Search
Generic filters
15/09/2021
74
3
5

Слушай, Чайник, у меня классная бабушка. У нее днюха, восемьдесят лет стукануло, юбилей, я всяко должен прийти. Пошли со мной, а? Она тортик, наверняка выставит. У нее знаешь какие тортики?!

Жорик уговаривал приятеля, а сам быстро одевался, выхватывал пакеты из жерла пневмопочты, с хрустом разрывал оберточную бумагу, крутил тряпки перед носом, чуть ли не нюхал. Штаны кримплен-винтаж ядовито-зеленого цвета, писк последней недели. Препоясать (что они там в прошлом веке препоясывали? — а, черт, забыл, слово такое смешное), короче, вот он ремень, шириной почти в ладонь, мощный, толстенная синткожа, весу в килограмм почти. Шик! Пиджачок Moskvoshveya, самый моднючий бренд сезона. Экошелк, оттенок Ессентуки 4, плечи в разлет, лацканы мехом синтезированного камчатского калана отделаны.

— Ну ты, Обжорик, красапета! — Женька Чайников улыбался, глядя на преображение приятеля.

Но не поймешь, что там в его выцветших голубых глазенапах плещется: восторг и зависть или, наоборот, насмешка. Никогда Жорик Веснянский не мог определить выражение Женькиных глаз, а ведь столько лет дружат. Еще в школе в одном классе сидели, плевали на уроках друг в друга жеванными бумажками через трубочки от шариковых ручек. Во, ты вспомнил, — шариковые ручки! Ты б еще карандаши помянул. Ими уж лет десять никто не пишет. Да. А они писали до восьмого класса. По бумаге, прикинь. Потом уж все на электронное стило перешли. Парты друг от друга далеко стояли, метрах в двух, поди доплюнь. Чайник, он меткий был, все в ухо приятелю норовил попасть, паскудник.

— Ну дак чего? Пойдешь со мной? Или я побежал…

— Ну не знаю… А чё за тортик обещан?

— Да без разницы. У нее любой – супер. У бабки знаешь какая самоварка? Обалдеть. Безумных денег стоит. Родоки, как узнали, что она купила, разговаривать с ней перестали. Модель «Хозяюшка», золотая серия, капсульная коллекция декабря 2049 года. Хитроумная моя бабуленция на нее  кредит на 50 лет оформила. С возможностью завещания кредита без согласия наследников. Плюс еще страховка от их отказа. Чудо техники — совмещает холодильник, микроволновку, духовку, молекулярный синтезатор, дезинтегратор отходов и все остальное. Выход в вирт через спутник, если 5G вдруг схлопнется, заказ и оплата продуктов. Доставка пневмопочтой. Встроенный модуль загрузки продуктов. Ставишь меню на неделю, она сама заказывает, получает продукты и готовит. Только карту к ней подключи для оплаты. Охрененная фиговина. Мне б такую. Я б тогда…

— Ты б тогда в дверь пролезать перестал бы. Ты можешь не про еду думать?

— Могу. Когда наемся. Я тогда про фитнес думаю.

— И чего ты про него думаешь?

— Думаю: ну его на хрен. Ну идешь?

— Ага. Камик возьмем или на моей Ладе метнемся?

Жорик замотал головой:

— Не, я на твоей механической лоханке не поеду. Я как вспомню, как ты через черную дыру из своего Юбутова в Мытищи на этом рыдване гнал, меня прям сразу тошнить начинает. Беспил возьмем. Ща вызову.

Он надавил на дужку смарт-очков и назвал адреса, сначала свой, потом бабушкин.

— Ща подлетит. Время ожидания двадцать секунд.

Ровно через двадцать секунд за окном переливчато забулькали колокольчики. У балкона завис двухместный беспилотник Камаз, модель Козодой-5, маленький, пестро-коричневый, с круглыми желтыми окнами-глазами по бокам. Пройдя через турникет, встроенный в балконное ограждение, и таким образом сразу расплатившись за предстоящий вояж, они шагнули с двадцатого этажа в тесный салон машинюшки. До бабушкиного дома было не так уж и далеко, но камик больше разрешенных шестидесяти кэмэ в час не выдавал, поэтому лететь им пришлось минут сорок. И все это время Чайник ерзал, вертелся и бубнил, что лучше б они поехали на его тачке, что его Ладушка по тунелю черной дыры долетела бы за пятнадцать минут, потому что он выжал бы сто восемьдесят, и народу сейчас мало, гони не хочу, и вообще, настоящий мужик должен на механике газ давить, а не в мыльнице как барышня над городом порхать, по куполу чиркать и бу-бу-бу без конца.

Жорик приятеля не слушал. Привык, что тот постоянно ворчит. За последние пару лет характер у Чайника совсем испортился. Раньше он был, как говорится, зажигалка, все время придумывал какие-нибудь прожекты. То собирался уехать из Москвы на севера на прокладку подвесной дороги над вечной мерзлотой. То вдруг открывал производство самораспаковывающихся дачных домиков. Как-то всерьез заболел идеей клонирования котят. Не просто клонировать как все зоофермы предлагают, а вот чтоб это был котенок. Все время — котенок, чтоб не рос. А то что это? Завел себе кысика, еще наиграться с ним не успел, а он через полгода — взрослый кабан, сексуально-озабоченный, ему не за лазерной точкой гонять, а с кошками флиртовать охота. И потом двадцать лет этот мужик с тобой квартиру делит. Оно надо? А так будет у тебя няша-пушистик. И пусть его лет на пять хватает. А потом он просто выключается. Женька был уверен, что такие котята очень будут востребованы. Он и место присмотрел, где свою зоологию начнет воплощать. Но потом передумал. Отвлекся. Чего-то новое начал придумывать. Тогда с ним интересно было. У них целая компания была, постоянно вместе колготились, вокруг Женьки. У него тогда даже кликуха была другая. Он сам себе придумал. Джеки Чан. Никто не знал, что это значит, но Женька говорил, это такой крутой чел был, давно, в кино снимался. Когда еще кинотеатры были. Он в этих кинотеатрах и выступал со своим кином.

А теперь Женьку кроме как Чайником никто по-другому и не зовет. Не уважительная кличка. И компашка распалась. Женька перестал идеи генерировать, даже на работу устроился. Работенка, правда, не бей лежачего — дистанционно собак выгуливать в не накрытых куполом районах, там, где людям запрещено на улицу из квартир выходить. Людям-то чего, сиди дома, продукты пневмодоставка на кухню выбросит, работать на удаленке все давно привыкли. Чего раньше по офисам болтались, теперь уж никто и не помнит. Может ради корпоративов? Были такие обязательные общие пьянки для поддержания сплоченного духа коллектива. Смешно? Ага. У предков много смешных привычек было. Ну, короче, там все по норам, а собакам, звиняйте, на улицу прошвырнуться надо. Вот их хозяева из квартир вытолкнут, а там их Чайник и примет. Как гаммельнский крысолов в «дудочку» им дудит, в смысле со своего пульта ихними вшитыми чипами управляет, и собачки строем на площадку выгуливаться бегут. Во так Женька три раза в неделю и «дудит». А больше ничего. Потух приятель. Сидит дома, в экран пялится, свои взрыв-пакеты лепит. Даже не гуляет. Все гуляют, а он нет.

— Все приехали, станция Вылезайка.

Камик причалил к балкону второго этажа старого серого дома в Ордынском тупике. Балкончик маленький, но манерный, с пузатыми балясинами, под них же стилизован турникет. За открытой балконной дверью маячит худенькая фигурка.

— Ола, бабуль! С днюхой! — Жорик, пыхтя, полез из салона.  — Обнимашки! А это вот дружбан мой, Чайник, э-э-э… Женька.

— Драсти, — длинный Чайник нависал над старушкой, кивая головой, как смущенный журавль.

Он сразу отметил, что Жоркина бабушка на свой дэрэ нарядилась по полной. Простенький на первый взгляд серенький костюмчик, в который она облачилась, стоил охрененных денег. Не экошелк, не синтшкурки каких-нибудь экзотов, даже не трикомет, трикотаж из тончайших нитей с драгметаллами, державшийся в тренде уже пятый месяц. Пятый! Рекордный срок. Обычно мода менялась через три, а то и два месяца, дольше продержаться наверху было трудно, слишком велик выбор. Бабулька была одета в брючный костюм из литейки. Причем не какой-нибудь дешевой штатовской. Это стопудово была настоящая каслинская литейка. Костюм не шился, а отливался по индивидуальной мерке. Формула материала, запантованная, само собой, держалась в строжайшем секрете. Добиться такого же качества другие производители не могли. Ткань, хотя тканью этот матерьялец назвать можно только условно, не мялась, не рвалась, не пачкалась и не промокала. Ну и стоили такие шмотки соответственно. Пожалуй, бабкин прикид тянул как Женькина разлюбезная Ладушка, тоже игрушка не дешевая.

Старушка улыбнулась, продемонстрировав великолепную челюсть, галантно протянула гостю руку ладошкой вниз:

— Луиза Фокична. Проходите, юноша.

— Бабуль, а чего тут у вас? Мы кругами летели. Чё, опять?

— Да. Опять. Третий раз уже. Вот посмотрите.

Луиза Фокична махнула рукой — телестена включилась.

— Сейчас отмотаю на вчера. Ты новости-то не смотришь?

— Неа, — Жорик помотал головой, — я вообще стену не включаю. Это мать с отцом, если не гуляют, то целыми днями в стену пялятся, самозомбируются. А я не.

Но сейчас он внимательно смотрел вчерашний репортаж из новостей. Опять, уже в третий раз лопнул купол над Третьяковкой. Чё за фигня? Почему именно здесь? Здесь, в Лаврушенском переулке, да еще местах в трех по Москве. Аномальные зоны. На этот раз власти решили не восстанавливать купол, а выгородить квадрат: Лаврушенский – Старомонетный, Большой Толмачевский – Москва-река. Ограждающую пленку уже почти и натянули.  Прямо вдоль Лаврушки: по одной стороне можно гулять, а по той, где музей — нет, закрытая зона. Третьяковку вывозят в район Коммунарки. Круто. Бабушкин дом как раз на углу зоны получается. Ладно, хоть не внутри.

 

Купола над Москвой двадцать пять лет назад строить начали. Когда вирус мутировал, вакцина — пшик. Тогда просчитали, что мутации у него, у вируса, заразы злокозненной, каждые два-три года происходить будут, задолбаешься за ним с вакциной гнаться. Проще район за районом куполами накрывать. Под ними воздух очищается, обеззараживается, и можно нормально жить, гулять можно. Те районы, что еще не накрыли — на карантин жесткий: из домов не выходить, по району не шариться. Все отслеживается. Кого поймают — штрафом не отделаешься, сразу запрут на трехнедельную обсервацию. Да и куда ходить-то? Магазины закрыты, просто ликвидированы, как класс. И все зрелища: кино, театры, цирк… Что там еще было? Из общественного только школы остались. Нельзя детей только на дистанционке держать — одичают без коллектива.

Жорику с Женькой сейчас как раз по двадцать пять. Так что они уже при новом порядке выросли. Как там оно раньше было, только по Истории Москвы проходили. Так что для них все нормально. И то, что высотный регламент в городе двадцать этажей, а все что выше или разобрали, или снесли. Только бывшая Москва-сити, выгороженная в запретную зону, не накрытую куполом, выставленными стеклянными пальцами тычет в небо.

 

И то, что все офисные и торговые центры, универсамы и магазины переделали под жилье. А куда их? Теперь склад — заказ — пневмопочта — доставка в течении часа. Красота. И то, что главное развлечение для москвичей, тех, само собой, что под куполами — это гулять. Болтаться по улицам, сидеть на скамеечках, валяться на газонах, в общем, дышать и ходить.

— М-м-м… Какой тортик у тебя, бабуль, вкусный. Скажи же, Женька! —Жорик положил себе на тарелку огромный кусманище, выдернул из него пару свечечек.

— Да, зачетный тортик у вас, Луиза э-э-э… Токсична.

— Спасибо, молодой человек. Только не Токсична, а Фокична. Луиза Фокична. Моего батюшку Фокой  звали. Фока — на все руки дока. Мультик такой был. Хотя вы вряд ли видели. А тортик, и верно, удался. У меня в самоварке программа «Агзамов», только натуральные продукты использует.

Женька понюхал кусочек торта, надетый на вилку, полосатый такой кусочек, с красненькой, зелененькой и желтенькой прослоечками. Сунул в рот:

— У вас там, — невнятно, сквозь жевание, проговорил, — у вас там сульфат калия…

— Чего? Какой такой сульфат? Ты что, мальчик? — бабка оскорбилась за свою дорогущую самоварку, аж привстала, нависнув над растерявшимся Чайником.

— Да я ничего такого не хотел… Простите Луиза… Луиза… Фоксовна… Но там, правда, сульфат калия. Да вы не бойтесь, это просто регулятор кислотности. Их всегда в торты добавляют.

 

 

Старушка пригорюнилась, подперев голову кулаком, в морщинистую щечку уперлось кольцо со здоровенным жадеитом, зеленым, как крыжовина:

— Поди ж ты, задница какая. А было обещано, что только натурпродукт. Я на стене передачу смотрела про Франсуа Мессьяло, французского королевского повара из XVII века. Как готовил, шельмец! И никаких регуляторов. А может вы ошиблись, юноша?

Жорик вступился за друга:

— Прости, бабуль, Но Женька ошибиться не мог. Он всю химию наизусть знает. Мы в десятом классе под гипнообучение попали. Помнишь? Хотя тебе зачем? Его отменили вскорости, мол, не те центры в мозгу возбуждает. А я успел в школьную систему зачекиниться и прогу эту сломать. Думал загружу себе в мозги всю программу, буду самый умный. Но облом вышел. Я оказался невменяемый… не… это… как его… необучаемый. А Женька – обучаемый. Он на спор за семьдесят два часа в себя всю химию загрузил.  Школьный курс, универовский и вообще все, что мы найти смогли. Перед ним мэтры химические, академики всякие— первоклахи сопливые. Он все, что хошь, синтезнуть может. Он вот бомбу может собрать из того, что ты на кухне держишь.

Бабушка пожала плечами:

— У меня на кухне в свободном доступе только соль и сахар, остальное в этой Хозяюшке-обманщице.

— Сахар-соль тоже годно, — буркнул Чайник.

— Бабуль, — продолжал Жорик, — а хочешь, я твою Хозяюшку перепрограммирую? Вставлю ей пару фичей, будет как этот твой Месило готовить.

— Нет, Малыш, не надо. В нее лазить нельзя. Влезешь, а она потом ТО не пройдет, и меня кредита лишат, скажут, давай все сразу выкладывай. Вам, юноша, еще тортика с регулятором положить?

Чайник радостно закивал лохматой башкой:

— Ага. — вырвал свечку, облизал с нее крем, — а почему у вас на торте девятнадцать свечек, Луиза… э-э-э Фак… Фокична? Вам, вроде, восемьдесят.

— Мне девятнадцать больше нравится. Я в девятнадцать хороша была, красивая стерва. Это восемьдесят девятый год был, веселое время, Перестройка.

— Перестройка чего?

— Да ничего. Ничего не перестраивали. Просто название такое — Эпоха Перестройки, вроде как — Эпоха Минь или Эпоха Смеющейся Летучей мыши. У меня тогда первый любовник появился. Художник. Он потом в Штаты умотал, знаменитым стал, потом помер. Но это все, когда я его уже бросила. Тут через двор, в Лаврушке, моя школа была. А потом ее закрыли на ремонт. На ремонт закрыли, а ремонтировать не стали. Ну там художники и поселились. Там жили, картины свои писали, иностранцам их втюхать пытались. Назвали себя Объединением свободных художников «Мастоба». И я при них. А на своем дне рождения, как раз там в Мастобе пьянку и устроили, я со своим Гришкой и познакомилась. И художника сразу по боку. Гришка, он диггером был, всю Москву мне с подложки показал. Куда мы с ним только не лезли. Здесь, кстати, в нашем районе можно из подвала в подвал под землей пройти, между старыми домами полно ходов. Вот прямо из моего дома можно. Мы ходили. Болгарку прихватишь, и вперед. Ну и фонари, само собой.

— А болгарку зачем?

— Решетки иногда попадались. Или какой замок спилить.

— И не страшно вам было?

— Да нет. Весело. В самый первый раз только страшно мне было. Мы прямо из подвала Мастобы ушли. Хотели в Третьяковские подвалы залезть. Она тогда как раз на многолетний ремонт закрылась. Выставки на Крымском Валу устраивали, а у нас в Лаврушенском все закрыли. Мы пошли, а под Инженерным комплексом, это левое крыло, если к Третьяковке лицом, представляете? — под ним мы провалились. Вроде как люк под нами распахнулся, и мы бултых куда-то вниз. Падали-падали, как Алиса в кроличью нору, будто замедленно. А потом как на надувной батут спиной плюх, аж подпрыгнули слегка. Как на двух-спальную кровать. Сползли, смотрим, это не кровать, это как сундук, что ли, большущий. Серый, чуть блестящий, металлический. И как полагается металлически-жесткий. Вот только что был как батут, а уже жесткий. Гришка этот сундук болгаркой резанул — нас в стороны разбросало. Вроде беззвучный взрыв. Ну мы решили сматываться. Вверх не залезть, высоко. Стали другой выход искать. Поплутали и нашли. Прямо в подвал нашего дома вылезли. Потом много раз отсюда уходили. Но в это место больше не лазали. Ну его.

— А давайте туда залезем, Луиза Фиговна, — Женька внимательно слушал бабкин рассказ, даже про тортик забыл. — Может, это инопланетники чего оставили. Может, передатчик или еще что. Может, это из-за него купол лопается. Эта хрень фонит или специально купол рвет. Может, он ей мешает. А мы влезем, найдем и всех спасем. И будем  героями.

Глаза его сверкали, в небесной голубизне резвились бесенята. Давно на тебя, Луиза, никто не смотрел с таким восторгом? Нравится? Ты, вон, даже поправлять его не стала.

Луиза наклонилась через стол, лицом к лицу:

— Давайте, Женечка. С вами — запросто.

— Э-э! Стоп! Притормозите, диггеры доморощенные. Куда собрались? Ты, бабуль, там сколько лет назад была? Шестьдесят? Все перестроено, перекроено, перекопано давно. Полезут они! Вот прям щас! Без подготовки.

— Точняк, — Женька уже чего-то, мыслю некую, крутил в башке своей кудлатой, — подготовиться надо. Фонари, болгарка, взыв-пакет. Что еще?

— Вода, шоколад, орехи, теплые куртки, там не май месяц. Веревка с кошкой, это крюк такой, шнур альпинистский. Трекинговые ботинки. Саперные лопатки. Ломик.

— Погодите, Луиза Фактовна, я счас список напишу. Мы все закажем. Вашей линией доставки можно воспользоваться? Мы потом все расходы поровну разделим. Идет?

— Идет, Женечка.

— А потом мне еще час-полтора, чтоб взрыв-пакеты сделать, парочку.

— Чайник, ты охренел? Какие взрыв-пакеты? Вы, чё, оба с дуба рухнули? — Жорик всерьез начал беспокоиться.

Ну как этих придурков, старого да малого, и впрямь под землю понесет.

— Ты, Чайник, чего взрывать собрался? Ты мне бабушку угробить хочешь?

— Жорик, не мешай, — Луиза оттянула его за рукав от стола, — Женечка дело говорит, вдруг мы в завал упремся, тогда знаешь, лопаткой не намашешься. Лучше долбануть хорошенько. И не волнуйся. Мы туда и обратно. Ты и оглянуться не успеешь. Скушай лучше еще кусочек тортика. Все-таки «Агзамов» — хорошая программа, может и с калием, но печет вкусно.

— Ты что решила, что я вас туда одних отпущу? Фига. Вместе пойдем.

— Вот и умница, Малыш.

Зазвенела линия пневмопочты, начали прибывать первые Женькины заказы, какие-то коробочки, баночки и большой, килограмм на десять мешок удобрений, на нем было написано что-то про селитру и нитрат чего-то, Жорик не разглядел. Бабушка утянула его в другую комнату: «Не будем мешать».

Бабушка устроилась в кресле, взяла с кривоногого, как мопс, столика короткую трубочку, стала неспешно набивать ее табачком из деревянной коробочки. Жорик пристроился у ее ног на низеньком вытертом от старости бархатном пуфике. Ему всегда нравилось сидеть так, еще с раннего детства. Смотреть, как она раскуривает свою трубку, нюхать табачный дым, настоящий, не какой-нибудь там ароматизированный водяной пар. Это был их секрет. Родители не подозревали, чем занимается ребенок в гостях у бабушки.

— Налей-ка мне, Малыш, рюмочку.

— Коньяк или виски?

— Пожалуй, сегодня будет уместен скотч. Я как раз получила бутылочку Макаллана. И себе плесни.

Это тоже был детский секрет. Лет с пяти он наливал бабушке, как она говорила, рюмочку — треть широкого низкого стакана. Когда ему исполнилось восемнадцать, бабушка позволила ему налить и для себя.

Жорик повертел в руках бутылку одного из самых дорогих шотландских виски:

— Со скидкой купила?

— Нет, — бабушка выдохнула облачко дыма, и оно, покачиваясь, поплыло в сторону открытого окна, желая, видимо, присоединиться к июльским облакам.

Да вот уж фигушки, фигушечки — купол не пропустит. И будет бабушкин дымок уловлен очистителями, и, пройдя обработку, вернется обратно, свежим ветерком, вырабатываемым системой кондиционирования.

— Бабуль, хочешь я тебе скидочных купонов накачаю. Я матери накачал, она теперь вся в Баленсиаге и Макквине. Каждые две недели новую коллекцию получает. У нас утилизатор мусора не выключается в доме, перегревается, бедняга.

— Твоей матери сколько?

— Не знаю, под полтинник где-то…

— Ага, ровесница века… Она может себе позволить дешевые тряпки носить. Как молодая профурсетка по Пешков-стрит в экоситчике рассекать. А моя жизнь идет на спад. И мне не надо дешево. Мне надо дорого. Дорого. Интересно. Вкусно. Понял, Малыш?

Бабушка всегда несколько не долюбливала мать, жену своего сына, считала ее закосневшей в безвкусии провинциалкой. Но это Жору не касалось. Он прекрасно ладил с ними обеими. Они обе его любили. Пожалуй, лишь это объединяло двух абсолютно разных женщин. Разговор о Жоркиной матери Луизу не радовал, и она переменила тему:

— Сходи, глянь, что там Женечка сотворил.

Жорик вышел, и тут же раздался его восторженный вопль. Луиза поднялась и направилась туда же. Да, удержаться от вопля было сложно: все пространство стола, где еще совсем недавно красовался торт — произведение Хозяюшки, было завалено. Батарейки, проводки, отвертки, кусачки, изолента, банки, бутылки, железячки непонятного назначения… На полу валялись обрывки бумажек, тряпок, Повсюду рассыпан белый порошок и еще розоватый. Вперемешку они создавали замысловатый, хрустящий под ногами узор. Чайник восседал среди своего хозяйства, как богдыхан. Вновь вошедших приветствовал он криком:

—Ничего не трогайте! Подзорветесь к чертям собачьим!

Диван был завален большими пакетами и обувными коробками. Туда Луиза и утянула внука: «Давай-ка шмотки разберем».

Прошла еще пара часов, на улице стало темнеть. Они были готовы к выходу. Костюмы, ботинки, рюкзачки. Все барахло было разделено по справедливости: взрыв-пакеты тащил их творец, остальные прибамбасы — Жорка, воду, шоколад, орехи, доп. батарейки и моток шнура — Луиза.

 

— Ну что, ведите нас, Луиза Фиксовна, — провозгласил Чайник, и они двинулись.

Спустились в подвал. Светло-зелененький длинный коридор, по обеим сторонам двери, каждой квартире полагалась своя индивидуальная кладовка. Луиза отперла дверь с циферкой «18», номером своей квартиры, вклинившуюся между пятым и шестым номерами.

— Это почему так, не по порядку? — удивился Чайник.

— Сейчас увидишь. Пришлось поплакаться, идиотку поизображать, дескать далеко идти по коридору мне, старой, не комильфо.

В Луизиной каморе стояли полки с чем-то неопределимым под слоем пыли.

— Лет сорок не заходила. Вот этот стеллаж отвалите.

Чихая и покрывая себя серыми пятнами, парни отодвинули тяжелую конструкцию от задней стены. Обнаружилась железная дверь, закрытая на засов. С ржавым скрипом открылась. За ней — непроглядная темень, холодный затхлый сквознячок. Портал в подземный мир. Женька вытащил из кармана планшет-наладонник и пару чижей, крохотных дронов с камерами и фонарями. Подкинул их вверх:

—Чижики, вперед.

Выдав мощное пятно света, малыши полетели в подземелье. На пристегнутом к руке экране появился уходящий чуть вниз сводчатый коридор. Двинулись.

 

Периодически приходилось перелезать небольшие завалы. Тут Луизу поддерживали под локотки, старательно светили ей под ноги, чтоб не навернулась. Случались отворотки и даже перекрестки. Дроны метались из коридора в коридор — на планшете на левой половине вырисовывалась карта. Правая половина, разделенная пополам, показывала то, что видели глаза чижиков.

— По поверхности метров пятьдесят будет, а мы с Гришкой тогда полдня плутали. То взад, то вперед по веревочке. Черт знает, сколько километров отмотали. Если б у нас тогда такие прибамбасы были… — старушка заглянула в экран, — вон стрелка на стене черная. Видите? Мы рисовали.

Пару раз на экране из-за поворотов что-то выглядывало. Живое. Ростом со среднюю собаку. Пряталось, едва свет падал в его сторону.

— Кто это, бабуль?

Луиза равнодушно пожала плечами:

— Крысы…

Шли не особо долго, но чувствовалось, что старушка начала уставать. Они с Жоркой постепенно отставали от Чайника.

— Бабуль, ты вот все: «Гришка, Гришка…» А, вот раньше ты мне про него не рассказывала.

— Чего ж не рассказывала. Рассказывала. Помнишь, Малыш, я тебе маленькому сказки про Подземное Царство рассказывала и про царевича Георгия, который там всех подряд побеждал? Ну так это про него, про Гришку.

— А я думал, царевича ты в честь меня назвала. Вроде как это про меня сказки.

Луиза хихикнула:

— Нет, Малыш, это я тебя в честь того царевича назвала.

— Опа! Бабуль, так этот Гришка, он мой дед что ли?

Она опять хихикнула:

— Не угадал. От твоего деда мне особых радостей не досталось. Не то, что от Гришки. С тем по-настоящему весело было. Да… А от деда… От него одна только радость осталась — Шпунтик, отец твой.

Перед ними разлилась лужа. От стены до стены. На другом ее берегу, метрах в двадцати маячила длинная фигура Чайника. Он свистнул и помахал рукой:

— Давайте сюда! Там не глубоко, по колено, не утонете!

Они побрели по воде: по щиколотку — выше – по колено. Жорик почувствовал, что бабушка со всей силы вцепилась ему в руку. Боится, что ли?

— Бабуль, ты боишься?

— Не то чтобы… Просто не люблю воду. В смысле тут, под землей не люблю. Никогда не знаешь, что там. Мы тогда с Гришкой и провалились-то, потому что по воде шли, не видели, что под ногами.

— Ну хошь, я тебя на руки возьму?

— А это чем поможет?

Стараясь отвлечь бабушку от неприятных мыслей, он спросил:

— А ты почему отца Шпунтиком зовешь?

— Это мультик такой старый, там была парочка героев Винтик и Шпунтик.

— Супергерои?

— Ну типа… А, папанька твой, когда маленький совсем был, по полу ползал, какой-то болтик выкрутил или нашел и в нос себе затолкал. Перепугал меня тогда вусмерть. С тех пор и зову этого супергероя Шпунтиком.

Преодолев водную преграду, устроили привал: вылить воду из ботинок, попить-поесть чуток, просто посидеть, дать ногам отдых. Чижики висели над головами, освещая место пикника. Это был очередной перекресток, и судя, по вырисовывающейся карте, идти надо было влево.

— Ладно, пошли, — скомандовала Луиза.

Она понимала, что парни ждут, когда она будет готова двигаться. Любая команда равняется по отстающему. А отстающей в их команде, как это ни прискорбно, была именно она.

 

Они уперлись в стену. Ровная матовая поверхность. На ощупь чуть теплая. В правую сторону от нее, туда, откуда он вышли, тянулась стрелка, выведенная черной краской.

— Ишь ты, затянулась. Тут мы ломиком проковыряли. Обстукали, поняли, что пусто за стеной, и пробили. В смысле, с той стороны пробили и сюда вышли. Там оно, — Жоркина бабушка погладила ладошкой теплую поверхность.

— Долбанем, — Чайник потащил из рюкзака перемотанный скотчем взрыв-пакет.

Жахнуло, загремело каменным обвалом, смолкло. Высунулись из-за угла – в облаке пыли и каменного крошева виднелся провал. Чижики порхнули внутрь. Чайник уставился в экран наладонника:

— Гля… вот оно. Хрень инопланетная.

Посреди пещеры на гладком полу стоял сундук. Ящик. Металлически поблескивающий в свете зависших над ним дронов параллелепипед размером с двух-спальную кровать.

— Пошли, — Луиза двинулась к провалу.

— Бабуль, может не стоит, мало ль…

— Не скули, Малыш. Нас с Гришкой не убило, и вас не тронет.

Вошли, походили вокруг, потрогали, постучали, Женька даже залез на эту железяку и попрыгал. Ничего не происходило.

— Ну пошли уже, — Жорику было не уютно здесь, надо уходить, сдать карту в МЧС или куда там положено с такой инфой обращаться, и получить положенную благодарность и признание спасенного человечества.

— Долбануть бы… — мечтательно протянул Чайник, — долбанем?

— Давайте, Женечка, попробуем, — поддержала Луиза, — интересно, как оно ответит.

— Сдурели?! Ну этот ладно, ему лишь бы долбануть, он сам долбанутый на всю голову, но ты-то, бабуль, ты-то вроде нормальная. А если оно нас того?

Но Жорку не слушают. Заряд прилеплен к сундуку. Подхватив бабушку под руки, они бегут к проему в стене. Прячутся за огрызком стены от ожидаемого взрыва.

В закрытом пространстве пещеры должно было жахнуть так жахнуть. Они рты раскрыли и уши заткнули, чтоб не контузило. Но при нажатии на «пуск» получился тихонький «Пс-с-с…» и все. Не долбануло. Чайник потыкал в кнопочку взрывателя. Взрыв-пакет жахать не собирался. Обида. Они вернулись в пещеру. Вроде все, как было. Сундук – вот он, чижики над ним — вот. А взрыв-пакета нет.

— Всосал… — Чайник даже рукой провел по гладкой поверхности.

И тут вспыхнул свет. Яркий. Лимонный. Скулосводительный. Он шел отовсюду. И сундук в этом кислом свете потек, очертания его поплыли, зарябили. И вот это уже не прямоугольная колобаха, а что? Высокие, метра три вверх, каменные плиты стоят в четком порядке.

— Стоунхендж! Модель один к скольки-то!

Едва перестав рябить, обретя прочность и весомость, каменная твердь начала плавиться, меняться… Плиты слились единой стеной. Выпер из середины купол. Стройные башенки взметнулись с четырех углов. Тадж Махал. Опять метаморфоза — грозный замок — собор в каменном кружеве — московский кремль… Не узнать невозможно.

Они смотрели завороженно. Такое кино…

А это что? Высокое, вздымающееся. Ракета! И уже отходят в стороны опорные мачты. Это что, она тут взлетать собирается? Мама, не горюй!

— Валим! Счас долбанет! — это Чайник или Жорик, или они хором орут.

— Бегите, мальчики, я досмотрю.

— Хватай ее, бежим!

Подхватив худенькую бабку, несутся парни прочь. А позади гремит хохот, басовый, сатанинский. Догоняет, накрывает волной. И переходит в мелодичный женский смех, а затем в детский, заливистый. И тишина.

Луиза выпуталась из цепких рук:

— Да, пустите меня! Совсем со страху спятили.

Она идет обратно в пещеру. Чайник с Жориком следом. А что делать, не отставать же от восьмидесятилетней бабки.

Невсамделишный лимонный свет исчез. Чижики, не получившие нового приказа, по-прежнему висят в центре пещеры. Под ними на полу сидит котенок. Вместо испарившегося, истаявшего в метаморфозах сундука-трансформатора. Серый. С лиловыми глазами. Смеется. Прямо в головах у них хихикает.

— Ты инопланетник?

— Можно сказать и так, — соглашается котенок.

— А ты что, кот?

— Нет. Просто котенок – существо, которого вы готовы бояться меньше всего.

— А погладить можно? — Это неуемный Чайник.

— Да.

— А на ручки?

— Возьми.

 

 

Чайник поднял котенка. Погладил. Жорик протянул руку, но отдернул, мало ли что. Луиза почесала котика за ушком:

— Кысик, ты давно тут?

— Три дня? Сто лет? Тысячу? Не знаю. Болел. Умирал. Меня оставили. Теперь здоров. Надо домой. Мама ждет. Я пойду, ладно?

Котенок стал расплываться, таять, превращаться в радужную кашицу. И прямо из Чайниковых рук взметнулся вверх яркий световой поток, ушел в свод пещеры. Пространство содрогнулось в беззвучной конвульсии. И все.

Женька посмотрел на свои пустые руки:

— М-да… Не быть нам героями.

Автор публикации

не в сети 3 года

yushutova

1
Комментарии: 0Публикации: 5Регистрация: 05-08-2021

Другие публикации этого автора:

Похожие записи:

Комментарии

3 комментария

  1. Всем бы таких боевитых бабушек! А рассказ цепляет. Удивительный мир, окружающий главных героев, одновременно пугает и завораживает. Очень грустно читать про защитные купола и повсеместный карантин (возникает ощущение, что путешествия в этом мире тоже весьма проблематичный вид отдыха). Плюс этот странный «новояз», который пугающе напоминает речь современных школьников и, простите, разговоры из Заводного Апельсина. Но всё это создаёт неповторимую атмосферу какого-то весёлого постапокалипсиса, что ли. Ну, то есть никто не горюет по магазинам, весь активный отдых заключается в прогулках под куполами (ладно, ещё мельком упомянут транспорт, которым можно управлять вручную и «чёрные дыры», но на них какой-то совсем слабый акцент). В общем, настроение получилось необычное и занятное.
    Герои хорошие. Система обучения, которая вливает в мозг все знания по заданному предмету, очень сильно напомнила такую же систему из фильма «Матрица», очень интересная тема, жаль у Жорика не было своих супер-знаний, получилось бы, на мой взгляд, занятно.
    Ну, и главное, что есть в рассказе – это бабушка, конечно. Очень стильный и неунывающий осколок старого мира, готовый сходу пуститься во все тяжкие. Её поведение, как и стиль одежды, резко контрастирует с молодежью и вызывает сильную симпатию. Так и хочется сказать, что наше поколение жило более насыщенной и неординарной жизнью, даже если не уходить в далёкое будущее.
    Саркофаг с котёнком тоже понравились, хоть не совсем понял в чём смысл этой непонятной штуки, но её загадочность привлекает, что сказать. Котёнок милый.
    Спасибо за неординарную историю с обилием интересных деталей! Вдохновения вам и множества новых произведений!

    0
  2. Неожиданный рассказ, конечно, получился. Вообще, пожалуй, изначально немного напрягает слэнг будущей молодежи, но как это не удивительно – к нему достаточно быстро привыкаешь и принимаешь, как данность. У автора удивительно лаконично удалось привить этот узнаваемый, но всё же чужой, язык своему читателю. А дальше произведение уже захватывает.
    Сам созданный мир – очень интригует. Да, возникает множество вопросов, например, про такой мощный технологический скачок России и почти полное, так сказать, импортозамещение (в рассказе про это чудо ничего не сказано). Тут и футуристичные «Камазы», модные «Лады», элитные скороварки с русским названием и прочие элементы быта будущего. Так, навскидку, вспоминаются только зарубежные бренды одежды, которые и то, бабуля считает ширпотребом. Всё это, на самом деле, очень радует – так как выглядит свежим, новым и оригинальным. К тому же всё это способствует созданию оригинальной атмосферы произведения.
    Герои очень понравились. Конечно же, хедлайнером произведения стала бабушка, которая сразу же покоряет читателя своим образом и манерой поведения (от которой, кстати, действительно веет «перестройкой»). «Необучаемый» Жорик и гениальный Женька тоже получились очень яркими и необычными персонажами, а главное, что им легко симпатизировать. Ну, и, конечно, нельзя не отметить огромное количество разнообразных деталей и отсылок к прошлому, которые радуют при каждом своем появлении. Чего только трубка бабушки стоит (про черный-пречерный табак сразу вспомнилось).
    И сюжет тоже замечательный. Есть, конечно, ощущение, что рассказ всё-таки делает наибольший акцент именно на создании и оживлении своего необычного мира, но история с непонятным саркофагом всё равно до конца интригует. Как и сумасшедшая подготовка к этой импровизированной экспедиции.
    Концовку с котёнком-инопланетянином можно, пожалуй, интерпретировать по-разному, но она однозначно хороша своей неоднозначностью. И добротой, что ли. В целом, рассказ получился запоминающимся, атмосферным и крайне любопытным, с какой стороны ни посмотри.
    Спасибо! И удачи в творчестве!

    Данная рецензия – составлена представителями редакции сайта и является частным мнением о произведении. Эта рецензия, как и сама редакция сайта никак не влияют на конкурсную оценку произведения. Желаем Вам успеха и удачи на Вашем творческом пути!

    0
  3. Начало вообще заставило думать о чем угодно, только не о таком рассказе )))) Спасибо, заинтриговали

    0

Оставьте ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин

ПОСТЕРЫ И КАРТИНЫ

В магазин

ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

В магазин
Авторизация
*
*

Войдите с помощью

Регистрация
*
*
*

Войдите с помощью

Генерация пароля