Search
Generic filters
16/05/2021
65
11
0

Анатолий вернулся с армии, подтянутым, широкоплечим, целеустремленным мужчиной. Отец учил его ничего не откладывать на завтра, тренировать свое тело и волю.

– Разве можно жить на земле спокойно и бездумно?!  Жизнь стремительно уходит вперед и надо не отставать от неё, – говорил отец сыну – В спорах надо быть спокойным, следить за собой и, не горячится, не судить опрометчиво. Дело должно быть главной целью в жизни.

Такие наставления были у него когда он познакомился с Алёной, таким она его познала, таким и полюбила. 

Работал Анатолий с каким-то ожесточенным упоением, а когда решил учится на очном отделении, имея семью, она тоже не была против. Хотя понимала, легкой жизни не жди.

– Придётся пережить трудности, сможешь? – спросил Анатолий.

Она всё могла, могла ходить в поношенных платьях, стоптанных туфлях – во имя его мечты.

Прошел год, два, три, годы шли и проходили тихо. И вдруг она поняла, что его никогда не тревожила её душа. О чём она думала, что её тревожило всегда молчаливую, всех мыслей он её не знал, и как она поняла не хотел знать.

“Толик был уверен, что я буду его подругой жизни. Вместе идти к желанной большой цели” – думала Алёна.

Но мы сами не знаем, не можем сказать, правильно ли мы живём?

Короткие беседы томят однообразием. И Толик и Алёна стали ловить себя на мысли, что неловко и грустно, одиноко друг с другом. 

Сколько раз Алёна старалась убедить себя в том, что она не ошиблась в своем выборе. Но она давно стала замечать, что её внутренняя тихая жизнь непонятна мужу. Толя не только не видит жены, ему некогда оглянуться на себя. 

Наверное все близкие ему по интересам люди – такие же как и он, и тут нельзя ничего изменить. Его мир и мир его товарищи представлялся лишенным обычных жизненных красок.  У них всё очень серьёзно всё подчинено делу. И простые человеческие потребности;  наслаждения природой, любимым лицом, всем чем светла жизнь – этим людям они были чужды, и даже мешали им делать большое, совершенно необходимое дело. Этим и занимались люди, совершенные по своим умственным способностям, люди, которых не не волнуют и не должны волновать житейские нехитрые радости. Но ведь разные люди есть на свете.

Не моя вина, что не родилась я для высоких дел, что я не в силах догнать тебя, но я не вижу в этом необходимости. У меня есть свои хоть маленькие, но дорогие интересы, а для него они чужды и непонятны. Да-да, мне хочется присесть и насладиться тихим семейным уютом. И я в растерянности спрашиваю себя, как это случилось, что наши желания не совпадают.

Почему я раньше до замужества не догадывалась, что увлечения твои не пустяки, а действительная цель, которую ты перед собой поставил.

Не приходило и мысли сравнивать Анатолия с теми особенными людьми, которые ради своих целей отказывались от личной жизни.

Сердце обмануло?  Но разве сердце виновато?

Нет ни о чём не жалею. Только очень грустно и не хорошо на душе. Когда Анатолий успокоится, через лет пять? Но и тогда инженером опять будешь стремиться дальше, захочешь знать больше того, что уже знал.

Ничего не надо Алёне. Достаточно ей маленького комнатного счастья.  Но могла ли она признаться в этом ему? Ни за что что!

Наблюдая людей, она с досадой обнаружила насколько смешно её глупая маленькая мечта.  Как же так вышло, что она почти в одиночестве оказалось со своими хлопотами. Кто виноват? Да и позволительно ли искать виновника. Ей дорого всё, чем она жила. Казалось тут всё было ясно, и незачем раздувать и волноваться. Однако тревога не давала покоя, и она искала оправдание своему одиночеству. И нашла, это было простое решение: всем хватит места под солнцем, и потому оно одинаково ласково для всех, и каждый имеет право жить так, как велит сердце.

Да, если даже он сам был виноват в ее отчуждение, ничего не могло измениться. Но он не считал себя виноватым. Анатолий шел к поставленной цели упорно и страстно, – и не было ничего на земле такого, ради чего он поступился быть своей мечтой. Неужели Алена не принимает его дело, как родное, самое главное в жизни. Толя хотел, чтобы оно стало главным и для неё. Но чем настойчивее он был в своём желании, тем непоправимые отходила от него его Алёна. Но властно тянула его к себе, а видя его беспокойство она насторожилась и замыкала в своём маленьком непонятным ему мире.

Они жили на стипендию, и на её небольшую зарплату. Видя, как она болезненно, хотя и желая это скрыть от него, переносит это неустройство их жизни, сказал ей однажды:

– Ты очень нетерпелива, а сразу ничего не даётся!

– А разве я требую от тебя чего-нибудь? 

– Требуешь, молча и неотступно!

– Этого еще недоставало, я прошу не вытягивать у меня из души, то в чем я еще сама себе боюсь сознаться, – тихо ответила Алёна.

Он стоял растерянный. В чем она боялась сознаться, опять эта недоговоренность. Неужели не надоело всё это: постоянное недовольство, недомолвки, не уважительная скрытность, словно они чужие друг другу люди. Или он думает, что она не в состоянии понять его. Какая чушь, это ее единственное желание понятие его. 

А Анатолий тоже думал: “Может я в действительности в чём-нибудь и виноват. Так пусть ясно и определенно скажет, в чём именно? Почему наша жизни вдруг стала сумрачной без красок, похожие на соседство равнодушных людей. Кто виноват?”

И вдруг нашёл  непостоянство  в собственном чувстве. После женитьбы он стал меньше думать о ней.  Да, он успокоился, она рядом. И одной мыслью – дело, дело подчинил общую теперь с ней жизнь.

Неужели всё-таки он жил не совсем правильно, неужели он сам виноват в разладе с Алёной? Но как бы не облегчали душу покаянные мысли, какими бы справедливыми ни казались они, всё-таки он не видел выхода. Ничего не  могло измениться в жизни, если для семейного счастья, она требует отказаться от счастья идти вперед.

“Надо пожить ещё – может и отыщется выход” –  думал он.

А она боялась сознаться себе в том, что она не только ничего не требовала от него, но вряд ли и желала перемен в своей жизни. Больше того прошлые надежды на лучшее перемены начали представляться ей глупыми и унизительными.

Чего она добивалась от своего Толика, на что надеялась? Неужели хоть на минуту могла могла допустить мысли, что муж ради семейного счастья откажется от своих стремлений? Нет он не может жить иначе! Ни одного лишнего часа сверх своей жесткой нормы, он не отдаст семье!

“Что за дикость? Я вовсе не требую, чтобы он отказался от своих стремлений, – думала Алёнушка. В своей цели он видит единственный смысл жизни, и я не должна ему мешать. Я и стараюсь не мешать ему. Но сердце, что с ним поделаешь! Так иногда становиться обидно и горько одна-одна, всегда одна. И такая на него злость появляется, что … не знаю взяла бы и убежала куда-нибудь, подальше. Но от себя не убежишь. Так не хорошо, я только расстраиваю его, мешают сосредоточиться на работе! Но ничего не могу поделать с собой. И его винить не хочу ни в чём. Смешно говорить о чьей либо виновности”.

Она успокаивала себя этими мыслями, пугалась своих новых горьких раздумий, оберегая свое чувство к мужу. Она старалась изо всех сил, гнать их, а они приходили вновь и вновь.

 “Хорошо пусть стремиться к своей цели! Но почему я должна бежать за ним, – думала она с недоумением и досадой. – Из за страха потерять его? Из-за любви? Прекрасно! Ради него я готова на всё, разве он не видит. Давала возможность выучиться, сама заботилась о нём, о дочерях. Ведь столько у нас женщин, не все же они инженеры. Каждый делает то к чему расположено сердце”.

 И она поняла, что невозможно оправдать одиночество простым решением – всем хватит места под солнцем, – за которое она цеплялась раньше.

А толик учился, уходил вперед. Что обещает жизнь когда всё чаще между супругами обозначается несогласие во взглядах. 

В отчаянии она поняла, что это он может так стремительно и жадно переваривать все премудрости. А у неё нет ни сил, ни желания, нет и уверенности, что она сумеет справиться с ними.

Чего ей хочется? Она взяла “Анну Каренину”, прочла её в одиночестве и погрустила. Чувство одиночества тяготило её. Вновь приходит горькое раздумье с взыскательным и упорным любопытством Алёна думает о своём чувстве к мужу. 

Алёна раньше ни искала в своем любимом, избранном образе Толика недостатков. Если, что в нём совсем не принимала, то находила этому оправдание. Теперь же она ловила себя на том, что придирчиво ищет в муже недостатки. И она их обнаружила, качества которые не могла теперь оправдать, которым раньше находила объяснения.

Безусловно Анатолий любил жену, дочерей, но эта любовь на поверку оказалась обидно несоизмеримой с его страстью к делу. Но при этом она заметила, его товарищи у которых дело, и заботливое отношение к женам естественно и гармонично сочетались. И она вдруг почувствовала, что не находит оправдания своему любимому муженьку. Она испугалась, хотела больше не думать об этом , но чем глубже пыталась скрыть горькую находку, недостатки Толика, тем сильнее обозначилась трещина в её душе. Невозможно было заставить себя не сравнивать мужа с его товарищами.

Ее внимание стали привлекать, красивые, хорошо одетые молодые люди, которых она раньше не замечала и не хотела замечать. Хотя она и прежде ловила на себе мужские взгляды, но была к ним равнодушна. Теперь же они были ей приятны. Она нравилась. Эта мысль пугала. Алёна старалась подавить ее, спрятать так же, как прятала от себя недостатки Толика.

Было нехорошо, нечестно по отношению к нему думать об этом. По ночам она едва удерживалась от слёз. 

“Ах Толик, Толя! Ты во всем виноват!” – И пытаясь обвинить во всём Толика, всё таки не могла утешить себя.

“Господи, какая глупость, – причем тут Толик? Сама испортилась до мозга костей”, – растерянно и жалко твердила она себе и вновь замыкалась в себе, растворяясь в заботах о дочерях.

То думала вдруг с внезапным облегчением: “Глупая, что же здесь не хорошего?. Танцы, веселья, музыка нужны человеку, чтоб украсить жизнь. И в желании нравиться, конечно нет ничего предосудительного”.

И успокаивая себя так, она незаметно для себя постепенно освобождалась от необходимости измерять свои поступки первой любви к Анатолию.

Неожиданно к ним приехал друг Анатолия по институту, Виктор. Он признаётся Толику, что он был влюблен в его жену. А затем спросил у Толика:

 – Скажи откровенно, ты счастлив?

Толик ответил не сразу. Счастлив ли он? На Секунду прикрыл глаза. Горько осознавать и видеть, как тает последнее тепло в твоем семейном очаге.

Алёна чувствовала себя совершенно свободной, как если бы была незамужней. Прекрасно! Толик никогда не считал крепкой такую семью, в которой взаимные обязанности супругов – в тягость им.

Свобода поступков, скрепленная доверием и общностью интересов, – вот что определяло хорошую семью и только о такой мечтал Анатолий.

Но чем питается свобода Алёны? Оскорбленным самолюбием, вызовом мужу, намеренной холодностью? Конечно этим, иного ответа он не мог найти. Но хорошо, до каких же пор всё это может продолжаться. Ведь у него тоже есть самолюбие.

Но что же делать ей, если я и в самом деле до глубокой ночи корпел над книгами и конспектами. Работать, работать! Жизнь большая, когда-нибудь и затеплиться вновь их семейный очаг: не может же до бесконечности тянуться этот разлад.

Ещё и этот вопрос друга – счастлив ли он? Удивительно, что Анатолий совершенно об этом не думал. Хорошо ли ему жилось? Да, несмотря на неудачи он считал, что ему жилось хорошо. “Быть человеком – значит быть борцом” – вспоминал он слова Гёте. Бороться, преодолевать трудности, – вот это и есть высшая цена жизни, её смысл. 

 “Но подожди, – вдруг спросил себя Толик, – борьба должна оправдываться целью. Ты не забыл ради какой цели борешься? – Нет, он не забыл. Разве можно забыть свою жизненную цель? – Хорошо, – продолжал он требовательно допрашивать себя. Твоя высшая цель, и личное счастье – они связаны неразрывно.. А что же получается у тебя?! И всё таки, как ответить на вопрос “счастлив ли он?” –  Виктор ждет ответа. Толик отнял пальцы от глаз, внимательно посмотрел на друга:

– Не знаю Витя, как-то не думал, -счастлив, нет ли.

– Об этом надо думать, Толик. Даже если ты нашёл уже себя в жизни, всё равно держи себя на взводе. Счастье оно покроется плесенью, если его не обновлять. В жизни всегда есть, что нибудь лучше того, чего ты уже достиг.

– Это верно, – согласился Толик.

В конце недели в институте, где учились Толик со своим другом Виктором, проходило вечерние мероприятие, Алёна со своим братом тоже были приглашены.

Каждому кто входил в институт в глаза бросалась красная торжественная рамка, занимавшая половину стены холла. Внутри рамки на белой плотной бумаге надпись крупными буквами – “Письмо И.П. Павлова к советской молодёжи”. Далее шли ровные, любовно вписаны, заученные многими наизусть слова, смыслу которых Анатолий никогда не переставал удивляться:

“Что бы я хотел пожелать молодежи моей родины, посвятившей себя науке? Прежде всего ― последовательности. Об этом важнейшем условии плодотворной научной работы я никогда не могу говорить без волнения. Последовательность, последовательность и последовательность. С самого начала своей работы приучите себя к строгой последовательности в пополнении знаний. Изучите азы науки, прежде чем пытаться взойти на ее вершины. Никогда не беритесь за последующее, не усвоив предыдущего. Никогда не пытайтесь прикрыть недостатки своих знаний хотя бы и самыми смелыми догадками и гипотезами. Как бы ни тешил ваш взор своими переливами этот мыльный пузырь, он неизбежно лопнет, и ничего кроме конфуза у вас не останется. Приучите себя к сдержанности и терпению. Научитесь делать черную работу в науке. Изучайте, сопоставляйте, накапливайте факты. Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не могло бы поднять ее ввысь, не опираясь на воздух. Факты ― это воздух ученого. Без них вы никогда не сможете взлететь. Без них ваши «теории» ― пустые потуги. Но изучая, экспериментируя, наблюдая, старайтесь не оставаться у поверхности фактов. Пытайтесь проникнуть в тайны их возникновения. Настойчиво ищите законы, ими управляющие. Второе ― это скромность. Никогда не думайте, что вы уже все знаете. И как бы высоко не оценили вас, всегда имейте мужество сказать себе: я невежда. Не давайте гордыне овладевать вами. Из-за нее вы будете упорствовать там, где нужно согласиться, из-за нее вы откажетесь от полезного совета и дружеской помощи, из-за нее утратите веру объективности. В том коллективе, которым мне приходится руководить, всё делает атмосфера. Мы все впряжены в одно общее дело, и каждый двигает его по мере своих сил и возможностей. У нас зачастую и не разберешь ― что «мое», а что «твое», но от этого наше общее дело только выигрывает. Третье ― это страсть. Помните, что наука требует от человека всей его жизни. И если бы у вас было две жизни, то их бы не хватило вам. Большого напряжения и великой страсти требует наука от человека. Будьте страстны в вашей работе и ваших исканиях. Наша Родина открывает большие просторы перед учеными, и нужно отдать должное — науку щедро вводят в жизнь в нашей стране. До последней степени щедро. Что же говорить о положении молодого ученого у нас? Здесь ведь ясно и так. Ему многое дается, но с него много спросится. И для молодежи, как и для нас, вопрос чести — оправдать те большие упования, которые возлагает на науку наша Родина.”

Анатолий стоял в задумчивости. Ему смешными казались теперь его азартные потуги “взойти на вершины” науки сразу, одним махом. Так уважаемый приучи себя к сдержанности и терпению! И не гордись, что всё знаешь, ничего ты ещё не знаешь.

Спустившись вниз, он почувствовал, что всё таки удивительно хорошо было на душе. Это потому что всё ясно впереди: что нужно делать, и что лишнее, от которого нужно и следует отказаться. 

Здесь внизу он и встретил своего друга Виктора:

– А Алёна где? – спросил он у него.

– Отбили ее у меня. Оказывается у неё есть ревнивый страж семейных устоев. Подошёл, расплакался: “Неужели вам девушек мало?”

– Шутит он, – сказал Анатолий.

– Надо полагать. И да, мне уже пора, ты меня проводишь? А я пока пойду с Алёнкой прощусь, – и Виктор нырнул в толпу.

Виктор с Анатолием молча шли до ворот института.

– Спасибо, что проводил. И знаешь, Алёнка меня удивила, честное слово. Никогда не ожидал. Думал чистенькая, хорошая девочка и всё. Очень рад за тебя Толик,- и обнял друга.

В институте начались каникулы и Виктор ежедневно приходил к Анатолию, и слышно было уговаривал его:

– Отдохни, каникулы, а ты корпишь. Пойдем в кинотеатр.

– Не могу, работы много. 

– Ну я тогда Алёну заберу с собой. Ты не против?

– Пожалуйста… Странный вопрос.

Странный вопрос! Алена сжимала руки. Как он доверчив. Как он уверен в ней.

В прогулках по улицам она сравнивала встречи и воспоминания далекие встречи со своим Толиком. Подобные сравнения были странны, они наполняли душу чувством грусти и сожаления. Нет не вернешь того времени, прежнего Толика. Да и хотела ли он, чтоб тот Толик вернулся.

“Я не могу быть ему хорошей женой, – думала Алёна, -Разве ему такая нужна, как я? Чем я могу помочь ему? Только мешаю, а не помогаю. Мы оба виноваты по моему, не узнали хорошо друг друга и связали свои жизни. Но я не могу больше обманывать и себя и его. Знать, что ты ему приносишь огорчения, и портишь его жизнь и жизнь свою. Нет я так не могу и не хочу.”

 Эти мысли, однажды придя, уже не покидали Алёну. Она была теперь спокойнее, точно нашла ясный определённый ответ своим тревогам. Правда, она старалась не думать о том, что последует за ее откровением. Естественное чувство жалости к мужу и страх перед минутой, когда надо будет все решить, мучали её. Но она ждала перемен, счастливых встреч..

Это было случайное и стыдливое ощущение. Алёна старалась уверить себя, что если она и ждет чего-нибудь, то только не человека, которого могла полюбить больше Анатолия. Она долго была в одиночестве, всё, что видела и встречала сейчас, представлялось ей в особенном, ярком освещении.

Она хотела любить только своего мужа, только его, милого, любимого, Толика.  Не получилось… Что ж поделаешь?

Рядом ходил его друг и это было похоже на приближение счастья.

Во всем, о чем они говорили, в словах Виктора она открывала тревожную и счастливую новизну и удивлялась этому. Она открывала новое в привычных вещах, казавшихся должными, пришедшими по справедливому велению судьбы. Нет, не веление судьбы, а справедливые люди давали ей возможность жить так, как она жила.

Великодушные, они не преследовали укором, как Толик, за то что не родилась она для больших, высоких дел. Было теперь немного и стыдно и немного грустно от сознания, что ей отпущена скромная жизненная доля, и вместе с тем необыкновенно хорошо от мысли, что доля прочная, навек.

Впрочем, что значит скромная доля? Желала ли Алёна её исправить? С тревожным любопытством она искала уже новую жизненную дорогу.

Толик, ах Толик, – ни о чем она не хочет думать. Иногда, точно опомнившись Алёна с удивлением смотрела вокруг себя, ведь она жена Толика. Как же они живут, чужие друг другу. Но что она могла изменить? Да нет, она и изменить пока ничего не хотела. Не могла. Внутренняя вторая жизнь её была младенчески-хрупкой. Неверный внешний толчок, и нет.. об этом даже страшно подумать, что бы сейчас уже принять какое-то решение. 

Виктор очень интересовался отношением Анатолия к ней. Алёна рассказывала, но странно она почему-то сгущает краски, говоря, что Толик совсем забыл семью. Зачем? Вначале это показалось смешным, (вот разжалобить захотела), но потом встревожило. 

И тогда, возмущенный рассказом Виктор, встрепенулся:

– Я ему скажу! Семью забывать, а?

– Мне этого, Витя, не надо. И я прошу ни слова ему об этом. Разве я с тобой для этого делилась?

Если бы Алёна могла трезво, глазами объективного человека оценить, Толика, она не раз бы улича себя в предвзятости. Но с тех пор, как она перестала измерять свои поступки первой любви к мужу, а в особенности после того как решила, что “не пара” ему. Его жизнь пошла стороной, и она не старалась узнать, чем живет, и что думает её родной человек. Её оценка относилась к прошлому Толика, к тому времени когда вдруг обнаружила в нем недостатки. Каковы они сейчас эти недостатки, понял ли он их, желает ли избавиться от них, или уже начал избавляться, Алена не знала, не интересовалась этим. Косила она всё, неотчетливое и шаткое чувство не то обиды не Толика, не то вызова ему. Как будто он оскорбил ее незаслуженно. или не осторожным, грубым прикосновением причинил ей боль. И боясь потревожить прошлое,  вызвать старую обиду,  она вся устремилась вперёд,  в новую жизнь, которая постепенно становилась для нее более интересной И осмысленной. Но отношение Виктора к ней Алёна всё-таки не понимала.  Он не выполнил её просьбу.  На следующий же день, всё же выразил своё возмущение отношением Анатолия к семье:

– Знаешь, что мне сказал брат твоей жены.  Было бы понятным, если бы я услышал это от тебя он мне сказал: “ Слушайте молодой человек вы  напрасно кружитесь около Алёны. У неё есть муж, дети”. – Здорово? Ну здорово? Что же ты молчишь. Или ты одобряешь это заступничество?

Он не скрывал своих чувств к Алене, ни сейчас, ни прежде, когда Алена была ещё не замужем. И все таки Анатолий не испытывал неприязни к нему, к своему другу.

-Дурачок ты, – незлобно сказал Толик, – если у Алёны есть чувства ко мне, сколько ты не крутись – бесполезны твои хлопоты. Ревность – одна из отвратительных черт человека. Человек должен быть свободным – в мыслях, в поступках, в чувствах. Свободными и честными. Если бы у меня было чувство ревности, я давно бы тебя прогнал, а Алене устроил сцену.

Но Виктора видно совсем не устроил этот аргумент.

Однажды, Виктор и Алёна ехали вместе из института. Произошло признание. Но вдруг Виктор немного подумав добавил:

– Но у тебя есть муж, ребенок.

– Я не хочу думать о Толике.

– Ты сошла с ума. 

– Нет, я всё больше убеждаюсь, что нам лучше разойтись.

– Точно сошла с ума! – Почти крикнул Виктор и стиснув руку Алёны твердо добавил, – Подожди. Подумай, не спеши! – он помолчал, неотрывно глядя в её глаза. – Прощай! – и вышел с автобуса.

Придя в общежитие к Анатолию, уставив в него расширенные глаза произнёс:

– Ну Анатолий! Если ты потеряешь Алёну.. – Он не закончил фразу, сжал челюсти, глаза у него странно и зло посветлели.

– Потеряю Алёну? – медленно и тихо переспросил Толя. – Ты это.. что..откуда?

Изумление и ярость исказили черты Виктора, он схватил друга за плечи и сильно встряхнул. 

– Слепой человек! Ты не видишь разве?

– Подожди Витя, Она тебе что-нибудь сказала?

– Да, все сказала. Но тут и говорить нечего – так видно. А ты, ты… Неужеле тебе это не ясно.

– Мне? Я не знаю, Витя, – в совершенном замешательстве пробормотал Толик, – она со мной перестала даже разговаривать.

– Вот она перестала разговаривать! Так на что же ты надеешься? Вот-вот потеряешь её и сам будешь виноват. 

– Но что же делать?

– Что делать! Уважай в ней человека. Не все родились подвижниками. Я давно бы на её месте сбежал. 

– Однако.. – Анатолий тяжело опустился на стул, сжал челюсти, печаль и тревога были на его лице. – Я догадывался об ее одиночестве. Но чем помочь. Она ничего не хочет от меня.

– Не знаю, Я не хочу ничего советовать. Я плохой советчик. Но смотри может не поздно поправить дело. А я к тебе уже долго не приеду.

Толик вернулся домой, когда Алёна уже спала. Сумеречный свет освещал ее спокойное лицо. Сидя у стола, в полумраке, он всматривался в лицо жены и с запоздалым, горьким и тяжелым раскаянием думал о том, что никогда не допускал мысли о возможности потерять её. Как бы не складывалась жизнь, каким бы серьезным не казался семейный разлад, всё таки была крепкая молчаливая уверенность в том, что всё обойдется. Слепой самоуверенный человек, на что он надеялся? Не желая ничем поступаться в счастье идти вперед, понадеялся на “авось”. 

“Надо пожить ещё – может и найдется выход.” – вновь подумал он.

Ему казалась намеренной холодность Алёны. Какое дикое, какое дурацкое заблуждение! Подолгу и наивно размышлял о свободе поступков, но не разу не стукнуло в голову, что свобода поступков могла питаться равнодушием. 

И теперь.. Что же теперь делать? Неужели поздно поправить дело, и он настолько плох, что недостоин любви жены. И он закрыл глаза и опустил голову: “Сам, сам во всём виноват! Но что же делать, как вернуть Алёну?”

До утра он просидел, то задремав тревожно, положив голову на стол, то с беспокойным вниманием вглядываясь в лицо жены. По несколько дней он не видел ни ее, ни дочери. С грустью думал, что эта раздельная жизнь – он в общежитии, она у матери, – не позволяет находиться рядом с ними. Но он почему-то не старался пойти к декану и попросить комнату в общежитии для семьи Алёна спрашивала, когда же это будет, когда они будут все вместе всегда, ежедневно. Но он уклонялся от прямого ответа. “Видно ему одному лучше, боится, что мы отвлечем его от дела” – думала Алёна, и решила не настаивать на своём, дать ему возможность учиться. Всё это он вспомнил сегодня.

Чувство не подчиняется разуму, слышал он от людей. Вздор! Если верить им – ему оставалось одно: ждать неизбежного ухода жены, отказаться от нее. Нет, он будет бороться за свою Алёну. 

Это была молчаливая и упорная борьба, не похожая на те их минутные размолвки, когда он был намеренно сух с ней. Он как будто представил ей полную свободу в её действиях. Он не подчеркивал равнодушие к ней – был сдержанно-ласков и робок в общении. Уже не один поступок жены не встречал  с его стороны  ни одобрения, ни осуждения.

“Ты самостоятельный человек, живи как находишь лучше” – говорил его вид. Он хотел, ждал встреч, откровенного разговора. И в то же время по какому-то предостерегающему велению сердца, не торопил себя, боролся за неё молчаливо и со стороны, не пряча себя от её глаз, но и не подставляясь назойливо. То же чувство испытывала и Алёна.

Да, мало еще полюбить. Любовь обязывает, её надо воспитывать в себе. 

Вторая половина года самая напряженная для студентов: подготовка к экзаменам, экзамены, а для выпускников – завершение работы над дипломным проектами, их защита. Для Анатолия этот период в нынешнем году был вообще едва ли не самым трудным за всё время обучения в институте. Но никогда прежде он не испытывал такой бодрости, как сейчас. Он работал, не щадя себя. Вместе с тем умелый распорядок дня позволял находить время – больше, чем раньше – для ребенка, для семьи.

Разными путями шли они в своей личной жизни: Анатолий молча борясь за Алёну, о она – ожидая нового будущего. Борьба за семью стала нормой отношения к Алене, – осторожной, шаткой, в которой не было мыслей о себе, а только о ней. Это даже не походило на первоначальное чувство, в начале отношений, тогда всё было щедро, размашисто, сумбурно, поэтому пожалуй и легкомысленно. Собственная персона занимала не последнее место. Сейчас ровно и сильно, вызванное опасностью утраты, грело чувство в Анатолии. Собственная персона, если и имела значение, то лишь в том смысле, что она вдруг может стать необходимой Алёне. 

А вдруг… Чудес на свете не бывает и любовь не воскресишь.

Алена попросила дать адрес Виктора. Он несколько секунд непонимающе смотрел на неё, затем быстро вырвал лист из блокнота, размашисто написал адрес Виктора и очень спокойно протянул: 

– Прошу, это домашний адрес. Всё?- спросил муж, серьезно и ясно глядя на неё.

 – А тебя не интересует зачем я беру адрес? 

Интересует ли его? Если бы она знала как всё его интересует. Адрес Виктора.. О чем она хотела ему написать. Недоброе предчувствие сжало сердце Толика. Как же ответить интересует ли его эта просьба? Лгать? Он не хочет лгать, не может. Ему и так стоит труда казаться спокойным в этой беседе с ней.

– Разумеется, Алёна, интересует. Но я думаю, всё таки это твоё личное дело.

Она сразу резко вскинула голову, не то удивленно, не то недоверчиво оглядела мужа. Постояла так несколько секунд, и вдруг краска, мягкая стыдливая, тонко покрыла ее щеки, лоб, уши. Она выпрямилась и стремительно вышла из комнаты общежития.

“Я не могу, не могу сказать ему” – думала она несколькими минутами позже, лежа на кровати лицом в подушку. 

Она не могла сказать мужу о том чтобы тот не заблуждался в её чувствах к себе. Ничего к мужу у неё нет, ничего не осталось. 

“Но ведь он от меня ничего не требует”- вдруг удивлённо она подумала о муже. Он учиться, весел, он не торопит её. Почему ей непременно нужно поскорее разъяснить отношения? Почему её злит это равнодушие мужа? И почему она медлила с разговором, зачем отделяла решительный ответ?

Она теперь поняла, знает, когда это началось. Когда возникло у неё чувство, когда стала замечать, что в компании он был совсем другим: он танцевал, был весел, доверчив, прост… Он совсем не походил на вечно озабоченного делами Толика, которого Алена привыкла видеть.

Ей представилось тогда, что это у Толи не настоящее, не его. И всё чаще наблюдая за выражением его лица, она опять испытала то знакомое, тревожное и неоправданное, казалось ей чувство.

Однажды Анатолий не вытерпел: 

– Алена! Что происходит между нами?

Она увидела его изменившееся лицо, вдруг опять вспомнила, что ещё не сказала ему не слова, которые когда-нибудь надо сказать: “Всё кончено между нами”. Ещё утром он решил спросить ответа. Она думала, что скажет обязательно эти слова сегодня. Судя по виду Толика с неожиданной ясностью поняла: она ничего не может сказать. Она не знала, что и как сказать.

Когда же Алёна решила уехать к родным. Анатолий не думал, что услышит окончательный ответ жены. Она была встревожена, и когда муж обращался к ней, непонятно, будто в испуге затихала, и в теплых глазах её стояло робкое и просительное выражение…

Анатолий уже и сам откладывал окончательный разговор. Устраивая Алёну и дочерей в вагоне, он говорил обычные слова, смущенный благородный взгляд Алёнки взволновал его. Он замолчал глядя на дочерей, старшая с его родными чертами, светло русая, голубоглазая, тонкими, как у него губами. И младшенькая, круглое нежное лицо, припухлые губы, Алёнкины чудесные черные глаза. Он поцеловал поочерёдно одну, затем другую дочь, и вышел из вагона. Алёна пошла провожать его к выходу. Девушка проводник спросила:

– Вы провожающий? Выходите, сейчас поедем!

Анатолий повернулся к жене:

– Ну Алёнушка… – он взял её за руки, близко наклонился к ней. – Если ты, совсем, то мы не решили о детях. Ты насовсем? 

Алёна ослабев, прислонилась плечом к двери. Как глупо – самое главное оставили на последнюю минуту. И как ей стыдно, если бы только он знал!

– Толик – начала она выпрямясь и не освобождая руки, – Я не знаю, как сказать тебе. – Она вдруг побледнела, откинула голову назад. – Если ты.. -глаза ее повлажнели, в них был страх и мольба, – Если ты решишь приехать, слышишь, я буду тебя ждать, сколько бы не пришлось. Помни об этом милый всегда! 

Она отвернулась, прижалась щекой к двери, плечи ее вздрогнули. Порывистыми движениями она шарила в карманах, ища платок, но не нашла, ладонью вытерла щеку. Он охватил её плечи, повернул лицо и стал целовать ее холодные влажные глаза. Вагон тронулся, Толик соскочил и некоторое время шел не останавливаясь. Алена высунулась в окно, волосы её упали, темные, густые, переливаясь при закате солнца. Толя шел за вагоном до тех пор, пока не перестал различать её лицо. Потом повернулся и быстро пошел прочь, и встречные люди думали, что он “навеселе”. Он улыбался, не разбирал дороги, а более проницательные видели, что это шел не пьяный, а очень счастливый человек.

– До скорой встречи родные мои!

А Алена с жесткой и твердой настойчивостью восстанавливала прошлое, не стараясь оценивать его так, как оно этого заслуживало. Нет, она не пыталась свалить собственную вину на кого-то другого. Но она хотела, что бы Толя и другие люди увидели в её поступках хоть маленькую долю чужого вмешательства, которого не замечала она сама прежде, и хоть немножко оправдали её поэтому.

Она думала с радостью, что люди наверно понимали её, раз так хорошо относились к ней. Она не может вспомнить ни одного косого взгляда, ни одного резкого слова или оскорбительного намёка на её с Толиком семейный разлад.

А Виктор! Ведь не попался же её скрытый хам и эгоист… Да нет, она бы сразу его раскусила. А впрочем, – она усмехнулась, – разве человека раскусишь сразу.

Самое главное, наверное заключалось в том, что Анатолий не дал бы ей запутаться, всегда бы выручил. И от этого так необыкновенно хорошо стало на душе.

Она знала теперь, что там, где живут совершенные  люди, – простые и разные, честные, добрые, – где они живут радуются, страдают и борются, там не должно быть пошлости.

“Мне ничего не надо, Толик! Лишь бы ты вернулся. Будь уверен во мне, я всегда буду ждать тебя, дети тоже бредят тобой. И я тоже, мой любимый хороший человек…”

Автор публикации

не в сети 4 недели

Irina_Pad

51
Комментарии: 11Публикации: 10Регистрация: 09-09-2020

Другие публикации этого автора:

Комментарии

11 комментариев

  1. Приятный, по-своему глубокий рассказ получился. Вообще, писать об отношениях в таком ключе, то есть сосредотачиваясь исключительно на эмоциональной части, без большого количества диалогов, склоняясь к развернутым описаниям – это интересный подход. С другой стороны, за всей этой рефлексией над отношениями между мужчиной и женщиной, мне очень не хватило конкретики. То есть не совсем понятно, ради чего Анатолий закрывал глаза на семью (конечно, было упоминание об инженерном деле, но этого очень мало), не хватило описания этой самой цели, которая всё оправдывает. Не хватило отношений с дочками. Ну, то есть девочки просто существуют где-то на очень дальнем плане, хоть, мне кажется, что дети, если они есть, – это краеугольный камень семьи. В том числе, и в качестве одного из важнейших факторов в отношениях между мужем и женой. Но, с другой стороны, сам фокус на анализе ощущений главных героев – очень классный и живой. Исключительно понравилось описание «угасания» чувств и этой внутренней борьбы за утекающее счастье. Нельзя не упомянуть и горькую печаль об уходящем времени… Всё это описано и передано просто великолепно.
    В целом, у автора получилась очень жизненная и искренняя история, посвященная непростым, но, местами, очень интересным отношениям между мужчиной и женщиной. Да, тут нет какой-то пронзительной страсти или захватывающего сюжета, зато есть голая правда нашей жизни. Этим рассказ и ценен.
    Спасибо!

    Данная рецензия – составлена представителями редакции сайта и является частным мнением о произведении. Эта рецензия, как и сама редакция сайта никак не влияют на конкурсную оценку произведения. Желаем Вам успеха и удачи на Вашем творческом пути!

    0
    1. Благодарю. Это первое произведение в жанре прозы. Написано с реальной истории из жизни, со слов бабушки и дедушки. Можно было добавить конкретики, но в данном случае упор был на описание внутренних чувств и переживаний.

      0
      1. Я прочитала ниже, что это про бабушку с дедушкой. Это совсем другие времена были, теперь верю. А вот в наше время друзья пустой звук.

        0
    1. На самом деле это реальная история из жизни, моих бабушки и дедушки, её продолжение сейчас в работе.

      0
  2. Верность тому, кто тебя не ценит? И сама его особо не ценишь? А смысл жить вот так, не испытывая эмоций и ярких красок жизни? Не знаю…

    0

Добавить комментарий для Ember Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля