Search
Generic filters

Валентина Абросимова, рассказ «Бабакар – предание старины далекой».

ЛИТЕРАТУРА, ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС, ПРЕМИЯ, ПРОЗА, РАБОТЫ АВТОРОВ
26/03/2020
27
1
4

Рассказ участвует в литературном конкурсе премии «Независимое Искусство — 2020»

Бабакар – предание старины далекой

Богата земля наша народными сказаниями. Они, как хрустально-чистая вода в родниках, пробиваясь через толщи лет, дошли до наших времен, являясь связывающей нитью прошлого, настоящего и будущего поколений. Одни из этих сказаний нам уже известны, другие не изложенные на бумаге, ждут своей очереди. История, которую я поведаю, воспримется одним читателем как быль, другими – как сказка. Поведал мне эту историю мой прадед, он услышал, в свою очередь, от своего деда, а откуда стало известно ему – история уже умалчивает. С времен тех событий, которых упоминается в повествовании, прошло пять сотен лет, а может и все и восемь столетий. Не берусь утверждать…

В те далекие времена территория Удмуртии была полностью занята темными таежными лесами, крупных поселений было мало, малочисленное население проживало в основном родовыми селениями, раскиданными островками вдоль больших и малых рек в безбрежном океане тайги. Жители свои селения любовно называли кар (гнездо, городище). Много таких поселений можно было встретить вдоль реки Чепцы, каждое из которых носило свое название, происходящее от основателя рода. Некоторые из них передаваясь из поколения в поколение, сохранились как топонимические названия, дошли до наших времен. Например, Иднакар, Дондыкар, Гуръякар, Весьякар, Бабакар. Уважаемый мой читатель, я приглашаю тебя окунуться в далекое прошлое, в одно из таких селений – Бабакар…

                                          Бабакар

Вот он темный дремучий лес, даже в ясную солнечную погоду здесь сумрачно, редкий солнечный лучик пробьется сквозь раскидистые еловые ветки. Пробиваясь сквозь этот сумрак летом, плавно, не спеша несет свои воды река Пызепь. Весной же, как откормленный жеребец, несется, сметая все на своем пути. Переполненная талой водой, не вмещается в свои берега и разливается по всем левобережным низинам. Правый берег крутой, горделиво посматривает на водную гладь: «А ну-ка, достань меня!» Где уж тут достанешь, вон как высоко взметнулся берег, за что и облюбовал старый Бабá это место. В пятидесяти шагах от берега обосновал он небольшое селение, названное его именем – Бабакар.

А место, и впрямь, отличное для заселения: с юга течет река Пызепь, с востока раскинулись топкие болота и, петляя по болотистой низменности, пробивает себе путь другая река – Мучан.  С запада, на некотором расстоянии от селения, встречается со своими прибрежными низинами третья река – Пуры. Все эти реки, пройдя несколько километров, вливаются в реку Чепцу, умножая ее величавость и мощь, а с севера неприступной стеной стоит вековой таежный лес. Отличное место выбрал себе Бабá: летом врагу по топким болотам и низинам не пробраться к деревушке, а зимой от посторонних защищают глубокие снега.

Любое время года здесь необычайно красиво… Безмятежно спящую под белым искрящимся покрывалом зимнюю природу пробуждает приход теплых весенних дней. Вокруг все просыпается, лес оживает, наполняется голосами разных птиц. С утра до ночи по всей окрестности звучат симфонии, написанные самой природой. Пьянящий весенний воздух наполняет все пространство, от этого дышится легко и свободно. Белая кипень цветущей черемухи, подобно пушистому снегу, укрывает берега рек. За душистой черемухой своей очереди ждет кудрявая рябина.  Подводит итог весеннему цветению калина. Не зря в народе говорят: «Жди тепла – коль калина зацвела».

На смену белоцвету приходит розовый, и все прибрежье покрывается розовой дымкой, это зацвел шиповник.  «В день, когда зацвёл шиповник, наступило лето, и холодов больше не будет до самой осени», – гласит народная примета.  Чудесна и прекрасна земля, которая приютила род Бабы, как не жить здесь!

Летом кладовая природы одаряет человека обилием грибов, женщины заготавливают впрок землянику, малину, смородину, чернику. Ближе к осени поспевает брусника, в болотах – клюква. В реках резвится рыба, здесь обитает и разбойница-щука, серебристая плотва, колючий окунь, всех не перечислишь. Да и охотнику не скучно в лесу, который наполнен разной дичью, только не ленись.

Для общения с другими городищами Бабакар расположен в очень выгодном месте. Садись в лодку на любой из рек, и ты обязательно попадешь в какое-то соседнее городище, где можно обменяться своим товаром.

Годы идут, стареет Бабá, небольшого роста, широкоплечий, но и сейчас чувствуется во взгляде неуемная сила молодости. Длинные усы, достающую до пояса бороду и волосы покрыла седина. Сколько лет ему? Ответить на этот вопрос, он и сам затрудняется. Ходит, слегка сгорбившись, в руках верный товарищ – посох. В любое время года подпоясан ремнем, который искусно сплетен двенадцатью полосками из лыка. Слева к поясу прикреплены ножны, изготовленные также из лыка. С другой – заткнут за пояс топор. Эти два предмета у Бабы самое дорогое, что у него есть, они для него священны, и с ними он не расстается. Топор и нож мужчине необходимы и как орудие труда, и как предметы обороны.

После смерти жены хозяин городища стал заметно сдавать. Не ходит он больше на охотничьи промыслы в дальние леса, всю тяжелую, трудную работу теперь он возложил на плечи своих сыновей, а их у него семеро. Вместо матери по хозяйству хлопочет подросшая дочь – Дыдык. Хороших детей вырастили они с женой. Трудолюбивые, смекалистые, дружные братья всегда вместе, все спорится у них в руках, и сестра выросла под стать им: стройная, красивая, работящая. Цвет глаз – голубой – она получила от цветущего льняного поля, две туго заплетенные косы, доходящие до пояса, напоминают цвет колосящихся хлебных полей и еще больше стройности придают гибкому молодому стану девушки.

Легкая в движениях, приветливая, она за любую работу берется с желанием, целый день без устали крутится, порхает по хозяйству, и все у нее получается. Отец и братья любуются девушкой и от всей души любят ее. Молва о доброте и красоте, трудолюбии и легкости характера Дыдык далеко уже разошлась по окрестным селениям и гордищам, приводя в трепет сердца многих молодых людей.

Из семи братьев старший Гондыр уже женатый. Хорошую девушку выбрал он себе в жены, практичная, послушная, работящая, любая работа горит в ее руках. Имея общительный характер, она быстро сошлась с братьями и сестрой мужа, нашла с ними общий язык. Своим уважительным отношением к свекру нашла путь и к его сердцу. С большой любовью смотрит Баба на сына и невестку, радуется за них.

В летние вечера, освободившись от ежедневных домашних хлопот, Дыдык и Жакы садятся на ступеньки крыльца и заводят песню. В самом начале песня звучит тихо, несмело, словно хочет понять, а созвучна ли она с гармонией окружающего летнего безмолвия. Но вот два нежных женских голоса, сливаясь друг с другом, крепнут, набирают высоту, и летит песня, как симфония счастья, заполняя все пространство. Кажется, в такие минуты затихает все вокруг: и лес, и птицы и журчащий рядом родничок. Любит Баба эти вечера, радуется за своих детей, вон они какие выросли, как прутья в венике крепко связанные, в обиду друг друга не дадут. И верится ему, что каждого из них непременно ждет счастье.

Еще одна радость греет душу старого человека, зоркий внимательный взгляд Бабы давно уже приметил округлость фигуры снохи, значит он скоро станет дедушкой, его род окрепнет, расширится на одну поросль. Он уже и имя придумал про себя для своего будущего внука: «Если родится мальчик, то назовем как отца же – Гондыр, а если родится девочка – будет она для нас Италмас».

Шло время, незаметно за хлопотами чередой пробегали дни, вот уж и лето перевалило за середину. Бдительный взор Бабы замечал, что у Жакы подходит время родов. «Надо постоянно в запасе держать теплую воду, – подумал он. – Не ровен час, начнутся роды, а мы к приему малыша не будем готовы». За водой послал он Дыдык на дальний родник, в котором вода считалась особенно чистой и вкусной. Девушка, взяв берестяной туесок, быстро побежала к роднику, на ходу напевая себе любимую мелодию.

Нежданные гости

Река Чепца. С обеих сторон берега покрыты беспорядочно растущим кустарником. Кажется, что черемуха, рябина, калина, шиповник и ивняк растут, соревнуясь между собой, и образуют непроходимые чащобы. Местами без топора не возможно спуститься к берегу. Вокруг тишина, коль лето перевалило за макушку лета, уж нет тех концертов, которые устраивали птицы весной. Во второй половине июня молодые соловьи уже покидают гнёзда, и главный лесной солист – соловей –  перестаёт петь. Всю оставшуюся часть лета он ведет тихую, скрытую жизнь и не поет. Звенящую тишину нарушает только всплеск в реке рыбы да пение коростеля и иволги, которые продолжают петь все лето.

Плавно, не торопясь, несет свои воды красавица Чепца в реку Валу, а куда ей торопиться? Вот примет она в себя воды встречных рек Пызепь, Мучан, Пуры и других малых рек и речушек, заспешит, заторопится: «Гляньте, какая я полноводная!»

По плавно текущей водной глади вниз по течению плывет маленький плот, крепко связанный из трех бревен молодыми черемуховыми ветками. На плоту сидит молодой паренек, в руках у него еловый кол, срубленный из преждевременно высохшего молодого деревца. Изредка он им отталкивается, направляя плот в нужное русло, чтобы не сесть на мелководье. Река несет путешественника не торопясь, как бы желая дать возможность полюбоваться местами, вдоль которых он проплывает.

Юноша внимательно осматривает местность, его зоркий взгляд примечает все вокруг, видно, что он в этих края попал впервые. «Как же живется людям в этих местах? В такой большой воде, наверно, и рыбу трудно ловить? А какие, интересно, водятся звери в этих темных лесах?» – множество вопросов обуревают молодого человека. Занятый своими мыслями, он не заметил, как плот подцепился за низко опущенный ивовый ствол. Пытаясь освободить свой плот из ивового плена, он услышал на правобережье голоса. Кто они такие, не враги ли? Что они несут встречному человеку – добро или зло? Спрятавшись под кустами, стал внимательно прислушиваться… «Да это же не удмурты», – осенила его мысль, затем, внимательно всмотревшись, за кустами ивняка увидел дым костра, лошадей.

Отчего-то вдруг в сердце подкралась тревога, беспокойно оно забилось в груди. Дальше плыть не решился, плот подтянул к берегу, спрятал в кустах, прикрыл ветками. Вышел на берег и из-за укрытия стал наблюдать. Вскоре из разговоров он понял, что кого-то из них зовут Касим и Фазыл. Значит, это татары, подытожил свои наблюдения юноша. Узнал, что собираются перейти через реку на другой берег.

 «Куда же они направляются?» – думалось ему. Тихо, чтоб татары его не заметили, он пошел вниз вдоль берега, лишь бы не попасть в их руки. Идя по берегу, набрел на еле заметную тропинку. Куда приведет этот путь, проверим. Пошел по ней, а дорожка петляет средь высоких стройных елей, вырисовывая замысловатые фигуры, кое-где прячась в густом подлеске, но он цепко всматривается в местность и не теряет ее из виду. Вдруг из-за деревьев открылось ему небольшое селение. Спрятавшись за деревья, постоял немного, наблюдая за домом. Оттуда слышались детские голоса, было шумно, весело, видно, что дети играют. Говорили они на удмуртском языке.

Постояв еще немного, молодой человек, набравшись смелости, прошел во двор, а затем, приоткрыв скрипящую дверь, вошел в дом.

– Здравствуйте, мир дому вашему, – с поклоном поздоровался гость с хозяевами.

– Здравствуй, здравствуй, проходи, вот садись,- услышал он старческий голос хозяина.

Вошедшему с улицы человеку в помещении освещение казалось тусклым, маленькие окна, затянутые бычьим пузырем, нехотя пропускали солнечные лучи, от этого в доме и в летний солнечный день было сумрачно. Приглядевшись немного, он заметил сидевшего на тюльке посреди комнаты старца. Подсев напротив на указанную тюльку, юноша стал прикидывать, как начать разговор: «И о татарах бы надо рассказать. Ладно, будь что будет, расскажу все как есть, а прогонит – пойду дальше». Рассудив так, он обратился к старику: «Отец, меня зовут Чожмер, я решил познакомиться с окрестностями реки Чепцы и на плоту спускаюсь вниз по течению. На левом берегу увидел татар, решил от них скрыться, и вот лесная тропка привела к вам»

– Татары, говоришь?

– Да, я видел татар.

– А далеко ли отсюда?

– Совсем близко, как раз напротив вас на левобережьи Чепцы.

– Это плохо, они с добрыми умыслами в этих краях не появляются.

– Я слышал в их разговоре упоминалось имя какой-то Дыдык.

– Ну, теперь понятно, они здесь в поисках невесты, добра не жди, это точно. Эх, сыновей дома нет, а сам уже слишком стар. Сколько их, можешь сказать?

– Много, очень много.

Хозяин дома, старый Весья сгорбившись привстал с насиженного места и мелкими шажками направился в другую комнату, где он с кем-то переговорил. Через несколько минут в дом вошли трое молодых женщин, тогда Весья твердым, не терпящим возражения голосом сказал им:

– Сейчас же, очень быстро соберите своих детей, идите в лес к болотистому месту, спрячьтесь и сидите тихо, без шума. Сюда идут татары, могут вас увести. Посидите там денька два-три, когда все утихнет – вернетесь. Без еды не останетесь, кто-то из мужчин будет вам доставлять продукты.

Женщины не сказав ни слова, быстро собрали своих детей и вскоре скрылись в лесной чаще, но душа старого человека не могла успокоиться, он беспокоился за своих сыновей, которые решили порыбачить в низовьях реки.

– Лишь бы к татарам не попали, все рыболовные снасти отберут и самих заполонят, уведут, им не привыкать

– Как же ты, отец, тебя разве они не тронут?

– Я старый уже, им ведь работники нужны, да жены. Слыхал наверно, что каждый их них держит по много жен. Ты вот говорил, что они упоминали имя Дыдык, так это дочь Бабы: красавица, работящая, очень славная девушка. Откуда только они узнали про нее? Эх, как бы их предупредить? Погубят они молодку. Такая девушка раз в сто лет рождается, другой такой и днем с огнем не сыщешь. Жаль, сыновей дома нет, а то бы я их отправил к ним.

– Может мне пойти? Если объяснишь, как пройти к ним, разберусь, я же человек, выросший в лесу.

– Если так, то иди, только сначала внимательно послушай меня. Пойдешь на север, дойдешь до реки Варыш, спустишься вдоль берега вниз и дойдешь до полноводной реки Пызепь. Дальше поднимешься вверх по течению и за рекой на косогоре увидишь селение, это и будет городище Бабакар. Запомни, Бабакар расположен на крутом берегу.

Не успел Весья договорить свои наставления, подобно черной туче, татары заполнили все городище Весьякар. Фазыл и Касим зашли в дом и сразу начали допрашивать хозяина:

– Где твоя дочь? Где Дыдык?

– Какая дочь? У меня нет никаких дочерей.

– Тогда где сноха?

– Снохи тоже пока нет. Да и откуда быть снохе, если всех наших девушек Фазыл с Касимом уводят, некого в снохи брать.

– Ты много не болтай! – крикнул Касим и, повернувшись к Чожмеру, добавил – Этого паренька заберем с собой, будет дорогу показывать.

Фазыл открыл дверь и крикнул:

– Дамир, неси веревку!

Подбежали молодые парни, тут же закрутили руки Чожмеру и привязали к седлу Касима, а потом повернувшись к старику, раза четыре-пять с силой ударили плеткой по спине и вышли из дома.

Вслед за ними, еле держась на ногах, пошатываясь, вышел на крыльцо Весья:

– Отпустите паренька, он дорогу не знает. Идите в ту сторону, там на пути вам встретится река Варыш, за ней протекает другая речка Нюлсы, по ней поднимитесь, у истоков этой реки вы найдете селение Бабы. Отпустите парня. Вы без него быстрее дойдете.

– Поедем, – крикнул Касим, но Чожмера не отпустил.

Добрались до реки Варыш, Чожмер крикнул:

– Дальше я не пойду, там уже не моя земля. На тех землях Шайтан живет!

– Ах, ты так?! Я тебе покажу Шайтана. Привяжите его ветками черемухи вон к стволу той ели, – распорядился Касим.

Тут же несколько человек принялись исполнять его приказ. Крепко привязали к стволу, что невозможно было ни вздохнуть, ни повернуться.

– Здесь же сдохнешь и сгниешь! – крикнул на последок Касим, и татары продолжили свой путь.

Чожмер в темном таежном лесу остался один на один.

– Ох, и попался же я, – подумал парень.

Как же выпутаться из сложившейся ситуации, как освободиться от этих пут? Если долго простоять так, то ветки черемухи высохнут и уже трудно будет расслабить схватку веток, тогда навечно останешься в этом плену. Пока ветки сырые, надо немедленно попытаться расслабить узлы. Но как? Ждать помощи не откуда, стоя без дела, вперед не двинешься, хочешь жить – действуй! Чожмер напряг мышцы, повернулся влево, вправо, стараясь растянуть петлю, но ветки не поддались. Ох, если бы руки были свободны, но они связаны, придется без них действовать. Он опустился вниз насколько мог, затем снова поднялся вверх, и так несколько раз. И тут он смог схватить одну ветку зубами, стал грызть, ветка черемухи оказалась на вкус очень горькой, но он продолжал разгрызать дальше, не обращая на это внимание. Вот с одной веткой покончено, он смог опуститься чуть пониже, принялся за другую. После второй ветки попробовал снова повернуться влево-вправо и почувствовал, что ветки расслабли, он воспрял духом, почувствовал прилив сил. Стал двигаться быстрее: верх-вниз, из стороны в сторону, и тут петля совсем ослабла, ветки опустились. Юноша вздохнул всей грудью, выбрался из пут, осталось еще освободить руки, благо, руки связаны спереди, поэтому эту задачу решить проще. Веревки на руках он также перегрыз зубами. Теперь надо скорее попасть в Бабакар, куда идти, он знает, дорогу указал старый Весья.  Татар старик отправил в другом направлении, поэтому, решил Чожмер, он должен попасть в селение раньше их.  

Страшная весть пришла в Бабакар

Дыдак, наполнив туесок ключевой водицей, подошла к реке Пызепь, наклонилась над водой, улыбнулась своему отражению. Все нутро ее переполнялось счастьем, радостью за Гондыр и Жакы. Скоро дом наполнится первым криком их первенца, зазвучит нежный голос малыша. Улыбнувшись своим мыслям, девушка выпрямилась, закинула косу за плечи, взяла туесок, хотела уже идти, но что-то заставило ее остановиться. Она подняла голову и вдруг увидела на том берегу молодого человека, взгляды встретились. Оба от неожиданности вздрогнули, какое-то время стояли потеряв дар речи.

Чожмер ходил вдоль берега, искал брод, и тут он увидел девушку:

– Тебя зовут Дыдык? – после минутного замешательства, обратился он к девушке.

– Да, Дыдык, – ответила она.

– Тогда я к вам, – решительно сказал юноша.

– Если так, то вон там есть мостик, перейди через него, – сказала Дыдык.

           Дальше в Бабакар они пошли вместе.

          – Вот, отец, я привела гостя, – обратилась девушка к отцу.

         – Гостю, дочь, мы всегда рады, ты знаешь. Ну, если гость, то садись вон туда. –  указал Бабá на тюльку, стоящую рядом с собой.

           Чожмер уселся на указанное место, а разговор начать раньше хозяина не смеет.

         – Из каких краев? Сдалека ли прибыл к нам? Как здоровье? – уважительно начал разговор с гостем Бабá.

          – Издалека я, с верховьев реки Чепцы, решил на Чепцу посмотреть на ее окрестности, на плоту спускаюсь вниз по реке.

           «Так он свататься пришел» – подумал старик.

– Да вот на пути встретились сложности, с этим и пришел я к вам, – начал свое повествование молодой человек.

– С какими такими сложностями ты встретился, сынок?

           Не успел Чожмер поведать хозяину дома о причине, приведшей его к ним, как вернулись домой семеро сыновей Бабы. Идут они друг за другом: впереди Гондыр, за ним идут Койык, Пужей, Чайы, Кион, Кеч, замыкает шествие Зичы.

          Сняв пестери из-за плеч, они сложили их кучкой на землю, сами сели рядом с отцом. Чожмер встал, со всеми поздоровался.

          – Как охота удалась сегодня? – обратился он к сыновьям, как только те сели.

         – Охота удалась, отец, – ответил за всех Гондыр. – У реки Нюлсы завалили лося, теперь без мяса не останемся.

         – Хорошо, что охота удалась у вас. Вот к нам гость прибыл из далека, говорит, что плывет по реке Чепца, решил ее посмотреть, да вот какая-то беда его к нам привела. Послушайте внимательно, что нам расскажет наш гость Чожмер. Теперь расскажи нам, что тебя так беспокоит, – повернувшись к гостю, сказал Бабá.

А Чожмер сидит и думает: «Как бы вновь не оказаться во вчерашней ситуации. Теперь татары сразу узнают меня, Касим очень злой, в живых, точно, не оставит, надо быстрее все рассказать, чтоб не опоздать».

– Я на плоту спускался по реке, – повел свой рассказ гость. – Плот зацепился за свисающие с берега ветки ивы. Я начал освобождать плот и тут с одного берега услышал голоса, стал прислушиваться, говорят не по-нашему. Далее услышав имена Касим, Фазыл, понял, что это татары и решил убраться с их дороги. Пошел вдоль берега по течению реки, набрел на еле заметную тропку, которая меня привела к старику Васья. Ему я быстро рассказал о том, что недалеко от городища на берегу Чепцы видел татар.

Весья, оказывается, знал этого Касима и сразу же детей и женщин отправил в лес, сказал, чтобы те два-три дня прятались в болотистом месте, не показывались в селении. Сыновей дома не было, они отправились на рыбалку. Мы не успели поговорить, как татары прибыли в городище Весьи. Касиму нужна новая жена, вот они и ищут Дыдык. Старика избили, мне связали руки и привязали к лошади Касима, так довели меня до реки Варыш. Дальше я не пошел, тогда меня привязали ветками черемухи к елке и оставили. Я кое-как освободился и, вспомнив наставления Весьи, спустился сначала по реке Варыш, затем, когда поднимался по реке Пызепь, на другом берегу увидел Дыдык.

Выложив все это на одном духу, как раненный зверь, остановился и притих.

– Выходит, нам надо ждать гостей татар, – сделал в заключение Гондыр.

– Коль татарин вышел на поиски новой невесты, то он непременно будет у нас, – продолжил Койык.

– Слушай Чожмер, куда они направились? – спросил старый Бабá.

– Нельзя татар подпускать к городищу, здесь мы их не одолеем, – вступил в разговор Пужей.

– По реке Нюлсы отправил их Весья, а меня по реке Пызепь, – вспомнил слова Васьи Чожмер.

– По-моему, их надо встретить около Куавернюка. Они по нашим сегодняшним следам придут туда, место там узкое, все татары сразу не вместятся, придется им проходить по одному или небольшими группами. А мы их по мере прихода будем ликвидировать, – свои мысли озвучил Кион.

Старый Бабá и братья внимательно, не перебивая, слушали его, когда он замолчал, каждый из них молча обдумывал сказанное. Первым заговорил отец:

– Значит так, встречайте их около Куавернюка, только на другой стороне, место для встречи там хорошее. Нарубите побольше веток и сделайте засаду, вот вам железный топор, с ним рубить будет быстрее, мост через лог уберите. Дорога здесь узкая, с одной стороны густой ельник растет, а с другой –  болотистая низина. Ветками вы дорогу перекройте так, чтоб не возможно было пройти, они будут торопиться, ехать вскачь, и лошади сразу остановиться не смогут, повернут и угодят в болото.

Сыновья, стоя, внимательно слушали наставления отца, затем поклонившись ему, семеро молодых мужчин ушли в лес, только поздно ночью они вернулись домой. Каждый из них до изнеможения работал, чтобы завтра достойно встретить татар.

Дыдык и Жакы накрыли стол, после ужина Баба рассказал историю топора, который всегда был при нем.

История железного топора

– Как вы знаете, в наших краях соли нет, – начал неторопливый свой рассказ старый Бабá.  Сыновья притихли, приготовились слушать повествование отца. Любили они так сидеть по вечерам, прислушиваться к его наставлениям, рассказам о событиях былых лет.

Каждый раз через год в сухие летние дни я отправлялся за солью. Специально для этого связал два пестеря, чтобы один вмещался в другой, так удобно идти порожняком, закинул за спину и идешь, как с одним, через лесную чащу идешь – не мешают друг другу.

На левом берегу Камы есть целые горы из соли, чтобы туда попасть, надо идти через лес, постоянно нужно держаться северо-восточного направления. Дойдя до камского берега, заготавливаю плот и спускаюсь на нем до соляной горы, а там, выйдя на берег, наполняю пестери солью, но соль так просто не дают, надо расплачиваться шкурками пушных зверей. Люди там разные: есть и русские, и нашего рода.

Один пестерь надеваю за спину, другой вешаю спереди и пускаюсь на своем плоту в обратный путь. На плот не ставлю, боюсь промочить такой драгоценный товар. Когда плывешь по воде, легче, тяжеловато приходится с таким грузом идти пешком. С таких поездок никогда не возвращался пустым. Вот только последний раз сам уже не решился отправиться к этим горам, послал за себя Гондыра. Вон он какой крепкий, хорошую замену себе вырастил, а он в другом месте нашел соль, не только этот товар, нашел себе и жену, с собой привел Жакы. Скоро нас всех она осчастливит появлением внука, в доме нашем будет большая радость.

– Иди-ка, Дыдык, посмотри, как у неё дела, – обратился он к дочери, та сразу же побежала проведать свою подругу, а сам продолжил свою историю.

В один год, сойдя на правый берег реки, пошел по известной мне лесной тропке. Вдруг слышу: кто-то стонет. «Наверно медведь поранился где-то в лесу, или кто-то поранил», – подумал я, а сам осторожненько стал продвигаться вперед. Внимательно присмотревшись, за деревьями увидел человека, он лежал на земле и стонал. Вглядевшись, увидел, что у него сломана нога в голени. Открытый перелом, даже кости видны.

Не задумавшись ни на минуту, я поставил свои пестери на землю и пошел к нему. У меня с собой была козлиная шкура, замочив ее в воде, перевязал сломанную ногу, кровь остановилась. Срубил две палки, прикрепил с обеих сторон к ногам. Вижу, что очень обрадовался моей помощи, спрашиваю у него: «Куда вести?» Он не понимает по-нашему, тогда я рукой показываю и шагаю в том направлении, только на четвертый раз он понял, что я пытаюсь от него узнать. «Туда!» – с болью и радостью в голосе указал рукой мой новый знакомый.

Чтоб не заблудиться на обратном пути, сломав несколько веток, сделал отметки, отметил также и дорогу. Взвалив пострадавшего на плечи, двинулся в указанном направлении. Пройдя несколько сот метров, дошел до родника, около родника был построен дом, где, оказывается, и жил мой новый знакомый. Навстречу нам вышла женщина, его жена. Вначале она очень испугалась, но, когда увидела, что муж живой, стала на колени и, кланяясь в мою сторону, долго причитала.

Я сходил за пестерями и остался на ночь у них. Встал рано утром, проверил сломанную ногу, отек немного прошел, рана уже не кровит, значит опасность прошла, пойдет на поправку, а мне надо было торопиться с возвращением домой, ваша мать ждала ребенка, тогда родился ты Чайы. Хозяин понял мои намерения, рукой подозвал к себе и пальцем тыча себе в грудь несколько раз по слогам повторил «Па-ша». Мне стало понятно, что его зовут так. Тогда я тоже, указав на себя, сказал «Бабá». Он, широко улыбаясь, протянул мне руку, и мы, держась за руки, повторили имена друг друга.

После этого Паша подозвал к себе жену и что-то ей сказал на своем языке, женщина вышла и через некоторое время вернулась с железным топором и ножом, передала их мне. И топор, и нож у меня были, но только сделаны из меди, а медь, как вы знаете, мягкая, поэтому они очень быстро тупеют, надо их часто точить. Я принял подарок из ее рук, а свои отдал им. Мужчина поднял два пальца правой руки и говорит: «Брат». Я сообразил, что таким образом мы побратались с русским Пашей.

Вот с тех пор я ни на минуту не расстаюсь с ними, а теперь хочу передать их старшему из вас, – закончил свой рассказ Баба.

Гондыр встал, подошел к отцу, с поклоном принял из его рук столь дорогой для них дар, положил рядом с вещами, приготовленными к завтрашнему дню. Сходил проведать жену, и все улеглись спать. Завтра рано встать, день предстоял тяжелый, как-то он еще сложится. Молодым мужчинам после трудового дня сразу же пришел здоровый крепкий сон, и вскоре послышалось легкое похрапывание.

Но Гондыру, старому Бабе и Дыдык спать не пришлось. У Жакы под утро родился сын. Дыдык приняла ребенка, сполоснула его, запеленала и уложила рядом с Жакы. Баба еще немного побеседовал с сыном о предстоящем дне, они обсудили некоторые детали завтрашнего дела. Затем отец попросил сына до рассвета еще прилечь.

Страшный день

Дом наполнен тишиной, только за перегородкой осторожно брякнет посудой Дыдык, она не ложилась спать, готовит братьям завтрак. Не спит и Бабá, он думает о сыновьях, о родившемся внуке, о жене. Мысленно разговаривает с ней, жалеет, что не пришлось увидеть внука. А за окном уже встает рассвет, первые лучи солнца робко коснулись верхушек могучих елей, затем, осмелев, осветили полянку. Вместе с первым лучом проснулся мохнатый шмель, слегка зашумели, притихшие на ночь деревья, пора было будить сыновей.

Дыдык быстро накрыла стол, накормила братьев. Бабá поторопил сыновей:

– Постарайтесь в Куавернюк прийти раньше татар, пусть Инмар вам поможет в этом.

Юноши, взяв свои вещи, дубинки, направились к лесу, и вскоре они исчезли в темном чреве таежного леса, он как бы проглотил их всех семерых. Чожмер остался в городище, его Бабá не отпустил с сыновьями.

Братья подошли к Куавернюку, как и хотели, раньше татар, перешли на другую сторону лога, приставили дубинку к стволам деревьев и начали готовиться к встрече нежданных гостей. Набрали в густом ельнике безвременно высохшие молодые деревца, заострили их, получилось что-то навроде копья. Пужей с одной стороны на другую между елками натянул веревку, замаскировал ее, прикрыв травой. Все по очереди поработали с топором отца, но потом вернули старшему брату.

Вокруг спокойно, тихо, как только бывает в первые часы рассвета. Природа уже пробудилась, но еще нежится под легкими незнойными лучами солнца, пробудились и птицы, хотя нет уже в лесу весеннего птичьего гомона, некоторые птицы продолжают веселить лес и во второй половине лета. Рядом в реке слышатся всплески резвящихся рыб, в высокой траве разносятся звуки жужжания пчел, шмелей и других насекомых. В каждом звуке летнего утра слышится: «Оглянись, жизнь прекрасна! Жить хочется!»

Только не созвучно с природой настроение семерых молодых парней, стоящих плечом к плечу в ожидании незваных гостей. Тяжелые мысли обуревают каждого. Какова будет встреча с татарами и чем она кончится? Никто из них не знает и не может даже предположить.

Тяжелее всех на душе у старшего брата, перед глазами любимая жена, а возле нее маленький теплый комочек с розовым личиком и смешным маленьким носиком – его сын. Рядом с тяжелыми думами легкая улыбка блуждает на лице Гондыра, а как же, он стал отцом! Эх! Откуда же вы взялись проклятые татары?!

Легкий утренний ветерок и лучи солнца быстро осушили землю от росы. Вдали послышались цокот копыт лошадей и голоса татар. Братья разом притихли.

– Что ж, встретим так встретим своих незваных гостей, – сказал Гондыр, и все братья взяв в руки дубинки и деревянные копья, встали вдоль дороги за деревьями.

Впереди всех на черном коне едет Касим, черные усы отеняют его лицо. Конь под ним упитанный, блестит, идет – перебирает ногами, словно танцует. Далеко он оставил своих попутчиков, чувствуется, торопится куда-то. Касим едет не оглядываясь, уверенно держится в седле. Расстояние между ним и братьями с каждой минутой сокращается. Всадник приблизился на двадцать шагов, тут ему навстречу вышел Гондыр с дубинкой в руках:

– Стой, Касим, возвращайся назад, не вмешивайся в нашу жизнь, – твердым голосом он обратился к татарину.

– Ах, ты смеешь меня поучать! – вскинув кнут вверх, со злобой в голосе вскричал Касим. Если ты не слепой, то посмотри сколько у меня народу. Что ты сделаешь один против меня?

Гондар, не скрывая свою ненависть, еще громче крикнул:

– Не подходи ко мне, поворачивай лошадь назад, погибнешь не только сам, но и погубишь жизнь стольких невинных молодых парней.

– Эй! – вскрикнул всадник, вдарил коня кнутом, тот подпрыгнув с места, помчался на пешего мужчину. В это время Пужей натянул, перекинутую через дорогу веревку, конец веревки закрутил вокруг ствола и затянул в крепкий узел. Конь не успел понять, что случилось, передними ногами запнулся об веревку, седок перекатился через голову лошади и оказался под ним. Вороной взметнулся на дыбы, заржал, не смог остановиться, поскакал дальше в сторону и угодил в топкое болото. Болото раскрыло свое черное чрево и в одночасье проглотило животное, только побулькивание на поверхности болота напоминало о страшном происшествии.

Касим кое-как встал на ноги, оглянулся вокруг, увидел Гондыра и неуверенными шагами направился к нему, тот со всей силы размахнулся и опустил дубинку на голову противника. Голова, словно хрупкое стекло, раскололась, обнажив мозг и разбрызгав его в разные стороны. Немного постояв, бездыханное тело Касима медленно опустилось на землю.

Тем временем подошли и другие татары, Гондыр снова с дубинкой встал на их пути. С мольбой и угрозой в голосе крикнул подошедшим конникам:

– Возвращайтесь домой, по-доброму прошу, иначе все погибнете, мы Дыдык вам просто так на дадим.

Фазыл посмотрел вокруг, нигде не увидел коня Касима, почувствовал что-то неладное, ехал осторожно с натянутыми поводьями, с саблей в правой руке. Сзади его черной тучей столпилась его дружина, все на конях. Разойтись не могут. Отлично подготовились братья к встрече с непрошеными гостями. По бокам дороги с обеих сторон устроили непроходимый барьер из срубленного мелкого подлесья и лесного молодняка, на лошади туда не сунуться. За этим барьером и частым подлеском сразу же с обеих сторон раскинулись непроходимые болота. Удобную позицию выбрали сыновья Бабы для засады.

Фазыл приблизился к Гондыру и хотел уже его проткнуть своей саблей, но удар дубинки по лбу опередил его действие. Сабля выскользнула из рук и воткнулась в землю, наклонившись, он хотел поднять ее, в это время второй удар дубинки прошелся по его спине. Послышался хруст разломанных костей и сдавленный стон Фазыла, он рухнул на землю и больше уже не смог стать.

Не успел Гондыр вздохнуть, как появилась перед ним голова белого коня, а на нем восседал всадник богатырского телосложения. Это был Дамир. За ним друг за другом цепью выстроились другие татары. Откуда ни возьмись из чащи выскочили пятеро братьев Гондыра со своими деревянными копьями и, не дав противнику очухаться, каждый вонзил копье в бок татарину, те тихо сползли со своих коней на землю, еще пятеро неприятелей остались лежать на земле.

Остальные татары поняли, что попали в засаду, один за другим вытащили свои луки и стали стрелять, стрелы со свистом проносились мимо братьев, но вот одна из стрел угодила прямо в сердце Гондыру. Койык оказался рядом с братом, он быстро оттащил раненого в сторону, взял в руки дубину, отошел за могучий ствол ели и принял оборону. В это время к нему приблизился Дамир, он в несколько приемов пытался вонзить свою саблю в Койыка, но из-за широкого ствола ели никак не мог его достать. Развернуться бы Дамиру да слишком узкий проход, с одной стороны можно угодить в болото, с другой стороны дороги непроходимая чаща, к тому же еще завалена сучьями и валежником. Койык осторожен, выжидает удобный момент. На какой-то короткий миг Дамир отвлекся, и Койык воспользовался моментом, со всего размаха ударил соперника дубинкой поперек груди, тот от неожиданности и боли опрокинулся назад, от второго удара бездыханное тело свалилось с коня.

Давно уже летнее солнце поднялось высоко над землей, день перевалив за полдень, клонится к вечеру. Природа притихла, даже ветер спрятался за густым ельником, не слышно птиц. Только одно воронье, почуяв запах крови и падали, со зловещими криками проносится над этим страшным местом. А бой все продолжается и не видно ему конца. Трудно понять татарам, сколько еще там в лесной чаще воинов на их пути, потому что на место погибшего из чащи появляется другой воин. К этому времени один за другим погибли шестеро братьев, вот они лежат на земле, но не сломлено сопротивление, не может противник продолжить свой путь дальше, потому что на дороге, полный решимости и с угрожающим видом, стоит Зичы.

Глаза, наполненные болью и ненавистью, пронзают противника насквозь. За погибших братьев, за любимую сестру Дыдык он готов расплатиться с проклятым врагом сполна. В этот момент юноша не думает о смерти. Уклоняясь от вражьих стрел, он прыгает от одной елки к другой, а стрелы со свистом проносятся мимо. Сколько татар уже лежит на земле, а кажется конца им нет, на место погибшего встает другой. Он не чувствует голода, только вот сильно мучает жажда, вот бы испить холодной ключевой водицы. Да кто поднесет? Зичы один на один с врагом на этой страшной дороге.

– Когда же наступит ночь? – думает юноша. – Ночью они не посмеют двинуться вперед. Как много их здесь, но я так просто им не сдамся.

В отчем доме

Неспокойно в доме старого Бабы. Прошел уже целый день, подходит он к концу, скоро летняя короткая ночь укроет землю своим легким покрывалом. От сыновей нет никаких весточек. Тяжело на душе у старика от этой неопределенности. «Что же там делается у сыновей? Эхе-хе… годы, как птицы пролетели, вот и ноги отяжелели, пойти бы, помочь им, да где уж! Глаза ослабли, в руках нет былой силы, какой я теперь помощник», – терзает себя мыслями Баба.

Притихли и Дыдык с Жакы на своей половинке, только шепотом переговариваются меж собой. Все существо их переполнено волнением за мужчин, но они держатся, стараются не показывать свое волнение отцу. Тяжело на сердце и у Чожмера: «Почему старик не дал мне возможности пойти с сыновьями, неужели не доверяет мне? Нет, это не так, иначе с такой теплотой не принял бы меня», – размышляет про себя юноша.

Ближе к вечеру Дыдык не выдержала, подошла к отцу, попросила разрешения сходить к братьям, хоть водицы унести им. Баба не стал противиться.

– Иди сходи, только будь осторожна, попадешься в руки к татарам, больше не вернешься.

Чожмер вызвался проводить девушку до реки Пызепь, дальше Дыдык пошла одна. Оставшись один, молодой человек, предался размышлениям. «В трудное время я попал в эти места. Какая статная Дыдык, девушка мне очень нравится, по-моему, и я ей тоже. Отец, кажется, не был бы против. Я мог бы остаться здесь в Бабакаре. Вместе, помогая друг другу, вели бы хозяйство… Может, все еще обойдется». Постоял еще немного, глядя в сторону ушедшей Дыдык, глубоко вздохнул и вернулся обратно в городище.

Дыдык дошла до родника, но помедлила, не сразу набрала воды, постояла вглядываясь в бурлящий родник, как будто пытаясь разглядеть в нем что-то, а может услышать в говоре родника ответ на терзающие мысли. А родник и самом деле будто заговорил с девушкой и заторопил ее: «Иди, чего стоишь, жизнь продолжается». И правда, чего стоит, надо бежать к братьям.

Девушка наклонилась над водой, хотела зачерпнуть в туесок воды, сзади услышала какой-то скрип. Не успела оглянуться, понять, что произошло, как по спине кто-то хлестнул, и она оказалась под елкой поперек ручья в ключевой воде. Попала между ветками, которые ушли в землю и, как клешнями, держали ее, не давали ей ни повернуться, ни вздохнуть.  Занятая своими мыслями, Дыдык не заметила около родника елку, сваленную ветром, которая зацепилась за соседнюю ель. Небольшое дуновение ветра повалило дерево наземь, так девушка оказалась в воде.

Время шло, зловещая тишина ожидания окутала жилище Бабы. Тяжелое предчувствие угнетает Чожмер, подойдя к Бабе, он сказал:

– Пойду схожу к братьям. Что-то здесь не ладно. До сих пор не вернулись ни братья, ни Дыдык.

– Делай, что хочешь, я не держу, – ответил Бабá.

Юноша с большой осторожностью вошел в лес, дошел до родника, увидел поваленную елку. Смотрит, елка свалилась только что, земля еще на корнях влажная, не высохла. Хотел обойти ее и тут под елью увидел девушку. Мелкая дрожь прошла по всему телу, сердце бешено забилось в груди, готовое выскочить наружу. Зашел в воду, сначала вокруг Дыдык разломал ветки, затем из-под нее убрал камни, и тут он услышал ее дыхание, слабый голос. Значит, она жива! Хорошо хоть попала между ветками и нет переломов. Освободив ее, он взял ее на руки и, не чувствуя тяжести, понес домой, Жакы и Баба займутся ею.

– Теперь я пойду к вашим сыновьям, – обратился он к Бабе. Баба ничего не ответил, в знак согласия только махнул рукой. Чожмер вышел из дома и, не оглядываясь, побежал в сторону Куавернюка к братьям.

Подойдя к Куавернюку, он увидел страшную картину… На обочине дороги лежат шестеро братьев, Зичы лежит на дороге один. Что произошло тут? Какие сложности возникли? Братья просто так бы не сдались. Где же татары сами и тела погибших? Только мертвые тела их лошадей валяются на дороге. Множество вопросов и мыслей молнией пронеслись в голове молодого человека. Выйдя на дорогу, увидел по следам лошадей, что татары ушли обратно, подобрав тела погибших собратьев.

Еще раз внимательно осмотрел место принятого боя и понял, как храбро сражались братья! Сколько мертвых лошадей вокруг, значит, столько же и татар уложили братья в этом неравном бою. Сами погибли, но землю и сестру защитили, не позволили татарам над ними надругаться. Каких могучих богатырей, воинов вырастил Бабá! Затем подтянул Зичы к братьям и, уложив его рядом с братьями, вернулся в Бабакар.

После того, как погиб седьмой из братьев Зичы, самый пожилой из татар Паткул понял, что это был последний из воинов. Оглянувшись вокруг, увидел, скольких людей они потеряли в битве с этими семерыми братьями. Сошел с коня, долго стоял раздумывая и обратился к оставшимся в живых соплеменникам:

– Видите там, вдали, видна большая ель, на вершине сидит ворон, под этой елью и переночуем, а завтра с утра отправимся в обратный путь. Продолжив дорогу вперед, ничего хорошего мы не найдем. Дыдык ваша уже давно улетела. Соберите погибших, пристегните их к седлам и давайте скорее отсюда уберемся.

Тем временем Чожмер дошел до Бабакара, все его нутро заполнено страшным горем, горькие слезы застилают глаза. С большим трудом он передал картину, которую ему довелось увидеть в Куавернюке. Плечи старого Бабы по мере рассказа опускаются все ниже, как будто горе тяжелым грузом легло на его плечи и придавило его и не дает расправиться. Тело дрожит в безмолвном плаче, слез нет.

Всю ночь они с Чожмером копали могилу для погибших сыновей. Семерых братьев они уложили рядом друг с другом и после восхода солнца зарыли их. Спите, богатыри, многие лета охраняйте свою землю от непрошеных гостей, не дайте глумиться им над родной землей!

После обеда старый Бабá из-под ивняка вытащил две припрятанные лодки, сложил туда свои пожитки. Дно своей лодки застелил пихтовыми ветками, усадил в нее Жакы с новорожденным сыном Гондыр, в другой лодке разместились Чожмер и Дыдык.

– Отправимся к русскому Паше, он мой названый брат, не оставит нас в беде.

После того, как все разместились, старик вышел на берег, повернулся лицом к своему жилищу и долго стоял, всматриваясь куда-то вдаль. Никто не посмел нарушить его немое прощание с местом, где прошла вся его жизнь, где народились и выросли его дети, с местом, где он мечтал увидеть бегающих вокруг него белокурых своих внуков, где упокоились его жена и семеро сыновей-богатырей. Вот и настал час прощания с родимым местом, встав на колени, трижды поцеловал он землю. Затем с трудом встал с колен и, не оборачиваясь, подошел к своей лодке, сел, взял в руки весла и повел лодку вниз по течению реки Пызепь.

Две лодки, на некотором расстоянии друг от друга, медленно скользят по водной глади, кругом тишина, не слышно более вокруг людского говора, только всплеск весел нарушает эту тишь, да темный вековой лес гудит, словно завел свою грустную прощальную песню, оплакивая погибших сыновей старца. А может, он предвещал путникам о том, что через века здесь, на этих землях будут жить в единой дружной семье и удмурты, и татары, и русские и многие другие народы.

По преданию людей, долгие годы человек сторонился этого места, таежный лес оставался нетронутым, заросла и тропинка к роднику. Многие годы, случайно забредший путник, слышал, как вдоль ручья с тоскливым воркованием металась голубка, возможно, поэтому родник назвали колдовским, и люди сторонились этих мест.

А родник, как и в прежние годы, журча, играя на своем пути камушками и резвясь несет хрустально чистую воду в реку Пызепь. Что ему до людской молвы? Иногда случайный прохожий останавливается, чтоб сполоснуть лицо и утолить жажду этой вкусной родниковой водицей.

Прошли века, но не обосновался больше человек на этом месте, не поставил свое жилище, Бабакар остался в памяти людей как топонимическое название этого места, да изредка кто-то вспомнит эту легенду, услышанную от далеких своих предков.

Присядь путник, отдохни, прислушайся к журчанию родника, и ты, возможно, услышишь в его песне эту печальную историю…

Автор публикации

не в сети 2 года

Redaktor

278,4
Комментарии: 11Публикации: 732Регистрация: 03-03-2020

Другие публикации этого автора:

Похожие записи:

Комментарии

Один комментарий

Добавить комментарий для Nikita Chan Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля