Search
Generic filters
09/04/2021
83
7
5

 

 

Леска задрожала и стала медленно подниматься над рябью пруда. Капли стайкой сбежали по натянутой струне в зябкую воду. Павел не слышал, как тонко зазвенел и сразу же стих оторвавшийся колокольчик донки. Он смотрел на осенний лес и невесомый туман над темной водой, проглатывая комок из внутренних слез. Налетевшим из оврага резким ветром взлохматило русые волны волос, стало бросать ясеневую листву в бледное лицо и разогнало дымку. Он ничего не чувствовал, только машинально теребил кончик носа. Одни и те же вопросы Павел задавал вновь и вновь, выкурив уже половину пачки: «Как ты могла сказать такое сегодня?.. Мама… Ты ведь моя… Так давно я тебя не видел, и вот… Зачем?..»

Они уехали почти сразу после его поступления в институт. Отцу предложили хорошую работу на компрессорной станции около родной деревни, и он с радостью согласился, оставив кафедру и неоконченную диссертацию. Всю суетливую городскую жизнь он без сожаления променял на давнишнюю мечту вернуться в Тихую Журавку его детства. Павел помнил, каким огнем светились отцовские глаза при упоминании о скором отпуске и возможности поехать туда. К родителям и братьям, к просторам, к парному молоку и чистоте летних рассветов, прочь от асфальтовых дворов и бетонных мешков хрущёвок. Мама стала работать в местной школе. Поначалу, ей пришлось привыкать, но скоро все устоялось и они жили плавно, незаметно старея. Телеграмма пришла вчера. Павел, измученный бессонным дежурством, примчался к ним. Умер дядя Михаил.

После долгого молчания за мытьем посуды мать садится напротив Павла. Она рассматривает свои потемневшие за лето руки и начинает обиженно:

– А вот ты знаешь, как твой дядя Мишка, племяннице Маше подарок делал на день рождения?

– Катя, замолчи… Ради брата прошу… – плача сухими глазами, сипло вмешивается из-за стола отец. Он выпил стопку сегодня с утра за упокой и забыл покормить своих кроликов. – Вспомни, какие он нам на балконе рамы сделал тогда, в городе…

– Мама, что ты… – Павел давится дымом.

– Ну, что? А я скажу! Алкоголик он был, младший ваш, Мишка. Бобылем прожил, ненужным ни одной… Даром, что столяр хороший… Сколько раз привозили его и сгружали на лавку, мотоцикл разбивал, бывало, сколько бабушка плакала из-за него… Да, не нравился он мне… Грязный всегда, вонючий… А как он тогда сломанный велосипед Маше подарил, так вовсе… Неужели не видел? Залил глаза, небось… И ты, Павлик, хочешь как он быть? Как на выпускном тогда напился?.. А на свадьбе у брата… С дружками в институте… Думаешь, не видела бутылку за холодильником у тебя, как мы в последний раз…

– Не надо сегодня, пожалуйста, мам… – он собирает остатки терпения, закуривает десятую с утра сигарету. Но мать распаляется, смеется сквозь плач и выстреливает горькими словами:

– Пойдете завтра на похороны, этот напьется с горя и тебя поить станет, думаете не знаю! Я не пойду совсем, пусть меня простит, не хочу смотреть там на вас! Мне наготовить еще много надо, а вы спать быстро наладитесь, да потом утром за пивом…

– Все! Хватит! – Павел вскакивает и бежит в сени, где спрятаны снасти. Велосипед в паутине, но он не замечает. Донки, звякнув колокольчиками, летят в рюкзак.

– Погоди, сынок! – но он уже сорвался с места в горку, педали больно врезались в подошвы через тонкие сланцы, мелькают желтые осины и свежая пашня за спиной. На пруд! Спрятаться! Подальше от ее криков и перекошенного обидой лица! От этих слов! Правда не нужна ему сегодня… лучше ли правду, чем ничего, если в памяти столько хорошего.

Ветерок стал стихать, вкрадчивый осенний вечер привел с собой тени от молчаливых ясеней. Павел выбрал приятно сопротивляющуюся леску и за жабры достал крупного полусонного сазана. Потом разделся и зашел в воду по грудь. Выскочил сразу, обжегшись холодом пруда. Развел небольшой костер. Сигареты закончились. Горечь и обида, усталость бессонной ночи, слова матери, и все, что болело издавна, растаяло, как этот туман над озером, смылось родниковой водой. Он оделся, лег на оставшийся еще теплым от закатного солнца круг сухой травы и стал вспоминать Тихую Журавку.

Рак, это печально… Царствие Небесное тебе, дядя Миша… Павел помнит его худощавым, со стройным и мускулистым телом, простая деревенская одежда сидела на нем ладно. А вот с лицом дяде не повезло. Он был некрасив и прост, но какой-то уверенной, не обиженной простотой. Навыкате серые глаза, рыжие кустистые брови, свалявшиеся под вечной кепкой волосы, большой висящий нос и катастрофически оттопыренные уши. А когда, приняв на грудь, дядя хотел посмешить детвору, ему удавались такие гримасы и нехитрые прибаутки, что не рассмеяться было невозможно. Дети любили его чудачества, и Павлика сразу потянуло к нему. Первыми чувствами, которые Павлик испытал к неприкаянному дяде-бобылю, были до слез теплые, он помнил. Часто гостил тогда в Тихой Журавке на каникулах. Жалость и печаль от того, что одинокий, что пьет и все плохо может однажды кончиться. Михаил как-то сразу эту теплоту понял своей огрубевшей душой сельского столяра. Особой приязни от родни он не чувствовал, жил сурово, и этот кучерявый, стесняющийся сам себя мальчик с доверчивыми карими газами стал его отдушиной. Без слов, такой же суровой, почти ничем не выдаваемой, но самой нежной любовью окружал дядя Миша племянника.

Войну пятеро отцовских братьев и сестра пережили одни с матерью. Дед был в плену после ранения, и пришел в сорок пятом. Павлик почему-то представлял, как самому младшему Мише доставалось тумаков от старших братьев, как бывал он часто ими обижен. Все они сегодня были отцами семейств, с детьми. Бобылю оставалась одна радость возиться с ними летом на каникулах. На людях он никогда не жаловался на жизнь, и это нравилось Павлику. Ему одному было позволено зажигать спичку и давать прикуривать дяде трещавшую беломорину после обеда на лавочке. Видя, как Павлик дрожит от желания при одном разговоре о возможности покататься на лошади, только один он приходил в пять утра, чтобы взять его с собой на пастбище. Это была круговая повинность, селяне пасли своих коров по очереди. Первобытный лошадиный запах, мудрые глаза, в которых отражаешься сам, жесткость гривы и неземная мягкость ноздрей,  эта восхитительная высота над лугами в скрипящем седле и сейчас еще осязаемы до мурашек. И огромная, как весь его мальчишеский мир, благодарность к дяде…

Первые самостоятельные поездки на мотоцикле и рыбалка. Все это – он. У дяди был бредень, и Павлику отводилась одна из главных ролей на рыбалке. Если отец за какое-нибудь непослушание хотел оставить его дома, дядя всегда вступался. Он как-то уговаривал его взять зареванного племянника с собой, чтобы тот шел по гребле и бросал комья земли в воду, пугая рыбу, в то время, как дядя и отец тянули бредень. Так улов больше, считал он. А может, придумал… Для него… А уловы были. Мешок, а то и два карасей. Дядя непременно его хвалил, – вот, дескать, сегодня Павлик хорошо помог порыбачить. Простая эта похвала была важна ему и давала сил дождаться следующих каникул.

Стало холодать. Поленья в костре побелели. Павел поежился, вспоминая, как однажды после такой рыбалки, дядя спас его, пятнадцатилетнего, когда он сам уже мог тягать бредень. Они вдвоем рыбачили на дальних прудах. Павлик наступил на стекло в воде и сильно порезал ступню. Кровью заливало песок на берегу, один палец безжизненно болтался из-за разрезанного сухожилия. Дядя, как мог, успокоил бледнеющего племянника:

– Ничего, Паха! Твой батько малым в войну тальянську мину ногой буцнул, ото крови было… Все хорошо будет, довезу…

Михаил своей рубахой перетянул ногу и под ливнем по раскисшей степи домчал его на своем “Восходе” в районную больницу. Все обошлось, зашили рану. Как же мама сегодня забыла об этом… А про поломку в подаренном велосипеде помнит… И зря боится, не станет он ни одиноким, ни алкашом, уже есть любимые жена и сын. Да, и работа такая не даст…

Дядя никогда не дрался и не скандалил, будучи навеселе. Старался всегда доехать на мотоцикле домой из своей столярки. Он вообще очень тихо жил в своем домике с тополями у дороги. Там была старинная радиола и пластинки, с ними Павлик познакомился с Бернесом и Кобзоном, Зыкиной и Миансаровой.  Родниковая, залитая солнцем детства, благословенная Тихая Журавка.

Он приехал домой уже затемно. Никто не спал, ожидали в кухне. Павел поставил велосипед и вошел. Отец начинал уже дремать за столом. Мама поднялась навстречу и от ее голоса у Павла защипало в глазах:

– Где же ты был, сын?.. Прости… Я пойду завтра, пойду, конечно… Ты же знаешь, я просто всегда боюсь за тебя…

– Ну что ты, мамочка… Это ты меня прости… Вот, посмотри, какой сазан… – они обнялись. Как раньше, когда все было просто и понятно, и не существовало смерти. Когда он умел радоваться и плакать.

 

«Но горьковатый запах тополиный

На дне глубокой памяти моей…»

Автор публикации

не в сети 4 месяца

Docskif

7,8
Комментарии: 207Публикации: 48Регистрация: 08-12-2020

Другие публикации этого автора:

Комментарии

7 комментариев

  1. Прекрасный рассказ. Получился такой очень красочный и живой портрет человека, переданный через восприятие юноши (а потом и мужчины). Просто здорово.
    Очень живо представляется дядя Миша с его непростой и, вместе с тем, такой «настоящей» судьбой. Вроде бы, и история обыденная, но есть в ней огонёк истины, что ли. Который подчеркивает эта неожиданная искренняя безжалостность мамы, тихое и спокойное горе отца, да и сами воспоминания Павла, которые светятся какой-то просто безумной теплотой. Опять же тут, наверное, играет тот факт, что описываются чувства, которые, так или иначе, всех нас иногда захлестывают – несправедливость, нежелание взрослеть, может-быть, и, тем более, омрачать любимые места, с которыми ассоциируется только чистое счастье, неприглядной и грустной реальностью (как и портить воспоминания о хорошем человеке неприятными мелочами, в общем-то, не влияющими на общую картину). Ну, пил и пил. Но столько же было прекрасного, помимо этого! И вот эта боль передана автором просто волшебно.
    А так, как всегда, прекрасный язык и стройное повествование. И, конечно, этот огромный массив искренних эмоций, который передан в кратком и лаконичном тексте. Спасибо!

    Данная рецензия – составлена представителями редакции сайта и является частным мнением о произведении. Эта рецензия, как и сама редакция сайта никак не влияют на конкурсную оценку произведения. Желаем Вам успеха и удачи на Вашем творческом пути!

    1
    1. Дорогой Редактор, Вы, как всегда, смотрите в суть и чувствуете замысел текста. Сердечно благодарю Вас за внимание и теплый отзыв!

      0
  2. Дорогой Редактор, Вы, как всегда, смотрите в суть и чувствуете замысел текста. Сердечно благодарю Вас за внимание и теплый отзыв!

    0

Оставьте ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля