Солнце мертвого города

Солнце мертвого города. 

От автора. 

В моем рассказе есть как минимум два жирных допущения. И потому, несмотря на такой совершенно фантастический атрибут как Машина времени, мой рассказ не совсем фантастический, по жанру это скорее рассказ-фантазия. 

“Излом Мясницкой, Чистые пруды.

Привет,  Москва, спасибо за труды

За детский мир для заплутавших взрослых”.

                                   Светлана Лаврентьева

“И кто вам скажет о том, 

Что никто не вернется? 

Над мертвым городом сон

Над мертвым городом солнце. “

                                             Немного нервно. 

…Музыка будто лилась со всех сторон. Отражаясь от домов,  световых панелей,  деревьев… Казалось,  она оккупировала весь Армянский переулок,  захватила и никогда не вернет его обратно городу! 

I’m travelin’ light

Because my man has gone

So from now on, 

I’m Travelin’ Light

He said, “Goodbye”,

And took my heart away

So from today, 

I’m Travelin’ Light.

Незатейливые слова. Вязкая,  тягучая мелодия. И голос, и труба и ритм… И все  это вместе создавало какую-то магическую смесь,  что казалось будто мы вырваны из своего времени и оказались… А где мы оказались? А без понятия,  но явно где-то не здесь!…

Потом Аня выключила плеер и магия исчезла! 

Мы стояли все там же, возле большого кубического здания какого-то банка в Армянском переулке,  совсем недавно свернув туда со Архангельского. 

Я как обычно подобрал Аню на станции монорельса на Воробьевых,  она как обычно опоздала,  как обычно на пять минут. 

Мы быстро доехали до Чистых прудов и как обычно вышли не там где все – не в сторону Мясницкой и Аниного дома, а к старому зданию станции метро Чистые пруды. Эскалатор опять не работал и мы спустились по стеклянным ступеням,  отгороженные стеклом от городского шума и спустившись, сразу погрузились в него. 

Был вечер,  стемнеть еще не успело,  но до этого времени оставалось совсем немного. 

Болтая о разных пустяках мы окунулись в Чистопрудный бульвар. И он принял нас. 

Слева были деревья, памятник Грибоедову,  негромкая музыка от авто кафе и пение птиц. Сзади, заглушенный экранами, едва доносящийся шум машин, поднимавшихся на эстакаду в сторону Садового, над нами то и дело раздавался едва слышимый свист монорельса. 

Мы нырнули в Архангельский переулок и разом окунулись в тишину. В начале переулка город еще был слышен,  но пройдя буквально несколько шагов, мы вошли словно бы в другой мир. 

Я помню очень хорошо,  как это было первый раз. Чуть более года назад, когда мы вместе вышли с оживленного концерта группы Немного нервно,  в Крокусе, с замечательным ощущением присутствия на концерте более чем полувековой давности. В последние лет пять стало модно ходить на такие концерты – запись, поданная в виде голограммы на сцене. Последнее, что запомнилось – Даэр Стрейтс, потом интересный был концерт Пет шоп бойз 1987 года. 

И вот Немного нервно – тоже неплохая музыка. 

Заходили мы в зал поотдельности,  а вышли – так уж получилось,  вместе!  

И я тогда предложил проводить Аню до дома. Мы так же доехали на монорельсе. И потом вот и возникло это замечательное “может прогуляемся? ” С этого то все и началось. 

И с этого маршрута – Чистопрудный, Архангельский… И далее. 

Далее бывало по-разному. 

Иногда на всю ночь. 

Это как получится. 

В конце концов, мы оба уже взрослые – Ане недавно исполнилось двадцать два, предпоследний курс универа,  я на год старше, уже работаю на настоящей работе. Так что никаких вопросов. Ну,  почти. 

И в этот раз получилось так – Анюта сама мне позвонила и спросила, как у меня со временем этим вечером? А как у меня было со временем? Вообще  – никак. Но ради такого случая… 

После окончания института я сначала поработал дома на фрилансе,  затем пару раз посидел в разных офисах – понял,  что продажи это не мое, по крайней мере на данном жизненном этапе. А потом случайно в сети нашел эту вакансию и…  И вот полгода работаю на настоящей работе! Работаю по специальности, до сих пор боюсь, что вот-вот выгонят за некомпетентность, но сейчас уже меньше. Освоился, вроде!

Работа интересная,  что не успеваю,  остаюсь доделывать вечером.

Но вот ради такого случая…

Аня выглядела как-то не так. Как-то иначе. То,  что она сама позвонила, это было нормально, хотя чаще, конечно, звонил я. 

Но дело было не в этом. А в её взгляде. Она ооочень внимательно посмотрела на меня,  оценивая что-то в уме. И потом: “а че стоим то? Пошли! “

Всю дорогу она периодически бросала на меня взгляды,  незаметно  так,  и я старательно делал вид,  что этого не замечаю! 

У Ани явно что-то было на уме, я спрашивать и не пытался. Захочет,  сама расскажет. 

Световые панели, постепенно становились все ярче, небо над нами все темнее. Мы прошли до Сверчкова переулка, прошли им, затем свернули на Армянский. 

Тут были два пути  – направо или налево. Направо – Армянским переулком – по сути, домой – на Мясницкую, и там либо пешком, либо ловить автотакси. В зависимости, зайдем ли мы куда посидеть, торопится ли домой моя подруга. 

Налево дорожка была подлиннее, к Яузе и  площади Яузские ворота, Старосадским переулком мимо шара Содружества наций и высокого и тонкого шпиля лютеранской церкви. 

 Аня махнула рукой налево. И включила музыку. У нее был этот новомодный плеер,  То-Ми, с задаваемым объемом звучания, классная штука, я даже подумывал себе такое купить, но дорогое удовольствия – моя месячная зарплата,  однако! 

Идешь и слушаешь музыку, с любой громкостью и в диаметре полтора метра она и звучит. 

Я спросил кто это? 

– Билли Холидей, американская певица середины двадцатого века. Папа давно уже увлекается такой музыкой. И даже… 

– Что? 

– Да не,  ничего. Папа как-то сказал,  что после нее многие пели свои песни, но у них так ничего и не получилось! 

Я неплохо знал Аниного отца, так вышло,  что случайное знакомство на концерте свело меня с дочкой друга детства моего папы! И с отцом дамы моего сердца я познакомился много раньше,  чем собственно, с самой дамой. 

Адам Казимирович всегда был склонен к категоричным высказываниям. 

Но это ерунда. Анютино “да не, ничего” было весьма и весьма многозначительным! 

Теперь уже никаких сомнений не было – она точно что-то хотела мне рассказать,  но наверняка не знала,  с чего начать. 

Но терзался я не долго. Очень скоро Аня остановилась и сказала:

– У меня есть к тебе одна история… 

Мы стояли в Старосадском переулке. Из-за Аниной головы виднелась башня собора лютеранской церкви, кажется,  даже до сих пор действующей, но точно это было неизвестно, мы бывали тут, так уж вышло,  только глубоким вечером,  а в такое время, насколько я знаю,  храмы не работают. 

Уже совсем стемнело и панели светили на полную яркость. 

Был май, середина. Скоро у Ани грядут зачеты-экзамены. Уже так не погуляешь! Хотя Аня,  в отличие от того же меня, училась легко и ненапряжно,  но курс, все-же, был предпоследний! 

Вокруг не было ни души. В таких вот старых районах большинство домов были либо административные либо офисные. Здесь почти никто не жил. Встречались еще кафешки,  но чаще на более оживленных улицах. 

Вокруг стояла тишина. Разумеется,  город было неплохо слышно, но в отделении,  как сквозь вату. Только шелест листвы от набежавшего ветра да звук наших шагов. 

– Я слушаю тебя. 

Нас провожали окна домов,  словно глаза. Город тоже ждал с нетерпением анину историю. 

– Я никому не рассказывала. Но тебе можно. 

И после небольшой паузы. 

– Я расскажу, что на самом было с моим курсовым по истории… 

Оп-па!  На самом деле??? А значит, то что до того всем рассказывала Аня – неправда?  Выдумка? Да не может такого быть! 

Аня поймала мой озадаченный взгляд. 

Улыбнулась, слегка прикусив верхнюю губу. 

– Я, просто,  не все рассказывала. Ты сейчас поймешь почему. 

Неизвестно, вся ли Москва,  но явно большая ее часть знала историю Ани почти что наизусть. Шутка ли, для написания своей курсовой работы по Современной истории Аня совершила путешествие в прошлое на машине времени! 

Понятное дело, воспользовавшись связями отца, но это было на втором,  а то и третьем плане – главное – обычная студентка универа слетала в прошлое! 

Причем подготовка к этому путешествию проходила, можно сказать,  у всех на глазах. Готовясь к прыжку на 22 года назад, путешественница бросила клич – у кого остались вещи того времени, либо аутентичные. И преуспела вполне – отправляясь назад в прошлое, Аня была одета точно по тому времени (туфли были подарены, кстати, моей мамой) и даже с настоящим журналистским удостоверением!  Пусть и на другое имя,  но это не важно. 

По возвращению, Аня собрала всех друзей и жертвователей и на встречу пришла именно в том наряде. 

Апрель того года был теплым, на Ане было серо-зеленое пальто, бесформенная шапка-берет, крапчатые туфли. Про рубашку со стоячим воротником и кучей мелочей по карманам я уж и не упоминаю. Про зеленые джинсы-стрейч, оказывается,  так модные тогда – тоже. 

Я хорошо помню,  что она тогда рассказала – про свое появление в городе, про то,  как пробиралась через посты и как таки получила ауедиенцию у генерала Блохина. Про генерала и разговор с ним. 

Как потом погуляла по тогдашней Москве и как вернулась обратно. 

Темой ее курсовой был конфликт между президентом и парламентом,  едва не переросший в самую настоящую войну, причем,  не столько сам конфликт,  сколько роль в нем генерала Андрея Блохина. Ведь именно он позвонил по личному телефону возглавлявшему противоборствующие силы генералу Пошковичу и предложил на уровне военных заключить мир. Это был по сути военный переворот,  только власть захватила не какая-то группировка,  а вообще все армейские силы. 

В Москве тогда почти начались военные действия!  И только чудо остановило тогда войну! И Аня отправилась разбираться в механизме этого чуда. 

Её отец, Адам Казимирович Пошкович написал об этом две книжки,  но никакого объяснения там, по сути,  не было. 

И моя подруга тоже потерпела полное поражение – ей тоже не удалось узнать,  с чего вдруг генерал Блохин решил заключить мир. 

И Пошкович и Блохин,  оба генерала,  были на своем месте. Один командовал войсками,  подчиненными президенту,  другой – непосредственно парламенту. И оба четко выполняли приказы, но Блохин призвал тогда к здравому смыслу и Адам Казимирович с ним согласился. Они встретились в режиме полной секретности в кафе на нейтральной территории и заключили мир. 

Это вызвало самую настоящую истерику среди политиков – военные отстранили от власти президента и объявили роспуск парламента! 

Причем на первых ролях был именно генерал Блохин. Он не стремился к власти,  но был все время на виду,  на фоне более скромного Пошковича. 

На Блохина было совершено восемь покушений и девятое,  к сожалению,  привело к его смерти. 

Что было дальше всем известно – были объявлены новые выборы и в них победили более разумные люди. 

И страна вновь вернулась к мирному образу жизни. 

Конфликт в основном был именно в столице, волнения, впрочем,  прошли и по всей стране,  но дуомвират генералов установил железной рукой в стране полный порядок.

Адам Казимирович недолго побыл сначала в должности вице-президента, затем министра обороны. А потом ушел из власти. Но связи то остались!  И машину времени для дочурки – легко, пожалуйста. 

И вот, оказывается,  наша путешественница от всех утаила какие-то подробности! 

И я приготовился слушать, а вокруг возникла какая-то совсем нереальная тишина. Город будто тоже затаил дыхание… 

Видно было,  Ане не просто было решиться. Она поймала мой взгляд. Улыбнулась состроив гримасу. Спросила:

– А тебе снятся сны? 

Я задумался. 

– Вообще да. Но что-то давно ничего не снилось… не запомнилось ничего. 

– Мне тоже. А вот давеча был сон…

Она резко замолчала. И через паузу продолжила:

– А я ведь, тогда призналась генералу,  что я из будущего! 

И пока я пытался осмыслить ее слова, продолжила:

– А он сказал,  что он об этом догадался! И добавил,  что тут у него уже была гостья из будущего. И протянул мне вот эти фотографии. 

Аня сунула руку в сумочку и достала три стереоснимка. И протянула мне. 

На них был запечатлен разрушенный город, ярко освещенный солнцем. Съемка велась откуда-то с высоты, и город… город то Москва!!! – был весь как на ладони!! 

Вот старое здание СЭВа, вот остов гостиницы Украина… Москва-река… Мосты, один мост полностью разрушен… 

– Что это?… 

– Эти фотографии показала генералу моя предшественница. И рассказала, что все двадцать два года там идет война… Тут. Здесь. В Москве… Штаб его был на Солянке, дом восемь. Мы, кстати, можем мимо него пройти. Я, впрочем, там была. Сразу как вернулась, я прошлась тем же маршрутом, жаль, кстати, что без тебя… 

Я вновь поймал ее взгляд. Что-то в нем было… что-то странное… 

Ненадолго повисла пауза… 

– Я же тогда с чего начала, мол я корреспондент Москва-Панорамы, можно ли задать несколько вопросов… Задала их, я заранее же подготовилась, что говорить, как,  что спрашивать, папу долго мучила по этому поводу… А он сидит напротив меня, вежливо так отвечает на все вопросы и внимательно, я бы даже сказала, с интересом меня разглядывает… Он другой. Он не такой как в фильмах, он совсем живой. И через полгода его убьют… 

По Подколокольному переулку, мимо квадратных зданий посольств и министерств, мимо ажурного многоуровневого парка над Хитровской площадью мы дошли до Певческого переулка. А там два шага – и площадь Яузские ворота. И памятник. 

Обычно мы сворачивали раньше, не доходя до площади, ввиду огней Высотки на Котельнической и башни Трампа, выстроенной рядом, на Яузский бульвар. Но теперь нам памятника было не миновать… 

– Генерал был так расслабленно спокоен, так отвечал, что вроде и рассказывает чего-то, а информации ноль… Короче,  я решила выложить все свои карты! А знаешь,  что он ответил?  А он сказал “я знаю”. И рассказал мне про тот визит к нему месяц назад. 

Аня остановилась. Мне показалось, немного поежилась. Я скинул куртку, но она покачала головой. А! Она, наверное,  вернулась на мгновение  туда…

– Та девушка, её звали Билли, пришла из нашего с тобой будущего, но другого, там где война, все эти годы война. Рассказала генералу, что там происходит и показала фотографии. У генерала была отличная память и он пересказал мне почти дословно… Я пересказывать не буду,  это просто страшно… И именно этот рассказ и эти фотографии убедили генерала позвонить моему отцу и предложить заключить в начале просто перемирие… 

Вот это да! Вот это новости! 

– Обалдеть можно!  Но почему ты об этом никому не рассказала???

– Почему… не рассказала?… 

Она позвала меня рукой и мы поднялись по лестнице на смотровую площадку. Удивительно, но там сейчас никого не было!  Это место было весьма популярным, даже вечером тут всегда были люди. Конструкция из стекла и металла возвышалась на пять-шесть этажей и с нее открывался фантастический вид как на Кремль и Зарядье-парк,  так и на башни ниже по Москве-реке.

Мы подошли к ограде. Я спросил “Может кофе? Сока? “. Но Аня только помотала головой. 

Опершись на ограду,  она стояла и смотрела на море огней, на фары машин, желтые и красные, на огни корабликов на реке. 

– Помнишь песенку,  что я тебе ставила? Папа в свое время безумно увлекался старым американским джазом, в том числе и творчеством Билли Холидей, и даже хотел меня так назвать,  представляешь? 

Аня резко повернулась ко мне. 

– А в том мире он меня так и назвал! Это я пришла к генералу Блохину с этими фотоснимками и это именно я убедила его прекратить войну!  Как я от этом смогла бы рассказать!?!!… Как???  Что это именно я спасла этот город??? 

Я обнял Аню и мы так и стояли, я даже не знаю сколько. Казалось,  время остановилось… 

Потом Аня подняла голову и посмотрела на меня. 

– А этой ночью мне приснился сон. Мне приснилось, что на улицах не стреляют, что нет никакого комендантского часа и можно ночью гулять сколько хочешь… Что папа жив… 

В её глазах что-то блеснуло… Слезы?… 

– Ты понимаешь, чей сон я увидела?… 

– Билли – это ты? 

– Да, Билли это я. Потому генерал сразу меня узнал. Лицо было то же, только прическа другая. В том мире у меня были короткие волосы,  и представляешь, черные! 

– Но ты могла про это не рассказывать, про это сходство… 

Тем временем пошел дождь. Первые капли были вообще не слышны, будто шорох. Потом дождь робко застучал по стеклянной крыше. На нас пахнуло свежестью и прохладой. 

– Обратно я пошла в начале по Солянке, почти дошла до Кремля, но там все было перекрыто и я чуть-чуть заблудившись вышла к Садовому кольцу,  так странно смотревшемуся без эстакады. По дороге я все обдумала. Решила говорить только общее, без подробностей и деталей, что бы не запутаться и не завраться! Второе тоже важно. Но и так много чего было рассказывать! 

Тем временем дождь подутих и Аня повела меня вниз, я даже догадался куда – к памятнику.

Генерал стоял на небольшом постаменте, в спокойной,  чуть расслабленной позе. Будто шел мимо и просто остановился. На постаменте было написано только Генерал Андрей Блохин. И годы жизни. И еще одно слово: Спасибо. 

Авторы памятника, на мой взгляд, вполне справедливо решили, что потомки и так должны помнить кому этот памятник и за что. А если забудут, то так им и надо. 

– А тут, по правде говоря, должно быть и еще одно имя… 

Аня обернулась и посмотрела на меня. Пристально. 

– В том мире тоже открыли машину времени и тоже только-только начали ее испытывать. Я не знаю, как Билли пробралась к ней, но точно знаю, что с риском для жизни. И если бы она потерпела поражение и генерал бы не послушал ее и не внял бы ее доводам, по возвращении ее скорее всего бы убили. А в случае успеха – и она это хорошо понимала – она и весь ее мир должны были исчезнуть без следа,  уступив другому миру… Выйдя из штаба я пошла просто куда глаза глядят, и как мне кажется прошла той же дорогой, что и она… что и я… Идти не зная куда, просто гулять и наслаждаться этим мирным воздухом, зная, что скоро Все закончится. Все… Вообще все…

Мы присели на скамейку внутри огромного куста сирени неподалеку от памятника. Просто сидели и молчали. Потом Аня встала и помотала головой.

– Ты даже себе не представляешь, каково вот это… жить теперь вот с этим… знать все это… знать, что я способна на такое… 

Я тоже поднялся и обнял её и вдруг задумался, а кого же я обнимаю на самом деле… 

Этот мир сумасшедше изменился за этот вечер. Все изменилось. Огни высотки, деревья, освещенные чуть слабее, чем дорожки, не видная отсюда, но подразумеваемая Москва-река. Кремлевские башни, Зарядье-парк. Мосты, ЦПКиО, Воробьевы горы… Весь город. Все изменилось… 

Мы отошли от памятника и пошли в сторону слияния Яузы с большой рекой. 

По-прежнему вокруг никого не было, словно бы город решил оставить нас одних… 

Я попросил Аню показать еще раз фотографии.

Вполне возможно, если бы съемка была бы проведена в пасмурную погоду, все смотрелось бы иначе. Но солнце… Оно заливало своим светом развалины, еще более подчеркивая нелепость, несообразность, дикость этой картины запустения и разрушения… Солнце мертвого города. 

– Ты просто попросила и генерал Блохин отдал тебе эти фотки? 

– Я попросила. Но он не отдал. Никак не обосновывая. Просто покачал головой. А потом спросил, “У нас получилось? ” Я сперва не поняла, о чем он… 

– Я понимаю… 

– Я тоже поняла, секундой позже. И сказала,  что да. 

– Ты помнишь тот рассказ Брэдбери? “И грянул гром”. Там, где… 

– Помню. Знаешь ли, в предыдущем своем визите я раздавила столько бабочек, что знаешь ли, бабочкой больше, бабочкой меньше…

– Это ладно. Но если генерал тебе отказался отдать фотки, ты, получается, их стащила? 

– Чтооооо??? Ты это серьезно???  Ты и правда думаешь, что я на такое способна??? Вот только попробуй кивни! Увидишь что будет!!! 

– А как они тогда у тебя оказались? 

Аня искоса посмотрела на меня. 

– Я боюсь,  ты мне не поверишь. Давай я вообще не буду об этом рассказывать? Хорошо? 

Я энергично помотал головой. 

Аня вздохнула. 

– Ну как знаешь… 

От прошедшего дождя осталось только легкое ощущение свежести. А так, словно бы его и не было. Мы дошли до памятника пограничникам. Стела стояла ровно напротив генерала, на одной линии. Вероятно, в этом была какая-то своя символика. И мне показалось, я понял какая именно. 

– Смотри, они защищали родину от посягательств снаружи, а он защитил ее изнутри. 

Аня повернулась вначале к стеле, потом к генералу, как будто увидела все это впервые. 

Потом посмотрела на меня. Пожала плечами и продолжила:

– Эти фотографии мне были подарком на день рождения. 

– А почему не на новый год? 

– Я же сказала, что ты мне не поверишь! 

– А если серьезно? 

– Я серьезно. Мне эти фото были вручены на мой день рождения, на прошлой неделе. Не веришь и не надо. 

– Нет, не обижайся, я тебе верю, но… 

Аня исподлобья посмотрела на меня. 

– Ну,  если веришь, тогда слушай. Генерал не отдал тогда мне эти фотографии, наверно потому что решил, что они не мои. Но потом передумал. И придумал способ во-первых сбыть с рук артефакт из будущего и одновременно отдать их мне. Он положил их в конверт из плотной бумаги, запечатал его и отдал конверт моему папе с очень и очень странной просьбой – вручить его не родившейся еще дочери на ее двадцати двухлетие! 

– Обалдеть!

– Во. Я тоже обалдела. Пожалуй, это стало последней каплей, и я решила с кем-то всем этим поделиться, и кроме как с тобой оказалось, не с кем. 

– Папе не рассказывала? 

– Не-а. Не рассказывала. Этот конверт совершенно спокойно пролежал в папиных бумагах все эти годы. Как ты знаешь, мой папа держит свое слово. 

Да, это я знал. 

– Я не знаю, какие он строил догадки и строил ли их вообще… 

– Ха. А ты понимаешь, да? Что этот конверт появился в бумагах твоего папы совсем-совсем недавно! 

Аня покачала головой. 

– Давай только не будем поднимать тему временных парадоксов! Хорошо? 

– Хорошо. 

На моей левой руке пискнул звук вызова. Ну да, кто же еще? 

Адам Казимирович как обычно прислал мне сообщение с просьбой отправить Аню домой. Он всегда так делал. С его точки зрения, я был более ответственным, нежели его дочь!

Аня кивнула. Ладно. Домой так домой. 

И рассказала мне еще кое-что. Потом вызвала автотакси, спросила меня, поеду ли с ней (я отказался) и уехала. 

А я остался стоять там, где и стоял. 

Пытаясь осмыслить сказанное мне Аней. 

Потом пошел в сторону Яузского бульвара и даже не заметил, как пошел дождь. Честное слово,  только когда я начал реально промокать, я обратил на это внимание! 

Я надел плащ. 

Вокруг меня стеной шел дождь, надежно отгородив меня от окружающего мира. 

Я хорошо знал, что будет завтра  – завтра будет новый день, с новыми заботами и проблемами. Уже была почти полночь и мне хорошо было бы тоже вызвать такси и ехать домой. Но мне вначале надо было как-то разобраться со своим местом в этом вдруг изменившемся мире! И я не был уверен, что смогу это сделать… 

На прощание Аня поделилась со мной тем, что еще рассказал ей тогда генерал – Билли Пошкович помогал один ее друг и он погиб, прикрывая ее, когда она входила в машину времени. 

Аня сказала, что его звали также. 

На том памятнике должно было быть и мое имя тоже. 

Автор публикации

не в сети 3 года

Иванов Михаил

1

Комментарии: 1Публикации: 1Регистрация: 02-12-2020

Другие публикации этого автора: