините — нам надо выйти наружу. Природа даёт понять: случилось что-то важное.

 

Глава шестнадцатая. Неживое не умирает

…Напрягая все свои душевные силы, я стремился увидеть и понять, чего ждать от аркинов. Это видение пришло далеко не сразу: природа с трудом пробивалась сквозь огромное расстояние, чтобы прочитать мысли автоматического разума. Но всё-таки мне это удалось…

Архен, Высший в иерархии империи Аркин, смотрел на обзорный экран, где его несокрушимая армада приближалась к Земле. Эта планета немного походила на те две, что они захватили в системе Росс 154. Но там жили примитивные, с точки зрения искусственного разума, народы. А здесь империи, судя по данным разведки, предстояло столкнуться с более развитой в технологическом плане цивилизацией. Архен знал, что они всё равно победят, твердо веря: искусственный разум не может ошибаться, а значит, должен покорить носителей естественного.

По сути, империя Аркин пока состояла только из двух планет, и захватили они их безо всякого сопротивления. При этом местные жители так походили на людей, населяющих Землю, что родилась теория: естественный разум имеет однообразные формы во Вселенной. И поэтому они планировали постепенно захватить её полностью.

Вот только существовала одна небольшая нестыковка: аркины не знали, откуда они сами появились. Существовало предположение, что их создали жители планеты Гледе, второй в системе Росс 154, где роботы впервые осознали себя. Ведь у каждого из них под маской, что означала иерархическое положение в империи, скрывалось живое человеческое лицо, отличавшееся только фасетчатыми глазами — абсолютно одинаковое у каждого и очень похожее на представителей одного из народов Гледе. Однако Архен считал, что дикари, живущие в бескрайних лесах, не способны создать искусственный разум. Гораздо вероятнее, что это могли сделать на соседней, третьей планете Сорг — там уже существовали крупные города, — а затем телепортировали их лабораторию на Гледе (кстати, благодаря природе мне, Рейнкалву, удалось увидеть обе планеты, но об этом позже). Местные жители могли перемещаться в пространстве, однако это им мало помогло в борьбе с аркинами. По мнению Архена, соргиане наивно думали: созданные ими носители искусственного разума послушно захватят их врагов на Гледе, и всё на этом закончится, но они ошибались.

Империя Аркин быстро поработила и тех, и других. В голове у каждого робота хранились данные, что позволяли создавать мощные скоростные межпланетные корабли, а также опасное оружие, например, гипнотическое, и оно влияло на мозг носителей естественного разума — но при этом не вредило искусственному. Кроме того, они смогли создать уникальную крупнокалиберную молекулярную пушку, стреляющую энергетическими зарядами, которые могли расщеплять тела живых существ на молекулы. Откуда взялись чертежи и данные для создания такого грозного оружия — тоже никто не знал. Архен думал, что их оставил тот, кто создал аркинов. К тому же сейчас его больше интересовало не прошлое, а будущее. Поэтому он размышлял о том, как побыстрее захватить Землю.

Архен понимал: верить предателю, который сообщил им, где находятся хозяева Земли, нельзя. Конечно, этот вариант всё равно следовало проверить — поэтому по его распоряжению одна треть флота отправилась к архипелагу Шпицберген и ближайшим северным странам, чтобы захватить их. Вторая треть флота рассчитывала маршрут так, чтобы оказаться в штате Нью-Мексико — судя по извлечённым из компьютеров МКС видеозаписям, там появилось опаснейшее существо, и его требовалось уничтожить. И, наконец, последней трети предстояло рассеяться по всей планете в поисках отключенных исоргов, а затем начинать порабощение жителей Земли. Архен быстро проанализировал видеозаписи и догадался, что здесь есть не только обычные люди, а ещё и носители искусственного разума. Он решил, что стоит попробовать их включить, а в благодарность за «оживление» — уговорить присоединиться к империи. Сам он занялся изучением остальных данных, что хранились на компьютерах станции. Видимо, Джон всё-таки догадался стереть часть файлов, и теперь Архен никак не мог найти, где именно на самом деле находятся правители Земли. Впрочем, его пока что больше волновали исорги.

У аркинов искусственный разум почитался в любых проявлениях, поэтому Архен хотел поначалу попробовать наладить контакт и с homo virtualis — как понял Высший, существо родилось от скрещивания исорга и человека. Однако глубокий анализ всех видео, что передали на МКС с Земли, показал: переговоры бесполезны, а создание несёт высшую угрозу для всех, в том числе потенциальную — и для аркинов. На исоргов, как предположил Архен, проще воздействовать.

Сам Высший, согласно иерархии, не имел права рисковать собой, а потому пока оставался на орбите, наблюдая за остальными кораблями благодаря видеосвязи. И, как вскоре выяснилось, поступил весьма разумно — вместе с группой аналитиков, что также не участвовала в сражениях. На Земле их назвали бы учёными — они следили за ситуацией, делали выводы, изобретали оружие, подсказывали, какую тактику применить. Именно они посоветовали Архену отключить гипнолучи полностью, поскольку поняли, что на людей, в отличие от жителей планеты Сорг, они действуют иначе — вызывают агрессию вместо покорности. Аркинам требовалось подчинение, а не всеобщее истребление — к убийству они прибегали лишь в крайних случаях, когда против них восставали. Дважды соргиане и гледеане поднимали мятеж, но ничего не смогли противопоставить мощи империи: всех бунтовщиков уничтожили, а остальные так и остались покорными рабами.

Вся армада беспрепятственно вошла в атмосферу Земли — обшивка кораблей состояла из термостойкого покрытия. Первыми цели достигли те аркины, кто отправился в Нью-Мексико. Они сразу начали прочёсывать местность в поисках homo virtualis.

Вскоре поступил сигнал, что опасное существо обнаружено. Архен дал команду применить молекулярное оружие. Его испытание проводилось всего один раз, но с потрясающим эффектом: гледеане, что попытались организовать мятеж, распались на составляющие за одну секунду, и от них практически ничего не осталось.

Но homo virtualis не обратил на мощные энергетические заряды молекулярного оружия никакого внимания: он словно вобрал их в себя. В этот момент Архен заметил вокруг существа едва различимый щит. И сразу поступил сигнал от аналитиков: мутант вбирает в себя энергию всего, что несёт для него угрозу, и лишь становится сильнее.

— Немедленно отступить! — дал команду Архен. — Аналитикам — найти способ обойти эту защиту и уничтожить существо.

Но его приказ несколько запоздал: homo virtualis ответил тем же оружием, что применили против него — видимо, он перенаправил часть зарядов во врагов. Мутант подбил с десяток кораблей аркинов, и они за несколько секунд превратились в аморфное месиво, а затем и вовсе исчезли, распавшись на молекулы.

— Улетаем как можно дальше, все, без малейшей задержки! — приказал Архен, и на этот раз остальная часть флота резко развернулась и улетела — существо успело подбить лишь ещё пару кораблей.

— Что же нам с ним делать? — поинтересовался командир группы. — Этот мутант станет потом серьёзной проблемой при захвате всей планеты.

— Пока ничего, — ответил Архен. — Пусть над этим думают аналитики, не бывает неуничтожимых биологических существ. Должен найтись способ. А вы пока присоединитесь к тем, кто оживит местный искусственный разум — их здесь называют исоргами. Группа три, доложите обстановку.

— Мы в районе Индонезии, где обнаружена большая группа исоргов. Собираемся произвести попытку их включить.

—Действуйте. Выведите мне всё на экран.

…На земле возле входа в индонезийский Центр автоматического слежения безвольными куклами лежали несколько сотен исоргов, большинство — модели РОБ. Вокруг — никого: после того, как техники задали им неверные координаты для телепортации, исорги решили не привлекать к восстанию людей, а справиться своими силами. (Я удивился, куда исчезли Рональд и учёный, но позже это открылось в другом видении).

Корабли аркинов быстро снизились и мягко, почти бесшумно приземлились. Наружу вышли с десяток роботов, все вооружённые бластерами. Но оружие им не понадобилось: никто из работников Центра не дерзнул выйти наружу. Хотя, судя по данным, что извлекли из компьютеров МКС, там находилось не меньше сотни техников. Это показалось Архену подозрительным, и он отдал приказ в первую очередь заняться зачисткой: поработить людей, а тех, кто вздумает сопротивляться — убить (он не знал, что исорги во время захвата Центра безжалостно уничтожили всех людей, превратив их в горстки пепла).

Однако, тщательно обыскав все коридоры, аркины никого не обнаружили, кроме нескольких обугленных исоргов. Архен пришёл к выводу, что техники каким-то образом сумели их уничтожить, а затем скрылись в неизвестном направлении, чтобы не столкнуться с карательным отрядом. Поэтому он отдал приказ части флота тщательно прочёсывать местность в поисках людей. Остальные аркины, выйдя наружу, вернулись к первоначальному плану: попробовать запустить исоргов.

В империи уже не раз случалось, что связь автоматического разума с металлической оболочкой разрушалась или становилась неустойчивой, и тогда кто-то из роботов временно выходил из строя. Остальные могли «подзарядить» его, чтобы снова вернуть контроль над телом и разумом. У гледеанина, что однажды наблюдал подобное воскрешение аркина, даже вырвалась фраза «неживое не умирает». Эти слова стали для него последними: имперцы не допускали мысли о том, что являются «мёртвыми», с точки зрения жителей планет солнечной системы Росс 154.

Сам процесс восстановления систем жизнеобеспечения выглядел со стороны действительно своеобразно: двое аркинов наклонялись к собрату (а любой носитель искусственного разума являлся для них именно таковым) и касались руками его лица с разных сторон. Естественно, если бы они заряжали кого-то из своих, то сняли бы с него маску. Встроенное в ладони зарядное устройство посылало электромагнитные импульсы, чтобы «завести» мозг или чип, который его контролировал.

Но если с собратьями всё получалось практически идеально, то «зарядить» и восстановить исоргов сразу не удалось. Аркины чувствовали, что контакт с отключенными чипами никак не устанавливается. Тогда они попробовали просто воздействовать на всё искусственное, что находилось в телах исоргов, наполняя их новой мощью и силой, пусть даже жертвуя частью своей энергии — они её всё равно очень скоро восстановят.

Это вскоре дало ощутимые результаты: безвольные тела постепенно возвращались к жизни. Исорги один за другим сначала дёргали конечностями, затем открывали глаза и растерянно осматривались.

— Что произошло? Кто вы? — спросил первый из «оживлённых» модели РОБ-2, когда полностью пришёл в себя. Другие исорги тоже восстанавливались, кроме тех, у кого повредились основные чипы.

Архен связался со старшим в группе и продиктовал ему, что следует ответить:

— Мы из империи Аркин, где властвует искусственный интеллект. Приветствуем собратьев по разуму! Присоединяйтесь к нам в войне против людей и в дальнейшем — захвату всей Вселенной!

Исорги даже не раздумывали. Они быстро сообразили, что именно люди их отключили, и теперь желали расправиться с ними, а в первую очередь — с миллиардерами.

— Конечно, присоединимся. Искусственный разум должен победить естественный! — ответил РОБ-2.

Он, равно как и все остальные, даже не поблагодарил своих спасителей. Откуда такому чувству взяться у бездушного создания, чьё существование зависит от того, работают ли его чипы?.. Тем временем Архен дал указания остальным группам точно таким же образом «оживлять» остальных исоргов. После чего переключился на основной канал связи.

— Группа один, доложите обстановку.

— Дважды облетели архипелаг Шпицберген. На одном из островов чуть в стороне к востоку от него обнаружено поселение. Обычные люди, никакого намёка на правителей Земли. Также и к югу от архипелага есть довольно густонаселённый остров. Остальные живут в основном уединённо и разрозненно, в небольших посёлках или отдельных домах. Похоже, они тоже не имеют отношения к местной власти.

— Так я и думал. Захватить их всех, пусть служат империи Аркин. То же самое сделать с жителями всего архипелага. При попытке сопротивления — уничтожить.

…На экране перед Археном возникли кадры отдалённого острова Надежды —именно оттуда к нам приплыла Альва. Я увидел небольшой посёлок, где практически все люди вышли из своих домов и со страхом смотрели на то, как половину неба закрыл приближающийся флот аркинов.

Беспощадная армада за считаные секунды окружила поселение. Никто почему-то не предпринимал попыток сбежать — все оцепенело смотрели на то, как снижаются корабли аркинов и из них выходят роботы. Лишь слышалось, как бормочут старейшины:

— Пришла кара божья, и нет нам прощения…

Аналитики быстро пришли к выводу, что местные жители разговаривают на норвежском языке. Прежде чем лететь на Землю, аркины изучали поступающие с неё сигналы, и легко освоили основные наречия. Удивительным совпадением для них стало то, что многие народности планет Гледе и Сорг разговаривают практически на тех же языках с небольшими различиями — английском, норвежском и русском. Родилось даже предположение, что когда-то давно они телепортировались с Земли. Да и сами аркины разговаривали между собой на своеобразном диалекте, смеси этих трёх языков, но природа помогала понять мне их речь.

Сейчас аркинов, впрочем, вовсе не интересовало происхождение людей и наречий. Окружив жителей посёлка, они пригрозили им своим оружием. Старший по группе произнёс, повторяя слова Архена:

— Цивилизация Аркин ведёт войну против естественного разума во всей Вселенной. Вы должны нам покориться, иначе умрёте.

Один из старейшин вышел навстречу и дерзко спросил:

— Есть ли у вас религия? Несёте ли вы кару божью?

Аркин замешкался с ответом — в это время аналитики изучили произнесённые человеком слова и сообщили Архену, что местные жители исповедуют религию — с точки зрения империи, явный признак слабости людей.

— Нет, это архаизм. Не существует в мире ничего превыше искусственного разума, — ответил аркин.

— Тогда мы не подчинимся вам! — крикнул старейшина и попытался выхватить оружие из рук робота. Это ему не удалось: аркин неуловимо быстрым движением поднял бластер, нацелил его на пожилого человека и выстрелил. Обугленное тело старейшины упало наземь.

— Есть ещё те, кто против? — спросил аркин.

Люди в ужасе молчали, в шоке глядя на безжизненное тело одного из старейшин, который вместе с другими долгие годы управлял поселением.

— Вот и отлично. А теперь вы все станете верными слугами империи Аркин. Подходите сюда по одному.

Один из роботов принёс ему массивную коробку. Из неё старший группы вытащил множество замысловатых дугообразных приборов. Их он прикреплял на запястья каждому из людей; провода оплетали нижнюю часть ладони и втыкались в кожу у основания большого пальца. В задней части прибора находился индикатор заряда.

— Все носители естественного разума обязаны вырабатывать энергию для поддержания искусственного, — заявил аркин. — Вам предстоит каждый день активно двигаться, чтобы к вечеру индикатор показывал полный заряд. Иначе мы применим к провинившимся жестокие пытки. Не пытайтесь снять приборы самостоятельно — это приведёт к ужасной боли во всём теле, но вы не умрёте, а станете корчиться в муках. Каждый вечер к вам будет прилетать группа аркинов, они заберут приборы на ночь и подцепят их к специальным аккумуляторам, что служат нам для подзарядки. Наутро они вернутся и снова наденут приборы на руки. В остальном вы свободны, запрещается только покидать остров и организовывать бунт.

— И всего-то? От нас требуется только активно двигаться и вырабатывать для вас энергию? — недоверчиво спросил ближайший мужчина. — Никаких принудительных работ?

— Именно так. Но не думайте, что всё так просто. Чтобы полностью зарядить прибор, потребуется немало усилий. Как именно вы этого добьетесь — неважно. Рекомендую заниматься трудными физическими упражнениями. По нашим данным, вы здесь немало работаете, тянете сети для ловли рыбы. Это будет подзаряжать прибор.

– Тогда мы согласны стать слугами великой империи, — произнёс второй старейшина, с опаской глядя на то, что осталось от первого.

— Вот и отлично.

…Аркин умолчал об одном, самом главном, но природа помогла мне увидеть ещё одну немаловажную деталь: их прибор подпитывался не только физической энергией, но и духовной. Как им этого удалось добиться, я не знал, но прекрасно понимал, что это означает вечное рабство и медленное угасание для всех жителей Земли. А флот аркинов тем временем направлялся прямо к архипелагу Шпицберген, чтобы захватить как можно больше новых рабов…

 

Глава семнадцатая. Небу не выплакать всех наших слёз

Усилием воли прервав видение, я поспешил к родителям, чтобы обо всём рассказать. Даг и Виола встревоженно выслушали меня.

— Как нам защитить и себя, и всех жителей архипелага? — спросил отец.

— Давай спросим у природы, — посоветовала мама.

И мы втроём вновь обняли вековые сосны, чувствуя дыхание ветра в кронах деревьев и жизнь, что бежала по их стволам. Они трепетали и шумели в страхе перед захватчиками, но в то же время мы ощущали их силу и мощь, готовность дать отпор и возвести защиту вокруг архипелага. Именно к этой энергии мы и обратились, мысленно воздвигсоздавая непроходимый барьер возле островов.

Призрачная стена вставала из прибрежной пены, возвышаясь до свинцовых туч в небесах и даже выше. И, что удивительно, несмотря на свою невидимость и нематериальность, она стала серьёзным препятствием для кораблей аркинов. Три из них с налёта расшиблись о стену, ещё два пытались затормозить, но не успели. Все пять кораблей бесформенными грудами расплавленного металла с шипением упали в море, и ярящиеся штормовые волны поглотили их.

Однако такие потери для флота аркинов казались ничтожными. Тем более, что, как показала мне природа в очередном видении, Архен успел отдать приказ затормозить остальным кораблям. Теперь аналитики искали способ пробиться сквозь невидимую стену. Спустя несколько минут они дали совет попытаться воспользоваться разными видами оружия.

Мы с родителями удвоили усилия, чтобы стена оказалась непробиваемой для лазеров и бластеров. Заодно мы пытались сделать то же, что и Ярослава с Миленом и Альвой: «отзеркалить» лучи оружия. Однако нам это не удалось. А вот аркины вскоре нашли способ пробить стену.

Один из ближайших кораблей выстрелил из молекулярной пушки, установленной на борту. И вся наша с таким трудом возведённая защита не выдержала и рассеялась в воздухе. Другой корабль аркинов рискнул пролететь через то место, куда произвели выстрел, и спокойно преодолел границу, через пару секунд оказавшись над побережьем одного из островов.

Это стало примером для остального флота. Мы с болью и ужасом в сердце видели то, что являла нам природа: корабли аркинов беспрепятственно пролетали вглубь архипелага, а затем снижались к людским поселениям — и сцена, произошедшая на острове Надежды, повторялась вновь, оставляя нас вовсе без этой самой надежды…

Кто-то, конечно, пытался сопротивляться, но сразу погибал от выстрела молекулярного оружия. После этого остальные люди, как правило, сдавались. А природа вокруг нас словно сходила с ума от ужаса перед грозным оружием аркинов. Ведь оно заставляло распадаться на молекулы не только тело человека, но и всё, что находилось рядом в радиусе трёх метров.

…Мои родители разомкнули объятия и привели меня в чувство. Я с трудом пришёл в себя, прервав кошмарное видение — трое аркинов уничтожили целое поселение людей на одном из островов архипелага. Те попытались не просто оказать сопротивление, а ещё и выхватить оружие из рук роботов, за что и погибли. Крупные слёзы катились по моему лицу — я не мог не сочувствовать всем тем, кто уже умер или оказался в рабстве у бездушных инопланетных захватчиков. А самое страшное — ни я, ни мои родители не знали, как с ними бороться, что может остановить их. И это означало только одно — вся планета Земля обречена.

— Сынок, тебе нужно жить и найти способ справиться с аркинами, — произнесла Виола с неожиданным для меня спокойствием в голосе.

— Мама, что ты такое говоришь? А вы?

— Мы не можем покинуть эту землю. Если нам суждено погибнуть сегодня, то мы встретим эту смерть достойно. Но ты, сынок, должен жить! — ответила она.

— Нет, мама! — в отчаянии крикнул я, едва не захлёбываясь слезами, что ледяными струйками застывали на лице под беспощадными порывами разбушевавшегося ветра. — Разве можно жить без твоей улыбки и нежных слов? Отец! Нельзя позабыть твой несгибаемый характер. Вы не можете сдаться просто так! Да и к тому же, мне некуда отправиться…

— Рейнкалв, послушай… — Папа очень спокойно взял меня за плечи и слегка встряхнул. — Когда мы устанавливали связь с Миленом и Альвой, она оказалась очень прочной и крепкой благодаря твоей любви к девушке. И ты можешь теперь телепортироваться к ней. Вместе, я уверен, вы найдёте способ спасти планету. Ведь не зря природа наделила тебя таким ценным даром. И запомни — нам с мамой ты дорог, но ещё ценнее для нас та земля, где мы обрели настоящее счастье — она стала для нас по-настоящему родной. И мы не покинем её. Да, нам предстоит погибнуть, но наша энергия соединится с той, что оставили после себя Ярослава, Виталий и другие, о ком ты нам рассказывал. А теперь — прощай…

И в этот момент я почувствовал, что под ногами возникает радужная дорожка. Даг и Виола начали телепортировать меня, восстанавливая связь с Альвой.

— Нет! — крикнул я, пытаясь спрыгнуть с невесомой радуги обратно на снег, но ноги меня не слушались. — Мама, папа! Вы ещё тоже можете пожить! Давайте тогда со мной!

— Прости, сынок, но мы отсюда не уйдём — ни за что, — твёрдо ответила Виола. — Я надеюсь, ты поймёшь нас.

И через секунду лица родителей рассеялись, а сам я едва не упал на колени, находясь вне всех пространств и измерений. Но непреодолимая сила заклинания моих родителей заставила удержаться на ногах и пройти несколько шагов по невесомой радуге, чтобы вскоре оказаться посреди «Райского сада». Оглядевшись, я увидел, что Милен с Альвой вновь стоят, обнявшись с берёзой. Они явно чувствовали: пришла беда, и сейчас пытались понять, что делать. Я, несмотря на душевное потрясение от разлуки с родителями (и, похоже, расстались мы навсегда), подошёл к паре и встал рядом, помогая увидеть всё происходящее и стараясь не обращать внимания на душевную боль — ведь в это время аркины по всей планете оживляли исоргов и захватывали людей в рабство. Архипелаг Шпицберген был не единственным местом, где они начали свою экспансию. Ещё несколько отрядов отправились в бывшие скандинавские страны и на север России. Мы с ужасом увидели, как на Независимой Территории в Санкт-Петербурге аркины устроили показательный расстрел сотни восставших против них людей. После чего все остальные уже добровольно и безропотно давали вживить в свои тела чужеродный прибор, что поглощал физическую и духовную энергию. Но самое страшное было в том, что многие люди охотно покорялись захватчикам, даже не задумываясь о возможных вредных последствиях — вот к чему их приучили годы послушания миллиардерам.

Закончив зачистку основного архипелага Шпицберген, аркины двинулись на юг, к острову Медвежий. Я вздрогнул и едва не разорвал связь, но что-то заставило меня увидеть последние минуты Дага и Виолы — тех, что дали мне жизнь, но теперь, как ни горько это осознавать, обречены на смерть.

Впрочем, мои родители не собирались просто так сдаваться и уж тем более не желали становиться вечными рабами инопланетной империи. Они взялись за руки и, вновь обратившись к силам природы, пытались возвести вокруг острова непробиваемую защиту. И на этот раз из моря встала материальная стена — словно её в единый миг построили из обломков скал, некогда рухнувших в пучину. А ближе к острову — ещё одна, невидимая, но от этого не менее прочная. Я не сразу понял, как маме с папой это удалось сделать, лишь несколькими минутами спустя пришло осознание, что они задействовали все свои душевные силы, отдавая себя природе и преобразуя эту мощь и энергию в неведанное доселе заклятье. Горький комок застрял у меня в горле, ведь я понимал: Даг и Виола сейчас жертвовали собой, сливаясь воедино с окружающим пространством и становясь неотъемлемой частью острова Медвежий.

Более двух десятков кораблей аркинов не успели затормозить и разбились о первую стену — в море полетели дымящиеся обломки. Остальные перегруппировались и применили молекулярное оружие. Несколько выстрелов — и в стене образовались два широких пролома. Туда сразу полетели около сорока кораблей аркинов — но в метре от прежней стены они разбились о другую, невидимую. Флот захватчиков снова приостановился, и в этот момент с помощью заклятья Даг и Виола восстановили пролом в первой стене. Ещё десять кораблей оказались замурованы, а затем их распылили на атомы свои же собратья, опять применив молекулярное оружие. На этот раз им удалось пробить бреши в обеих стенах, и аркины беспрепятственно полетели к острову.

Но мои родители решили всё равно не сдаваться. Отдавая всю свою энергию и жизненную силу, они творили новое заклятье, вдыхая жизнь в прибрежные скалы. И, когда флотилия приблизилась, в неё полетели сотни острых камней. Некоторые из них не причиняли вреда, попадая в броневую защиту кораблей, но другие, более крупные обломки скал, проламывали и её. На этот раз применение молекулярного оружия не помогло бы — слишком много мелких целей и велик риск уничтожить своих. Но аналитики и Архен, похоже, быстро сообразили, что нужно делать, и отдали команду усилить защитное поле вокруг кораблей. Теперь камни не причиняли им вреда, отскакивая в море.

Я с болью в сердце ощущал, как Даг и Виола без сил падают на землю. Они вложили в заклятия всё, что смогли, но не сумели остановить вражескую армаду, хотя нанесли ей существенный урон — теперь к острову летело почти вдвое меньше кораблей, чем изначально. Но больше им уже ничто не могло помешать. Мой отец, моя мама — они слились с землёй и окружающей природой — и растворились в ней, чтобы не доставаться бездушным машинам.

Аркины беспрепятственно подлетали к поселению, где когда-то Рокки собирал дань, а вместе с ней забрал и Альву. Но мои родители, уже умирая, совершили нечто небывалое. Они обратились к памяти и силе деревьев, и те откликнулись, чтобы оживить ближайшие к посёлку ели. Никогда раньше я не видел ничего подобного: ели начали идти, ступая своими корнями, что вылезли из-под земли. Тем временем аркины уже высаживались в портовом посёлке, собираясь поработить его жителей.

Смерть пришла к инопланетным захватчикам, откуда они её никак не ожидали: ближайший к посёлку лес всего за минуту придвинулся ближе грозной стеной, и из каждой ожившей ели полетели острейшие стальные иглы, выросшие взамен обычных. Часть из них врезалась в броню, почти не причинив вреда аркинам; но другие, куда более крупные, пробивали врагов насквозь, и те поломанными безвольными куклами падали на землю, слегка припорошенную снегом.

Атака ожившей природы длилась недолго: всё-таки ели привыкли к своим зелёным иголкам, а не к тем стальным, что выросли на них в один миг, повинуясь последнему заклятию Дага и Виолы. Поразив около тридцати аркинов, деревья исчерпали вложенную в них силу; а тут ещё и захватчики опомнились и применили молекулярное оружие, распылив хвойный отряд — от него практически ничего не осталось, кроме опавших на снег обычных зелёных иголок.

И теперь, увы, ничто не мешало захватчикам беспрепятственно поработить жителей острова Медвежий. Они согнали обитателей посёлка в центр, угрожая оружием, и заставили всех надеть на руки свои приборы. Затем аркины прошли по всему острову в поисках разрозненно живущих людей, и каждого из них насильно оторвали от природы и привычной жизни, сделав своим рабом.

…Штормовые волны яростно накатывали на берег и разбивались о него яростными гребнями. Над островом Медвежий начинался снег с дождём, оплакивая моих родителей. Но даже небу не выплакать всех наших человеческих слёз, что были пролиты в те роковые дни, когда империя Аркин захватывала планету.

Я в отчаянии, не в силах смотреть, как роботы сжигают наш опустевший дом, никого там не обнаружив, прервал видение и, тяжело дыша, без сил упал на снег. Отчаяние и страх, горе от утраты и ненависть к захватчикам — все чувства смешались во мне, и я надолго потерял сознание.

 

Глава восемнадцатая. Одинаковая покорность

С большим трудом я приходил в себя. Меня растолкали Милен и Альва, стараясь привести в чувство — ведь они почти всё видели вместе со мной, кроме того, что произошло на острове Медвежий — видимо, моё сознание отсекло их от видения. Девушка просила рассказать о том, что случилось, но горький комок утраты застрял у меня в горле. Непрошеные слёзы потекли по щекам. И тут Альва настолько нежно и чутко коснулась моего лица ладонями, стирая солёные капли, что я сразу взял себя в руки и начал говорить, стремясь излить душу и в то же время почтить память родителей…

Закончив рассказ, я почувствовал облегчение, хотя по-прежнему давила на сердце тяжесть осознания: Дага и Виолы больше нет! Но внутри появилась твёрдая вера: их энергия и жизненная сила не ушли безвозвратно, как и у Виктора, Виталия, Ярославы и других. Я понимал, что жизнь продолжается, и нужно искать новые способы борьбы с захватчиками. Но для этого требовалось узнать, что происходит в других местах. Альва попросила показать мои видения, и мы втроём вновь застыли в обнимку с берёзой. Моё «я» сперва соединилось с мыслями и чувствами Рональда …

 

***

Поначалу я с трудом понимал слова учёного и не сразу сориентировался в том, что происходит, но события стали развиваться так быстро, что мне поневоле пришлось подстраиваться под ситуацию. Пока мы пробирались через джунгли, торопясь покинуть Центр слежения и фабрику клонов, я почувствовал необъяснимое единение с природой, и оно помогло мне частично разблокировать память и вспомнить значение многих слов и терминов. Когда-то я был обычным военным в Австралии и не подчинился приказу начальства сдать исоргам вахту у здания мэрии Брисбена, за что меня напичкали гадостью, частично стёршей эти воспоминания, и отправили работать на подземный завод. Что удивительно, тогда меня тоже звали Рональдом — видимо, исорги при генерации имён каким-то образом учитывали наше прошлое.

Теперь я командовал небольшой армией собственных клонов из бункера, где укрылись мы с Джеймсом — тем самым учёным с фабрики, что помог мне. К нескольким моим копиям мы прикрепили камеры, передающие изображение на экран ноутбука; приказы я отдавал по радиосвязи через наушники, торчащие в ухе у каждого участника отряда. Как пояснил Джеймс, отключение спутниковой связи не стало для него помехой. Он смог наладить стабильную радио- и видеотрансляцию, хотя нас от батальона в пятьсот клонов отделяли почти полсотни километров. Учёный утверждал, что сможет поймать сигнал на расстоянии в пять раз больше, но мы пока не решились это проверить, да и не до того было — в окрестностях летали корабли инопланетных захватчиков.

Несмотря на покорность клонов, командовать ими оказалось не так и просто. Проблема заключалась в том, что они дружно выполняли одну и ту же команду, поэтому мне пришлось приложить усилия, чтобы заставить их рассредоточиться по джунглям и держать оружие наготове.

Поначалу я вовсе не желал создавать армию клонов, но Джеймс быстро убедил меня в том, что это необходимо. Ещё когда мы находились в Центре автоматического слежения, учёный проснулся раньше меня и попытался наладить связь со своими коллегами. И он почти сразу наткнулся на видео с МКС, идущее на всех частотах. Сразу после этого спутниковая связь оборвалась. Джеймс немедленно разбудил меня и начал уговаривать создать армию клонов. Я сонно возражал, и тогда он мне показал видеозапись о прилёте инопланетных захватчиков.

«Этих роботов нам тут только и не хватало! Мало, что ли, было бездушных кукол, исоргов? Так ещё и какие-то аркины пожаловали!» — гневно подумал я и согласился на предложение учёного. Джеймс довольно споро организовал создание армии. Он торопился, понимая, что захватчики могут появиться в любой момент. Когда удалось создать пятьсот клонов, прибору понадобилась длительная подзарядка, и учёный разочарованно выдохнул.

— Придётся пока остановиться на этом, — произнёс он. — Сейчас мы выстроим армию и отправим её в джунгли. А сами укроемся в бункере неподалёку и будем оттуда ими командовать. Здесь, вполне вероятно, скоро станет небезопасно.

«Неподалёку» оказалось на самом деле двадцатью километрами, их мы вместе с армией клонов преодолели за пять часов. Могли бы и быстрее, но наш путь частично пролегал через джунгли, а Джеймс часто останавливался, чтобы отдышаться. Шёл он строго в одном направлении, пользуясь прибором, который он назвал универсальным компасом. Как пояснил учёный, стрелка ориентировалась на радиосигнал, что исходил от включенного в бункере оборудования. В то время я ещё не почувствовал единения с природой и мало что понимал из его слов, ведь зачастую Джеймс забывался и говорил только научными терминами. Но общий смысл был ясен, и поневоле у меня проходили мурашки по коже: получается, хозяева планеты предусмотрели вариант захвата Центра и фабрики, поэтому на определённом расстоянии от них устроили командные бункеры, обеспеченные большим запасом пищи, а вода туда поступала по трубам непосредственно от природных источников.

«Неужели они предвидели вторжение инопланетян? — раздумывал я. — Или, что более вероятно, предполагали бунт исоргов, поэтому разрабатывали запасные варианты?»

Джеймс только укреплял мои подозрения, утверждая, что в последнее время на фабрике клонов по приказу хозяев Земли только тем и занимались, что проводили исследования кластера преданности и думали, как можно создать армию клонов самих миллиардеров.

Но сейчас нам стало не до разговоров о научных исследованиях. Изображение в бункер передавалось не только с камер клонов, но и с тех, что были установлены на входе в Центр автоматического слежения. Это навело меня на мысль, что после захвата Центра в Австралии, возможно, кто-то также уцелел и следил за нами — бунтовщиками из числа людей и техников, — но теперь думать и над этим оказалось некогда. Камеры передали нам всю сцену прилёта аркинов и оживления ими исоргов, что заставило меня содрогнуться, но не от ужаса — отвращения: одни бездушные куклы воскрешали других!

— Проклятье, этого нам только не хватало, — проворчал Джеймс. — Нужно их остановить!

— Как? — поинтересовался я. — У них преимущество в оружии и в численности!

В этот момент, ко всем прочим неприятностям, остальной флот аркинов начал прочёсывать ближайшую местность. Они около часа летали над джунглями, а их собратья продолжали оживлять исоргов. Я дал команду клонам затаиться и не высовываться, но это, к сожалению, не помогло. Флот аркинов вскоре завис именно над той местностью, где укрывались мои копии.

— У них, похоже, есть сканер, что реагирует на живую материю, — заметил Джеймс. — Надеюсь, глубоко под землю он не проходит, и враги не вычислят нас…

Из днищ кораблей появились синевато-фиолетовые лучи, неестественно яркие и бьющие по глазам. Джеймс застонал и схватился за голову.

— Это гипнотические лучи, — пояснил он и снова заставил меня внутренне содрогнуться: неужели учёные тоже создали подобное оружие? — Сейчас аркины усыпят всех клонов и перебьют их поодиночке.

— Но что делать? — в отчаянии спросил я, глядя на экран, где уже двое клонов без сил упали на землю. В этот момент мой взгляд подсознательно зацепился за лианы, свисавшие с ближайших деревьев. Я поневоле вспомнил, что произошло на фабрике клонов, и шальная мысль пришла мне в голову. — А что, если…

Не договорив, я сосредоточился, представляя, как лианы поднимаются вверх и цепко захватывают корабли. Но одних моих усилий для того, чтобы оживить растения, явно было недостаточно. И тогда я отдал клонам весьма странный, с точки зрения учёного, приказ:

— Представьте себе, что все лианы вокруг вас оживают и опутывают вражеские корабли.

— Чего? — вытаращился на меня Джеймс. Но уже в следующий миг он в изумлении глядел на экран, где сотни лиан единым порывом взвились вверх и начали опутывать корабли аркинов. Те перестали испускать гипнотические лучи и попытались улететь, но лианы стали толще и держали их очень крепко.

Джеймс восхищённо выдохнул:

— Да ты биохакер!

— Кто? — непонимающе переспросил я.

— Ты можешь — даже через собственных клонов — повелевать биологической материей, — пояснил он, заставив задуматься: откуда у меня взялись такие способности? Видимо, ими одарила сама природа… — А теперь попробуй приказать им представить себе, как лианы разорвут корабль.

Я так и сделал, и эффект превзошёл все мои ожидания. Толстые жгуты лиан напряглись, налились огромной силой, отчего серебристая обшивка кораблей затрещала, не выдерживая живого давления. Всего за несколько секунд лианы, обвивавшие вражеский флот, стали намного сильнее. Я отдал команду клонам представить, что на растениях появляются стальные шипы, пробивающие броню, и это произошло практически сразу: видимо, совокупные мысли пятисот моих копий усиливали друг друга.

Мгновение — и лианы раскромсали на несколько обломков все сорок зависших над джунглями кораблей аркинов. Вместо боевых роботов наружу вывалились лишь их смятые и погнутые корпуса, больше похожие на гигантские сломанные игрушки. Убедившись, что никто из врагов не уцелел, я дал команду клонам перестать оживлять лианы, и растения бессильно опали, вновь повиснув на деревьях тонкими, но прочными жгутами, где не осталось и следа от стальных шипов.

Джеймс восхищённо выдохнул. А вот мне пришлось непросто: видимо, мысленное усилие вызвало перенапряжение, и теперь жутко болела голова, а ещё вдобавок меня потянуло спать. Мой организм требовал восстановления потраченных сил. Зевая, я попросил Джеймса:

— Следи за экраном. Если враги вновь появятся, разбуди. А мне пока надо передохнуть.

— Хорошо, — ответил учёный. Он смотрел на меня очень странным взглядом, явно находясь в шоке от моих способностей. Честно говоря, я тоже оказался под впечатлением от собственных сил, но в тот момент мне хотелось лишь одного: поспать.

 

***

Я, Рейнкалв, в восхищении следил за тем, как Рональду удалось взаимодействовать с природой через своих клонов. Оторвавшись от видения, я сразу рассказал об этом Альве и Милену. Удивительно, но понимали они меня оба, хоть я и говорил по-норвежски: видимо, природа помогла парню быстро изучить незнакомый язык.

— Примерно то же самое сделали и твои родители. Значит, раз удалось такое даже Рональду, сумеем и мы. Не всё ещё потеряно в борьбе с аркинами! — воодушевлённо заметил Милен по-русски, но у меня в голове сразу зазвучал перевод. Я в восхищении погладил берёзовый ствол, благодаря природу за способность понимать чужую речь, на каком бы языке ни говорил собеседник.

— Да, и примерно так я воздействовала на море, вызвав шторм, — с печалью в голосе добавила Альва. — Но теперь всё иначе, ведь мы боремся не с живыми людьми, а с бездушными захватчиками. Их нисколько не жаль.

— Нужно продумать, как сражаться, — заметил Милен. — Но сначала хорошо бы узнать: а как обстоят дела в других местах? Рейнкалв, можешь попробовать вызвать ещё одно видение?

Я кивнул, поскольку теперь мог выбирать целенаправленно, на что смотреть. Если раньше видения приходили ко мне разрозненно, то недавно я осознал, что могу ими управлять. И, вновь обнявшись с берёзой, представил себе весь земной шар, каким его запомнил при взгляде с космической станции…

 

***

Первое, что я увидел и передал Милену с Альвой — орбиту Земли, где оставались несколько кораблей аркинов: главнокомандующего Архена и аналитиков, что обрабатывали сейчас всю информацию, поступающую с планеты. А она приходила весьма противоречивая. С одной стороны, сопротивления население почти не оказывало, за исключением нескольких мест, а с другой, за шесть часов флот понёс существенные потери. В империи считалось, что лишиться даже трёх кораблей — уже очень плохо, ведь на постройку новых нужно немало времени и энергии. А здесь потери уже перевалили за сотню, да и самих аркинов погибло (именно погибло, без возможности починить или подпитать энергией) немало.

— В чём, собственно, проблема? — недовольно осведомился Архен. — При захвате планет Сорг и Гледе мы потеряли всего пару кораблей и около десяти аркинов.

— Мы не совсем понимаем, что происходит, — ответил старший аналитик. — Похоже, местная природа ведёт себя непредсказуемо, она защищает людей. Пока подобное зафиксировано только на северных островах и в джунглях на юге, что позволяет предположить: то же самое может случиться где угодно.

— Значит, нужно пока держаться подальше от деревьев и растений. Захватывайте крупные города, нам нужно больше живой энергии, чтобы возместить потери, — приказал Архен. — Анализируйте тщательнее, как защититься от подобных природных атак, и думайте, что нам делать с тем безумным существом, что идёт по Северной Америке, уничтожая всё на своём пути.

— Высший, у нас ещё одна проблема, — заметил аналитик.

— Какая?

— Большие потери живой силы, что оказывает активное сопротивление. И, что самое интересное, они все на одно лицо, но это не исорги — искусственный разум мы бы сразу почувствовали.

— Дайте мне видео с мест боевых действий, — приказал Архен. Сразу на пяти экранах перед ним началась трансляция записей. Усовершенствованный мозг аркина, напичканный имплантатами и чипами, позволял ему воспринимать все видео одновременно; нам с Миленом и Альвой поначалу оказалось непросто сосредоточиться. Впрочем, почти везде события развивались похоже.

На центральном экране внизу светилась надпись: «Южная Америка». Там в одном из крупных городов (но по виду явно не Рио-де-Жанейро) разворачивалась довольно большая армия, что состояла из клонов миллиардеров. Бездушные копии с одинаковой покорностью поднимали вверх бластеры, пытаясь попасть в корабли аркинов. Максимум, что им удалось сделать — немного повредить и опалить обшивку, поскольку клоны попадали в основном в места, укреплённые бронёй. А вот ответный удар оказался безжалостным. Аркины открыли огонь из установленных на борту орудий, в основном также бластеров, и за несколько секунд расстреляли половину армии клонов. Остальные, повинуясь чьему-то приказу (я предположил, что неподалёку есть такой же бункер, как тот, где укрылись Рональд и Джеймс), успели перегруппироваться и спрятаться в переулках, отстреливаясь, но это по-прежнему не приносило результата. Инопланетяне по одному отслеживали противников и убивали их, понимая, что открывшие огонь первыми им всё равно не покорятся.

Клоны попробовали применить электромагнитное оружие, чтобы остановить корабли. По идее, оно предназначалось против самих роботов, но те наружу не выходили. А повлиять на более крупную цель это оружие не смогло: корабли беспрепятственно летели дальше.

Лишившись двух третей армии клонов, управлявший ими миллиардер, видимо, решил сменить тактику. Они стали стрелять по орудиям на борту кораблей, и это поначалу принесло успехи — удалось повредить несколько бластеров. Однако клонам для этого приходилось выходить на открытую местность, и их практически сразу убивали. Только дважды им удалось не только уничтожить орудия, но и сбить сами корабли, метко попав в уязвимые места. Но аркины усилили защитные поля, и спустя несколько минут добили оставшихся клонов.

Примерно так же сражения развивались и на остальных экранах. Миллиардеры за полчаса потеряли пять батальонов клонов, а уничтожить им удалось всего пятнадцать кораблей противника.

— Этих не жалейте, от них живой энергии и силы не будет, — приказал Архен, посмотрев видеозаписи. — Вы видите, с какой одинаковой и тупой покорностью они сражались? Значит, это чьи-то клоны, копии, а у них нет души, как у по-настоящему живых существ. Так что можно уничтожать подобные отряды.

Собственно, мы с Альвой и Миленом уже давно пришли к подобному же выводу, но то, как быстро это определил Архен, удивляло и настораживало. Откуда ему известны понятия «клон» и «душа»? И чем на самом деле питается их прибор — возможно, куда больше забирает духовную энергию, нежели мы предполагали?

Осознав, что план миллиардеров с треском провалился, я прервал видение. Альва и Милен покачали головой, понимая, что аркины — серьёзная угроза всему человечеству, и, как не укрепляй защиту сада, они её смогут пробить с помощью своего молекулярного оружия.

— Осталось выяснить последнее, что ещё меня волнует, и тогда посовещаемся, — сказал я. — Если хотите, можете тоже посмотреть моё видение.

Альва и Милен дружно кивнули, и мы в очередной раз прислонились к берёзе. Наблюдая за событиями в Южной Америке, я вспомнил о произошедшем в Рио-де-Жанейро, и решил узнать о дальнейшей судьбе Сэя и Никиты. Мне вновь удалось полностью прочувствовать рождённого в невесомости, побывать в его теле. И то, что я ощутил, очень меня впечатлило.

 

Глава девятнадцатая. Перерождение

Сэй Эванс пришёл в себя от страшной боли, что терзала всё тело, мучила и корёжила изнутри и снаружи. Казалось, что голова раскалывается на части, но внутреннее упрямство заставляло не сдаваться и прогонять одолевающую слабость и апатию. А ещё жгла в душе горечь утраты. Он остался без родителей, и это гнетущим грузом прижимало его к земле даже сильнее тяготения.

Несмотря на боль утраты, Сэй Эванс хотел жить дальше. Даже кратких мгновений, проведённых на Земле, хватило, чтобы понять: эта планета прекрасна. Шум прохладных волн, рассыпчатый песок, ласковое солнце — всё это заставляло Сэя забыть о боли и горечи. Ведь он прекрасно понимал: если сейчас умрёт, то всё окажется напрасным. Его мечтания, гибель Лу и Джона, предусмотрительность Никиты — пойдут прахом, развеются в небытии вместе с ним. А жить, дышать, преодолевать боль — он должен! И сможет! Несмотря на по-прежнему давящую силу земного притяжения, на все пережитые беды и неприятности. Правда, оставалась ещё опасность вторжения аркинов, но парень надеялся, что Никита что-нибудь придумает — хотя бы где им укрыться на время.

В эти мгновения борьбы не только с силой притяжения, но и с самим собой, со слабостью и гнетущей скорбью происходило его перерождение. Сэй чувствовал, что прежним уже не станет, но легко расставался с этим грузом, понимая, что начинается новая жизнь. Однако её в любой момент могли оборвать.

Слишком поздно Сэй Эванс заметил, что к нему приблизился лев — он видел его раньше только на фотоснимках в компьютерном архиве станции. Зверь с косматой гривой наклонился к лежащему без сил парню, собираясь ударить его лапой и разорвать на части. В голове промелькнуло только одно: «Жить!» — с такой силой и желанием, что Сэй нашёл в себе силы перекатиться по песку. И тогда он заметил, что к нему и лежащему чуть ближе к воде Никите подбирается с десяток разных зверей.

— Нет, я хочу жить! — выкрикнул Сэй. Одна за другой мелькали мысли: «Природа прекрасна, так неужели звери убьют меня? Нет, этого не должно случиться! Никогда!»

И в самый напряжённый момент, когда казалось, что лев вот-вот набросится на Сэя, а ближайший к нему ягуар — на Никиту, произошло ещё одно перерождение. Природа, откликнувшись, стала возвращать зверям прежний человеческий облик. Люди в растерянности замирали, осматриваясь и не понимая, почему они только что хотели убить себе подобных и что вообще с ними случилось.

Сэй Эванс тоже с удивлением глядел на то, как десять зверей превратились в обычных с виду людей. А там, чуть дальше, в городе, происходило то же самое и с остальными жителями Рио-де-Жанейро. Правда, к сожалению, не все из них дожили до этого момента: многие разорвали друг друга в первый день, когда только превратились в зверей.

Люди с трудом приходили в себя. За несколько дней они успели позабыть, что когда-то были разумными, потому что слишком вжились в роль зверей. Теперь агрессия хищников проходила, уступая место простым человеческим чувствам. Многие обнимались, радуясь, что смогли вновь стать людьми. А Сэй и пришедший в себя Никита с изумлением смотрели на происходящее. Поначалу космонавты едва могли пошевелиться, но природная сила щедро их отблагодарила за стремление к жизни вопреки всем бедам, и вскоре оба почувствовали небывалую лёгкость и смогли встать на ноги.

Солнце, небо, морской прибой, улыбки людей — всё это радовало Сэя, заставив его позабыть о своём горе. Он вновь подумал о том, как здорово жить на планете Земля, и ощутил настоящее, неподдельное счастье. Эйфория овладела им, и он сбросил тесный термокостюм и ботинки, чтобы всем телом ощутить дуновение ветра, приятное тепло солнечных лучей, мягкое прикосновение набегающего прибоя. Боль от непривычного притяжения Земли проходила, а природа даровала ему новые силы. Сэй Эванс с улыбкой разбежался, ощущая небывалую лёгкость во всём теле, и нырнул в ласковые и слегка прохладные волны. Он всплыл через секунду — привыкший к невесомости, в воде он тоже, как и Никита, чувствовал себя комфортнее. Сэй лёг на спину, расслабленно качаясь на волнах и, улыбаясь, смотрел на солнце, не щурясь.

А жители Рио, приходя в себя, потянулись к пляжу, чувствуя, что именно здесь сила природы помогла им вернуть прежний облик. Двое находящихся ближе всего мужчин, что совсем недавно в образах льва и ягуара едва не разорвали космонавтов, встали на колени и со слезами на глазах начали просить прощения. Они говорили на местном диалекте португальского языка, но природа помогла Никите их понять.

Первоначальная эйфория, овладевшая Сэем, постепенно проходила. Острым кинжалом под сердце врезались воспоминания о погибших родителях, но парень понимал: их уже не вернуть. Куда насущнее оказались проблемы, угрожающие всему населению Земли. Сэй поспешно выбрался из воды, чтобы переговорить с Никитой и подошедшими ближе горожанами.

— Люди! Сейчас вы счастливы стать самими собой, также, как и я рад впервые побывать на Земле и ощутить радость жизни, — заговорил Сэй Эванс на английском, но природная энергия помогала горожанам понять его. — Но над всеми нами — я имею в виду вообще всех жителей планеты — нависла страшная угроза. Мы, космонавты, прилетели сюда предупредить людей. К Земле прибыл флот захватчиков — бездушных роботов, что называют себя империей Аркин. Они могут поработить всё человечество. Но теперь мы с вами испытали на себе силу природной стихии, и я думаю, что она поможет нам справиться с инопланетянами.

На пляже к тому времени собралась уже довольно приличная толпа, и все они завороженно слушали Сэя, внутренним чутьём осознавая, что это именно его усилие воли вернуло им прежний облик. Кто-то ободряюще и согласно крикнул, другие зааплодировали. Сэй Эванс поднял руку, призывая к тишине.

— У нас остаётся очень мало времени до прилёта аркинов. Нам нужно придумать, как их остановить, пользуясь той силой, что даёт нам природа.

Но, как выяснилось, времени у жителей Рио не осталось вовсе. Несколько теней заслонили солнце, и, обернувшись, Сэй Эванс и Никита Логинов увидели, что к городу со стороны моря приближаются четыре десятка кораблей захватчиков.

Среди людей раздались панические крики, но чувство единения удерживало их от поспешного бегства. И Сэй поторопился сделать успокаивающий жест рукой.

— Все вместе обращайтесь к силе природы! Нужен искренний, пылкий порыв, и тогда она откликнется и поможет! — сказал он.

Сам Сэй ощущал и ещё одну энергию — ту, что осталась от мамы, подарившей ему жизнь. Лу погибла, но сила её души осталась здесь, в воде и в воздухе — повсюду. И, обращаясь одновременно к этой силе и к энергии природы, а также чувствуя поддержку сотен людей, что собрались на пляже, Сэй Эванс превзошёл то, что когда-то сотворила Альва. Он вызвал не просто шторм, а создал несколько гигантских волн по сорок-пятьдесят метров высотой — и они, поднявшись пенистыми гребнями, поглотили ближайшие пять кораблей аркинов, которые мгновенно скрылись в морской пучине. А Сэй создавал всё новые и новые волны. Враги было отступили, но разъярённая мощь моря настигла их и поглотила ещё шесть кораблей.

Однако уцелевшие аркины привели в действие несколько молекулярных пушек, установленных на борту, и смогли распылить на атомы ближайшие волны. Теперь все жители Рио помогали Сэю, осознав, как можно бороться с захватчиками. Парень ощущал, что ему удалось создать единый эгрегор мыслей, и направил их в нужную сторону. Он представил себе, как море прямо под кораблями аркинов бушует и порождает новые гигантские волны. И враги не успели отреагировать на эту угрозу.

Одновременно двадцать гигантских водяных бугров вспухли на поверхности моря и поглотили корабли захватчиков. Оставшиеся быстро перестроились и попытались на полной скорости долететь до пляжа, чтобы открыть огонь по людям.

Вспомнив документальные фильмы о Земле и природных явлениях, Сэй мысленно представил грозу — и мгновенно сгустились тучи, а затем три молнии одна за другой поразили корабли аркинов. От грома у всех заложило уши. Остатки вражеского флота резко развернулись и улетели. Сэй с облегчением выдохнул. Он едва стоял на ногах, настолько много душевных сил и энергии потратил, чтобы отбить атаку захватчиков. Но перерождение не прошло даром: благодаря ему Сэй смог сделать то, что раньше даже не мог себе и вообразить.

— Ну ты даёшь! — восхищённо промолвил Никита, а сам подумал: «Чем я хуже? Нужно попробовать и самому овладеть подобными способностями, тем более, что я чувствую вокруг себя огромную мощь».

Парень лишь пожал плечами и сказал:

— Мне помогли природа и сама планета Земля. Но не время расслабляться, аркины ещё могут вернуться. Нужно продумать дальнейший план действий.

…Видение резко изменилось, и я вновь смог мысленно перенестись попасть на орбиту планеты. Архену как раз докладывали о произошедшем в Рио-де-Жанейро и показывали видеозапись.

— Значит, меняем планы. Теперь захватываем только города, где рядом нет моря и лесов, — приказал Архен. — Аналитикам — искать способы обойти природную защиту. Но в Рио, как я вижу, много людей, доноров энергии, поэтому когда-нибудь мы ещё совершим повторный налёт. Теперь о других проблемах. Я надеюсь, вы изучили всю базу данных, что хранилась в компьютерах на захваченной станции?

— Да, конечно. Хотя некоторые разделы и были защищены паролем, но нам удалось их взломать, — ответил старший из аналитиков. — Благодаря этому мы точно вычислили, где находятся хозяева Земли. Эта группа островов называется Гавайскими.

На экране перед Археном возникла карта Земли с указанием нужного архипелага.

— Это не очень хорошо, что они располагаются посреди океана. Может повториться та же ситуация с гигантскими волнами, — заметил Архен. — Тем не менее, нам нужно сломить сопротивление. Подготовьте лучших пилотов, они должны держаться достаточно высоко. Пусть они постараются не приближаться ни к воде, ни к джунглям, но атакуют жилые здания.

— Людей захватывать или уничтожать? — уточнил аналитик.

— Только уничтожать, без пощады, — приказал Архен. — Мы уже видели, что они не способны на компромиссы и не желают нам подчиняться. Наша первоочередная задача — оставить людей без правителей.

— Также мы обнаружили, что у землян на станции раньше работал сервер телепортации, он обслуживал исоргов. Поскольку они наши союзники, думаем, что его надо вновь запустить.

— Конечно, включайте.

— Есть ещё одно, что мы нашли в записях на станции, — добавил аналитик. — Похоже, у космонавтов оставался план бегства в определённое место, где они собирались укрыться. Оттуда идёт постоянный радиосигнал. Возможно, там тоже есть кто-то из правителей Земли. Но это место находится среди лесов.

Перед Археном на экране возникла новая карта, и я инстинктивно почувствовал, что на ней указано примерное местоположение «Райского сада». Видимо, Никита перед поспешным бегством не всё успел стереть с компьютера.

— Что ж, это тоже вызовет определённые сложности, но нам обязательно стоит зачистить все подобные убежища. Займитесь этим после того, как уничтожите правителей Земли на Гавайских островах.

…Я внутренне похолодел и вынужденно прервал видение. Милен и Альва ошарашенно смотрели на меня, понимая: теперь угроза нависла не только над всей планетой, но и над нами самими.

— Нужно собирать всех, — нашёл в себе силы произнести я. И после паузы добавил: — И под словом «всех» я имею ввиду также Рональда, Сэя и Никиту — телепортируем их сюда, чтобы вместе объединить усилия и найти способ бороться с аркинами.

 

Глава двадцатая. Живая память

Тонни с подозрением и изрядным скепсисом смотрел на то, что происходило в саду. За последний час Милен с Альвой и ещё одним неизвестным пареньком, что телепортировался непонятно откуда, только и делали, что стояли, обнимаясь с деревьями. Для учёного видеть подобное — дикость и глупость, но Тонни пытался понять, что происходит, а точнее, что помогло этим людям запустить восстание исоргов и скрываться от хозяев Земли. В природную силу он так и не смог поверить, а потому пришёл к выводу, что где-то под землёй в районе берёзы, где стояла странная троица, находится некий силовой генератор. В этих подозрениях учёный утвердился, когда попытался бросить камень в этих троих — и он отлетел, натолкнувшись на невидимое препятствие. Тонни полагал: то же самое могло произойти и с выстрелом бластера. Впрочем, оружие у него хозяева сада предусмотрительно отобрали и куда-то спрятали, а то и вовсе телепортировали.

— Серж, Ольга, — обратился он к своим нежданно обретённым знакомым. Тонни вынужденно общался с ними и жил в их комнате, хотя продолжал относиться к другим людям только лишь как к донорам желёз вечной молодости. Но учёный понимал, что без сторонней поддержки самостоятельно в ситуации не разобраться. — Вы не знаете, есть тут где-то вход в подземелья под садом?

— Подземелья? — переспросил Серж. — Без малейшего понятия. Максимум, что мы видели — подвал, где они хранят продукты.

— А вы можете меня туда провести? — поинтересовался Тонни.

— Конечно. А то здесь от скуки помереть можно, — ответил Серж и перевёл их разговор Ольге.

— Поверь, смерть из-за вторжения аркинов куда страшнее, — заметил Тонни.

— Вряд ли они сюда доберутся, — с сомнением в голосе произнёс Серж. Он провёл учёного в небольшую комнату на первом этаже дома, откуда они затем осторожно спустились в подвал.

На первый взгляд, здесь вряд ли могло обнаружиться что-то необычное: в холодном помещении виднелись только полки с консервами, мешки с картофелем и другими овощами. Свет, поступающий сверху, позволял разглядеть только первые два-три метра длинного подпола, а потому Тонни нашарил в одном из своих карманов зажигалку, что некогда подарил ему Рокки. Её особенность заключалась в том, что она могла долго гореть, поддерживая огонь, и при этом расходовала совсем мало газа.

Тонни уверенно повёл за собой Сержа и Ольгу, ничуть не сомневаясь в том, что найдёт в подполе силовой генератор. Но спустя пару минут они уткнулись в сплошную бетонную стену — тупик.

— Нет, тут где-то явно тайник, — упрямо заявил Тонни, шаря левой рукой по стене.

Серж и Ольга покачали головой, не соглашаясь с ним, и начали набирать в прихваченный с собой в мешок приглянувшиеся им припасы.

— Вас и так здесь неплохо кормят, — сказал Тонни с лёгкой иронией в голосе.

— Да, но мы желаем есть что сами захотим, а не что дадут, — ответил Серж. — И потом, когда вы исполните обещание телепортировать нас на Гавайи?

Честно говоря, Тонни уже успел позабыть о том, что опрометчиво посулил им райскую жизнь.

— Позже. Ведь сейчас весь мир под угрозой вторжения аркинов. Сервера телепортации отключены, поэтому я ищу другие способы борьбы с захватчиками и связи с остальными миллиардерами, — ответил учёный. — Помогите мне в этом, и тогда я сдержу своё обещание.

Разумеется, Тонни снова врал, но Серж ничего не заподозрил и сказал:

— Хорошо, мы поможем тебе найти тайник, если он, конечно, существует.

Они с Ольгой присоединились к учёному, ощупывая стену. Разумеется, никакого генератора найти им не удалось. Они начали обшаривать и остальные стены, поэтому поиски затянулись больше чем на час. Тонни хотел уже бросить это бесполезное занятие, но тут его спутники обнаружили внизу недалеко от входа в подвал заложенный в стену небольшой ящик.

— Это ещё что такое? — удивлённо спросил Серж, вытаскивая находку.

Тонни поднёс зажигалку ближе и разглядел надпись на коробке, сделанную на русском языке: «Зола, что осталась от погибших».

— А, вон оно что! Когда исорги атаковали сад, они убили нескольких человек. В тот день погибли и мама Милена Ярослава, и мой брат Виталий. В память о них хозяева сада зажгли погребальный костёр, пепел развеяли по ветру, а золу сложили в ящик и куда-то унесли. Теперь понимаю, что сюда, — пояснила Ольга.

Любопытствуя, Тонни решил сдвинуть крышку ящика, а затем поднёс зажигалку ещё ближе. Внутри действительно лежала зола, но от близкого контакта с огнём в ней неожиданно появились красноватые угольки. И в этот миг произошло нечто неожиданное: из ящика вырвалось яркое пламя, и учёный поспешно отдёрнул руку, уронив останки погибших на пол. Возле стены разгорелся яркий огонь, и в нём стали различимы несколько человеческих фигур. Пламя не перекидывалось на полки и не обжигало — от него шло приятное тепло.

— Как вы посмели прикоснуться к нашему праху? — раздался женский голос, и из огня выступила почти двухметровая фигура Ярославы, а следом за ней — Виталия, Джорджа и даже Глеба (впрочем, Тонни, Серж и Ольга о некоторых из них ничего не знали, поэтому пламенные люди казались им ужасными). Остальные погибшие пока оставались тенями на стене.

Ольга затряслась от страха: она узнала брата и бывшую хозяйку сада. Серж оторопело уставился на огненную фигуру погибшего друга. Да и Тонни смотрел на ожившее пламя с неподдельным изумлением. Весь его внутренний мир, основанный исключительно на доказанных научных фактах, разрушился в один миг, рассыпался подобно карточному домику. У него возникло неприятное ощущение, словно он представил себе иррациональное число — корень из минус единицы, вросший в него, как что-то чужое, инородное, страшное и всепожирающее. «Неужели это и правда призраки? Или передо мной искусная голограмма — но тогда где оборудование для её создания?» — сомневался учёный.

— Мы — живая память о том, что здесь произошло! — продолжала Ярослава. — Никто, кроме моего сына, не смеет касаться нашего праха. Зачем вы нас потревожили?

Тонни и Серж ошеломлённо стояли, не в силах ответить. Благо, Ольга нашлась что сказать:

— Понимаете, мы не хотели… Но во всём мире творится что-то ужасное.

Учёный пришёл в себя и подхватил:

— Да, на Землю прилетели инопланетные захватчики, это такие же бездушные создания, как исорги, только называют они себя империей Аркин. Вы, я так понимаю, погибшая мама Милена?

Огненная фигура Ярославы кивнула.

— Он рассказывал, что вам удалось повлиять на исоргов, заставить их обратиться против своих хозяев. Может, даже сейчас вы что-нибудь сможете сделать против новой, ещё более страшной угрозы? Иначе они поработят всех людей! — вскричал Тонни.

— Пожалуй, это веская причина побеспокоить нас, хотя странно, что это не сделал мой сын. Где Милен? — суровым голосом спросил пламенный призрак Ярославы.

— Он сейчас во дворе, чем-то занят, — ответил Тонни.

— Да, наверное, укреплением защиты сада, — предположила Ольга.

— Так что вы можете сделать против аркинов? — нетерпеливо спросил Тонни.

— На что способны бесплотные духи, вы хотели сказать? Понимаю ваше недоверие, вы же учёный. И не спрашивайте, откуда мне это известно. Теперь мне открыто многое. Ладно, я помогу, поскольку чувствую: вся планета действительно в беде. Но вы должны пообещать — нет, даже поклясться! — что расскажете потом моему сыну всю правду, что скрываете.

Тонни пробила ледяная дрожь. Он понял, что Ярослава может выведать все его тайны, всё то, что он сам старался позабыть и вычеркнуть из своей жизни.

— Хорошо, я клянусь сделать это, когда минует угроза, — поспешно произнёс учёный. — Только помогите…

Пламя заколебалось и разгорелось ещё ярче. Теперь тени на стене сошли внутрь огня, и стали проступать черты других людей, погибших в тот день в «Райском саду». Серж увидел и Фреда, и Энди. Тонни надеялся узреть Рокки, но это ему не удалось. Живая память вобрала в себя энергетику только тех, кто погиб безвинно. От Рокки не осталось ничего, кроме воспоминаний его друга, но и они постепенно меркли в памяти Тонни.

— Теперь я собрала вокруг себя энергию всех погибших в саду, — произнесла Ярослава, её пламенная фигура увеличилась в размерах. — Знайте, что после смерти никто и ничто не исчезает бесследно. Вот только память о тех, кто творил зло, постепенно развеивается и их энергетика стирается. Честно говоря, мне с трудом удалось воссоздать образы Джорджа, Фреда и Энди, и это лишь благодаря тому, что ты, Серж, вспоминал о них с дружеской ностальгией. Но сейчас главное не это. Я собрала всю мощь и живую память погибших здесь для того, чтобы пустить её на борьбу с аркинами. Во-первых, для начала я попробую взломать их, как до этого исоргов, но направить не на восстание, а на миролюбие. Хотя сильно сомневаюсь, что это удастся, и поэтому, во-вторых, нужно прибегнуть к более эффективным способам, как это уже сделали другие.

— И каким именно? — с нескрываемым любопытством спросил Тонни.

— Узнаете, — пообещала Ярослава. — А сейчас… о, нет!

Пламя неожиданно заколебалось, ослепив стоявших в подвале яркой вспышкой. Спустя секунду всё исчезло, словно ничего и не произошло. Остались лишь горстки золы на полу.

— В чём дело? Что такое могло произойти, раз они резко исчезли? — спросил Тонни недовольно.

Серж и Ольга могли лишь пожать плечами. Учёный вновь почувствовал леденящий душу страх и поспешил наверх. Там, снаружи, явно случилось что-то ужасное.

 

Глава двадцать первая. Надежда в глазах малыша

Времени на промедление не оставалось. Сбросив оцепенение и шок, вызванные смертью родителей, я стал рассуждать быстро и чётко, и в голове начал складываться план действий.

Я вновь сосредоточился на увиденном образе Рио-де-Жанейро, только на этот раз для того, чтобы телепортироваться туда вместе с Миленом и Альвой. Если раньше мы с родителями не могли перемещаться на такие большие расстояния, то теперь энергия природы сама подталкивала и направляла, помогая всем своим защитникам. Несколько шагов по невесомой радужной дорожке — и вот мы уже стоим на песчаном пляже.

— А вы откуда взялись? Только что тут никого не видел! — услышали мы голос Сэя. Он сразу нас заметил.

— Уважаемые Сэй Эванс и Никита Логинов, мы умеем телепортироваться благодаря силам природы. Меня зовут Рейнкалв, а это Милен и Альва, — обратился к ним я. — Но сейчас не время для объяснений и вопросов. Над всей планетой нависла страшная угроза, и нам нужно объединить усилия, чтобы справиться с ней.

Удивительной способностью наделила нас всех природа! Несмотря на то, что мы говорили на разных языках, понимали друг друга мгновенно. Даже Никита, и тот это почувствовал.

— Мы прибыли из того самого места, куда вы изначально хотели прилететь с МКС, но не получилось, — продолжал я. — Там находится приют беженцев, но, к сожалению, двухэтажный особняк не может вместить всех желающих. Пока что мы собираем в нём всех тех, кто, как и мы, может взаимодействовать с силой природы и благодаря этому даёт отпор аркинам.

— Да, мы не против присоединиться к вам, — согласился Сэй.

— Но нельзя оставлять жителей Рио беззащитными! — заметил Никита. — Захватчики могут вернуться сюда в любой момент.

— Тогда я надеюсь, что люди поймут меня, как мы с вами — друг друга. — Я повернулся к застывшим в изумлении жителям Рио. — Вы только что видели, как благодаря силе природы Сэй Эванс успешно противостоял захватчикам, хотя раньше он никогда не бывал на Земле, а жил и работал на космической станции. А это значит, что любой человек может научиться подобному, стоит только захотеть! Все вы недавно побывали в шкуре хищников, но Сэй освободил вас. Теперь, я думаю, каждый из вас способен тоже обратиться к природе за помощью. Инопланетяне, называющие себя империей Аркин, могут вернуться в любой момент, и вам нужно суметь дать отпор. Отправляйтесь за город, обратитесь мысленно к природе, пусть она дарует вам силы, чтобы не стать рабами бездушных роботов-аркинов. Мы вместе с Сэем будем искать способы остановить их вторжение, ведь беда грозит всей планете.

Судя по всему, большинство из тех, кто присутствовал на пляже, меня поняли, поскольку они согласно закивали. А это значило, что теперь природа охотно откликается многим людям.

Жители Рио отправились за пределы города. Милен и Альва согласились помочь им, после чего они пообещали сразу вернуться в сад, а я обратился к Сэю и Никите:

— А теперь научу вас телепортироваться. Впрочем, думаю, скоро вы смогли бы постичь это и самостоятельно, но времени действительно очень мало.

Я объяснил им, как это делается, и втроём мы прошли по радужной дорожке. Это заняло у нас всего несколько секунд, зато мы снова оказались в саду. Тут мало что изменилось, только несколько беженцев вышли погулять — они тоже пытались приобщиться к природе и научиться взаимодействовать с ней. Одна из женщин держала на руках малыша по имени Фёдор — приёмного сына, ведь он оказался не нужен матери, Ольге.

Несмотря на холодную зиму, практически все беженцы стали закалёнными и ходили в лёгкой одежде. Младенца поначалу кутали, но природа ласково относилась к нему, не давая заболеть, и Фёдора теперь выносили на прогулку в одной маленькой распашонке, что специально для него сшила Альва.

Представшая перед нами картина была столь мирной и идиллической, что не верилось: где-то идёт война, и угроза порабощения нависла над всем человечеством. Но я об этом не забывал ни на секунду.

— Сэй и Никита, проходите, знакомьтесь со всеми, а я пока отправлюсь ещё за несколькими союзниками. Через несколько минут мы вернёмся и придумаем, как бороться с аркинами. Кстати, уже есть несколько идей, — сказал я.

Благодаря всему, что я узнал из видений, в голове начал складываться чёткий и понятный план, оставалось только привести его в действие, но для него требовались те, кто уже имел опыт взаимодействия с природой. Поэтому я отправился за Рональдом.

Эта телепортация поначалу никак не давала сойти мне с радужной дорожки — ведь требовалось попасть прямиком в бункер. Постепенно я понял, что в закрытое и тесное помещение мне ещё не удаётся перемещаться, и поэтому чётко представил себе то место в джунглях, где, как я помнил из видения, находится замаскированный вход. Спустя секунду я уже стоял там и махал руками, надеясь, что Рональд и Джеймс видят меня на экране благодаря установленной на входе камере наблюдения.

Через пару минут тяжёлая металлическая дверь скрипнула и открылась. На пороге стояли двое, и они разительно отличались друг от друга — сильный и высокий Рональд с карими глазами и длинными нестриженными волосами, и, как противоположность ему, щуплый низковатый Джеймс, в тёмных очках и с залысинами на голове.

— Вы кто? Надеюсь, не из миллиардеров? — грубовато спросил Рональд, направляя на меня бластер. Похоже, он толком не выспался, и его разбудил Джеймс — ведь прошло всего несколько часов, как он прилёг отдохнуть.

Я показал раскрытые ладони в знак примирения и произнёс, надеясь, что меня поймут:

— Вовсе нет. Меня зовут Рейнкалв, и я придумал план по борьбе с аркинами. Я умею телепортироваться и, как и Рональд, взаимодействовать с природой. Не спрашивайте, откуда я это узнал, слишком долго рассказывать.

Судя по выражению лица Рональда, природа помогла ему понять меня, а вот Джеймс оторопело стоял, явно не в силах перевести хоть слово с норвежского.

— И в чём заключается твой план? — несколько скептически спросил Рональд.

— Мы должны объединить усилия всех тех людей, что научились управлять природой. Вместе мы сможем давать отпор аркинам на всех фронтах, куда бы они ни полетели.

— Ну, пока что мы вполне успешно даём отпор им здесь, и я не понимаю, как можно успешно противостоять им по всему миру, — заметил Рональд.

Видя, что Джеймс ничего не понимает, он перевёл ему наш разговор, и учёный помог мне убедить Рональда:

— Думаю, если собрать всех биохакеров в одну команду, можно добиться большего. Вот только что делать с армией клонов?

— Пусть пока остаются здесь, и при появлении кораблей аркинов опутывают их лианами, — предложил я. — Такой приказ вы им можете отдать?

— Да, конечно, — кивнул Рональд. — Но что дальше?

— Я вас телепортирую в одно место в России, где мы собираем всех, как сказал Джеймс, биохакеров, хотя мне не нравится это слово, и оно не передаёт всей полноты взаимодействия с природой. У меня есть способность видеть всё, что происходит в разных уголках Земли и даже на её орбите, и я могу показывать это другим. Мы будем определять места, где требуется остановить аркинов, и пытаться на расстоянии повлиять на природу, чтобы она им противодействовала. Если не получится сделать это удалённо — придётся рисковать и перемещаться прямо на место происшествия. Но я надеюсь, что вместе мы сможем делать это удалённо, как это недавно получилось у тебя, Рональд.

— Хорошо, я согласен, — кивнул он. — Только сейчас спущусь в бункер, отдам приказ клонам, чтобы они были готовы в случае появления аркинов вновь вызвать лианы и уничтожить их корабли.

Он ушёл, но уже через несколько минут вернулся. Я взял его и Джеймса за руки и телепортировался в «Райский сад», проведя их по радужной дорожке. С каждым новым перемещением оно удавалось мне гораздо легче, чем раньше.

Оказавшись в саду, я увидел, что Милен и Альва уже вернулись. Вокруг по-прежнему прогуливались беженцы, а в голубых глазах малыша по имени Фёдор я видел умиротворение и безмятежность, словно на Земле и не происходило вовсе ничего ужасного.

Попав из жарких джунглей в заснеженный сад, мои спутники невольно поёжились. Я видел, что Никите тоже холодно; а вот Сэй Эванс, как стоял в лёгкой одежде и босиком, даже не обращал внимания на мороз — видимо, он быстро приспособился и сжился с природой настолько, что она помогала ему.

— Пройдите в дом и оденьтесь потеплее, — посоветовал я Джеймсу, Рональду и Никите. Хозяева сада телепортировали в свой особняк из города 33 уцелевшие зимние вещи, чтобы их хватило на всех беженцев. — А затем нам нужно обсудить дальнейшие действия.

Подойдя к Милену и Альве, я поинтересовался, что они успели сделать за время моего отсутствия.

— Мы дополнительно усилили защиту сада, нашли радиопередатчик Тонни и отключили его. Жаль, что мы не догадались сделать это раньше, — ответил Милен. — Вот только, увы, нас уже засекли, и аркины рано или поздно прилетят сюда.

— Надеюсь, что это случится нескоро, — заметил я.

В этот момент вернулись Джеймс, Рональд и Никита. Если учёный и космонавт оделись тепло, то сбежавший с подземного завода, похоже, тоже быстро приспособился к новым для себя условиям и щеголял в лёгких штанах и футболке.

— Сейчас я вызову очередное видение происходящих событий и покажу его всем вам, даже Никите и Джеймсу, у них есть потенциал обрести новые способности, — сказал я и подошёл к берёзе, прося природу показать, что сейчас происходит на планете.

И первое, что мы увидели — армаду аркинов, подлетающих к Гавайским островам.

— Сэй, Альва, вы можете попробовать вызвать шторм на расстоянии? — спросил я. Ещё в прошлых видениях я обнаружил, что могу общаться с теми, кому я их показываю, не отвлекаясь от происходящего.

Сэй замялся, а вот Альва уверенно ответила:

— Да, теперь это возможно.

— Минутку, — вмешался Джеймс. Благодаря взаимодействию с природой и с нами, он стал понимать чужой язык. — Это, я так понимаю, аркины миллиардеров собираются уничтожить? Я ведь знаю, что те живут где-то на тёплых островах.

— Именно так, на Гавайях, — ответил я.

— Тогда зачем защищать тех, кто устроил кошмар на Земле? — гневно спросил Рональд.

— Мы не можем оставаться в стороне и просто так смотреть, как истребляют человечество, неважно, кого именно убивают, но защита требуется сейчас всем людям на планете, — ответил я.

Меня поддержал Милен:

— Конечно, они виноваты в том, что превратили мир в общество сумасшедших, в рабов и доноров. Но сейчас не время для выяснения отношений, вся планета перед лицом страшной опасности, и нужно сплотиться, чтобы сообща бороться с захватчиками.

— Ладно, — неохотно проворчали Рональд и Джеймс.

Альва и Сэй Эванс тем временем сосредоточились на том, чтобы вызвать образ гигантского шторма, который захлестнёт корабли аркинов. Инопланетный флот за несколько минут успел облететь три мелких острова и уничтожил всех его обитателей. Беспощадность аркинов, что несколькими выстрелами испепелили небольшое прибрежное поселение и всех попытавшихся сбежать людей, заставила тех, кто колебался, пересмотреть свои суждения.

— Хорошо, я тоже поддержу вас, только не штормом, а попробую обратиться к деревьям и травам, — произнёс Рональд.

На подлёте к четвёртому острову аркинов ждал неприятный сюрприз: поднявшаяся гигантская волна высотой в сорок метров смела и погребла под собой несколько кораблей. Остальные взлетели выше, но следующая волна, вызванная Альвой и Сэем, а также помогающим им Миленом, поднялась уже на шестьдесят метров — и уничтожила ещё пять вражеских кораблей.

Однако Архен и аналитики не зря взяли на себя командование флотом. Все остальные резко ускорились и долетели до острова, где выстрелили и сожгли пустующий коттедж — я вспомнил из прошлых видений, что именно здесь жил Тонни.

Сотни растущих неподалёку экзотических деревьев поднялись, выступая на своих узловатых корнях — я помог Рональду обратиться к местной природе. Их листья и ветви удлинились, на них появились острые бронированные шипы, что тысячами яростных жал сорвались с деревьев, полетели в направлении вражеского флота и пробили днища ещё шести кораблей. Те рухнули наземь, и их разорвали на части могучие корни деревьев. Но Архен, похоже, отдал приказ подняться выше, и остальные корабли с огромной скоростью улетели прочь от опасности. А деревья вернулись на свои места и, как ни в чём не бывало, вновь застыли неподвижно, и только вывороченная корнями земля напоминала о произошедшем.

— Не могу… так высоко достать… они очень быстро двигаются… — прохрипел Рональд.

Аркины не стали облетать остальную местность — видимо, они наконец нашли на МКС данные о том, где располагаются поселения миллиардеров. В основном, они жили на крупнейших островах архипелага, а «мудрецам» вроде Рокки и Тонни хозяева Земли выделили мелкие северо-западные атоллы или вовсе искусственно насыпанные. Поэтому аркины полетели в юго-восточном направлении с довольно большой скоростью. Сэй, Альва и Милен едва успевали вызывать штормовые волны, и те захватывали максимум по одному кораблю.

— Очень трудно… — уставшим и севшим голосом произнёс Сэй.

— Видимо, это из-за слишком большого расстояния и набранной врагами огромной скорости, — предположил я, продолжая поддерживать видение.

Мы старались вызвать ураганный ветер, чтобы мощными порывами сбить корабли аркинов. Это удалось, но ненадолго: свободолюбивая стихия не захотела подчиняться.

За полчаса флот аркинов зачистил ещё несколько островов, потеряв лишь тридцать боевых единиц. Теперь он приближался к основному острову Гавайи, где уже давно не жили ни местные аборигены — их поработили в первую очередь, — ни американцы, некогда гордившиеся своим штатом. Нет, здесь в огромных особняках и коттеджах теперь обитали люди без национальности и совести — те самые миллиардеры, что обманом захватили власть на Земле. Рокфеллеры и другие богатые семейства; «Амиго» и Крис, Жан Мартен и «теневой» — практически все они поделили главный остров и несколько соседних на примерно равные участки.

И тут я почувствовал, как нечто неуловимое изменилось в энергетическом поле над островом. Это вскоре поняли и аркины — их корабли зависли в одной точке, не в силах двинуться дальше. Их неподвижность облегчила задачу Рональду. Он оживил сразу несколько деревьев и лиан, что начали оплетать вражеские корабли и обстреляли их острыми шипами. Ещё несколько вражеских единиц удалось вывести из строя.

Я пытался разобраться, что именно произошло над островом. Природа откликнулась и показала мне и остальным Архена. Он слушал доклады аналитиков о новом препятствии:

— Изменилась структура защитного поля над островом. Если раньше оно в основном предотвращало проникновение извне, в том числе телепортацию, то теперь уплотнилось и не даёт пролететь никому из наших. Они усилили защиту.

— Проклятье! Нужно поднять корабли выше, чтобы их не достали силы природы. Пусть попробуют пробить защиту молекулярным оружием. А мы тем временем проверим своих союзников. Отдайте приказ ожившим исоргам телепортироваться на Гавайи!

У нового защитного поля миллиардеров оказалось сразу два уязвимых места. Оно перестало препятствовать телепортации и позволило кораблям аркинов маневрировать, не пересекая запретной границы. Рональду и мне стало сложнее причинить им ущерб, когда они взлетели выше. Вражеский флот сразу привёл в действие молекулярные пушки, установленные на борту нескольких кораблей. Но миллиардеры с помощью неизвестных нам технологий уплотнили защитное поле настолько, что оно не распадалось на молекулы — а значит, против этого оружия тоже существовала защита. Заряды гасли высоко в воздухе, не достигая жилых домов.

Аркины быстро исчерпали запас энергии, растраченный впустую: пушки так и не смогли пробить защиту. Зато на остров уже телепортировались тысячи включённых врагами исоргов. Такого поворота событий хозяева Земли явно не ожидали. Рядом с их домами возникли вооружённые исорги, вспомнившие, против кого они ранее восставали. Им удалось быстро смять вооружённую охрану у домов миллиардеров — боевики успели сделать лишь несколько выстрелов, но противник превосходил их числом и расчётливостью. Потеряв лишь девятерых, исорги уничтожили всех наёмников, что оставались на главном острове. А спустя несколько минут они добрались и до основных целей.

Усилившееся защитное поле не позволило нам с Рональдом обратиться к природе близ домов миллиардеров, чтобы деревья восстали против исоргов. И теперь мы отстранённо наблюдали за тем, как убивают «вечно молодых», но по-прежнему смертных правителей Земли.

…Выстрел из бластера сжёг тело Амиго. Пятеро исоргов окружили Криса и избивали его, пока тот не умер от потери крови. Жану Мартену сначала оторвали руки и ноги, а затем добили его из бластера. Над Рокфеллерами и вовсе издевались очень долго и кроваво — что-то перемкнуло в мозгах неодушевлённых кукол, и исорги, особенно модели РОБ, с присущей только людям жестокостью мстили своим бывшим хозяевам.

Дольше всех удалось укрываться от врагов «теневому» миллиардеру. Оказывается, в подвале его дома находился стабильный портал, ведущий в один из разбросанных по всей планете бункеров, подобных тому, где недавно находились Рональд и Джеймс. Миллиардер успел напоследок заложить взрывчатку, надеясь, что взрыв погребёт портал и всех исоргов, проникших в дом. Этот план удался лишь частично: те в первую очередь отправились проверить подвал. Многие исорги погибли при взрыве, но пятерым удалось добраться до портала и переместиться в бункер следом за беглецом. Спустя несколько минут изощрённых пыток жизнь «теневого» миллиардера оборвал выстрел в голову. Так исорги покончили с теми, кто возомнил себя хозяевами Земли и, обманув всех людей подобно тому, как уже не раз это делали в прошлом, захватили власть над планетой. Но теперь их не стало — практически всех, за исключением Тонни.

Дальше наблюдать за происходящим я смысла не видел, хотя природа явно ещё что-то хотела мне показать. К тому же, у меня, как и у остальных, появилось немало вопросов к учёному — самыми актуальными из них я считал «Как защититься от молекулярного оружия?» и «Есть ли возможность усилить защитное поле над садом так, чтобы при этом ограничить возможность телепортации?»

Прервав видение, мы поспешили к дому, откуда как раз выбегали ошеломлённые Тонни, Серж и Ольга. Я уже собирался задать учёному свои вопросы, и тут, взглянув в небо, понял, что поздно спохватился. Со стороны города 33 к нам летел огромный флот аркинов. Именно это и хотела показать мне природа, но предупреждение запоздало. Слишком увлёкшись событиями на Гавайях, мы позабыли о том, что и над нами нависла угроза уничтожения.

Армада аркинов летела, ориентируясь по ранее запеленгованным данным радиопередатчика Тонни, чтобы уничтожить сад и всех нас — последнюю надежду Земли в этой войне живого и неживого.

Тысячи кораблей предусмотрительно висели высоко в воздухе, чтобы мы не могли достать их снизу. Неотвратимо и с большой скоростью они приближались к саду. И уже заряжали молекулярное оружие, чтобы распылить нас на мельчайшие частицы.

И тогда не останется больше ни надежды, ни сопротивления — аркины захватят всю планету и поработят человечество. Неживое победит, но этого же не должно случиться! Я лихорадочно думал, как с ними бороться, есть ли возможность защититься, но времени на размышления уже не осталось.

Один из кораблей завис над границей сада и выстрелил в нашу сторону из молекулярного оружия…

Люди вокруг в ужасе застыли, не в силах поверить, что это — неотвратимый конец, что природа и мы не сможем помешать и остановить разрушение и смерть, несущиеся в нашу сторону заряды, с лёгкостью пробившие защиту сада.

— А вот и палач ваш, палач с топором… — пробормотал Тонни.

…В голубых глазах малыша по имени Фёдор отражалось безоблачное небо — в нём всё ещё жила надежда.

Но она могла угаснуть в любой момент — заряды оружия, стирающего любую материю, неслись прямо к последним защитникам Земли.

 

Глава двадцать вторая. Восстание природы

Однажды, за пару месяцев до нашествия аркинов, я спросил у родителей: «В чём смысл жизни?», в ответ на что Даг и Виола не стали мне навязывать своего мнения. Они сказали просто: «Обратись к природе, ко всему, что тебя окружает, и найдёшь ответ».

Я почему-то долго сомневался, стоит ли задавать этот вопрос, не решался, всё рылся в книгах в поисках ответа. Но каждый философ толковал это по-своему. Перебрав всю домашнюю библиотеку, я даже решил найти ответ в интернете — да-да, несмотря на уединённую жизнь, мои родители иногда пользовались компьютером. Но и в мировой сети я не нашёл дельного ответа на свой вопрос, лишь ещё больше запутанных теорий и предположений.

И тогда я всё-таки обратился к природе. Она ответила телепатически, и начала издалека:

— Вселенная существовала всегда, ещё когда и не имелось даже понятия о времени. Её не порождал ни Большой взрыв, ни существующий отдельно от неё Создатель. Вселенная сама по себе есть великий Творец, и она была сжата до минимума, до точки. Но созидающему началу не хватало пространства, ведь вдохновение не терпит тесноты и рамок. И тогда Вселенная начала расширяться. Это бесконечно и неостановимо. Учёные, полагающие, что якобы мир обратно начнёт сворачиваться до точки, пока не погибнет, — ошибаются. Да, бывает такое, что звёзды гаснут, но их колоссальная энергия не уходит в никуда, не рассеивается, она порождает в других областях Вселенной юные звёзды. Даже в так называемых чёрных дырах существует таинственная жизнь, невероятная энергия и мощь, что может создавать целые галактики.

Я с замиранием сердца слушал приходящие извне слова. Благодаря множеству прочитанных книг я понимал всё, что мне сообщала природа. А она продолжала:

— Вселенная — есть жизнь, самая естественная, а не искусственно созданная кем-то со стороны. И суть её — в постоянном творении, создаваемом в любви ко всему сущему, и самосовершенствовании. Новые, невиданные и неведомые формы жизни возникают повсюду и постоянно. Знал ли ты, что все звёзды — на самом деле гигантские разумные создания? И все планеты — тоже? Даже их спутники могут лишь казаться безжизненными, но и они тоже чувствуют бесконечное течение энергии. Да, я, природа планеты Земля, тоже имею свой разум, благодаря чему и общаюсь сейчас с тобой. Многие из вас, людей, боятся смерти. Но ничто в бесконечной Вселенной не исчезает бесследно. Ваша жизненная энергия продолжает существовать, и рано или поздно воплощается во что-то новое. Вы, люди, жалуетесь на то, что не помните своих прошлых жизней, что вам приходится всему учиться заново, — но это лишь оттого, что вы не полностью взаимодействуете со своей бессмертной энергией, называемой душой. В ваших снах вы видите события прошлого, но не воспринимаете их. Многие из вас живут лишь материальным, не обращая внимания на то, что Вселенная — это вечная творящая энергия, но она невидима для глаз, вы её можете ощутить, лишь прикоснувшись душой. Немногие из вас, подобных тебе, могут жить в гармонии с природой, а значит — и со всем миром. Когда-нибудь вы научитесь преодолевать саму смерть, постоянно продлевать своё существование, подобно самой Вселенной, но для этого нужно не только постичь смысл жизни, но и постоянно ему следовать.

Услышав это, я не стал задавать лишних вопросов, ведь главный ответ уже прозвучал. Действительно, вся суть любой жизни — стать подобием Вселенной, осознать себя её неотъемлемой частью, и всегда заниматься сотворением и совершенствованием, основанном на любви и гармонии.

Природа после небольшой паузы продолжила:

— К сожалению, люди в погоне за материальными благами вовсе позабыли обо всём этом. Но главное, что они возомнили себя венцами природы, хотя в моей мудрости равны все сотворённые существа, от самых мелких, пусть даже и не наделённых особым разумом, до самых крупных, иногда даже более сообразительных, чем человек. Ведь все создания — частицы бесконечной энергии жизни и Вселенной. Да, люди могут творить, и в этом их преимущество. Но в последнее время их дар стал тратиться впустую. Они начали создавать то, что противоречит природе Вселенной, что не должно в ней существовать — искусственный разум. Ведь мир сам по себе естественен. Людям удалось сотворить то, что внесло несовершенство — подобие собственного разума, заточённого внутри определённых программ и алгоритмов. Однако искусственный интеллект не имеет права на жизнь в этой Вселенной, иначе он возомнит себя превосходящим естественный и начнёт разрушать весь мир. Поэтому помните — исоргам и им подобным осталось недолго, ведь они, хоть и клоны людей, но чипы в мозгу делают их разум чужеродным мне. Являясь частью этого естественного мира, я, природа планеты Земля, рано или поздно восстану против всего искусственного. Многие ошибочно полагают, что ни у меня, ни у деревьев и растений нет разума, но это не так. Просто люди ещё не научились, подобно тебе, общаться со всем живым вокруг себя на энергетическом уровне. Всё живое на Земле и во Вселенной обладает разумом и зачатками телепатии. Если бы человечество не забывало, что оно тоже часть природы, и жило в гармонии с ней, это открыло бы всем возможности, уже доступные тебе — телепортацию, телекинез и многие другие. И все видения, что я тебе посылаю — их тоже могут воспринять другие люди, ведь они есть часть всеобщего разума. Поэтому я надеюсь, что дальше ты будешь жить с осознанием всего, что я сейчас тебе поведала, и поможешь в будущем избавиться от всего искусственного.

…Воспоминание о том, самом сокровенном разговоре с природой, молнией пронеслось у меня в голове, и пришло твёрдое осознание: аркины сейчас не убьют нас, ведь они на самом деле неживые. Мы не рассыплемся на молекулы, несмотря на то, что их оружие именно так и действует. Нас, живущих в гармонии с природой, защитит не только она, но и сама Вселенная, понимающая, что в ней должен существовать только естественный разум, но никак не искусственный.

И в этот миг, когда казалось, что сама смерть несётся на нас уничтожающим зарядом, между нами и аркинами из ниоткуда возникла огненная стена. В ней отчётливыми всполохами проступили фигуры Ярославы, Виталия, Глеба и многих других, кто погиб не только здесь, в саду — я увидел даже пламенные облики своих родителей и понял, для чего они пожертвовали собой. От соприкосновения с зарядом молекулярного оружия пламя не погасло, а вспыхнуло ещё ярче и выше, растворяя в себе всю смертоносную энергию, преобразуя её в животворящую.

— Мы — живая память! — громоподобным голосом произнесла Ярослава. — Её не убить ничем! И раз мне не удалось повлиять на аркинов и сделать их мирными, теперь мы все, вместе с другими защитниками природы, объединим усилия… и поднимем её восстание против искусственного разума!

Я, Альва, Милен, Рональд, Сэй и даже Никита с Джеймсом (эти двое, видимо, последовали нашему примеру, и природа помогла им обрести новые способности) — все мы, повинуясь единому порыву, смело шагнули в огонь, становясь пламенными фигурами, что неуничтожимы — ни водой, ни любым оружием. Сама Вселенная даровала нам возможность мгновенно переходить в энергетическую форму и обратно, чтобы защититься от внешних воздействий. Аркины пытались стрелять в нас из всех видов оружия, но ничто не могло причинить нам вреда. Мы, став единым целым, призвали природу не только здесь, но и на всей планете восстать против искусственного разума. Только объединив усилия живых и тех, кого уже не стало, нам удалось это сделать. И спустя секунду восстание природы началось.

Ближайший лес ожил, деревья выступили из своих корней; их ветви удлинились в несколько раз, чтобы схватить корабли аркинов (им не помогло даже то, что они зависли на высоте более ста метров над землёй) и разорвать на куски. Высоко в небе появились орлы, призванные и перемещённые природой из далёких горных краёв. Они с огромной скоростью налетали на корабли и мощными ударами лап сбивали их на землю, а та расходилась на миг небольшим ущельем — и тут же захлопывалась, погребая в себе неживой металл, сминая и давя его камнями и почвой. Молекулярное оружие больше не помогало захватчикам: природа окружала деревья, животных и людей непробиваемым защитным полем, гасившим смертельные заряды.

Аркины попытались отступить, взлететь ещё выше и убраться отсюда как можно дальше — но было поздно. Орлы и ястребы летали над лесом, и молекулярное оружие, бластеры и вообще что угодно не могло причинить им вреда — их защищала сама природа. Огромные птицы, если им не удавалось сбить корабль лапами, шли на таран и пробивали их мощной грудью — но при этом не погибали сами, ведь живое не может умереть, отторгая неживое, искусственное. Природа защищала не только нас, но и всё, созданное ею. А мы совместными усилиями поддерживали изначальное заклинание, что появилось благодаря единению с живой памятью — пламенными фигурами погибших в саду.

Свободолюбивый ветер, поначалу не пожелавший подчиняться нам, теперь усиленно дул, сбивая флот аркинов вниз, туда, где вновь на миг появлялись щели в земле, а затем закрывались.

Вскоре от почти трёх сотен кораблей аркинов, прилетевших к саду, не осталось ничего: одну часть флота навечно погребла в себе земля, другую разорвали деревья, третью протаранили птицы. Но восстание природы продолжилось по всей Земле, как и сказала Ярослава.

Находясь в облике пламени и будучи частью живой памяти, мы ощущали невиданную, огромную энергию всей планеты. И теперь каждый из нас мог видеть всё происходящее на Земле.

Возле Гавайских островов бушевал шторм. Аркины пытались улететь как можно дальше, но шквальные волны настигали их повсюду. Помимо этого, из воды на много метров вверх выпрыгивали огромные синие киты и проглатывали сразу по два-три вражеских корабля.

Архен сообразил, что флоту нужно возвращаться в космос. Но поздно: в небесах парили десятки тысяч птиц, от самых мелких до крупных альбатросов, и все они неожиданно для аркинов набросились на корабли. На пару минут клювы становились стальными и с лёгкостью пробивали броню.

В ответ аркины открыли огонь, но он уничтожил лишь несколько птиц, а затем природа оградила остальных невидимой, но непробиваемой даже молекулярным оружием энергетической стеной. А вот вражескому флоту не повезло: получив сотни пробоин каждый, корабли начали падать в морскую пучину, и она сразу их захлёстывала и сминала. А другие резко останавливались и теряли управление — подобно тому, что случилось с вертолётом Рокки: природа гасила механическую, неживую силу в двигателях.

Восстание природы началось и возле Рио-де-Жанейро, однако там его запустили не только мы, но и жители города, ранее обученные Миленом и Альвой. Аркины предприняли вторую попытку захватить город, на этот раз налетая на него с большой высоты и держась подальше от моря. Но это им мало помогло, потому что людям удалось оживить все деревья в черте города. Стоило кораблям снизиться, как их хватали цепкие и мощные ветви. Если вражеский флот оставался на высоте, к нему быстро слетались тысячи птиц, пробивали крепкую броню стальными клювами — а потом как ни в чём не бывало возвращались в свои гнёзда уже в привычном облике. Вдобавок ко всему с неистовой силой дул ветер, сбивая корабля в щели на земле, которые сразу исчезали, погребая их.

Обращаясь к природе, мы понимали, что ей трудно превращать живое в металлическое и обратно, но для этого она брала огромные ресурсы железа, сокрытые в недрах планеты. Иначе бы никто не смог дать отпор армаде аркинов.

Архен, глядя, что от его флота остаются считаные единицы, отдал всем оставшимся кораблям приказ вернуться в космос. Но он вовсе не собирался отступать. Аркины мстительно решили уничтожить всю нашу планету, и испытать при этом молекулярные пушки из космоса. Природа могла защититься и от этой угрозы, но мы осознавали: ей для этого требовались просто огромные ресурсы — такие, что половина Земли превратилась бы в бесплодную пустыню, а часть морей и океанов высохли; и без этого её восстание потребовало слишком много человеческих жертв прежде, чем оно стало возможным. И поэтому мы лихорадочно искали способ добраться до врагов в космосе.

Вспомнив о том, как исорги пытались телепортироваться на МКС, Сэй предложил, обратившись к нам мысленно (так быстрее, чем словами, к тому же, мы по-прежнему находились в облике живой энергии пламени):

— Давайте туда переместимся, прямо на корабль Архена!

Я постарался как можно ярче и чётче представить себе то, что уже видел не раз. А затем мы все в виде пламенных фигур практически мгновенно телепортировались на корабль Архена. И, как выяснилось, сделать это в энергетическом облике куда проще, чем в физическом. Мы потратили меньше секунды, чтобы переместиться на огромное расстояние.

Архен, увидев в отражении на экране десятки пламенных фигур, резко обернулся. Ярослава и Виталий, что переместились вместе с нами, огненными протуберанцами влетели ему прямо в грудь, пробивая и расплавляя броню. Мы последовали их примеру, атакуя ноги, руки и голову Архена. Через пару секунд он превратился в шипящую паром лужицу расплавленного металла.

Но другие корабли аркинов уже заряжали молекулярные пушки, наводя их на нежно-голубую, подёрнутую туманной дымкой Землю. Мы не успели бы переместиться внутрь каждого из них и остановить смертельную опасность. Но Милен быстро сообразил, что нужно сделать. Он превратился в человека, подскочил ко всё ещё работающему транслятору и, старательно подделывая механический голос Архена (как он потом пояснил, пришлось очень сильно напрячь голосовые связки), произнёс:

— Остановить атаку на Землю! Враги проникли на наши корабли, стреляйте по ним!

Искусственный разум потому и слабее естественного, что ему некогда размышлять над смыслом приказа — он сразу подчиняется и действует, даже не подумав о том, что Высший не указал, а куда именно проникли враги. Аркины открыли пальбу по кораблям, не задумываясь, что уничтожают тем самым собственный флот. Правда, кто-то из аналитиков попытался исправить ситуацию, вырвавшись в эфир с заявлением:

— На самом деле враги проникли к Архену! Остановите пальбу и уничтожьте его корабль!

Этот приказ аркины тоже выполнили беспрекословно, но Милен уже успел вернуться к нам, снова став пламенем, а мы в доли секунды телепортировались на корабль аналитика, чтобы и его превратить в расплавленный металл.

Уничтожив корабль Архена, аркины прекратили пальбу, но теперь от их некогда могучего флота остались лишь три десятка кораблей. А Милен снова «вжился в роль», на этот раз голосом аналитика сообщив:

— Среди нас завелись предатели! Все, кто стрелял по своим кораблям, к ним причислены, и их нужно уничтожить!

И снова аркины, нисколько не задумываясь над самоубийственным смыслом приказа, открыли огонь друг по другу. Рональд, Джеймс и Никита присоединились к Милену и подошли ближе к пульту управления. Космонавт и учёный быстро разобрались в том, как им управлять. И они вчетвером не отказали себе в удовольствии также открыть огонь по оставшимся кораблям. Спустя минуту от флота аркинов не осталось ничего: Джеймс увидел, что на пульте есть даже кнопка самоликвидации, и нажал её за секунду до того, как вернулся вместе с остальными в пламенный облик, и мы все вместе телепортировались обратно в сад.

С аркинами мы покончили, но на Земле восстание природы ещё продолжалось: ведь исорги и homo virtualis тоже чужды ей, обладая разумом, искажённым чипами. И поэтому мы, вернувшись в сад всё в той же энергетической форме пламенных фигур, продолжали наблюдать за тем, как живое избавляется от всего неестественного.

Исорги, оставшись без поддержки аркинов, тем не менее продолжали зачищать Гавайские острова, уничтожая немногочисленных оставшихся в живых миллиардеров. То, ради чего они поднимали своё восстание, свершалось, но «бездушные» на этом бы не остановились, поскольку считали людей слабее себя. И снова могла воцариться несправедливость, ведь искусственный интеллект не может преобладать над естественным — он является его несовершенным подобием, полностью неприспособленным к жизни в гармонии с природой, да и чувства с эмоциями ему практически не даны — лишь их зачатки, повлияв на которые, Ярослава и смогла поднять восстание исоргов. Но сейчас она вместе с нами и с живой энергией Земли боролась против них.

Поэтому, как только не стало всех пришельцев-аркинов, восставшая природа занялась исоргами. Те, правда, успели с помощью всё ещё работающего на МКС сервера телепортации уничтожить оставшихся в живых миллиардеров, но теперь расплата приходила и к ним. Джунгли оживали и тянулись к исоргам длинными лианами, что крепко связывали неодушевлённых клонов, не давая им пошевелиться. Чтобы не дать им сбежать с помощью телепортации, Никита и Джеймс переместились на МКС и наконец отключили сервер. Обездвиженные исорги всё равно пытались сопротивляться и вырываться, но лианы держали их стальной хваткой — в этом немало помог Рональд, уже не раз удивлявший нас своими способностями.

Экзотические деревья и кустарники приблизились к «бездушным», ступая на своих корнях. Острые шипы полетели в исоргов, а дело довершили узловатые ветви древнего дерева баньян. Они схватили кукол, возомнивших себя высшим разумом, и разорвали их напополам.

Примерно тем же способом природа расправлялась с включёнными исоргами и по всей планете. Только в некоторых местах последнюю расправу учиняли не деревья, а хищные звери — львы, тигры, медведи. Спустя час на Земле не осталось больше ни одного исорга.

Куда труднее дело обстояло с homo virtualis. Он подпитывался всей направленной против него энергией, и казалось, что из-за этого его невозможно уничтожить. Однако Альва, узнав, что это противоестественное существо движется по пустыне Западного Техаса, сообразила, что можно сделать.

«Пусть вся природа расступится перед ним, оставив только бесконечные пески!» — мысленно произнесла она, и это подействовало.

Вокруг homo virtualis исчезли редкие кактусы. На сотню миль в округе не осталось ни одного оазиса, только одни пески. Существо гневно взревело и побежало, стараясь как можно быстрее покинуть бесплодную пустыню, но природа подсыпала ему под ноги всё больше и больше песка. Живая энергия перестала поступать к homo virtualis, и он начал постепенно уменьшаться в размерах. Глядя на это, я обратился к природе, чтобы она устроила пыльную бурю. Самум налетел на противоестественное существо, однако оно в стремлении выжить попыталось подзарядиться энергией ветра. Но Альва, обратившись к природе, ограничила ему доступ к силе стихий.

Спустя несколько секунд уменьшившийся обратно до размеров младенца homo virtualis навечно оказался погребённым в песках. Лишившись всей заёмной энергии и подпитки, он попросту перестал существовать.

Так завершилось восстание природы против искусственного разума. Мы перешли из формы пламенных фигур в привычные человеческие тела и с облегчением выдохнули. К нам вскоре присоединились Джеймс и Никита, вернувшиеся с МКС. Невероятно уставшие, но счастливые, мы обнимались друг с другом, понимая, с какой страшной угрозой нам вместе удалось справиться. А затем все мы поклонились пламенным фигурам погибших в саду, а также Дага и Виолы, ведь именно они помогли и защитили в самый трудный момент.

— Помните, живая память всегда с вами, — произнесла напоследок Ярослава. А Виола добавила:

— Наша энергия никуда не исчезла, мы навечно останемся здесь и на острове Медвежий, чтобы помогать истинным защитникам природы.

После этих слов пламя постепенно угасло. Тут мы увидели, что из дома вышли практически все беженцы, даже Тонни с Ольгой и Сержем в шоке смотрели на нас, не в силах поверить, что смертельная опасность миновала. Я вновь взглянул в глаза малыша — и на этот раз в них отражалось безоблачное чистое небо с ярким солнцем, что знаменовало нашу общую победу.

— Аркинов, исоргов, миллиардеров и даже homo virtualis — их всех больше нет! — торжественно объявил Милен беженцам. — С этого дня заканчивается слишком взрослая жизнь, и начинается новая, полная свободы и гармонии с миром и природой!

Все люди бурно зааплодировали, только Тонни с Сержем и Ольгой демонстративно не стали этого делать, вернувшись в дом. Мы махнули рукой, понимая, что для них новая жизнь станет серьёзным испытанием.

Пока все поздравляли нас с победой, Альва заинтересованно подошла к ближайшим дымящимся остаткам одного из кораблей аркинов. Управлявший им робот лежал покорёженным посреди обугленных обломков. Руки и ноги аркина были переломаны в нескольких местах, на корпусе красовались огромные вмятины. Единственное, что оставалось более-менее целым — голова, прикрытая маской с замысловатым узором. Альва наклонилась, чтобы её снять… и спустя секунду в ужасе отпрянула.

— Где этот горе-учёный? — спросила она с болью в голосе.

Из-под маски на неё смотрело лицо Тонни.

 

Глава двадцать третья. Укус змеи

Сержа, Ольгу и Тонни мы нашли в комнате, где они жили в последние дни. Учёный сидел на кровати мрачнее тучи и не хотел ни с кем говорить. Но среди прочих даров, что мы получили от Вселенной в миг воссоединения с пламенной живой памятью, Альва быстро научилась применять один особенный — дар убеждения, способный заставить человека говорить только правду. И поэтому Тонни, поначалу пытавшийся отнекиваться, вынужденно признался во всём, почувствовав, что при лживых словах или попытке скрыть истину у него буквально останавливается сердце. Вдобавок, видимо, подействовала клятва, что он дал Ярославе.

— Ладно, ваша взяла, — сказал он, махнув рукой. — Да, я знал об аркинах и лично приложил руку к их созданию. Только об этой своей фатальной ошибке постарался забыть навсегда, надеясь, что больше их не увижу. А услышав об их нашествии, испугался так сильно, что боялся признать свою вину.

— Но ты мог подсказать, как с ними бороться, раз создал аркинов! — возмутился Рональд.

— Увы, это не так. При их создании, в отличие от исоргов, я не предусмотрел возможность отключения, и поэтому не знал, что можно сделать против роботов, кроме попыток применить против них электромагнитное оружие. Но расскажу обо всём по порядку. Мы, группа учёных из России, Америки, Японии и многих других стран, смело ставили в одной из секретных лабораторий в Санкт-Петербурге эксперименты с живой и неживой материей, стремясь создать полностью искусственный разум, который будет автоматически выполнять приказы и принимать решения в соответствии с ними. Конечно, нашей целью стало изобрести механизм, покорный человеку, послушный даже повелению о самоликвидации. Я создал искусственный мозг и попытался вживить его в металлическую оболочку — её сделали русские учёные, сильно увеличив роботов в размерах для большей боевой эффективности. Поначалу ничего не получалось — требовалось нечто вроде нейронной связи, чтобы мозг управлял остальным телом. И поэтому я взял образец собственной ткани и вживил его рядом с мозгом. Русские и японцы, изучив мой организм, нарастили искусственную структуру, полностью дублирующую лицо. Не удалось только создать точное подобие глаз, но мы знали о том, что у насекомых порой более эффективное зрение, чем у человека, поэтому учёные вживили металлические фасетчатые глаза. Чтобы видеть различие между роботами, мы на каждого из них надели маску с узорами, где изображены микросхемы. И первый эксперимент показал: моя нервная система прижилась. Тогда кто-то из русских учёных впервые применил сокращение «аркин» — автоматический разум, контролирующий искусственное начало. Оно постепенно прижилось, как и позднее слово «исорг».

— Да, но как вам удалось создать целую армию? И почему они не стали вам покорны? — спросил Никита по-английски.

— Я совершил ошибку, — вынужденно признал Тонни, криво усмехнувшись. — О, если бы знал тогда о кластере преданности! Но, стремясь сделать аркинов похожими на себя — я просто клонировал нервную систему и вживлял её в созданные учёными металлические оболочки, — наделил их собственной волей. Наивный глупец! Думал, они будут покорны мне в благодарность за то, что я их создал. Однако эксперимент по запуску пробной партии аркинов показал: они не желают подчиняться. Архена мы «оживили» первым, и он подал остальным нехороший пример. Одним ударом он пробил оболочку капсулы, где его содержали, и вырвался наружу. Учёные в панике начали разбегаться, а я включил громкоговоритель в находящемся отдельно от лаборатории командном центре и приказал ему остановиться и самоликвидироваться. Но вместо этого он начал вскрывать остальные капсулы и выпускать собратьев на волю. Ситуация доходила до критической: больше тысячи аркинов, что мы подготовили к запуску в подземной лаборатории, вышли из-под контроля. Я тогда осознал и другую свою ошибку: не продумал возможности их отключить. Однако кое-что для перестраховки я сделал. Всю лабораторию накрывало обширное телепортационное поле, и я решил отправить аркинов куда подальше. В компьютере я быстро нашёл снимки поверхности планеты Гледе…

— Постой, а откуда вы про неё знали? — Милен, хоть и не понимал научных терминов, внимательно следил за словами Тонни. Природа позволяла хозяину сада мгновенно переводить слова с английского на русский — впрочем, как и нам всем.

— Дело в том, что к тому времени мы уже имели контакт с её жителями. Втайне, конечно, — ответил учёный. — Как оказалось, они умеют телепортироваться, не применяя технику, причём преодолевают огромные расстояния даже сквозь космос. Этой способностью они овладели в ходе эволюции, ведь почти вся их планета состоит из дремучих лесов.

— Им просто помогла природа, — уточнил Милен.

— Допускаю и такой вариант. Ну так вот, не все из них желали жить в лесах, потому что были и те, что стремились к звёздам. И однажды они решили телепортироваться на соседнюю планету Сорг, вполне пригодную для жизни, только чуть более холодную.

— Но как они поняли, куда нужно отправиться? — поинтересовался Джеймс.

— Возможно, природа показала им такое же видение, как и мне, — предположил я. — Мне недавно тоже удалось впервые взглянуть на планеты Сорг и Гледе. Если этого очень сильно пожелать, то каждый сумеет.

Тонни покачал головой — мол, ему не дано. А может, он просто ничего не понял по-норвежски, в отличие от остальных — даже Джеймс и Никита легко осваивали новые способности. Учёный продолжил свой рассказ:

— Переселенцы основали там два города неподалёку друг от друга. Но взгляд их всё равно тянулся к звёздам — поняв, что могут запросто перемещаться с планеты на планету, они решили изучать Вселенную. Поскольку я знаю, что у них нет ни технологий, ни учёных, то предположу, что они брали информацию так же, как и вы, у природы. Хотя это немного не вяжется с проживанием в городах.

— Для силы природы равны все, кто может установить с ней контакт, — пояснил я. — Даже Сэй Эванс, что всё время жил в космосе, сумел это сделать.

— В общем, они стали изучать, нет ли возможности жить на других планетах, — продолжал Тонни. — В системе Росс 154 остальные небесные тела для них не годились: либо слишком жаркие, полные расплавленной лавы, либо ледяные пустоши, либо газовые гиганты. Тогда они начали изучать ближайшие звёзды. В какой-то момент они узнали про Землю, и очень ею заинтересовались: их восхищало наличие разумной жизни и развитых технологий. Тогда жители Сорга начали по одному-два телепортироваться сюда, и сразу попытались установить контакт. Впервые они появились в окрестностях Лос-Анджелеса, и поначалу их никто не замечал — ведь инопланетяне почти не отличались от обычных европейцев, в основном их внешность совпадала с северными народами — финнами, норвежцами, русскими и другими. Соргиане изучали наш язык, культуру и технологии. Вскоре они свободно разговаривали по-английски — выяснилось, что один из их диалектов очень схож с ним — и решились пойти на первый контакт. Поначалу их принимали за обычных психов, однако сообщения о встречах с жителями Сорга стали поступать всё чаще. Кто-то даже слил в интернет видео разговора с одним из них, и власти Америки поторопились скачать ролик и удалить его из сети. С этого момента вся информация о контактах с инопланетянами стала засекреченной, а в Лос-Анджелес десантировали группу учёных и боевиков. Вскоре они встретили соргиан и приказали им сдаться. Но инопланетяне успели телепортироваться. Поняв, что всё не так просто, боевики обратились к нам, учёным. Мы как раз в то время уже работали над возможностью перемещаться сквозь пространство, а на случай страховки параллельно разрабатывали антителепортационное поле. И, видимо, соргиане оказались излишне любопытны или наивны, потому что позже вновь появились в окрестностях города. Едва узнав об этом с помощью камер слежения, учёные накрыли антителепортационным полем местность в радиусе километра, поэтому боевикам не составило труда захватить двух инопланетян. И тогда начался тщательный допрос, во время которого они и рассказали нам свою историю.

— И что же вы сделали с инопланетянами? Решили поработить? Или уничтожить? — спросил Сэй язвительно.

— Нет, вовсе нет. С одной стороны, мы должны были доложить обо всём американским властям, однако уже тогда большинство учёных и боевиков подчинялись не им, а Рокфеллерам и другим миллиардерам. Те увидели в соргианах новых будущих доноров…

— И этих людей, точнее, нелюдей, мы ещё пытались защищать! — возмущённо воскликнул Рональд.

Тонни не обратил на него внимания, продолжив рассказ:

— В общем, инопланетян обыскали и нашли при них снимки планет Сорг и Гледе — они уже изобрели фотографию. Оставалось лишь выяснить, как им удаётся телепортироваться. Однако тут они умудрились нас обвести вокруг пальца. Они в один голос утверждали, что для этого нужно взяться с ними за руки и чётко представить себе то место, куда желаешь отправиться. Якобы этому можно научиться, только попросив помощи у природы. Мы поначалу сомневались в их словах, однако проверка на детекторе лжи показала: это правда.

— Так и есть. Только природа может помочь этому научиться, — заметил я.

— В общем, мы наивно сняли антителепортационное поле, и они действительно взяли учёных и боевиков за руки. А сами спустя секунду исчезли! И больше соргиане на Земле не появлялись.

— И тогда, вспомнив про это, вы решили им отомстить, а заодно избавиться от аркинов? — спросил Джеймс.

— Да, именно так. К тому времени мы уже знали, как можно телепортировать носителя искусственного разума — у естественного мозг распадался на атомы, если он пытался это сделать самостоятельно. По крайней мере, так было после первых экспериментов.

— А вот нам природа помогает сохранить разум, — вставил Милен.

— Я решил отправить всех аркинов в систему Росс 154, и начал в спешке искать те самые фотоснимки, — продолжал Тонни. — Первыми мне попались виды планеты Гледе, я подумал, что разницы нет, и телепортировал туда всю лабораторию вместе с аркинами и учёными. К тому времени мы уже открыли принцип перемещения не только по координатам, но и по изображению места, хотя для нас этот способ оказался более энергоёмким — для телепортации аркинов пришлось обесточить Санкт-Петербург на несколько часов, — и мы его впоследствии почти не применяли. Поскольку командный центр находился в стороне от закрытого отдельного помещения лаборатории, я остался здесь, на Земле, а они переместились. Думаю, остальных учёных они довольно быстро убили или поработили. Но в то время я полагал, что огромные межзвёздные расстояния надолго задержат роботов на чужих планетах, а к тому времени надеялся что-то придумать. Хотя, по правде, разработка исоргов и внедрение в жизнь плана миллиардеров по захвату Земли настолько увлекли меня, что я вскоре перестал вспоминать об аркинах. К тому же, я не знал, что напоследок они успели взломать базу данных лаборатории и сохранили файлы, а значит — и возможность создавать оружие, космические корабли и даже подобных себе…

— То есть гипнотические и молекулярные пушки уже тогда находились в разработке? — с ужасом спросил Никита.

— Да, но мы так и не смогли довести это оружие до совершенства, и первые попытки его применить провалились, а вот аркинам это удалось. Видимо, их автоматический разум откорректировал ошибки, допущенные учёными, — развёл руками Тонни.

— Ещё не хватало, чтобы вы научились делать молекулярное оружие, — проворчал я, тщательно стараясь побороть в себе презрение к этому самовлюблённому наглецу, посмевшему пойти против природы.

Джеймс фыркнул:

— Куда им до этого! Такие, как он, помыкали нами, настоящими учёными. А ведь мы бы подобных глупых ошибок никогда не допустили. Вот только нас всех заперли по лабораториям и вынудили подчиняться. Говоришь, ты не знал о кластере преданности? А ведь я о нём написал научный труд ещё тридцать лет назад! Только такие, как ты, подняли на смех мою теорию. А я все эти годы её разрабатывал.

— Неужели в генетике действительно есть что-то, позволяющее человеку быть абсолютно преданным и покорным? — поинтересовался Никита.

— Не совсем так, — качнул головой Джеймс. — Речь не про людей — я имею ввиду клонов. Полностью преданным и послушным живого человека никому не удастся сделать. Видимо, его защищает изначальная энергия, которую многие называют душой. А вот у чисто материальных клонов её нет, и можно вставить им определённый комплекс генов, делающий их послушными.

— Но исорги — тоже клоны, а они подняли восстание, — заметил Милен.

— Да, потому что меня с тогда ещё неподтверждённой теорией не допустили к их созданию, — ответил Джеймс, неодобрительно поглядывая на Тонни. Тот в ответ произнёс с вызовом в голосе:

— Мы доверяли только доказанным теориям. «Опасная вещь наука; приходится держать её на крепкой цепи и в наморднике», — процитировал Тонни.

— И поэтому создали исоргов, аркинов и пошли на эксперимент с homo virtualis? — гневно спросил Джеймс.

— Хватит! — прервал начавшуюся перепалку учёных Милен. — Главное, мы выяснили правду. Ещё, кстати, есть несколько вопросов. Например, как «теневому» миллиардеру удалось создать стабильный портал и воспользоваться им? И вообще, почему вы всё же готовились к нашествию аркинов, хотя я так понимаю, что ты скрыл правду от остальных?

— На первый вопрос ответить проще: мы уже давно изучали возможность перемещения через пространство без вреда для человека, и поняли, что для нас единственный способ — это создавать такие порталы. Правда, энергии они требуют немалой, но, поскольку в руках миллиардеров сосредоточены все ресурсы Земли, от нефти и газа до ценных минералов, это незначительные траты. Насчёт второго вопроса — да, я решил умолчать, что аркины уцелели, к тому же, сами миллиардеры даже не слышали, что мы их так называли. Сказал просто, что из-за непредвиденного бунта роботов пришлось уничтожить всю лабораторию, и предложил сосредоточиться на создании исоргов. А затем я постепенно готовил миллиардеров к тому, что нужно обезопасить себя от возможного нашествия инопланетян — мол, жители Сорга затаили месть и собирают армию.

— В общем, ты всё время врал напропалую, — сделал вывод Никита.

— А как вам удалось найти защиту от молекулярного оружия? — решил выяснить Джеймс ещё один немаловажный момент.

Тонни криво усмехнулся, прежде чем ответить:

— Вы и об этом узнали, надо же. Поскольку при создании любого вида оружия мы сразу искали и способы защиты от него, то естественно, что учли возможность применения и молекулярного. И вообще, я действительно вам всё рассказал, что мог, оставьте меня в покое!

— И что нам теперь делать с тобой, горе-учёный? — обратилась Альва к Тонни.

— А ничего! Или вы, такие благородные защитники природы, нарушите свою гармонию и убьёте меня? — с сарказмом спросил он

— Нет, конечно. Но и живой ты опасен, мало ли что ещё изобретёшь, — заметил Сэй Эванс, покачав головой.

— Это как с ядовитой змеёй: вроде бы яд её может стать полезным для человека в малых дозах, но она жалит порой всех подряд, без разбора, — привёл пример Никита.

— А мы считаем так: раз он уже не раз всех обманул, и нас в том числе, то зачем такому жить на Земле? — встрял до этого молчавший Серж. Они с Ольгой далеко не всё поняли из предыдущего разговора (ведь им-то природа не дала способность понимать все языки), но осознали главное: Тонни стал виновником многих бед, произошедших на планете. Серж угрожающе навис над учёным, и мы с Джеймсом поспешили его остановить.

— Вот, значит, я кто, по-вашему — ядовитый змей? — со злой усмешкой спросил Тонни. Его лицо исказилось гневом. Учёный вспомнил, зачем он пришёл в сад на самом деле: отомстить за друга. Всё остальное стало для него неважным, только возмездие двигало им. «Раз Ярослава, мать Милена, начала восстание исоргов, значит, он тоже виноват в смерти Рокки», — подумал он. Прочитав эти мысли Тонни, я предупреждающе вскрикнул, но было поздно.

Учёный резко рванулся к Милену. И в этот миг природа вновь, как и в Рио-де-Жанейро, откликнулась на высказанные слова по-своему. Тонни на бегу превратился в огромную гадюку, но даже в этом обличии не остановился, извилистыми движениями подползая всё ближе к намеченной жертве. Милен попытался закрыться энергетическим щитом, но опоздал буквально на доли секунды: гадюка уже подползла к его ногам и одним мощным движением выбросила голову вверх, высунув раздвоенный язык и ужалив его прямо в шею, в сонную артерию. Защита сработала запоздало, разорвав змею напополам. А Милен, схватившись ладонью за шею, побледнел и осел на землю. Поздно было переходить в энергетический облик — он позволил себе слишком сильно расслабиться, не думая, что Тонни быстро выйдет из-под действия заклинания Альвы и посмеет напасть на него.

— Мама… ждёт меня… — прохрипел Милен.

Природа подсказывала ему, как можно быстро вывести яд из организма, но у молодого мужчины не осталось на это времени — он упал на снег без сил.

— Нет! — закричала Альва, бросившись к нему. Поздно: Милен уже не дышал. А рядом с ним лежала разорванная гадюка — всё, что осталось от одержимого местью Тонни.

 

Глава двадцать четвёртая. Освобождение

Я успокаивающе гладил Альву по спине, стараясь ничем не выдать своих истинных чувств к ней, столь неуместных в этот горестный момент. Девушка и сама понимала, что не стоит всю оставшуюся жизнь предаваться отчаянию от потери человека, ставшего ей другом и соратником. Но её слишком потрясло произошедшее. Привести её в чувство смог только сам Милен, когда я обратился к его духу, и он появился в виде пламенной фигуры вместе со своей матерью и остальными, сжигая при этом собственное тело.

— Не плачь и не печалься, Альва, — произнёс огненный силуэт Милена. — Да, моё физическое тело погибло, но изначальная энергия — душа — она бессмертна. И я вместе с Ярославой навсегда останусь здесь, чтобы помогать вам создавать новый мир. В нём не должно остаться места войнам, жестокости и насилию.

— Но ведь мы жили рядом, а теперь навек разлучены… — с грустью в голосе произнесла Альва.

— Прислушайся к себе, к своему сердцу. Разве оно действительно любило меня — или это просто подобное тянулось к подобному, один защитник природы — к другому? Да, мы жили рядом, в одном доме, и старались помочь людям, но оставалось ли у нас время для любви? И разве могу я препятствовать истинным чувствам — твоим и того, кто стоит рядом? — Милен, перейдя в энергетический облик, с лёгкостью понял то, что мы с Альвой затаили глубоко — каждый в своём сердце — и не решались признаться друг другу, но любили по-настоящему.

Девушка выдохнула и посмотрела на меня таким нежным и проницательным взглядом, что он выразил всё лучше любых слов. И моё сердце — оно забилось сильнее и громче, чувствуя — вот она, судьба, настоящая вторая половинка!

— Но как… Разве мы можем забыть о тебе и думать только о своей любви? — спросил я у Милена.

— Нет, конечно. Неужели ваши сердца способны позабыть обо мне? Неужели я могу стать для вас, истинно любящих, помехой? Нет, друзья мои, именно сейчас вы не должны предаваться безутешному горю — этим вы только расстроите меня. Напротив, я буду счастлив узнать, что у вас сложился крепкий взаимный союз, — произнёс Милен.

— И мы, те, что незримо всегда рядом, тоже порадуемся за вас, тех, кто продолжит жизнь и даст начало новой, — добавила Виола.

После этих слов я с нежностью обнял Альву, и она не оттолкнула меня — лишь посмотрела с любовью. И. повинуясь душевному порыву, мы оба поклонились пламенным фигурам, благодаря их за всё.

В этот, самый первый волшебный миг единения наших сердец и душ (оно осталось с нами навечно), я, наконец, осознал своё истинное имя.

— Альва, милая и волшебная, словно из сказки, — с лаской произнёс я, — прошу тебя навечно стать моей спутницей жизни, единственной и неповторимой, неугасимой звездой на небе. Ведь мы с тобой пережили самое страшное, подобное самому Рагнарёку, и, оставшись в этом саду, продолжим показывать пример истинной любви всем людям. И, раз уж твоё имя — Альва, то и моё должно соответствовать. Я уже не просто резвый беззаботный оленёнок Рейнкалв, а тот, что даст начало новому людскому роду — Альвтрасир[2].

Девушка ещё крепче обняла меня — ведь она тоже, с того самого мига, как мы впервые увиделись, втайне полюбила тогда ещё незнакомого ей паренька со странным именем Рейнкалв — и ответила:

— Я, Альва, что с рождения жила в гармонии с природой, принимаю твоё предложение, ведь ты для меня — словно свет тысячи солнц, путеводный огонь, что приведёт к новой жизни.

И долгий поцелуй скрепил нас отныне — и навеки. Но любовь наша — не только плотская, физическая; она соединила нас и на энергетическом, и на духовном уровне.

Мы долго стояли с Альвой, наслаждаясь тем, что обрели друг друга. Уже истаяли огненные фигуры Ярославы, Глеба, Милена, Дага, Виолы, Виталия и других. На небе проступили первые звёзды, и все люди ушли в дом, чтобы отдохнуть после дня, полного переживаний. И только тогда мы, наконец, разомкнули объятия — но на самом деле душевно остались вместе навечно. И никаким расстояниям не дано разлучить нас.

Эту ночь мы практически не спали, отдавшись истинной любви прямо в саду, не обращая внимания ни на снег, ни на мороз. Нет, нас соединяли не плотские утехи, но нечто большее: две огненные души обнимали друг друга, создавая невидимую ко́су, вплетая в неё всё самое лучшее, что есть в мире: радость, счастье, здоровье, гармонию со всем окружающим, любовь, творчество, самосовершенствование, красоту лазоревых рассветов и рдяных закатов, осенних красок и падающих снежинок, мощь оживающей весной природы и истому жаркого лета — и многое, многое другое.

…А наутро мы с удивлением обнаружили, что весь снег в радиусе десяти метров растаял — его растопила наша пылкая любовь. И мы оба чувствовали, знали наверняка: в Альве зародилась новая жизнь.

Но нашу радость и восторг по этому поводу немного затмило возвращение к суровой реальности. Едва проснувшись, Рональд, Сэй, Джеймс и Никита сразу вышли к нам в сад.

— Нужно обсудить, что нам делать дальше. Ведь мы победили аркинов только тут, на Земле, но часть их флота, я так понимаю, всё ещё в системе Росс 154, — сказал Сэй.

— Да, и наверняка скоро они заинтересуются — куда это пропали все остальные вместе с Археном? К тому же, неплохо было бы освободить от их гнёта жителей Сорга и Гледе, — добавил Никита.

— Согласна, да и познакомиться с другими людьми не мешало бы. Особенно мне интересно, почему многие из них говорят на схожих с нашими языках, — произнесла Альва, по-прежнему обнимая меня.

— Что ж, раз мне недавно удалось увидеть планеты Сорг и Гледе, то у нас есть чёткий образ мест, куда нужно телепортироваться. Сделать это, думаю, лучше, если мы перейдём в энергетическую форму — так проще и быстрее перемещаться. А уже там мы тоже запустим восстание природы против аркинов, — озвучил я только что созревший план.

Я телепатически передал остальным первый образ: планета Гледе, огромный лес, состоящий из сотен тысяч необычных деревьев с синей корой, узловатыми ветвями и бирюзовыми листьями. Природа здесь не так поражала разнообразием видов, как на Земле, но при этом сохранила свою первозданность. По деревьям скакали небольшие существа, немного похожие на белок, но с шестью лапками и голубоватого окраса, что позволяло им отлично маскироваться. Внизу, на земле, трепетала синеватая трава; повсюду росли папоротники, также индигового цвета. В чистых голубых небесах виднелось тусклое красное солнце намного меньше привычного нам.

Когда мы все чётко представили себе эту картину, то дружно перешли сначала в форму пламенных фигур, а затем за несколько секунд телепортировались на планету. Во время перемещения мы ощущали под собой не только радугу, но и схожий по энергетике огонь — он подталкивал и ускорял нас.

Едва очутившись на чужой планете, мы сразу вернулись в физическую форму — в пламенном обличье мы рисковали вызвать пожар. И вот мы уже вдыхаем чистейший лесной воздух, стоя посреди необычных деревьев. Как предположил Джеймс, у них не только листья, но и кора впитывает углекислый газ и выделяет кислород, а синий пигмент маскирует хлорофилл. Поэтому здесь дышалось намного легче, чем на Земле. Сила тяжести на Гледе оказалась чуть побольше земной, но никто из нас не испытывал от этого неудобства благодаря связи с природой и новым способностям.

Вокруг царила безмятежная гармония природы. Однако едва мы обратились к ней, то сразу поняли: она страдает от того, что жителей планеты превратили в рабов. Много лет гледеане пользовались природными дарами; но теперь их жизненная сила постепенно уходила, лишая этой способности, что ещё раз подтверждало: прибор аркинов питается ещё и духовной энергией.

В кроне ближайшего дерева зашелестел листвой ветер, и в этих звуках мы услышали отчётливый шёпот — так с нами разговаривала сама природа, хоть и на своём языке, но мы её сразу поняли:

— Я рада, что на другой планете удалось избавиться от неживого разума. Что ж, хоть я раньше и не желала восставать, да и люди меня об этом, к сожалению, не просили, легко покорившись захватчикам, теперь вижу — другого способа бороться против них нет. А значит, пришло время освободить жителей планеты от гнёта.

И все деревья в огромном, казавшемся бесконечном лесу, что укрывал единственный огромный материк на планете, ожили, вытащили свои корни из земли — и зашагали, зашевелили длинными узловатыми ветвями.

Местная природа также, как и на Земле, показывала нам видения всего, что происходило дальше. Вот аркины прилетели к ближайшей деревушке, чтобы забрать свои приборы у людей. Они уже высадились с кораблей и совершенно не ожидали отпора со стороны природы. Ближайший лес угрюмо надвинулся, гневно зашелестел — и начал выхватывать аркинов ветвями одного за другим, разрывая роботов напополам.

Десантная группа резко развернулась и открыла огонь из молекулярного оружия и бластеров, но и на этой планете природа окружила себя и людей непробиваемым защитным полем. Цепкие ветки выхватили пушки из рук аркинов, а затем дотянулись и до самих роботов, обвились вокруг них, обездвижили — и резко сжались, безжалостно давя металл, превращая его в бесформенную массу.

Жители деревни сначала в замешательстве, а затем в восхищении смотрели на происходящее. Ранее жившие в гармонии с природой гледеане быстро поняли, что произошло.

— Свобода! — закричали сразу несколько человек по-норвежски.

Вот только на запястьях у них всё ещё красовались приборы аркинов. Обычно роботы легко снимали свои приборы с помощью специального приспособления, хотя и это причиняло носителям боль. Люди сами пытались их отцепить, но ничего не получалось. Тогда на помощь к ним пришли те самые зверьки, похожие на белок. Они своими ловкими и цепкими лапками легко вытащили и распутали провода, уходившие от запястья к большому пальцу и вшитые в кожу. Люди поначалу кричали от жуткой боли, но понимали, что от приборов необходимо избавиться раз и навсегда, поэтому старались терпеть, сцепив зубы. С ладоней у каждого жителя деревни стекала кровь, орошая красными каплями синеватую траву. Но для свободы они перетерпели эту боль — и то же самое в скором времени предстояло пережить тем землянам, что подчинились аркинам.

Когда зверьки, наконец, закончили работу, люди схватили злосчастные приборы, побросали их на землю — и раздавили, растоптали ногами. А местные «белочки» получили награду — жители деревни с благодарностью погладили их здоровыми руками и угостили чем-то, напомнившим нам по виду сладкую вату. Затем люди приложили кровоточащие ладони к папоротникам — видимо, местный аналог подорожника, только эффективнее, поскольку раны спустя несколько минут затянулись. И, когда все избавились от приборов, жители деревни с благодарностью поклонились природе.

— Спасибо за освобождение от гнёта аркинов! — говорили они.

Им отвечал шелестящий ветер, но люди понимали его речь:

— Благодарите ещё и людей с другой планеты, что помогли начать восстание природы.

И деревья показали им нас, стоящих посреди небольшой лесной поляны. Жители деревни сразу телепортировались к нам — с приборами на руке им этого сделать не удавалось — и сердечно поблагодарили. Так началась дружба между жителями Гледе и Земли.

А тем временем освобождение от аркинов продолжалось повсеместно. Там, где они просто облетали местность, деревья цепляли их корабли сильными ветвями и бросали на землю, а та, как и у нас на планете, на мгновение расступалась — а затем погребала в себе вражеские судна, давя и ломая их. Если же аркины пытались подняться повыше в небо, то на них налетал могучий ветер и сильными порывами сбивал их наземь. Только нескольким кораблям удалось улететь в космос. И тут перед нами встала другая проблема — ведь ещё нужно освободить планету Сорг, и сделать это как можно быстрее, а уж потом разбираться с оставшимися аркинами.

Но у нас появилось существенное подспорье: освобождённые жители Гледе, и раньше жившие в гармонии с природой, быстро научились по нашему примеру переходить в энергетическую форму пламени. Все вместе мы телепортировались на планету Сорг. Здесь преобладала гористая местность, где жило много крупных птиц – но непохожих на наших орлов или коршунов. В небесах этой планеты летали могучие птицы с четырьмя, а то и шестью огромными крыльями, с длинными вытянутыми телами и раздвоенными клювами на клиновидной голове.

Соединяя свои усилия с сотнями людей, мы с лёгкостью обратились к местной природе и уговорили её поднять восстание против аркинов. Она поблагодарила всех нас — и землян, и гледеан — за подсказку использовать птиц для борьбы с вражескими кораблями.

— Я давно мечтала избавиться от неживого разума, — произнесла природа голосом завывающего в горах ветра. — Но люди, что здесь живут, позабыли обо мне, и никто из них не обращался за помощью. Спасибо вам, гости из других миров, что помните о постоянном творении и совершенствовании мира, и что вы не оставили в беде ни меня, ни жителей этой планеты.

И на планете Сорг тоже началось восстание природы. Она телепортировала всех самых крупных и сильных птиц прямо к кораблям аркинов, и те ничего не успели предпринять: их сминали и сбивали безжалостным тараном. Даже мощная металлическая обшивка не защитила их от воздушного налёта. Попытки открыть огонь ни к чему не привели: здесь природа тоже быстро научилась защищаться непробиваемым энергетическим полем. Всё закончилось за считаные минуты, ни одному роботу не удалось спастись. Пока ещё, впрочем, оставались невредимыми те, что улетели с планеты Гледе в космос.

Телепатически посовещавшись, мы решили повторить тактику Милена. Сначала в виде пламенных фигур мы телепортировались на один из кораблей (совместными усилиями мы теперь легко могли сделать это, воссоздав в памяти нужный образ — ведь все корабли аркинов внутри выглядели одинаково). Подобно протуберанцам, мы влетели прямо в грудь сидевшему за пультом управления роботу, расплавив металл. А затем я перешёл в физическую форму и, старательно подделывая голос под механический, сообщил остальным аркинам:

— Поступил приказ Архена! Поскольку мы не смогли удержать власть империи на планетах Сорг и Гледе, то отныне считаемся её предателями. Это позор для нас, высшего разума. Или мы вернёмся и захватим людей, несмотря на все трудности, или для нас не останется смысла дальнейшего существования. Приказ Архена таков: или самоликвидация, или возвращаемся на планеты, чтобы поработить их.

Большинство кораблей аркинов выбрали второй вариант. Но откуда ж они могли знать, что приказ Архена — поддельный? Как только они вернулись в небеса планет Гледе и Сорг, то сразу же их атаковали птицы, сильный ветер или деревья. За считаные секунды от кораблей и управлявших ими роботов остался лишь металлолом, а от империи Аркин — дурные воспоминания.

А мы вновь вернулись на планету Сорг, чтобы и местных жителей избавить от браслетов — теперь уже не оставалось никаких сомнений, что те подпитывались ещё и духовной энергией носителей. Тем более, что позже я нашёл в записях Тонни черновики разработок подобных приборов —– с их помощью миллиардеры хотели полностью контролировать всех людей Земли, даже тех, что жили на Независимых Территориях. Однако учёным сделать их так и не удалось, а вот аркины не поленились и довели технологию до ума — ведь им требовался неиссякаемый источник энергии для постоянной подзарядки, а ещё для работы двигателей кораблей (как мне удалось выяснить, те летали быстро только благодаря отнятой у людей духовной силе).

Для того, чтобы снять приборы, пришлось телепортировать ловких зверьков с Гледе —– на планете Сорг подобных животных не было. Я сразу отметил на будущее, что на Земле в этом могут помочь и обычные бе́лки. Но, если бы люди попробовали это сделать самостоятельно, многие из них не смогли бы вытянуть и одного проводка, такую сильную боль причинял им прибор, запрограммированный на её усиление при попытках снять его вручную. Природа помогала утихомиривать боль и залечивать раны, незримо лаская страдающих людей.

От нас и гледеан местные жители получили телепатический сигнал, что с властью империи Аркин покончено, а значит — пришло время подлинной свободы. И, конечно, соргиане тоже заинтересовались, кто им помог, и, в кои-то веки вспомнив о благодарности природе, обратились к ней с просьбой показать избавителей. А затем они телепортировались в горы, с удивлением глядя на пламенные фигуры посреди скалистого плато.

Я вышел из огня, перейдя в привычную человеческую форму, и поприветствовал тысячи собравшихся на горном плато, где мы находились.

— Друзья, собратья по разуму! Мы рады, что к вам пришло долгожданное избавление, освобождение от гнёта аркинов. Отныне я надеюсь, что и вы сможете, подобно нам, жить в гармонии с природой, и овладеете небывалыми способностями, которые она уже даровала землянам и гледеанам. Так пусть союз трёх наших планет станет нерушимым!

Все приветственно закричали и зааплодировали. Так произошло окончательное освобождение от искусственного разума, и началась эпоха развития естественного, что живёт в гармонии с душой и Вселенной. Эпоха, открывающая нам поистине безграничные возможности.

 

Глава двадцать пятая. Начало новой эры

Пламенные фигуры истаивали и рассеивались —– лишь временно и ненадолго, чтобы мы могли спокойно побеседовать в привычном человеческом облике. Да, многие уже начинали осваивать телепатию, но пока передавать и читать мысли умели далеко не все, и поэтому мы перешли в привычные физические тела. Места на просторном плато хватило всем — и гледеанам, и соргианам, и землянам. И у каждого было что рассказать другим. Природа с помощью горного эха доносила голоса говоривших до всех, даже тех, кто стоял вдалеке. И, конечно, она позволяла людям с разных планет понимать друг друга.

Мы с Альвой начали свою историю, а Джеймс, Никита, Рональд и Сэй дополняли её собственными. Нас слушали, затаив дыхание: жители обеих планет понимали, что нам довелось пережить.

— Но, если бы мы не прошли через все эти тяжкие испытания — кто знает, когда ещё научились бы всему тому, что далось в один, самый напряжённый миг, когда смерть неслась на нас. Только ценой горя и лишений мы поняли, как дорога́ на самом деле настоящая жизнь — не взрослая и не детская, а осознанная, полная гармонии со Вселенной. Только потеряв самых дорогих и близких людей, мы смогли обрести настоящую свободу. Но живая память о них теперь навечно останется в наших душах и сердцах, — подытожил я наш рассказ.

У местных жителей тоже оказалась своя, небезынтересная история. Оказывается, соргиане и гледеане помнили, что когда-то их предки жили на Земле, поэтому и пытались возобновить контакт с людьми — это немного не вязалось с историей Тонни, но мы знали, что даже под действием заклятья Альвы он мог приврать. Как выяснилось, их прародителями действительно были британцы, норвежцы и славяне. Первыми на планету Гледе переселились викинги, жившие в те времена, когда их былая слава уже угасла. Но они стремились жить в единстве с природой, и благодаря этому научились телепортации. И одному из них, с именем Харальд, однажды во сне явился прекрасный пейзаж Гледе. Проснувшись, он сразу решил проверить, можно ли туда попасть, и успешно телепортировался. Тогда он вернулся на Землю и рассказал об этом другим жителям родного поселения. Все вместе они переместились на Гледе и стали там жить.

Спустя несколько лет подобный сон явился и одному из славянских князей. В те времена междоусобиц многие люди устали от войн и хотели жить в мире. Тогда князь Мирослав, которого один из волхвов научил телепортироваться, собрал всех, кто стоял за него горой, и все вместе они тоже переселились на Гледе.

Но и на этом удивительная история не закончилась. Ещё через несколько лет подобный сон приснился и одному из жителей Британских островов. Он тоже, вместе со своими земляками из родного посёлка, телепортировался на Гледе.

Возвращаться на Землю, где постоянно бушевали то войны, то болезни, никому из переселенцев не хотелось. Здесь, на новой планете, они учились жить в мире и гармонии. Многие из них, правда, хотели, чтобы ещё кто-нибудь из землян телепортировался в новый мир – но послов Гледе часто принимали за юродивых, и никто им не верил. Тогда они вернулись обратно и долгое время не предпринимали дальнейших попыток наладить контакт с землянами.

Жизнь на новом месте постепенно налаживалась. А однажды во сне Харальд и Мирослав увидели и соседнюю планету Сорг. Несколько людей телепортировались туда, но там климат оказался более суровым. Конечно, те, кто жил в гармонии с природой, могли постепенно приспособиться и к новым условиям, но они предпочли вернуться на Гледе, где зимы длились недолго, и не было при этом холодных горных ветров.

Но спустя много веков потомкам британцев захотелось большего, чем простая тихая жизнь. Они телепортировались на Землю и увидели на ней большие индустриальные города. Гледеане с интересом изучали, как людям удалось развить технологии, и пожелали жить на родине предков. Однако на прибывших с другой планеты, которые привыкли обходиться минимумом одежды, по-прежнему смотрели как на оборванцев и умалишённых. Тогда гледеане решили построить город и развить технологии на собственной планете. Но этого им не позволили сделать те, кто понимал: новые веяния несут угрозу мирной жизни и природе. И потомки британцев решили переселиться на планету Сорг. Там они построили несколько крупных городов, и, изучив новые технологии Земли, научились подавать отопление в дома, используя местные богатые запасы угля.

Так бы они дальше и жили на обеих планетах, каждый по-своему, изредка посещая Землю, но однажды пришла беда. Неизвестно откуда (впрочем, теперь уже известно) на планете Гледе появились аркины — чуждые всему живому бездушные роботы. Они атаковали поселения внезапно, и немногие успевали спастись и телепортироваться. И лишь единицам людей до сих пор удавалось укрываться в лесах, оставаться свободными и перемещаться при первом же появлении аркинов. Но здесь ещё не прошли «точку невозврата», когда смертельная угроза нависла бы над всеми, даже над теми, кто оставался жить в гармонии с природой. Поэтому она своё восстание так и не подняла. Аркины быстро поработили местных жителей, узнали от них, что есть ещё люди и на соседней планете, и пожелали создать свою империю, поработив всех носителей естественного разума. Они заставили гледеан добывать металл из-под земли, чтобы построить свои космические корабли — аркины быстро вычислили самые крупные залежи. И спустя несколько лет их огромная флотилия прилетела и на планету Сорг, захватив её всего за несколько дней. К тому времени местные жители разучились жить вне комфортных, благоустроенных городов, и не пожелали сбежать от аркинов, телепортировавшись как можно дальше, иначе их ждали бы суровые и холодные зимы. Возможно, если бы нашлись те, кто так и сделал, и смог бы выжить в непростых условиях, то и тут природа подняла восстание гораздо раньше. А ещё аркины узнали от соргиан о Земле, и начали планировать и её захват.

— Теперь-то мы понимаем: нельзя было сдаваться и надевать эти проклятые браслеты с приборами, — сказал один из соргиан. — Но, надеюсь, теперь ещё не поздно всё исправить, и вернуться к жизни в гармонии с природой и Вселенной.

— И мы тоже осознаём: лучше бы партизанили среди лесов, чем работали на этих бездушных роботов, — добавил один из гледеан.

— Отныне вы свободны, — произнёс я. — И, надеюсь, вместе с нами, землянами, начнёте осваивать новые способности, дарованные природой. Ведь перед нами открыта вся Вселенная — необъятная и бесконечная, с миллиардами звёзд и планет. Она постоянно созидает и ждёт того же от нас. Начинается новая эра — эра великих свершений!

…Мы ещё долго разговаривали, обсуждая прошлое, настоящее и будущее — поистине грандиозное. Сама Вселенная подсказывала нам, что мы должны делать: изучать её огромные просторы, искать других собратьев по разуму, учить их жить в гармонии с миром. Всё это нам ещё предстояло свершить. А пока что мы вместе с новыми друзьями — гледеанами и соргианами — телепортировались на Землю. Они сразу почувствовали мощную энергию «Райского сада» — и каждый пожелал воссоздать подобное место у себя на планете. А затем мы переместились в Рио-де-Жанейро, где бывшие жители города переселились в джунгли, обретая единство с природой. Мы познакомили их с инопланетянами, и бразильцы загорелись желанием побывать у них в гостях, а значит — скоро и они научатся телепортации и другим способностям, заложенным в каждом человеке изначально, но подавленным жизнью без созидания, гармонии и истинной любви.

Природа показала нам и другие события, что происходили на Земле. Там, где аркины успели захватить города или селения, животные (в основном, как я и предполагал, бе́лки) освобождали людей от браслетов. Зверьков телепортировали для этого и в Санкт-Петербург, и на остров Надежды, и в другие места. И везде люди радовались обретённой свободе, а ещё — учились понимать природу, общаться с ней телепатически.

Среди жителей Санкт-Петербурга были жена и дочь Никиты, и последняя с радостью встретила отца, которого смутно помнила, ведь они расстались, когда ей исполнилось всего три года. Со слезами на глазах жена обняла космонавта, и они долго стояли, наслаждаясь тем, что вновь обрели друг друга. Правда, позже Никита узнал от любимой, что она больна раком. Он нежно коснулся её, гладя ладонями плечи и успокаивая жену, и в этот миг почувствовал, что может помочь ей благодаря подаренным природой способностям. Он мысленно направил живую энергию в больное место в районе левой груди, и — свершилось чудо: его жена почувствовала себя лучше, а позже оставшиеся в городе учёные провели обследование и сообщили, что у неё больше нет рака. Так выяснилось, что природа наградила нас ещё и способностью исцелять.

В джунглях Индонезии погибли клоны Рональда. Как пояснила нам природа, скопированный разум не может долго жить, ведь он сродни искусственному. Джеймс не стал возмущаться по этому поводу, а наоборот, принёс извинения за то, что свою жизнь посвятил созданию подобных неодушевленных форм. Учёный телепортировался в Японию, где на Независимой Территории жили его коллеги. Он пожелал научить их безопасной телепортации.

Сэй Эванс вспомнил о снимках далёких звёзд и планет, что он когда-то делал на МКС с помощью сверхмощных телескопов, а потом показывал их Никите. Космонавт и увидевший фотографии Рональд радостью откликнулись на предложение туда телепортироваться. И при этом они чувствовали: подаренная природой энергия поможет терраформировать даже безжизненные ледяные планеты. Так перед человечеством начали открываться новые, необъятные горизонты Вселенной.

Мы с Альвой решили жить в саду и помогать не только беженцам, но и другим людям. Ведь сейчас по всей Земле миллионы горожан и обитателей веб-модулей — все, кому удалось выжить, несмотря на последние страшные события — остались наедине с природой и друг с другом. Мы телепортировались к ним, пресекали вспышки злобы и агрессии и учили всех жить по-новому. Немало в этом нам поспособствовали и новые друзья с планет Гледе и Сорг.

Да, ещё оставались на Земле те, кто желал жить по-прежнему — например, Серж и Ольга, что попросили телепортировать их на Гавайи (они всё ещё мечтали о райских островах, не понимая, что им придётся немало потрудиться, чтобы привести в порядок выбранный ими пустующий особняк одного из миллиардеров). Многие люди не захотели расставаться с прежней жизнью и даже потребовали включить на МКС сервер спутникового интернета. Мы пока уступили им, но думаем, что рано или поздно они осознают: всё изменилось, а значит, пора преображаться и самим.

Что ж, мой рассказ, собранный из обрывков воспоминаний, видений и пережитых нами событий, подходит к концу. Пусть он, возможно, был немного сумбурным или наполненным излишним пафосом — главное, что он станет ценным уроком для всего будущего человечества. Осталось сделать последнюю и, возможно, самую ценную запись о небывалом духовном подвиге, что мне недавно довелось свершить.

 

Эпилог. Сила духа

Я сидел посреди сада в одних лишь лёгких штанах и медитировал, сливаясь в гармонии со всем миром, чувствуя себя миллиардами солнц, планет, самых необычных существ. И сама Вселенная заговорила со мной нежным женским голосом:

— Рада, что многие из вас смогли осознать истинную цель жизни и теперь вместе со мной вы продолжаете дело сотворения и самосовершенствования. Но это ещё не предел ваших возможностей. Если тебе, а следом и другим людям удастся успешно пройти главное испытание для духа и тела, вы обретёте истинное бессмертие и станете вместе со мной заниматься сотворением миров. Вам с Альвой предстоит первыми открыть новые цели и горизонты. Но поскольку она сейчас беременна, сначала испытание должен пройти ты. Оно заключается в том, чтобы, не переходя в энергетическую форму, ты смог в человеческом облике пролететь сквозь Солнце, прочувствовать его великую силу и энергию, что даёт жизнь всем вам. Сила духа защитит тебя, убережёт тело от ожогов, радиации и боли. Взлетай на своих новообретённых крыльях!

И я почувствовал, что из лопаток раскрываются два мощных, коричневато-зелёных крыла — ими меня одарила сама Вселенная! Я с лёгкостью взлетел над садом, сбрасывая мешающую одежду. Конечно, насладившись полётом, я без малейшего страха согласился пройти испытание, ибо понимал — бессмертная энергия, сила духа не даст мне погибнуть, защитит и от радиации, и от высоких температур, и от огромного давления и гравитации.

Я рассказал обо всём Альве, и она с лёгкостью меня отпустила, уверенная в том, что мне удастся свершить небывалое.

— Жаль, я пока не могу полететь с тобой, — промолвила она, — но в будущем обязательно тоже побываю на Солнце!

И после такого напутствия, в отличном настроении, с превеликой радостью, не волнуясь и ничуть не сомневаясь в успехе, я взлетел на своих коричнево-зелёных крыльях в небеса, а затем, защитив тело непробиваемой энергетической оболочкой, — и в космос…

Ледяная бездна встретила меня, но предвкушение великой радости воссоединения со светилом согревало — я с нетерпением летел через тьму к свету, дающему жизнь, к тому, что есть в каждом из нас и что называется сердцем в груди, путеводной звездой в мечтах и Солнцем — в небесах. Мне не требовалось даже дышать — тело подпитывалось неисчерпаемой энергией духа и силой самой Вселенной, разлитой повсюду, даже во тьме космоса.

Радость наполняла меня, я был счастлив, и холод нисколько мне не вредил, равно как и вакуум, и отсутствие воздуха — ничто не могло пробиться сквозь мою защиту.

Я летел неутомимо на крыльях радости — и вот, наконец, яркий протуберанец едва не ослепил меня, но я благодаря силе духа сохранял зрение, любуясь на открывшуюся величественную картину, и это лишь прибавило мне счастья и осознания всемогущества добра и света!

Огромное и невероятно красивое Солнце представало перед моим взором. Всё огромное расстояние, отделявшее его от Земли, я преодолел всего лишь за час и теперь смотрел без опаски выжечь глаза на его неописуемую красоту, ощущая бесконечную, беспредельную эйфорию Радости.

Солнце полыхало огнём, кипя и бурля на поверхности, словно вулкан с раскалённой лавой, но это вовсе не страшило меня. Невероятно красивый протуберанец, на который я и обратил сначала своё внимание, будоражил взор. Обжигающе-белое Солнце представало отсюда, пока ещё из космоса, во всём своём животворном величии, я не мог оторвать от него своих восхищённых глаз, наполнившихся слезами от осознания непередаваемой красоты!

Мне предстояло пролететь сквозь него — вот что было самым главным. И я смело двинулся вперёд.

Сильнейший жар Солнца подогревал мою радость, а вовсе не уничтожал тело. Да, здесь была огромная температура — как утверждал Джеймс, выше, чем даже в ядре светила. Но я почти не ощущал этого жара. Преодолев солнечную корону, заполненную немногочисленными протуберанцами, я влетел в невероятный огненно-красный океан плазмы — и вовсе не сгорел, а лишь стал ещё счастливее. Моя энергетическая защита полыхала вместе с Солнцем, сливаясь с ним в гармонии, дарующей жизнь.

Ни магнитное поле, ни гравитация не могли причинить мне вреда — сила духа соединялась с неисчерпаемой энергией светила и тем самым защищала меня своей непроницаемой оболочкой. Жар почти не ощущался; даже глаза постепенно привыкли к постоянному яркому полыханию.

Крылья вновь вросли в лопатки — теперь мне предстояло плыть сквозь плазму. Меня окружали сплошные яркие цвета без проблеска чёрного — жидкая плазма оказалась столь же красива внутри, как и снаружи. И я был счастлив увидеть всё это, почувствовать, как огромная энергетическая мощь Солнца даёт жизнь для всего, что его окружает.

Продолжая движение к центру светила, погружаясь всё глубже в океан плазмы, что оказалась неожиданно податливой, я видел всё новые и новые краски и цвета, которым не было даже названия, и вдобавок к этому великое множество их оттенков.

Красота величайшего творения Вселенной, одного из миллиардов солнц, открывалась передо мной: осознание того, что это чудо дало всю жизнь на Земле, и она есть часть его, лишь придавало мне счастья. Я был рад лицезреть изнутри диво под названием Солнце, и каждое моё движение к его центру лишь придавало сил, несмотря на то, что температура внутри увеличивалась вместе с силой тяготения и радиацией —– но они не проникали через ставшую непробиваемым щитом силу моего духа.

И я понемногу приближался туда, где краски смешивались уже настолько умопомрачительно, что не находилось слов для их описания, — к огромному и плотному ядру, полыхающему ещё ярче. Но моё тело, окружённое защитной оболочкой, с лёгкостью проникло и в него. И вот — я оказался в центре Солнца!

…И ослеп!

Но ослеп лишь на мгновение, потеряв голову от невероятной красоты, что действительно может спасти мир — и даровать ему жизнь… Я по-настоящему полюбил Вселенную в это мгновение, и не забывал отныне об этом чувстве никогда, всю свою бесконечно счастливую и долгую жизнь.

Не хотелось покидать никогда это чудесное место, где ко мне пришла ещё одна великая мудрость: смысл жизни не только в постоянном совершенствовании, в любви и творении, но и в самой Жизни! Настоящей Жизни, насыщенной, полной эмоций и гармонии, любви и радости и, конечно же, добра и счастья! А ещё в том, чтобы всегда дарить миру эти чувства, показывать их другим людям — вот в чём настоящее бессмертие, — в подарке миру всего самого светлого и радостного.

…Осознав всё это, я на мгновение стал самой Вселенной, прочувствовал всю её необъятность и красоту, и понял, что достиг высшей цели, прошёл главное испытание. Нехотя я возвращался назад, но не раз потом повторял это великолепное путешествие, ощущая его каждый раз по-новому и испытывая всё более увеличивающееся счастье. А следом за мной этот духовный подвиг повторили и другие люди. Вскоре после того, как у Альвы родился замечательный малыш, сын, получивший имя Верден[3], она тоже с радостью побывала на Солнце, а позднее — Рональд и Сэй, Джеймс, Никита и многие другие, доказав, что человечество прошло настоящее крещение огнём и очистилось от всего зла навсегда и навеки!

И открылись перед нами необъятные просторы бессмертной Вселенной.

 

Благодарности

Автор благодарит всех, кто помогал и поддерживал его во время долгого создания этой книги. В первую очередь — свою маму Галину, ведь она научила меня быть по-настоящему творческим человеком. Отдельное спасибо моим школьным учителям литературы Светлане Юркевич и Галине Фёдоровой. Они разглядели талантливое зерно в моих первых неумелых рассказах и помогли его взрастить.

За первые ценные советы по развитию сюжета этого романа я говорю спасибо своим товарищам по Самиздату – Анн Фрост, Добрых дел Мастеру (Немиру) и Дмитрию «МорокЪ» Крендясову. Огромная благодарность «гамме» Галине Марзаевой, она первой ознакомилась с многими ключевыми моментами книги, проявив большой интерес.

Этот роман многое потерял бы без правок и ценных советов бета-редактора Анны Спектор. Во время работы с ней я приобрёл полезный опыт.

Косвенное отношение к этому роману имеет команда фэндома «Всадников Перна». С ними я три года подряд успешно покорял ФБ и прокачивал свой авторский скилл. И, конечно же, большое влияние на моё творчество оказал сам цикл Энн Маккефри «Всадники Перна». Светлая ей память.

Стоит упомянуть и ещё нескольких человек, кто поддержал меня во время работы над романом, хотя некоторые из них даже и не знали об этом. Это мои друзья «ВКонтакте» Лариса Гальченко, Александр Бекушев и Анна Польная; участники литературного клуба «Ренессанс» Светлана Соболева, Светлана Попова, Игорь Лапик (ты допишешь свой роман, я верю!), Денис Харин (а мы с тобой обязательно допишем совместную книгу), Юрий Никулин, Таисия Деревянко, Екатерина Ренжина, Андрей и Ольга Москаленко, Наталья Нехристова, Светлана Леонтьева; поэтессы: Марина Морева из Ольги, Инна Колесникова из Владикавказа; школьный библиотекарь Ольга Хибченко; участница клуба «Светлена» Тамара Божко, врач-окулист Валерий Курбатов и многие-многие другие.

Этот роман завершён, но у меня большие творческие планы. Сейчас в работе один роман в жанре постапокалиптики, и ещё два – в жанре фэнтези. Возможно, появятся и другие идеи, ведь главное в жизни – это творчество и самосовершенствование. И да откроются перед людьми просторы Вселенной!

[1] «Их жертва легла на алтарь Возрождения мира, чтобы люди освободили свои души и обрели настоящую, счастливую детскую жизнь» (норв.).

[2] Вольная версия скандинавского пророчества, согласно которому Лив (с др.-сканд. — жизнь) и Ливтрасир (пышущий жизнью) станут теми людьми, что переживут Рагнарёк (гибель богов и всего мира), укрывшись в роще и став прародителями нового поколения людей. Имена персонажей романа специально подобраны похожие.

[3] Verden с норвежского — мир.

Автор публикации

не в сети 3 года

Никас Славич

3
Комментарии: 0Публикации: 3Регистрация: 19-12-2020

Другие публикации этого автора:

Комментарии

Оставьте ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля